Воришка снов
– Добрый день. Не вставайте, – я махнула рукой. Ненавижу эту привычку со школы – вскакивать при появлении мало-мальски уважаемого начальства. Отвратительно. Впрочем, когда мужчины поднимаются на ноги при появлении женщины, ничего не имею против. – Начнем. Тема сегодняшнего занятия – история феномена дрим-сталкеров. С древних времен сны – одна из самых малоизученных и мистифицированных областей человеческого подсознания. Сны снились неандертальцам, древним египтянам, жителям Вавилона. Никто не знает, когда появились первые осознанцы, дрим-сталкеры былого, но ведьмы и другие сверхъестественные существа, проникающие во сны, занимают своё место в фольклоре почти всех стран. Индейские племена делали ловцы снов, тибетские монахи разрабатывали техники осознания и борьбы с кошмарами…
Не буду утомлять тебя полным текстом лекции. Если ты работаешь на Контору, то и сама отлично знаешь историю сновидений, а если нет – то тебе она и не нужна. Скажу только, что закончила я короткой справкой об основателе нашего института:
– Карл Лобневский основал НИИ нейробиологии и нейропсихологии в 2002 году. Он собрал здесь первых дрим-сталкеров и просто светлые головы российской медицины, при участии которых в короткие сроки сформулировал фундаментальные принципы «Доктрины сновидений». Вам они, разумеется, отлично знакомы:
1. Принцип Внедрения – «внедрение в чужой сон возможно лишь при совпадении нейронных импульсов индивидуумов более, чем на 70 процентов».
2. Принцип Влияния – «Как только дрим-сталкер производит влияние на сновидение цели, чужое сновидение начинает влиять на дримсталкера».
3. Принцип Сферы – «Дрим-сталкер может зациклить пространство и/или время сна цели, зациклив пространство и/или время сна для самого себя, если произведено Внедрение».
4. Принцип Последствий – «Все повреждения, полученные под Влиянием сновидения, отразятся на организме дрим-сталкера и его цели соответственно».
Карл Лобневский руководил институтом вплоть до 2011 года, после чего покинул пост директора НИИ.
Попытавшись вспомнить причину, по которой основатель Конторы ушел, я порылась в конспекте, но тщетно, а телефон, лежавший рядом, приветливо засигналил. Лекция подошла к концу.
– Все свободны. Продолжим в следующий раз.
***
В кабинете боль слегка улеглась. Я откинулась в кожаном кресле, прикрыв глаза, вдыхая любимый с детства запах – дерева и бумаги. Запах библиотеки. Когда меня назначили на пост директора Конторы, я первым делом перенесла кабинет в более просторное помещение, которое впоследствии заставила шкафами с папками, тетрадями, журналами и книгами. Очень немногими из них действительно пользовалась – вся информация давно хранилась на компьютере. Но запах – его ведь не скопируешь, не подделаешь и не перенесешь на цифровой носитель.
Как и вкус. Я затянулась сигаретой. Не помню, курила ли хоть раз при тебе. Поверь, я очень редко это делаю. Только когда выполняю задание во сне. Хоть сегодня и его у меня своровали. Мысли, сменявшиеся со скоростью пулеметной ленты, наконец, замедлили бег. Я полулежала в кресле с закрытыми глазами и жевала в зубах тлеющий окурок. Мигрень, начавшаяся по пробуждении, отступила окончательно. Я отключила электронную табличку «Не входить». Пора возвращаться к работе.
Первым в кабинет просочился секретарь. Эту личность я ненавидела и любила с одинаковой силой. Чрезвычайно полезный, как секретарь, он сочетал в себе самые мерзкие качества человека – назойливость, занудность, настырность. Веришь ли, я так и не запомнила, как его зовут. Работаешь с человеком больше пяти лет – а он так и остается для тебя секретарем. Инструментом. Иногда – еще и плохо настроенным.
– Сегодня у вас три важных дела…
«Да-да. У тебя все дела важные. Давай быстрее!»
-…Во-первых, желательно ваше присутствие на собрании третьей лаборатории. Намечается крупный прорыв в области работы с сознанием животных.
«Это не интересно. От животных всегда было мало пользы, на них почти невозможно настроиться. Почему мы еще не свернули этот проект?»
– В Ростовской области зафиксированы проявления новой оккультной организации, по нашей части, в основе ритуалов – сновидения. Подробности уточняем.
Боль, казалось, отступившая, снова уколола затылок, и я невольно застонала.
Секретарь наградил меня умеренно недовольным взглядом и продолжил бубнить.
– В-третьих, Семен Аркадьевич инициировал расследование в отношении напавшего на вас неизвестного дрим-сталкера. Он ждет в коридоре.
Я вздрогнула.
– Кто?
– Семен Аркадьевич, – удивленный вопросом, уточнил секретарь.
«Дура!»
Я кивнула с максимально серьезным видом.
– Если все, ты свободен. Документы по делам оставь на столе.
Секретарь не сдвинулся с места.
– Что мне передать третьей лаборатории?
Вот от этих пустых разговоров и возвращается мигрень.
– Передай, что я занята. Пусть обсуждают своих мышей между собой.
– Собак.
– Что?
– Передам.
Секретарь поднялся со стула и направился к выходу.
– Ты завидуешь нам?
Мужчина замер с протянутой к двери рукой.
– Простите?
– Я спрашиваю: ты завидуешь нам, дрим-сталкерам? Мы можем то, чего никогда не сможешь ты, – я старалась говорить дружелюбно и без презрения. Хотела быть хорошим человеком даже в самые плохие дни.
Кажется, он усмехнулся. Или просто хмыкнул.
– Нет. Я вам сочувствую.
И вышел вон. Я отложила папку «Сектанты» отдельно и снова прикрыла глаза.
Дверь, не скрипнув, отворилась, и вошел Семен.
– Надымила! – проворчал зам, распахивая окно за моей спиной. – Опять беды с башкой?
Я молча кивнула. Семен понятливо крякнул и плюхнулся на стул.
– Давай, проветривайся. Я тебе зелень привел, помнишь?
– А?
– Миша, – напомнил друг. – Наше дарование юное, с утра говорил!
– Да, да, – я приняла вертикальное положение в кресле. Негоже директору встречать новичка с закрытыми глазами. – Это обязательно?
– Не бурчи, Миша может помочь в поиске Макса.
– Кстати. Что там с ним?
– Глухо, – признался друг. – Результатов ноль целых, хрен десятых, в базе дрим-сталкеров не зарегистрирован…
– Ее только начинают заполнять.
– И тем не менее, уже занесли все официальные организации СНГ.
– Этого недостаточно, – я нетерпеливо махнула рукой. – Сам знаешь, любого сталкера из наших я разберу по косточкам. Если Макс работает на другой институт, то точно на западный.
– Я вообще не считаю, что он из других контор, но проверить стоило, согласись.
Я пожала плечами.
– Стоило проверить, не стоило надеяться. Что дальше?
– Составим фоторобот, пустим в базу ФСБ. Пусть ищут по камерам видеонаблюдения, вебкам и прочим. Держу пари, он и недели не продержится.
– Не скажи, – я скрестила руки на груди. – Он ведь скрыл лицо капюшоном, ничего путного не получим. Да и вообще менять внешность – одна из самых простых возможностей сна. Глупо было бы со стороны Макса ею не воспользоваться.
– Тогда… нам остается лишь один вариант.
Семен поднялся со стула и открыл входную дверь.
– Миш, заходи.
Мишей оказалась худая, невысокая девушка с короткими мышиного цвета волосами. Зеленые глаза Миша прятала под длинными ресницами, стесняясь взглянуть прямо на меня. Семен по-отечески похлопал девушку по спине.
– Проходи, не волнуйся ты так. Света не кусается, если ее не провоцировать.
Девушка присела на стул напротив меня, все еще изучая собственные колени. Руки она сложила прямо на бедра, как провинившаяся школьница. Я улыбнулась.
– Ну здравствуй, молодое дарование. Меня ты уже знаешь, поэтому тебе и карты в руки. Давай знакомиться.
– Меня зовут… – голос у новенькой сел, она прочистила горло, – …Мишель. Я поступила в институт полгода назад.
Я сразу удивилась, как тихо звучал голос девушки. Мишель ужасно боялась не понравиться.
– Миша, не тараторь, – улыбнулся Семен, – Говори по существу: чем отличилась в группе?
Девушка что-то ответила себе под нос.
– Громче, пожалуйста, – попросила я.
Мишель собралась-таки с силами:
– Отлично справляюсь с поиском информации.
Я встала и подошла к кофемашине.
– Какой предпочитаешь?
– Латте, пожалуйста, – пискнула Миша.
Пока кофе готовился, я продолжила расспросы:
– Как именно ты ищешь информацию?
Девушка сцепила пальцы рук.
– Вообще-то все просто. Нахожу во сне компьютер, подключаюсь, выхожу в Интернет, ищу информацию.
– И выуживает такое, что башку бы открутить, – хмыкнул Семен, – Да только где я потом еще одну найду?
Мишель улыбнулась, кажется, впервые за весь разговор. Я протянула ей чашку с горячим кофе.
– Сможешь найти человека во сне, если я опишу тебе его? Понимаю, это трудно…
– Невозможно, – вырвалось у девушки. Она тут же густо покраснела, но тон, которым она перебила, мне понравился. Тон профессионала. – Извините. Не смогу.
Я накрыла ее ладонь своей.
– Миша, всегда говори, что думаешь. Ты сейчас сказала «не смогу», но ведь имела ввиду «никто не сможет»?
– Я не…
– Пойми: то, что я глава Конторы, еще не значит, что я идеальна как компьютер и так же строга. Я абсолютно ничего не понимаю в работе с техникой во снах, полный профан, как говорится. Даже стиральную машину включить не получается. Так что, пожалуйста, будь профессионалом – скажи, что можно сделать. Нужно найти человека, которого я видела лишь раз, во сне. Реального имени – не знаю, как выглядит – не знаю. Лишь образ.
Некоторое время девушка молчала, а я внимательно следила за ее лицом. Задумчивая складка на лбу, мешки под глазами. Она очень старательно учится. Чтобы не высыпаться при нашей работе надо иметь очень плотный график в реальности.
– Я могу попробовать его достать, но… Вы должны пойти со мной. В сон.
Я кивнула. Боль тут же напомнила о себе.
– Договорились. Завтра утром, часа в четыре. Тебе нужно что-нибудь для подготовки?
Мишель отрицательно замотала головой.
– Ничего. Пожалуй, немного повторю теорию.
– Не переусердствуй, – подал голос Семен, – Помни, что я говорил: разум – инструмент. Не надо кутать его в полотна букв, от этого притупляется интуиция и погружение…
– Все, хорош с лекциями. Мишель, ты свободна. Рада, что в нашем институте работают такие кадры.
Девушка опять густо покраснела – и, пискнув что-то благодарное, выбежала за дверь. Мы с Семеном синхронно усмехнулись.
– Неужели мы тоже такими были?
Друг покачал головой.
– Не-а, это вообще какое-то зашуганное создание. Впрочем, глядя на ее дело… – Семен извлек из-за пазухи папку с документами. – На, почитай.
Я быстро пробежалась по строчкам сухой характеристики. Росла в многодетной бедной семье, в детстве сосед травил собаками, отчего теперь панически их боится. В 15 лет изнасилована, мучилась кошмарами. Они и подтолкнули Мишель на путь дрим-сталкинга. Справившись со снами, девушка отомстила и насильнику… В результате Контора взяла ее на карандаш. Поступила к нам в 17.
– Ну что ж, посмотрим, как она справится. Если благодаря ей мы поймаем Макса – назначу твоим заместителем.
– Ты так или иначе назначишь. Увидишь, мелкая творит чудеса. Так, – Семен оперся на стол своими короткими, но накаченными руками, – Теперь о тебе. Опять голова, да?
Он всегда знал, когда мне становилось нехорошо. От хитрого прищура Семы не укроется ни одна мелочь, а десять лет совместной работы не позволяют притвориться. Отнекиваться я не стала.
– Снова мигрень.
– Все из-за того ублюдка! Мы обязательно его достанем, гарантирую!
Я нашла в себе силы улыбнуться.
– Разумеется, достанем. Но дело даже не в нем. Ты же знаешь, у меня всегда отвратительное самочувствие после… устранений.
– Убийств.
Семен никогда искал компромиссов с совестью. И мне не стоило, только жаль, я поняла это слишком поздно.
– Убийств, Света. Мы – убийцы. И это нормально – чувствовать себя паршиво после. Это значит, что ты не психопатка.
– Я делаю это ради своей страны.
Семен поморщился, но смолчал. На тему «служения» мы старались не разговаривать – слишком уж разные у нас точки зрения.
– Отложи жертву Родине хоть на полдня. Если ты съездишь к Уле, или просто домой, Контора не развалится. Отдохни.
Я хотела было возразить, но очередная вспышка головной боли резко поменяла планы.
– Ох… Хорошо, так и сделаю. Уля обрадуется.
И, пройдясь с Семеном до выхода (дав при этом несколько ценных указаний), я запрыгнула в любимый «Рено», чтобы поехать к тебе в гости, дочка.
Глава 3
Проект «Ангелина»
Иногда я думаю: сны – самое страшное, что случалось с человечеством.
Но потом понимаю – нет ничего прекраснее.
Ты помнишь тот день? Наверное, нет. Тебе было всего пять… Но, надеюсь, что по моим рассказам ты хоть что-нибудь да воскресишь в памяти.
Я позвонила твоему папе еще из машины, предупредила, что сегодня заеду. Владик, конечно, обрадовался: я редко у вас бывала. Дело в том, что официально семьи у меня не существовало – не только мужа, но и дочери. В матери тебе записали уже мертвую на тот момент женщину, а с Владом мы не заключали брака, и до самого конца встречались тайно, в основном – во снах. Все ради вашей безопасности и моей работы. Ненавижу себя сейчас, но тогда это казалось суровой необходимостью. Не могла же я, в конце концов, бросить Контору! Прости меня, солнышко, мама была круглой дурой.
Я припарковалась во дворе – и не успела даже дойти до подъезда, как ты подбежала ко мне. Я подхватила тебя на руки – такую маленькую, смеющуюся. «Мама, мама, ты приехала!» Улечка, если бы я могла стать для тебя настоящей матерью, а не «счастьем на выходные»!
Время было совсем раннее, час дня, кажется. Знаешь, молодые дрим-сталкеры страдают от полного разрушения режима сна, но уже через год-два регулярных «вылазок» ты понимаешь, что уснуть можно когда угодно, где угодно, в каких угодно условиях – и выспаться за час в сутки. Даже если час раздробить на четыре раза по 15 минут. Так что ты никогда не видела меня не выспавшейся, и, хотя бы это замечательно.
Мы пошли в парк. Здесь снег еще лежал, но чувствовалось, что пройдет пара дней – и он окончательно сойдет на нет. Ты буквально сыпала вопросами обо всем на свете, а я отвечала, впервые за день чувствуя себя полностью счастливой.
– Мама, ты приснишься мне сегодня?
– Обязательно, родная.
Даже мигрень отступила. Да, Семен прекрасно знал, как лечить мою хандру. Доченька на руках – вот и все, чего не хватало для счастья.
***
Домой к себе вернулась только под вечер. У меня шикарный особняк, строили под ключ, на возвышении, так, чтобы на верхнем этаже можно было наблюдать рассветы над Москвой. Ты знаешь, я любила наш город. Я любила нашу Родину.
Особняк был трехэтажный. Комнат в нем восемь – по три на два нижних этажа и две больших на верхнем. На первом – кухня, гостиная, спальня для гостей и кладовая, на втором – моя спальня, ванная, лаборатория и террариум. На третьем я сделала спортзал и комнату отдыха. Так жаль, что ты никогда не сможешь побывать в моем гнездышке – я ведь строила его и для тебя тоже. Думала, что.
В прихожей сразу повесила куртку, сняла шапку… Я надеюсь, ты хотя бы помнишь, как я выглядела? Или… Может, тебе показывали фотографии? Но, если не знаешь, то я расскажу. Стройная, подтянутая, с рыжими волосами. Глаза бледно-зеленые, довольно симпатичные, как мне кажется.
В комнате я упала на кровать, вытянулась и прикрыла глаза. Спать еще не хотелось, но дать телу отдохнуть – это да. Минут через десять пришел голод. Накинув халат, я спустилась на кухню. Чтобы приготовить еду, ушло примерно полчаса. Не люблю это дело – либо разогреваю полуфабрикаты, либо заказываю из ресторанов. Ты знаешь, в молодости, пока меня еще не завербовали в Контору, я подрабатывала курьером. Очень успокаивающая работа, не требующая сильных умственных усилий. Расслабляет и дает время обдумать всякое.
Перекусив, поднялась на второй этаж, покормить моих красавиц. Я держала дома гигантских сколопендр. Они обычно живут на Ямайке или Тринидаде, но вообще разводить их можно где угодно, были бы деньги и желание. Признаюсь, я любила наблюдать за такими причудливыми созданиями. Смотреть на рыб и насекомых – будто медитация, мысли сразу встают на место. Покормив малышек, я переместилась в лабораторию.
Здесь царили стерильность и тишина. Посреди расположилось специальное кресло для сна. В таком никак не уснуть до конца – всегда находишься на границе между глубоким сном и пробуждением. Идеальный инструмент для меня. Рядом стоял стол со снотворными разной степени силы и компьютер для быстрых записей после пробуждения. Вести дневник – очень важная техника дрим-сталкинга. Оттачивает память и внимание во снах.
Я забралась в кресло и подключила наушники.
Музыка у каждого дрим-сталкера своя. Она помогает настроиться на полу-медитативное состояние, осознать себя и управлять сном. Не знаю, насколько мне к тому моменту были необходимы хоть какие-то костыли, но зачем отказываться от приятных моментов на работе?
***
Погружения в твои сны представляли собой особое удовольствие. Звенящий калейдоскоп красок, сильный запах сладкой ваты и счастливо-восторженное «Мама!». Хорошо, что ты была маленькой и ложилась рано – я всегда успевала посидеть с тобой до или после работы.
Взявшись за руки, мы вместе брели вперед. Я даже не могу сказать, на что походило пространство вокруг. Светлые, залитые солнцем ландшафты, блуждающие по ним гротескные невнятные существа, пробивающаяся из ниоткуда музыка. Думаю, что описывать детские сны – все равно, что рисовать шедевр абстракционизма.
Не важно. Главное, что ты шла рядом, довольная и вся моя.
– Мам, а ты папу любишь?
– Конечно, маленькая!
– А почему ты с нами не живешь?
Я запнулась и поджала губы.
– Так надо, Уль.
***
Проснулась я в полночь. До поездки в институт оставалось часа два, как раз достаточно для медитации. Наощупь добралась до переключателя, зажгла свет и переоделась из ночнушки в удобный домашний халат. Медитировала я обычно без одежды, но всегда брала ее с собой – на всякий случай.
Подойдя к окну, заглянула в темноту за стеклом. Вообще-то, в Москве светлые ночи – город заливает светом даже небо, но сейчас мне почему-то показалось, что тьма вокруг стоит абсолютная. Глубокая, вечная, спокойная.
Я вышла в коридор и поднялась на третий этаж, в комнату отдыха. Здесь свет включать не стала – агентов Конторы учат обходиться без него, да и медитировать в темноте удобнее. Опустившись на коврик для йоги, я устроилась удобнее и закрыла глаза.
Некоторое время в голове мельтешили только быстрые и мелкие мысли. Я терпеливо ждала – и постепенно течение внутреннего диалога замедлилось, обнажая настоящие, глубокие и важные потоки. Я отодвинула поток с Максом подальше – сегодня ему и так посвятили неприлично много времени – и потянулась к другому. Звучал он примерно так: «Ты снова убила человека».
Я не убивала.
«Убила бы. Это одно и то же».
Мне приказали. Я защищала Родину.
«Это дает тебе право…»
Я защищала Родину.
Я защищала Родину.
Я. Защищала. Родину!
Это всегда помогало. Представлять себя не человеком, но оружием в руках любимого государства. Нас вырастили, воспитали, дали возможности для реализации наших талантов. Каждый дрим-сталкер Конторы обязан Родине всем, что у него есть. Убийство толстосумов по приказу – меньшее, что мы можем дать своей стране.
Поток покорно отступил, и его место снова занял назойливый Макс. Макс, Макс, Макс. Настроение поползло вниз. Смирившись, я стала рассматривать поток под разными углами.
Макс – убийца. Профессионал. Такой вскроет человека недрогнувшей рукой, с закрытыми глазами. Просто сделает, что должен. Как и я. Каждое его движение буквально кричит: перед тобой подготовленный, смертельно опасный маньяк.
Макс – дрим-сталкер. Скорее всего, сильнейший из всех, с кем я сталкивалась. Чтобы одолеть его, понадобится хорошо сработавшийся отряд
из опытных агентов. Вряд ли все останутся в живых, он безжалостен.
Макс – вор. Как и все дрим-сталкеры. Он сам так сказал. «Я – воришка». Что еще он может украсть у Конторы? Украсть… у меня? В любом случае, его нужно найти как можно быстрее.
На этом мысли затихли совершенно, и я почувствовала себя лучше. Медитация – это необходимая любому государственному агенту малость. Я поднялась, чувствуя, как затекли мышцы. Ничего, разомнусь, пока доеду до Конторы.
Вообще-то, в институте я бывала не каждый день. Когда НИИ и так отлично работает, незачем смущать коллег постоянным присутствием. Но теперь, опять же из-за Макса, нужно следить за Конторой особенно тщательно. Поэтому, одевшись теплее, я села за руль. Предстояла спокойная поездка по ночной Москве.
Ночной НИИ – совершенно особенное место. Нет, не так. Наш НИИ – в принципе особенное место, очень тихое и почти необитаемое. Сюда приезжают чтобы спать, записывать и изучать сны. Поэтому в каждой аудитории усиленная шумоизоляция, а в коридорах не принято разговаривать друг с другом – только если что-то очень важное. Над дверями каждого кабинета висят два небольших светильника: красный и зеленый. Если горит красный – внутри кто-то спит, и входить крайне нежелательно. Над лабораторией, в которой мы с Мишель договорились встретиться, горела зеленая лампочка.
– Доброе утро, Светлана Владимировна! – Она, уже ожидавшая в лаборатории, вытянулась по струнке.
– Вольно. Прекращай свои официозные замашки, я этого не люблю.
– Поняла, Светлана Владимировна!
– Просто Света. Я еще не настолько стара.
– Ясно!
«Ничего тебе не ясно…»
Я молча запустила две капсулы. Внутри сложных сооружений успокаивающе зашумели вентиляторы. Миша забралась внутрь и стала укладываться удобнее.
– Где встретимся?
– В подземном бункере, – я тоже опустилась в теплое, мягкое нутро капсулы.
– Зачем так сложно?
– Еще спасибо мне скажешь за меры предосторожности.
Не знаю, что ответила Мишель – прозрачная крышка из пуленепробиваемого стекла отсекла меня от внешнего мира. Пора погружаться.
Обычный человек никогда не помнит начало сна. Дрим-сталкеры часто осознают сновидение еще до того, как окунутся в него окончательно. Я висела в кромешной темноте, собирая мысли в одно намерение.
«Бункер. Сделай мне бункер. Подземное сооружение, куча компьютеров, большие экраны повсюду, охранная система правительственного уровня.»
Пространство вокруг посветлело до железно-серого цвета стен. Я оказалась посреди бункера, который требовала. Огромное количество аппаратуры – одних компьютеров штук десять, огромная серверная, радио, прочие системы, к которым я отношения не имею совершенно. Бункер – одна из стандартных площадок работы, строить которые учат всех работников Конторы. Единственное, что я добавила – удобные кресла, в одно из которых и плюхнулась, сосредоточившись на ощущении бархата под руками. Дожидаться Мишу долго не пришлось – девушка возникла почти сразу за мной. Никто и никогда не может точно сказать, как дрим-сталкер появляется во сне. Вот ты смотришь на пустое место – и в следующий момент на нем появляется человек. Он будто всегда там был, просто раньше ты не мог рассмотреть. Удивительная штука – сны.
-Светлана Владимировна…
– Света, – я вынырнула из собственных раздумий и поднялась с кресла. – Ну, прошу тебя. Компьютеров тут предостаточно, можешь работать.
Мишель кивнула и заняла мое место. Она переменилась на глазах – ее спина, до этого чуть согнутая, выпрямилась, глаза блеснули профессиональным огоньком интереса. Здесь, в Конторе, он горел почти в каждом взгляде – искра настоящей любви к своему делу. Мало где еще слово «идея» имело настолько большое значение.
– Сконцентрируйтесь на Максиме, пожалуйста. Нам нужно настроиться на него, чтобы запрос дошел.
Я кивнула, вспоминая в мельчайших подробностях наш единственный с «воришкой» разговор. Только сейчас заметила, что внешне Мишель изменилась. В жизни у нее не было длинной разноцветной косы… Компенсация. Все молодые дрим-сталкеры так делают. Строят свое идеальное тело во сне, добавляя черты, которые не могут иметь в реальности. Потом, года через три до них наконец доходит. И начинаются тренировки, чтобы выправить фигуру, новые стрижки, пластические операции. Облики во снах уравниваются с реальными – и вот тогда личность обретает равновесие. Миша, конечно, эту ступень еще не перешагнула.