Когда солнце заходит в последний раз

– Вы ушли, а самолёт остался в долине? – переспросил Иван, еле сдерживая волнение. Девушка кивнула:

– Утром, на рассвете, взяв с собой только необходимое, мы отправились в путь. Остальные вещи, и ваши тоже, мы сложили в передний багажник. Затем я прибрала в салоне и закрыла люк. Уже с холма я обернулась, у меня было предчувствие, что я вижу его в последний раз. Я подавила в себе угрызения совести, всё-таки эта машина была для меня как родной, и побежала догонять ушедших вперёд пассажиров.

Иван с Андреем переглянулись и как бы спросили друг у друга. Может они ошиблись и он стоит там себе на месте? Или кто-то утащил многотонную машину? Или? Ивана глаза сверкнули догадкой. Или немного раньше их вернулся экипаж и, прочитав записку, они вылетели к озеру. Но почему же тогда их нет здесь?

– Мы шли и шли, а пустыня не кончалась. Хотелось пить. У меня кружилась голова от усталости, и всё плыло перед глазами. Иногда я спотыкалась и падала, и мне не хотелось вставать… Дальше я плохо помню, вернее почти ничего не помню, – она сжала пальцами виски, силясь пробудить в памяти дальнейшие события. – Помню, потеряла сознание, потом очнулась: я опиралась о руку отца мальчика, и мы шли мимо скал, спускались сумерки. Потом я, кажется, опять была без сознания, потому что снова ничего не помню. Потом мне казалось, будто я лечу над пустыней, подо мной в темноте проплывали скалы и камни. Дальше темнота и пустота. После, я очнулась в каком-то подземелье или огромной пещере, но её своды светились и переливались огнями. Вокруг кости и дикие завывания, а я лежала на трупе женщины. – Анна посмотрела на них глазами полными слёз. – На той, которая сидела рядом с кавказцем. Вы помните? Она была синяя и какая то худая-худая, будто только кожа обтягивала её лицо и тело. Потом что-то зашумело, и начали падать камни. Меня больно ударило по голове. Очнувшись, я подумала, что уже в могиле. Я была завалена камнями и землей. Я стала раскапывать себя и раскидывать в сторону камни. Потом ползла, вначале по острым переливающимся минералам, потом сквозь какие-то колючие заросли; я очень хотела пить, впереди, кажется, блестела вода, но я уже обессилила, и каждая попытка продвинуться вперёд отнимала ещё больше сил. Вода была рядом, протянуть только руку, но я уже не могла даже пошевелиться и опять провалилась во мрак…– она на несколько секунд замолчала. – А потом… Потом я очнулась в этой пещере и увидела вас, вначале подумав, что этот кошмар всё ещё продолжается…

Анна с каждым днём поправлялась и набиралась сил. Вместе с ней как бы и оживал Андрей. Он становился всё веселее и разговорчивей и теперь часто раздавался его звонкий непосредственный смех, а по вечерам их пещера наполнялась его шутками. Андрей, привыкнув к этой жизни, стал самим собой. По Ивану же трудно было судить о его внутреннем состоянии и душевном равновесии. Иногда он подолгу задерживал свой взгляд на молодой девушке, но потом, снова уставившись в костёр, слушал россказни своего друга, и даже улыбался наиболее удачным его остротам.

Обычно после того, как стемнеет, они ещё часов шесть сидели у костра, ремонтируя или мастеря оружие. Один вечер Иван с Андреем подарили каменному искусству и просверлив одним камнем в другом углубление, получили возможность хранить и иметь под рукой около трёх литров воды. После этого они подумали о способе переноски воды в кожаных бурдюках.

Питались они жареным мясом и плодами, которые в этих кустах-ёжиках оказались съедобными и даже немного вкусными. Иван также постоянно заставлял их пить свежую кровь маленьких зверьков. Вскоре Анна, совсем окрепнув, стала выходить с ними в лес…

Иван учил Анну метать дротик и стрелять из лука. Андрей в пятидесяти метрах воевал с колючим кустом. После каждого выстрела она, предварительно получив замечания своего наставника, окликала Андрея и показывала на свои успехи, на что тот отпускал свои реплики, и совсем не говорящие в пользу новоиспечённой лучницы. Короткий меч на поясе, перекинутый через плечо колчан со стрелами, лук в одной руке и дротик в другой делали девушку похожей на легендарную амазонку, и в этом первобытном наряде она была поистине красива и прекрасна. Но Иван, воспитанный в строгой семье, ещё никак не мог привыкнуть видеть постоянно рядом с собой полуобнажённую девушку и часто что-нибудь объясняя ей, отводил взгляд в сторону. Когда она ещё была без сознания, он пытался сшить ей что-то подобие юбки и курточки-топика, но у него ничего не получилось и он бросил это занятие. Позже, уже вдвоём с ней самой, из кожи и сухожилий они соорудили задуманное Иваном, из которого теперь и состояла вся одежда Анны, хоть и грубая, но это было лучше чем ходить в предложенных Андреем плавках фирмы, основанной Адольфом Дасслером.

– Ой! Смотри! – Анна внезапно чего-то испугалась и прижалась к Ивану. – Смотри, смотри! Оно идёт сюда. Бежим!

Иван удержал её за руку. Он, насколько хватало глаз, ничего опасного не видел. Тогда он стал наблюдать за её лицом, пытаясь выяснить, чем вызван этот неожиданный испуг. А она сильнее прижималась к нему и широко раскрыв глаза, смотрела на дерево, в которое они только что стреляли из лука. Невольно вскрикнув и прижав пальцы ко рту, она сделала два шага назад, а затем побежала к дереву. Иван нагнал её уже у их “мишени”. Она стояла в растерянности, явно чего-то не понимая.

– Что случилось Аня?

– Ты ничего не видел? – она спросила его с таким удивлением, что Иван даже не знал, что ответить, может он действительно, что-то не заметил. Он пожал плечами. – Ну, как же? Такой большой-большой серый зверь. Он шёл на двух ногах. Такой… Такой…– она с какой то надеждой в глазах смотрела на непонимающего Ивана и пыталась это описать, помогая себе руками. – Он… Он…– потом улыбнулась, как школьница, нашедшая на уроке при ответе нужное слово. – Он был похож на кенгуру, только серый и с круглой, как мячик головой. Он шёл прямо на нас, но в него воткнулись две стрелы, и он чуть-чуть качнулся, потом дротик, наверное, прямо в сердце, потому что он упал. Вот здесь. Здесь у дерева он лежал, – и она топнула ногой чуть не плача, совсем как маленькая девочка, которой не верят взрослые.

– Он был, был. Я видела, – повторяла она, видя во взгляде Ивана неверие в существование этого зверя. Потом она замолчала на несколько минут. Иван не мешал ей переваривать свои мысли в голове.

– Это была галлюцинация?

Он молча кивнул ей в ответ. Нежно взяв её за руку, Иван ласково сказал:

– Пойдем домой. Тебе нужно отдохнуть. Всё-таки ты наверно ещё не совсем окрепла.

Вечером они не вспоминали об этом происшествии. После ужина её отвлёк Андрей, который был в ударе, когда рассказывал о том, как ему удалось обхитрить круглый куст. Анна смеялась над ним, когда он изображал то себя, ходившего вокруг куста, то замирал, ощетинившись мечом и кинжалом, показывая строптивый колючий куст. Иван успокоился, глядя на весёлую девушку, забывшую о своих видениях. А смех он считал одним из средств, которым можно восстановить расшатанные нервы и психику девушки.

Анну они оставили заготавливать мясо для сушки, предварительно показав, как сдирать шкурку с синих трехпалых животных и как потом нарезать. Сами пошли в лес, считая, что нужно хорошо по охотиться и следующий день отдохнуть. Они возвращались уже назад, вполне довольные удачной охотой и рассуждая о полезности выходных дней. Неожиданно из-за дерева появился Он… Андрей резко остановился и стал снимать с себя лук. Большой, серый и с круглой головой он шёл прямо на них на двух мощных задних конечностях. Иван взял по удобнее дротик, в левой руке приготовил меч.

Два раза прозвенела тетива. Зверь покачнулся. Иван, как заворожённый смотрел на трёхметровое животное.

– Ты, что тянешь, крикнул Андрей, натягивая третью стрелу. Иван сделал три быстрых скрёстных шага и с силой метнул дротик. Зверь, издав предсмертный хрип, повалился на мох. Андрей не спеша вложил стрелу обратно в колчан, посмотрел на Ивана и, выкрикнув победный клич, подбежал к туше животного. Иван подобрал брошенное на траву копье и неторопливо пошёл за Андреем.

– Ты смотри! Большой какой! – Андрей, боясь сломать, осторожно вытаскивал стрелы. Потом, упершись ногой в туловище животного, выдернул дротик. – Прямо в сердце. Дух испустил мгновенно. Трудно с тобой копьём уже состязаться. Придётся в стрельбу из лука переходить. У меня, кажись, ничего получается. Здесь сейчас малость потренируюсь, глядишь, Олимпийскую медаль завоевать сумею. Как ты думаешь? А? – продолжая ещё о чём-то мечтать, он стал примерятся, как бы ему получше разделить тушу.