Экзамен
– Куда, Иван Иванович? Сейчас Гошке кубок вручат! Давайте поздравим его! Ну Иван Иванович…, ну куда мы идем?
– Пошли отсюда! – он тащил ее к выходу, – пока он нас не увидел!
– Ну, почему?
– Он тебя звал, сюда? – он приблизился к ее уху, – и меня нет! Что мы ему скажем? Как мы вообще тут оказались?
Ольга продолжала вырываться и не хотела уходить. Она, повернувшись к учителю, что-то пыталась доказывать ему и, не глядя вперед, сильно ударилась в впередистоящего человека. Она повернулась и с виноватой рассеянной улыбкой попыталась извиниться.
– Пожалуйста извини…, – она увидела перед собой Игоря, – Гошка!
Она повисла на нем. Игорь нежно обнял ее.
– Ты такой прямо… Ух! Я там чуть не умерла от страха на балконе. Ты мой герой!
– Ну, и чья это работа, – Игорь, обнимая девушку шептал ей на ухо, – кто тебе все это рассказал?
Девушка на мгновение отстранилась. И заглянула в его глаза.
– Хороший вопрос, – она потрепала его за ухо, – почему же это не ты мне все рассказал, а? Почему ты мне ничего не рассказал?
Игорь вздохнул и прижался к девушке.
– Расскажу, все обязательно расскажу.
– Привет чемпионам!
Игорь обернулся и увидел Алексея. Он улыбнулся, они обнялись по-мужски плечо в плечо.
– Наблюдал. Классно! Нечего даже прибавить. Но, во втором раунде погонял он тебя! – Алексей хлопнул его по плечу.
– Ну, он же не с подворотни на ринг вышел, – Игорь улыбался в ответ, – тоже тренируется.
Подошел Иван Иванович, они с Ольгой при виде Алексея нахмурились. Тот, чувствуя напряженность, посмотрел на Ольгу.
– Все нормально, красавица, все хорошо.
– Красавицу зовут Оля, – Игорь положил руку ей на плечо, – все хорошо, не переживай. А, это мой учитель Иван Иванович.
– Алексей, отличный парень, – Игорь тут же поправился, – и он мой друг.
– Гош, а ты не путаешь ничего? Какой он друг?
– Самый, что ни на есть!
Иван Иванович взял Ольгу под руку и покачал головой.
– Ну, зная нашего паренька, почему-то я не удивлен, – он хитро улыбнулся, – а ты? По-моему, это как раз в его стиле и духе.
– Да уж, – Ольга, наконец, окончательно успокоилась, – друг – это звучит в его исполнении сильно и обнадеживающе.
– Давайте все это отметим!
Все удивленно посмотрели на Алексея, но тот не останавливался.
– Ну, всем по статусу и росту, детям мороженное, нам с Иваном Ивановичем пивка! – и глядя на осуждающий взгляд Ольги, – ну ладно лимонад или сок.
– Ага, забродивший, – она взяла Игоря под руку, – хорошо, но только я недолго.
Игорь сбегал в душ, переоделся, и они вчетвером провели вместе несколько приятных часов в тесной компании. Примирение Алексея прошло душевно и приятно. Расставались они в хорошем приподнятом настроении. Иван Иванович и Алексей попрощались и уехали. Игорь и Ольга медленно шагали к автобусной остановке и обсуждали сегодняшний день. Несмотря на много сказанное, Ольга так и не могла успокоиться.
– Слушай, но ведь там в парке, ты бы мог легко с ними справиться.
– Мог.
– Но почему? Почему ты терпел?
– Я…, – Игорь многозначительно улыбнулся, – хотел произвести на тебя впечатление.
– Гош! Ну прекрати дурачится, – она хлопнула его по плечу, – я серьезно спрашиваю.
– Все эти тренировки и приемы, это тоже своего рода оружие. Понимаешь, хорошему мастеру не нужно ножей и пистолетов, у него для этого есть голова, руки и ноги. Он ими может нанести противнику урон не меньший, а иногда и больший. Понимаешь?
– Да, и что? Что с того-то? Ты стоял и терпел их удары. Это тоже прием такой?
– Я считаю, что это тайное оружие. Никто не должен о нем знать. Это придает ему особый эффект внезапности. Вот, например, Роман. Кто в школе не знает, что он боксер?
– Да какой он там боксер, – Ольга засмеялась и махнула рукой, – походил полгода в секцию и все, зато гонора теперь!
– Это не важно, знают все, и друзья, и враги. И относятся к этому серьезно. Противник с ним всегда начеку. Всегда! Он же не знает про его трусость и вранье. А, кто чего ожидает от «чудненького»? Леха и не представлял себе, в какой опасности находился, не представлял себе, потому не опасался. Алкоголь и самоуверенность сыграли с ним плохую шутку. И если бы он еще раз к тебе прикоснулся, то скорее всего мы сейчас навещали его в больнице. Но он прикоснулся ко мне, ну это сколько угодно, – Игорь махнул рукой, – мне не жалко. Тебе в тот момент ровным счетом ничего не угрожало.
– Сами они все «чудненькие», – Ольга плотнее прижалась к его руке, – пусть только попробуют еще раз тебя обозвать.
– Пусть обзывают, как хотят, мне все равно, – он строго посмотрел ей в глаза, – и тебе тоже.
– Это унижение, как хочешь, я не согласна.
– Унижение? Чье? – он остановился перед ней не пропуская вперед, – кто кого унижает? Подумай.
– Они тебя, кого же еще?
– Да нет же, Готенька моя! Нет! Как ты не поймешь? Бог и мама дают человеку жизнь, разум и душу. Для чего? Скажи мне. Для дел праведных и добрых. И сам человек, и его душа изначально настроены на добро. И когда он, сам человек совершает какую-либо пакость, он сам себя начинает разрушать. Изнутри понимаешь. Он этого не замечает, сам не понимает, как ржавчина начинает его разъедать мозг, сердце, душу. Так кого они унижают, скажи мне? Кого?
Ольга обняла его и поцеловала.
– Коренев! Ты просто чудовище какое-то ископаемое! Ты чучело мое гороховое! Я тебя ненавижу!
Он обнял ее и прижал к себе.
– Я сейчас себя разрушаю? Да?
– Нет, от тебя тепло, и глаза горят. Ты сейчас свою душу лечишь!
– Так ты у нас доктор? – Ольга засмеялась.
– Ну, до доктора мне еще далеко, если честно. Может санитар?
Она шутя оттолкнула его и улыбаясь шутливо приложила руку к груди.
– Как можно доверять безнадежного больного какому-то санитару? Да еще такому дремучему.
– Ничего, пусть санитар и дремучий, – Игорь взял ее за руку, – зато у больного глазки от счастья горят.
– Горят, Гош, горят, – она обняла его, – мне пофиг вообще хоть санитар ты, хоть кочегар. А, кем ты вообще хочешь стать? В жизни.
– Человеком. Просто человеком.
– Гошка! Это невыполнимая мечта при нашей жизни. Не сбыточная. Тебе просто не дадут этого сделать. Нет, не дадут.
Глава 7
Роман вышел из школы. Навстречу ему подошла Зинаида. Она остановила его движением руки. Строго смотря на него, она переложила журналы в левую руку и правой взяла его под локоть.
– Какие новости? Что нового?
– «Б» класс собрался завтра на природе пивком побаловаться.
– Кто автор?
– Не знаю, скорее всего Дементьев, кто же еще, он, да Серова.
– Понятно. Еще, что?
– Что еще? – Роман почесал затылок, – вчера стекло разбили на третьем этаже, точно Беспалов из девятого «а». Вроде все.
– За стекло отдельное спасибо, будет теперь кому вставить. Ты слышишь меня? Орлов?
Она дернула повернувшего голову Романа за плечо. Но он не отозвался и продолжал смотреть в другую сторону. Она увидела Пряхину. Ольга стояла с каким-то парнем, что-то оживленно обсуждала. Тот склонился к ней, а она весело, не стесняясь, смеялась. Зинаида удивленно смотрела на ошарашенного Романа.
– Веселая парочка! С кем это она? Не знаешь?
– Знаю. Это же та пьянь из парка, он Чучело тогда поколотил. Не понял. Это же он Зинаида Петровна.
– Да? А, на вид как влюбленная парочка. Ну, Пряхина, ну прости… господи.
Каково же было их удивление, когда к компании прибавился Коренев. Они обнялись с парнем, и все втроем пошли по школьной аллее. Роман непонимающим взглядом смотрел им в след. Более понимающий и опытный взгляд Зинаиды сразу уловил неуловимое движение рук Игоря и Ольги. Они не обнялись, но на мгновение рука Ольги не пожала руку, а легла сверху на руку Игоря и погладила ее, рука Игоря быстро и нежно провела по пояснице девушки, они мимолетно улыбнулись друг другу прямо в глаза. На дружеское приветствие это было явно не похоже. И если Роман этого мгновения просто не увидел, то Зинаида заметила это сразу.
– Вот такой поворот у нас, Рома Орлов. Видел?
– Что за странный союз? – Роман кивнул головой, – бред какой-то.
– В чем бред? В том, что Чучело у тебя девушку увело?
– В смысле? Да, чтобы Ольга? С ним? – он все еще отказывался верить в увиденное, – да где он, а где она?
– Ну, как где? – в голове Зинаиды начал выстраиваться план, – вон идут вместе по аллейке. Не видишь, что ли.
Роман гневно сжал кулаки. Он с рыком повернулся к Зинаиде. В глазах его горела дикая ненависть, готовая сокрушать все на своем пути.
– Я его в порошок сотру! Я его…
– Нет не сотрешь.
– Зинаида Петровна, при всем уважении, ну как это можно простить. Как она могла шляться со всяким отребьем и пьянью.
– Не сотрешь, а сотрем! Так понятней?
– Да, так я тоже согласен. И, что вы хотите сделать?
– Пока думаю. Прямой разговор с ней мало, что даст, поэтому надо подумать. Она тебе нужна?
– Да, – Роман опустил глаза от стеснения, – конечно нужна. Мы же как бы дружим.
– Да очнись, ты, тюлень, – она повысила голос, – вон она с кем дружит. Дружит он с ней. Глаза протри уже, наконец, Орлов!
– И, что делать?
– Не знаю, но зато знаю, кто знает точно, что делать.
– И кто это? – Роман заметно волновался, – кто знает?
– Разберемся, – Зинаида хитро прищурилась, – не переживай. Будет твоей Пряхина вот увидишь. Сама прибежит, как миленькая.
Роман весь оставшийся день провел с дружками за пивными бутылками, ехидно обсуждая с ними последние сплетни и страшные планы мести, рассказывая им о жестком спарринге на ринге. Игорь, Ольга и Алексей проводили вечер в парке убирая мусор с аллеи и газонов, вскоре к ним присоединился Иван Иванович, который прикатил им пару тележек для собранного мусора. Они не строили никаких планов мести, никому не угрожали, ничем не хвастались. Они, весело подначивая друг друга, делали землю чище. Хотя, как знать, может эти люди пришедшие сюда без призывов и лозунгов делали чище себя. Ведь люди это и есть неотъемлемая часть нашей планеты, и чем они будут чище душой и помыслами, то и Земля наша будет чище. Почему-то все забывают, что мусора в нас не меньше, чем вокруг. А может быть всем так удобно? А и действительно так всем проще. Только вот однажды перелезть через эти человеческие груды мусора не всем под силу. Но это ничего. Мы ведь все равно себе оправдание найдем, мы же существа разумные, как мы себя любимых обделим.
В самом начале урока Зинаида подняла Ольгу. Девушка встала и внимательно смотрела на учительницу.
– Пряхина!
– Да, Зинаида Петровна!
– Где твои родители, – Зинаида постучала указкой по столу, – здесь в городе?
– Да, конечно, – Ольга удивленно смотрела на нее, – и мама, и папа.
– Я жду их сегодня у завуча. Часам к пяти вечера. Удобно?
– Не знаю, папа на работе до пяти.
– Тогда к половине шестого. Скажи это в их же интересах. И в твоих кстати тоже, Пряхина.
– Хорошо, Зинаида Петровна, а что им сказать, за что их вызывают.
– Так прямо и скажи, что их срочно хочет увидеть завуч. Срочно! Ты понимаешь слово, срочно!?
– Да.
– Ну вот и договорились.
Мама Игоря готовила ужин и ждала возвращения сына с тренировки. Это событие удивило и растрогало ее. Рассказ Ольги шепотом о соревнованиях Игоря, и то, что она взяла обещание с нее никому об этом не говорить, успокаивали ее тревоги о постоянных отлучках сына на другой конец города. Она теперь была рада и гордилась за него. И еще была рада, что рядом с ним Ольга, умная и красивая девушка, которая делилась с ней своими страхами и переживаниями за ее сына. После ее рассказа их тайный союз только упрочился. Раздался настойчивый звонок в дверь. Ирина Сергеевна удивленно посмотрела в сторону входной двери, «ключ забыл, что ли?», «Оленька?» Она, помешав кипящие макароны пошла открывать дверь. На пороге стояла миловидная женщина, за ней строгого вида крупный коренастый мужчина в пальто.
– Ирина Сергеевна?
– Да.
– Нам нужно с вами серьезно поговорить, – женщина решительно выдохнула – мы родители Оли Пряхиной!
– Ой! Правда? А, что с ней? – она посторонилась и провела рукой, – да, вы проходите, что ж вы на пороге-то?
– У нас к вам разговор, очень серьезный.
– Слушаю, вас.
– Мы требуем! Слышите? Мы решительно требуем, чтобы ваш сын оставил нашу дочь в покое!
– Как это? – Ирина насторожилась, – что значит оставил в покое?
– Он должен прекратить свои преследования и оставить нашу девочку в покое!
– Кто вам вообще сказал, что он кого-то преследует. У них прекрасные теплые дружеские отношения. Как я такое сыну скажу?
– Говорите как хотите, – мужчина решительно вступил в разговор, – это ваше дело. Вы же мать!?
– А, вы? – Ирина осуждающе смотрела на них, – вы, кто? Разве не отец с матерью? Вы то как такое ей говорить будете? Они же любят друг друга!
– Какая еще любовь? Что она в этом понимает? А вы потворствуете этой их блажи! Мы требуем, чтобы вы все это прекратили. Ваш сын не пара нашей дочери, он ей не подходит!
Ирина с сожалением смотрела на этих людей. «Зачем они пришли? Что им нужно? Побольней ударить? Унизить? Мальчика и без того травят на каждом углу» Она выключила газовую конфорку и повернулась к ним.
– Уходите! Уходите отсюда! Что хотите, то и делайте, я ничего сыну говорить не буду. Пусть сами решают с Олей, быть им вместе или нет. Как решат, так и будет.
– Ну уж нет. Ничего она решать не будет. Мы уже все решили. Мы еще заявление напишем в милицию.
– Пишите, что хотите, только уйдите отсюда, – Ирина устало опустилась на стул, – уходите, прошу вас!
Они вышли из квартиры и громко хлопнули входной дверью. Ирина обреченно посмотрела им вслед. Переживания за сына переполняли ее. Она не представляла, как выйти из данной ситуации. Едва дождавшись ужина, она накрыла стол и стала ждать возвращения Игоря. Раздался звонок в дверь. Она с опаской открыла дверь, на пороге стояла Ольга. Глаза ее были красные от слез. Она молча прямо у двери обняла Ирину дрожащими руками.
– Как же так Ирина Сергеевна? Как вы могли? Как же я без Гошки?
– Что? – Ирина отстранилась, – что я смогла?
– Отказаться от меня! Мне мама сказала, что я вам с Гошей не нужна! Как вы могли? Скажите мне, я просто хочу знать! Скажите и я уйду!
Ирина усадила ее на стул. Она погладила ее волосы. И двумя руками осторожно повернула ее лицо к себе.
– Я выгнала их, моя девочка, – слезы катились из ее глаз, – твоих маму и папу! Просто выгнала, когда поняла зачем они пришли! Они от меня требовали, чтобы я заставила Игоря отказаться от тебя, а я их выгнала. Ничего я им не говорила. Слышишь меня?
– Совсем? – Ольга пристально смотрела на нее, – совсем ничего? Мама врет?
– Я им сказала, что вы сами это будете решать, – она отпустила девушку, – вы сами и больше никто!
Девушка опять разрыдалась. Она вытирала слезы размазывая тушь по лицу.
– Ирина Сергеевна, милая, родная! Я не хочу ничего решать! Не хочу! Мне не нужно ничего решать. Гоша со мной, а мы с вами! Что тут еще решать?
– Решать нужно эту проблему, она никуда не уйдет.
В открытую дверь вошел Игорь. Он удивленно смотрел на заплаканных маму и Ольгу. Оперся на косяк двери и скрестил руки на груди.
– И…?
Они посмотрели на него, и Ольга расплакалась еще сильнее.
– Готя? Мама?
Ирина махнула рукой и обняла девушку. Она повела ее на кухню.
– Идите уже кушать, что ли?
– Кушать? – Игорь улыбнулся, – в таком водопаде слез пища не раствориться. Что тут происходит, хотелось бы знать?
– Ничего не происходит, – Ольга повернулась к нему и поцеловала в щеку, – Зинаида наехала на моих родителей, что я связалась с тобой, и что падать мне дальше некуда! Они пришли сюда и устроили скандал.
– Надо же, – Игорь пожал плечами, – слово то какое, связалась. Как будто с такими как мы, мама, можно только связываться.
– Что делать-то теперь?
– Ничего, – Игорь улыбнулся, – а, что тут сделаешь. Нужно расстаться и все.
Ольга зарыдала еще сильнее. Ирина бросилась ее успокаивать, покрутив для Игоря пальцем у виска.
– Ты нормальный вообще? Что говоришь-то?
– А, вы? – Игорь нахмурился, – вы нормальные?
– Готя! Любимая! Ты зачем сюда пришла? – он подошел к девушке и обнял ее, – Зачем? Ты, я так понял расставаться не хочешь? Я правильно понял?
Ольга молча быстро закивала головой в знак согласия.
– Ну, вот и я не хочу. Мы вместе этого не хотим. Поэтому ничего делать и не нужно. И вопроса такого не нужно! Все хорошо! Теперь понятно?
– Они меня запрут!
– Ну, и что? Пусть и запрут. Это изменит твое отношение ко мне?
– Ничего мое отношение к тебе не изменит, глупый!
– Тем более! Ну, запрут! Ну, в угол поставят! Ну, накажут! Что-дальше-то? Что они будут делать дальше? Выгнали меня из школы, теперь из ПТУ выгонят? Да, плевать мне на их ПТУ. Что еще? Ничего они мне не сделают. Жизнь испортят? Уже испортили! Чего ты боишься? Или ты решила, что я вот так вдруг откажусь от тебя? Решила и испугалась? А, ты мам, чего испугалась? Вот поэтому я спрашиваю, вы то нормальные?
Ольга впервые улыбнулась сквозь слезы и толкнула Игоря в плечо.
– Ну, ты, переросток, ты чего тут на маму?
Ирина шутливо шлепнула его салфеткой со стола.
– Мал, еще так с матерью говорить!
– Ну теперь, когда все попытались улыбнуться, может мы все-таки съедим чего-нибудь? И, за обедом обсудим наши скорбные дела.
Ужин прошел уже в более спокойной обстановке. Ольга понемногу успокоилась, но предстоящий разговор дома не давал ей покоя, и она то и дело возвращалась к этой теме. И как знать, может она это делала специально, чтобы услышать спокойные убедительные доводы Игоря, и окончательно успокоиться. Как знать, разве женщин можно понять.
Вернувшись домой Ольга молча села перед родителями. Она виновато опустила голову, но в глазах ее было полно решимости и спокойствия. Первым заговорил отец.
– Где была? У них?
Ольга кивнула головой.
– Я, что тебе говорила? – мама повысила тон, – не смей туда больше ходит, в этот вертеп! Клоповник! Что ты там делала?
– Ничего. Просто ужинали.
– Что? Ужинали? С кем? С этими развращенными людьми? Что ты там вообще забыла?
– Я его в порошок сотру, – отец вскочил, – я его в тюрьму посажу!
– Папочка! – Ольга подняла глаза, – тогда я буду женой арестанта, и как декабристка поеду с ним на каторгу!
– Ты, мать посмотри на нее! Ты слышишь, что она говорит?
– Оля! Доченька! У тебя вся жизнь впереди, зачем он тебе? Он же тебе всю жизнь сломает. Понимаешь?
– Да, понимаю, – она встала со стула, – только пока я ему ее постоянно ломаю. Это я ему жизнь сломала, а не он мне. Вы это понимаете? Или нет!
Родители сокрушенно переглянулись. Впервые их дочь, решительно не принимала их решение. Она не сопротивлялась, не возмущалась, она просто отказывалась их понимать и принимать. Их вдруг испугала ее холодная и спокойная решимость.
Глава 8
Петр Петрович налил себе крепкого чая, отрезал дольку лимона, и с наслаждением придвинул себе небольшую стопку бумаг, вставленных в плотный корешок. Все утро и весь день он хотел открыть их и прочитать. Но дела и заботы директора не давали ему этого сделать. Наконец-то в тишине и уединении обеденного времени он добрался до любимого занятия. Он аккуратно открыл корешок и медленно попивая свой чай с наслаждением углубился в чтение. Но чем дальше он читал, тем мрачнее становилось его лицо, наконец он, быстро перевернув пару листов и пробежав текст разочарованно громко хлопнул корешками и брезгливо оттолкнул от себя всю папку. Настроение было безнадежно испорчено. Он потянулся к телефону и набрал номер.
– Здравствуйте! – в трубке вежливо ответили, – а где, Горская?
Трубка быстро заговорила.
– Пригласите Клавдию Ивановну, ко мне, как придет. Срочно!
Он положил трубку и медленно зашагал по кабинету. В дверь тихо постучали. В кабинет вошла миловидная женщина.
– Петр Петрович!?
– Клавдия Ивановна! – он прошел к своему столу и указал пальцем на прочитанные листы, – что это такое? Это же вы мне принесли?
Она взглянула на корешки и кивнула головой.
– Да, конечно. Это конкурсное сочинение на областную олимпиаду по русскому и литературе.
– Вы сами это читали? – он пристально смотрел на нее, – исходя из фамилии автора, да!
– Конечно, автор мой сын Петр. Петр Сергеевич Горский. Читала и несколько раз.
– Нравится вам? Самой вам нравится?
– Ну, на вкус и цвет товарищей нет, как говорится! Он так это все видит.
– Клавдия Ивановна! Я сейчас говорю не о вкусах и пристрастиях, не о взглядах и принципах. Я говорю о тексте и посыле. Ваш сын выиграл школьную и межрайоную олимпиады. Выиграл блестяще! С большим отрывом в голосах жюри. Вообще само участие профессионального училища в таком форуме, это уже победа, а тут еще и какая победа. Тема сочинений на областную олимпиаду определена две недели назад, через неделю нам сдавать работу. И вот за неделю вы мне приносите вот это!? Вот этот текст?
– Я, все поняла! Петр Петрович! Мы сегодня же все переделаем! Сегодня же!
– Я сейчас не об этом, Клавдия Ивановна. Вы слышите меня, вообще! Не об этом, – он подошел к столу, – вот это сочинение ваш сын писал месяц назад и выиграл две олимпиады!
– Да.
– А вот это сочинение… нет, вот этот набор газетных вырезок он переписал вчера! Я тридцать два года в профессии. Тридцать два! Эти два сочинения писали два разных человека. Один умный, пытливый, несгибаемый максималист с прекрасным чувством юмора и изрядной долей оптимизма. Второй приспособленец, позер и прожектер утонувший в журналистских лозунгах и призывах. Ни мыслей, ни своего мнения, ни причинной и следственной связи, ни выводов! Ничего! Пустота! Вот, что я хотел у вас спросить, что с ним такое вдруг случилось. Почему мальчишка выдвигающий свое собственное отличное от других мнение и с юношеским задором отстаивающий его, через месяц пропадает и появляется в совсем другом облике. Что произошло?
– Просто областное сочинение, это совсем другой уровень, вот и подходы пришлось изменить.
– Клавдия Ивановна! Вы упорно отказываетесь меня слышать. Я все знаю про уровни. Я хочу слышать, что случилось с вашим ребенком? Никакие уровни за месяц не могут изменить его внутреннего мира и отношения к нему. Никакие! Это он писал? Или это вы? Говорите, как есть!
– Что? Похоже на меня?
– Клава! Я не расследование тут провожу! Просто ответь, мне, – он подошел к ней, – кто это писал? У нас еще есть время все исправить! Просто скажи и все!
Горская опустила голову. И опустилась на стул. Она вытащила платок и стала вытирать глаза.
– Это не его сочинение. Простите Петр Петрович!
– Ладно! Все! Прекрати! Я и так вижу, что не его! Даю ему два дня. Пусть сядет и напишет. Только чур уже сам. Договорились, Клавдия Ивановна! На кону честь училища! Хорошо?
– Вы не поняли, Петр Петрович! – она подняла заплаканные глаза, и указала на другую папку, – он не может переписать, вот это не его сочинение. Я подменила тексты.
Петр Петрович устало опустился на стоящий рядом стул. И взял со стола другую папку. Он покачал головой.
– И, чье же это творение? Ох Клава, Клава!
– Коренева.
– Чье? – Петр Петрович, уставился на нее удивленными глазами, – Коренева? Игоря?
– Ну, да. Я поменяла сочинения, темы были одинаковые, а фамилии только на корочках. У Петруши было столько ошибок, я и поменяла. Я же не могла подумать, что Коренев что-то там выиграет.
– Ну, выиграл как раз не Коренев, а Горский. А, Игорь-то, что?
– Молчит. Он всегда молчит. Улыбается и молчит. Может и не знает ничего. Схватил пару за сочинение и улыбается, прямо в глаза мне.
– Как пару? – Петр Петрович возмущенно вскочил со стула, – ты мало обокрала его, да еще пару ему влепила?
– У него 22 ошибки только по тексту!
– Это у Горского 22 ошибки, а у Коренева сколько?
– Ну это…
– Сколько, я спрашиваю!
– Одна запятая, больше ошибок нет.
– Клава! – директор наклонился над ней, – ты дура?
– Петр Петрович!?
– Отрывки сочинения публиковались в городской газете, в восторженных тонах. Ты действительно думаешь, что он может не знать? Он все знает! Это я теперь не знаю, что делать. Весь город знает, что сочинение написал Горский, награждали Горского, на олимпиаду едет Горский. И, что? Теперь я на все гороно должен объявить, что это не он? Что в училище мошенники? Что ты предлагаешь?
– Да он и газет-то, наверное, не читает. Ему все равно, что они пишут. Ему вообще неинтересно ничего. Ничего я не предлагаю. Я сама это сочинение напишу.
– Я хочу знать, что ты ему скажешь?
– Он и не спросит ничего, – Клавдия Ивановна с надеждой смотрела на директора, – может все само собой уладится?