Жизнь Тузика Озейло. Переполох в городе
Анита ничего не ответила и молча поставила перед Тузиком тарелку с ужином.
– Пап, привет! – В коридоре показалась мордочка Ани.
– Привет, моя хорошая! – Тузик поцеловал дочь. – Как дела в школе?
– Пап, опять ты про учёбу! Сегодня же суббота…
– Именно, – подтвердил Тузейло. – В конце недели ты показываешь дневник.
– Наша с тобой дочь не только отметки в школе зарабатывает, Тузик! – отозвалась Анита. – Да, Аня?
– Да, мам, – кивнула Аня и села напротив отца. – Наша танцевальная школа сегодня устроила флешмоб в торговом центре. Под твою песню, кстати…
– Что устроили? – не понял Тузик.
– Флешмоб, Тузик, – сказала Анита. – Это когда группа собак собирается вместе и совершает какое-то заранее оговорённое действие. Обычно синхронное…
– И зачем это? – спросил он. На его взгляд, это попахивало несанкционированной акцией в общественном месте, участие в которой его собственной дочери Тузика совершенно не радовало.
– Это весело, – пожала плечами Аня. – Кто-то ради веселья, как я. Кому-то нужна эмоциональная подзарядка. Кто-то это делает из-за стремления побороть сложившиеся стереотипы поведения в обществе…
Тузик внимательно слушал свою дочь и не без интереса смотрел на неё. Хоть она и родилась меньше года назад, выглядела уже годика так на полтора. Внешностью она пошла в маму, характером, судя по всему, тоже. От отца Анна Тузиковна унаследовала лишь цвет шерсти и излишнюю придирчивость к мелочам. Благодаря такому вот стремительному росту своего чада родители пришли к выводу, что дочку пора отводить в школу. И хотя разница между ней и её одноклассниками была весьма значительной, это никак не повлияло на её учёбу. Шёл уже второй месяц обучения, а Аня приносила домой только хорошие отметки. Что же касается школьных учителей, то и они были крайне довольны её успеваемостью, хотя до этого и относились к столь раннему началу обучения весьма недоверчиво.
– …ты бы видела, мам, как они под твою песню расшевелились все! Пара собак даже вместе с нами плясать начали.
– Главное, чтобы эти твои танцы не мешали занятиям в школе, – заключил Тузейло.
– Ну хватит, Тузик! В самом деле, – вмешалась Анита, – дай ты ребёнку поесть спокойно! Я сегодня смотрела её дневник. Оценки нормальные. Пока она идёт в правильном направлении. Правда, дочь?
Анита похлопала Аню по плечу. Её тактика, основанная на том, чтобы быть для дочери не только чуткой и доброй матерью, но и подругой, с которой можно поделиться всем, даже самым сокровенным, пока не давала сбоев.
– Конечно, мам, – невозмутимо ответила Аня и, кивнув, продолжила отрезать от рыбного стейка кусочек.
После ужина Тузик принял душ, затем прилёг отдохнуть в надежде подремать. Этого ему сделать так и не удалось, потому что в соседней комнате Аня включила музыку. Причём такую, от которой не заснёшь, даже если воткнёшь в уши затычки.
Внимание Тузейло привлекло нечто лежавшее на комоде. Он встал с дивана и направился к находке, которая в итоге оказалась фотоальбомом.
Ещё в феврале Анита с Тузиком договорились как можно реже вспоминать о минувших днях, а также обо всех смертях, которые окружали их семью по прошествии предыдущих месяцев. Также они договорились свести к минимуму даже разговоры на эту тему. И Тузейло, и Анита, несомненно, помнили обо всём случившемся, но пришли к обоюдному выводу, что лишнее теребление этой части их прошлого не принесёт им пользы, а напротив, лишь вгонит в депрессию. Анита, которая за свою жизнь побывала в депрессии уже не раз, решила, что ворошить события с Луной Картер – всё равно, что забивать последний гвоздь на крышке гроба своего психического здоровья. Поэтому по возможности она избегала любых разговоров, косвенно задевающих зимние события, причём даже с любимыми Фейджами.
Сейчас, судя по тому, что она достала фотоальбом, Анита всё-таки решилась поковыряться в прошлом. Тузик удостоил своим взглядом красивую кожаную обложку альбома, а затем перевернул её.
На первой странице была вложена фотография Тузика, Аниты и Ани. Не зря же недавно к ним на дом приходил фотограф! Анита всю свою взрослую жизнь хотела семейную фотосессию. В конце концов Тузейло сдался и согласился. Сейчас, глядя на снимки, он признал, что это было не зря. Нехорошо, когда дочь уже пошла в школу, а у их семьи нет ни одного семейного домашнего снимка! Бесконечные фото из газет и журналов были, конечно, не в счёт.
Следующими в альбоме были фотографии Аниты, её детства. Странно, но Тузик никогда о нём её не расспрашивал. Сначала он увидел Аниту ещё щеночком, у которого вот-вот прорезались глазки. Далее шли фотографии школьных лет. Внимание его привлекла чёрно-белая карточка полной спаниельши, а также симпатичной овчарки. Тузик пригляделся и на сердце у него вмиг потеплело: на снимке рядом с бабушкой Аниты сидела его мама. Тузейло вынул фотографию из альбома и перевернул другой стороной:
«Бабушка и её знакомая», – он узнал Анитин почерк. Неужели Анита не узнала собственную свекровь? Конечно, на снимке его мать выглядела несколько моложе, чем сейчас, но всё же была весьма узнаваема.
Тузейло вспомнил о матери. В последний раз они разговаривали в конце июля, когда у него был день рождения. Весь разговор Тузика не покидало ощущение, что для Хильды, его матери, он был в тягость. Тузик пытался поговорить, рассказать ей что-нибудь, однако чувствовалось, как на другом конце провода этот разговор пытаются поскорей завершить. Тузейло это задело, потому что он искренне не понимал причину столь холодного общения.
Какое-то время Тузик ещё продолжал задумчиво смотреть на странный снимок. Затем его внезапно озарило – Анита не узнала его маму на фото, потому что когда подписывала этот снимок, она ещё не знала кто на нём изображён. А это могло означать, что бабушка Аниты и его мать были знакомы ещё до их свадьбы.
«В следующий раз надо будет обязательно спросить у мамы про Матильду Степановну, – думал Тузик. – Даже интересно…»
Тузейло пролистал альбом до самого интересного раздела – «Свадьба». Общая фотография была вложена в конец альбома. В середине стояли счастливые Анита и Тузик. Слева от него стоял Саппи Фейдж – шафер Тузейло, а также лучший друг семьи. Под лапу он держал свою жену Вегетту. На переднем плане стояла Луна Картер, рядом – её жених Мануэль Феримос. Они о чём-то увлечённо болтали и вежливо улыбались. Сзади расположились товарищи Тузика из мэрии, а также вечно хихикающие коллеги Аниты из редакции журнала. Нашлось место и их главному редактору. Габриель Диас стоял рядом с одной из хихикающих, которая, по сплетням, являлась его подружкой. Остальные собачки из редакции искоса глядели на статных псов из мэрии и довольно открыто с ними флиртовали…
Конечно, этого Тузик видеть не мог, глядя на фотографию. Просто в его памяти всплыли воспоминания о тех прекрасных днях, когда он и Анита находились в преддверии чего-то изумительного и чудесного. Поэтому сейчас он с упоением вспоминал все детали того холодного, но очень солнечного декабрьского дня.
На фотографии все светились счастливыми улыбками, и никто из них даже не подозревал, сколько всего многим из них в ближайшее время предстоит пережить. Да и не будут подозревать. Все они будут радоваться вечно. Как в памяти у Тузика, так и на листе бумаги…
***
Алисия что есть силы бежала к домофонной двери. Ей совсем не хотелось домой, но мама выходила на балкон уже целых три раза.
Подъезд встретил её еще не выветрившимся запахом краски, перемешанным с ароматом стряпни из ближайших квартир. Алисия очень боялась лифта. Она пробежала мимо него и вспорхнула вверх, звонко хлопая по гранитным ступенькам своими новыми босолапками, которые ей подарила бабушка. Добежав до седьмого этажа, она увидела, что дверь в квартиру уже открыта.
– Доченька, я уже думала, что не докричусь до тебя! – Мама наклонилась над дочерью, заботливо помогла ей снять куртку и поцеловала в макушку.
– Алисия, какая ты уже стала большая! – В коридоре показалась бабушка.
– Мартин из соседнего подъезда сказал, что я малявка, – наябедничала Алисия, обняв бабушку за колено.
– Это тот задиристый лабрадор? – улыбнулась мама. – Не слушай его, милая. Скоро он подрастёт и поймёт, как ошибался. Иди мой лапы и бегом за стол!
Алисия, надув щёки, ушла в ванную.
– Я так рада, что вы наконец-то обзавелись жильём, Миранда!
Ещё полгода назад семейство чистокровных сибирских хаски ютилось в скромной однушке в Аскае. Когда, наконец, молодые Миранда и Энрике, окончательно уставшие от тесноты, накопили предостаточно средств на первоначальный взнос, они, недолго думая, приступили к поиску собственного жилья. Энрике в первую очередь думал о том, чтобы как можно быстрее добираться до работы. Миранда же наконец-то смогла полностью приступить к оформлению домашнего очага для дочери и любимого мужа.
– Квартира просто замечательная! Хорошо, что ты настояла именно на ней, мам! Алисии здесь тоже нравится. Новый район, новый дом, молодые семьи, куча щенков во дворе. А Энрике всё сопротивлялся…
– Энрике часто сопротивляется моим решениям, – хохотнула бабушка в ответ и взяла с тумбочки мебельный каталог. – Но всё же Клюшниково – действительно самый лучший выбор для жилья на данный момент. Где, кстати, Энрике? Неужто испугался внезапного визита тёщи?
– У него выходные только в среду и четверг, – вздохнула Миранда. – Такой вот график. Работа в метрополитене – ничего не сделаешь…
– Ну, вы там идёте? – из кухни послышался голос Алисии.
– Пойдём, мам! – Миранда улыбнулась. – Вечером приедет Энрике, нам нужно будет в магазин съездить. Я как раз шторки на кухню присмотрела…
– Опять в полосочку?
– Мам, ну хватит. Да, мне нравятся полоски. Энрике тоже…
– Что ж. – Бабушка вновь хохотнула. – Раз уж Энрике нравятся, тогда ладно. Идём кушать. Наверняка Алиска изрядно проголодалась…
Глава 2. Аэропорт
Следующим утром Тузейло едва не проспал. Подорвавшись с кровати и ругая про себя Аниту, даже не подумавшую его разбудить, он стремглав помчался в сторону ванной. Тузик вполне мог пожертвовать завтраком, однако пренебречь утренними водными процедурами не мог себе позволить, поскольку президент Республики Русь не имел право выглядеть несвежим. Голодным мог, а вот мятым и заспанным – ни в коем случае!
– Что-то вы поздно сегодня, Тузейло Фридрихович, – заметил шофёр, когда тот в сопровождении охраны вышел из подъезда многоэтажного дома на Таймс-Сквер и залез в свой автомобиль. – Я вас уже больше тридцати минут жду…
– Иногда, Санчес, события складываются так, что собаки не слышат свой будильник и просыпают. Президент Российской Автономии не исключение, – ответил Тузик. – Меня в администрацию.
Почувствовав, что шеф не в духе, шофёр молча пожал плечами, сделал серьёзное выражение морды и завёл автомобиль.
Машина с ускорением двинулась в сторону центра. В это утро Тузик был безгранично рад тому, что тогда, в мае, ему удалось настоять на том, чтобы администрация осталась в том же здании, что и мэрия. Во всяком случае дорога от дома до работы проходила по хорошо обкатанному маршруту, не слишком продолжительному, отчего участники дорожного движения в центре города от поездок главы администрации практически не страдали.
Как это обычно и бывает, в самый ответственный момент, когда дорога́ каждая не то что минута, а секунда, автомобиль встал в пробку. Тузик вытянул шею, чтобы оценить масштабность затора.
– Может, как-нибудь побыстрее? – Тузейло явно волновался.
– Я не виноват, просто здесь пробка длиннющая, – оправдывался шофёр.
– Обгони её, Санчес! – настоял Тузик, размышлявший о том, что сегодня в город прилетает министр обороны Пермякии Юлиан Мошев. И если он, Тузик, опоздает на встречу, то с Юлианом начнут беседовать выскочки из Буэнос-Айреса, а этого Тузейло никак не мог допустить.
– Как скажете, шеф, – проворчал Санчес и включил мигалку.
Незамедлительно автомобиль Тузейло выехал на встречную полосу и объехал всю вереницу. Несколько машин, вдохновлённых траекторией автомобиля Тузика, тоже выехали на «встречку» и с видом вражеских танков так же объехали всю пробку.
В итоге Санчес скоротал более получаса. Поэтому Тузик опоздал на работу всего на десять минут, несмотря на то что уже морально готовился опоздать как минимум на час.
Когда он вошёл в зал заседаний, то понял, что все были уже в сборе. За исключением его самого, а также ожидаемого Юлиана Мошева. Тузейло удивился, поскольку за Юлианом никогда не замечалось ничего подобного. Если верить коллегам Тузика из Пермякии, то Юлиан всегда был образцом добросовестности и пунктуальности.
Прошло ещё пять минут, а министр обороны так и не появился. В зале почувствовалось волнение. У некоторых сотрудников Тузик прочитал на морде недовольство. Затем на столе у нынешнего мэра города, Дримбиджа Дона, зазвонил телефон. Сначала тот слушал всё вполне спокойно, но уже через мгновение вскочил со стула и нервно направился к Тузику.
– Тузейло Фридрихович! – Глаза французского бульдога были расширены от ужаса. – Мне только что сообщили, что в аэропорту Озей-2 прогремел мощнейший взрыв.
Тузик почувствовал, как у него мгновенно пересохло во рту, а по спине пробежали мурашки. Зал начал перешёптываться – чудовищная новость волной распространялась к задним рядам. Но что бы там ни было, все продолжали сидеть и чего-то ждать.
Первым в себя пришёл Тузик. Он пинком открыл дверь зала и вышел в коридор. Спустившись вниз и выйдя на улицу, он направился к машине. Сзади догонял Дримбидж Дон. Не произнося друг другу ни слова, оба сели в автомобиль.
Санчесу даже не понадобилось ничего говорить, потому что, судя по его выражению морды, он уже сам прекрасно знал, куда нужно держать курс. Тузик проехал квартал, увидел в окне Парагвайский вокзал, а вскоре – и оцепленный участок дороги.
Пока Дримбидж Дон поправлял шерсть на голове, подготавливаясь к неизбежному общению с телевидением, Тузейло вышел из автомобиля и оглядел место происшествия. Перед его глазами предстали лопнувший стеклянный фасад аэропорта, небольшая дымка, изуродованные тела собак, которых выносили изнутри, куча мусора, абсолютная потерянность и паника. Надо было отдать должное сотрудникам аэропорта: они максимально старались остановить хаос, возникший вокруг произошедшего на территории, и организовать эвакуацию. Тузик отвернулся.
Взгляд его упал на трёх сотрудников Следственного комитета, в одном из которых Тузейло узнал своего лучшего друга. Звали его Саппи Фейдж.
– …ребята, я уверен, что это теракт. И устроила его Аргентина. – Голос Саппи был до невозможности серьёзным, что было довольно редким явлением. – Вы все прекрасно знаете, что сейчас творится в стране. Правительство Аргентины, хоть и дало нам право стать автономной республикой, далеко не в восторге от того, что их территорию заняли русские…
– Это очень серьезное обвинение, Фейдж, – послышался в ответ голос Федерико Торреса. – У нас нет никаких улик или доказательств того, что это всё устроила Аргентина. Советую не только вам, Фейдж, но и всем остальным тоже, пока не оглашать эту версию общественности, если хотите сидеть в своих креслах… Тузейло Фридрихович?
– Здравствуйте, сеньор Торрес. – Тузик пожал ротвейлеру лапу и встал в круг. – Хотел сказать «доброе утро», но язык не повернулся.
– Я скажу, возможно, слова, которые вам не понравятся, но то, чего мы все ждали, всё-таки произошло, – произнёс Федерико Торрес.
– Да, – согласно кивнул Тузейло. – После событий в метро прошло уже довольно много времени – все мы уже успели расслабиться и даже немного подзабыть тот инцидент.
– По нашим данным, сегодня действительно должно было что-то произойти, – признался Торрес.
– Вот как? – Тузик вздёрнул брови, ожидая, что ему скажут дальше.
– Наши агенты сообщили нам, что в аэропорту Озея в ближайшие выходные будет совершён подрыв. Мы бросили все силы в аэропорт Псово, а на этот закрыли глаза, посчитав его неинтересным для террористов.
– Если аэропорт не обслуживает гражданских псов, то это совершенно не значит, что он неинтересен! – вспыхнул Тузик. – Вы с ума тут посходили все, что ли?!
– Я готов нести ответственность, Тузейло Фридрихович! – твёрдо ответил ротвейлер. – Если я виноват, то я напишу рапорт и…
– Тихо, – оборвал его Тузейло. – Не хватало ещё, чтобы органы обеспечения правопорядка в городе развалились после первого же взрыва! Рано делать выводы, сеньор Торрес. Особенно если учесть, что работы вам в команде сейчас заметно прибавится.
– Мы правда бросили все силы на аэропорт Псово, – вошёл в беседу Саппи. – Он пришёл нам в голову в первую очередь. Кто из нас мог подумать, что в результате подорвут этот маленький «аэропортик», доживающий последние недели своего существования?
– А вообще, интересная ситуация выходит, – согласился Брайан Кортес, который также присутствовал на месте. – Подрывают аэропорт, который, по факту, уже готовится к сносу. Это ещё раз намекает на причастность наших добрых друзей из Буэнос-Айреса. Не так ли, сеньор Торрес?
– Ничего логичного в этом не вижу, – отрезал Торрес. – И поймите главное. Заикнись мы хоть на одно мгновение об их причастности – нам тут же перекроют кислород. А может, и глотки перережут. Конечное решение, разумеется, за Тузейло Фридриховичем…
– Как произошёл взрыв? – спросил Тузик. – Взрывное устройство или опять смертник, как в метро?
– Снова смертник. Почерк тот же, что и на «Площади Сантьяго», – ответил Торрес, не отводя глаз от Тузейло.
– Личность не установили?
– Нет, пока ребята работают, – покачал головой ротвейлер. – Думаю, результат будет не раньше вечера.
– Что ж, хотя бы радует, что подрывника не опознали уже через час после взрыва, как это было в феврале, – проговорил Тузейло. – Тогда это выглядело очень неубедительно, о чём мне нередко потом припоминали.
– Я помню, Тузейло Фридрихович. На этот раз всё гораздо сложнее. Однако так же ловко объяснить происшествие, как и тогда, нам навряд ли удастся.
– Согласен, – отозвался Брайан. – Нам не удастся замять это дело. Можно, конечно, заявить, что подорвался неисправный газовый баллон в ресторанном дворике, но, боюсь, это будет звучать не очень убедительно.
– Говорить будем как есть, – заключил Тузейло, кинув взгляд на часть разрушенного фасада аэропорта. – Там наверняка сейчас куча жертв и пострадавших. Историей с газовым баллоном тут не отделаться. Уже наверняка журналисты пронюхали. Они бывают куда шустрей нас, сами знаете. Сейчас, когда произошёл уже второй теракт, горожане разделятся на два лагеря. Один будет в страхе сидеть дома, а второй начнёт ковыряться во всевозможных наших отчётах перед средствами массовой информации в надежде найти нестыковки и неточности, чтобы в дальнейшем обвинять нас в халатности и цинизме по отношению к ни в чём не повинным собакам. Своей ложью мы сейчас только дадим им поле для размышлений и действий. А заодно тем самым пойдём на поводу у террористов, которые наверняка и совершили этот теракт, рассчитывая на раскол в обществе и зарождение недоверия к власти, в том числе и ко мне лично.
– Всё-таки Гастон правильно сделал, что доверился именно вам, Тузейло Фридрихович, – проговорил доберман. – Смешно даже представить, что бы сейчас в такой ситуации делал Дримбидж Дон или…
– Я, несомненно, польщён твоими словами, Брайан, но давай договоримся не напоминать мне о безграничном доверии сеньора Ортеги по отношению ко мне в каждом углу, – оборвал его Тузейло. – Меня это не раздражает, но другим слышать это не обязательно.
Доберман прикусил язык и больше не подавал голоса.
– Что касается вас, сеньор Торрес. – Тузик повернулся к ротвейлеру. – Разумеется, официально принимать вариант причастности Аргентины в этом деле на данном этапе нельзя. Но это совершенно не значит, что такая версия недостойна разработки. Сейчас в наших лапах жизни миллионов горожан, поэтому обрабатывать стоит каждый вариант, вне зависимости от того, принят он в качестве официального или нет. Также стоит отбросить идею с Аргентиной и «копнуть» в сторону «Аль-Зиди», которые наследили в городе ещё перед взрывом в метро.
– Жаль, что Гарсиа мёртв, – покачал головой Саппи. – Не застрелился бы он тогда – мы бы сейчас пустили его в оборот. Теперь с его стороны остаётся только Алан Бенитес, который сейчас в тюрьме Святого Сириуса. И я сомневаюсь, что он чем-то может помочь.
– В дорогу, Фейдж, – подытожил Федерико Торрес. – Съездите к Бенитесу и поговорите с ним. Может, он укажет на некоторые связи Гарсии, на которые тогда мы не обратили внимания.
– А как же аэропорт, шеф…? – не понял Саппи.
– Это приказ, Фейдж! – одёрнул его ротвейлер. – Протокол вполне можно составить и без тебя. Монтеро прибудет сюда с минуты на минуту.
– В таком случае больше не буду вам мешать, – заключил Тузик. – Делайте свою работу, подключайте аналитический отдел. Собирайте улики. К вечеру жду всех на оперативном совещании. Прямо здесь, в левой части здания. Мне пора к журналистам.
– Тузейло Фридрихович! – оживился Брайан. – А мне куда…
– И тебе пора, – кивнул Тузик, жестом подзывая добермана в свою сторону. – Идём. Думаю, нас с тобой там уже заждались.
***
Двумя часами позже Саппи Фейдж шёл по коридору административного крыла тюрьмы Святого Сириуса. Это было красивое и одновременно жуткое исполинское здание, на вершине куполов которого возвышались страшные громоздкие статуи крылатых псов с косами. Саппи, за один лишь месяц работы в Следственном комитете повидавшего сцены куда более страшные, здание нисколько не впечатлило.
Бенитеса вели к нему чрезвычайно долго. Причём долго настолько, что голову Саппи посетила абсурдная мысль: тот попросту сбежал, и теперь его не могут отыскать. Но сибирский хаски в конце концов объявился. В сопровождении двух сенбернаров он вошёл в помещение и сел напротив Саппи.
– Ну, и чего тебе от меня надо, сеньор Фейдж? – Алан посмотрел на Саппи взглядом до невозможности безразличным.
– Для начала здравствуйте. – Саппи слегка повысил голос. Глаза Бенитеса упали в пол, – Ну? – Фейдж принялся сверлить хаски взглядом. Тот долго молчал, затем опустил голову и начал изучать поверхность стола.
Саппи засунул лапу во внутренний карман куртки и вынул специальный выпуск газеты «Собачья правда». Передав её Алану, он замер в ожидании.
Утренний взрыв в аэропорту
По данным, полученным «Собачьей правдой» из первых уст, на данный момент установлено, что в 9 часов 27 минут в зале прилётов аэропорта Озей-2 сработало взрывное устройство. Виновником взрыва, скорее всего, является террорист-смертник, личность которого устанавливается. По состоянию на 12 часов дня, в результате взрыва погибло 25 собак. По данным горбольницы, госпитализировано около сорока пострадавших, многие из которых в данный момент находятся в крайне тяжёлом состоянии.
Аэропорт Озей-2, возведённый в качестве «временного» аэропорта во время отстройки города в прошлом году, находился в подвешенном состоянии уже два месяца. После открытия международного терминала в Псово аэропорт обслуживал в основном частные рейсы и небольшие авиакомпании. Не исключено, что после случившегося инцидента он будет полностью закрыт и снесён.
Глава администрации Российской Автономии Т.Ф. Озейло заверил, что организаторы будут уничтожены, и для этого приложатся все возможные усилия. Также президент не исключает, что между сегодняшним взрывом в аэропорту и февральским терактом в метро на станции «Площадь Сантьяго» есть какая-то взаимосвязь.
Представители следственных органов пока отказываются давать какие-либо комментарии на этот счёт. Известно только, что возбуждено уголовное дело сразу по трём статьям: «террористический акт», «умышленное убийство» и «незаконный оборот взрывчатых веществ».
В то же время представитель администрации (его имя по определённым причинам не разглашается) сообщил нам, что взрыв, скорее всего, исходит от тех же лап, устроивших подрыв поезда метро. Также он назвал и имена. Это Дэвид Гарсиа – известный бизнесмен из Мар-дель-Платы, таинственным образом покончивший жизнь самоубийством сразу же после февральского взрыва, – а также его пособник Алан Бенитес, в настоящее время отбывающий пожизненный срок в тюрьме Святого Сириуса. Как сообщают интернет-источники, оба пса – коренные аргентинцы, прожившие в стране всю свою жизнь. Не исключено, что один из них вёл тесную переписку с членами террористических группировок.
Настоятельно просим в случае нахождения подозрительных вещей в каких-либо общественных местах сообщать об этом охране. Будьте бдительны и осторожны!
В следующем номере, который выйдет завтра, вы найдёте инструкции по самообороне в общественно-собачьих местах, одобренные Министерством чрезвычайных ситуаций Российской Автономии.