Тень Буревестника. Часть 3
– Прошу прощения, – пробормотал раздражённо Юргант, – но мне кажется, если бы вы сделали всё, что было в ваших силах, мы бы уже давно отправились дальше на свежих лошадях, с припасами и письмом. А не выклянчивали подачки, словно нищие – милостыню…
Граф врезал кулаком по столу, да так сильно, что один из кувшинов опрокинулся. Жаккардовая скатерть быстро темнела, впитывая красную лужу.
– Молодой человек, – прорычал Совиан Кудроу, испепеляя церковника взглядом, – ради Дэуса, поимейте совесть! Я радушно и по всем законам гостеприимства привечаю вас у себя в замке, позволяю воспользоваться баней, выделаю лучшие комнаты, снабжаю новой и чистой одеждой, усаживаю за свой стол и позволяю откушать вместе со мной, не делая исключений ни для кого из вашей пёстрой свиты. – Граф скосил глаза на вора и варвара. – И при этом я как честный сигнарит безукоризненно выполняю просьбу его высокопреосвященства. А именно – не задаю лишних вопросов, хотя мог бы и на порог вас не пускать! Я не спросил, откуда вы объявились в моем графстве, не поинтересовался, как же так вышло, что ученик самого Белого Кардинала, представитель Ордена магов, воитель с далёких островов и совершенно не обученный столовому этикету простолюдин собрались вместе, явно ведомые одной целью. Я делаю то, что делает истинно преданный последователь и приверженец Их мудрости – помогаю. И за это я всего лишь прошу озвучить причину нарушения границ моих земель. И что же я слышу в ответ? Упрёки в скупости?! По мне, так ваше поведение насквозь пронизано вопиющей дерзостью!
Побагровевший граф пригладил растрепавшиеся волосы, покачал головой и продолжил:
– Прошу простить меня за повышение голоса. Однако я начинаю думать, что впредь мне не стоит быть таким великодушным хозяином… Или же вы не настолько чисты в своих побуждениях, насколько стараетесь выглядеть. Теперь же, я оставлю вас, господа.
Юргант, залившись краской, молчал. Совиан Кудроу уже поднялся из-за стола и двинулся к выходу, когда монашек его окликнул:
– Ваше сиятельство. Позвольте мне совершить с вами прогулку… наедине.
– Извините, но с какой стати?
– Дело в том, что… у меня есть особый… дар. Думаю, вы знаете, кто такие Светочи и чем они славятся. Так вот… благодаря моему дару я могу помочь вам… с вашей… маленькой проблемой. Которая не позволяет вашему сиятельству полноценно наслаждаться жизнью.
Лицо графа окаменело. Он долго стоял, придерживаясь рукой за стену, глядя на Юрганта во все глаза. Затем очень тихо ответил:
– С радостью приму ваше предложение.
Глава 3. На краю
«Воистину силён тот, кто может подняться,
даже не чувствуя опоры под ногами.»
Кинвальд II Мудрый,
Король Семирии
Когда стало ясно, что отправятся в путь они явно нескоро, Львёнок и Завалон, устав от духоты зала, перебрались на широкий балкон. Отсюда открывались великолепные виды на замковые предместья, застроенные невысокими домами из серого камня. За городской стеной начинались графские угодья, большую часть которых занимали цветущие, густо засаженные виноградники. Здешние мастера славились не только монастырским пивом, но также неплохим вином, что приносило приличный доход в карман лорда Кудроу – в прошлом Львёнок не раз отказывал себе в удовольствии насладиться стаканом красного награнского, зная цену в два лирда за бутыль.
Шло время. Лео, которому уже до смерти осточертело любоваться окрестностями, в очередной раз кинул взгляд на солнце. Миновал полдень.
– Твою же мать, – прошипел он под нос. – Выехали, называется, пораньше. Знай я, что всё так сложится, остался бы в кровати. А то когда теперь ещё дадут выспаться, верно?
С тех пор, как они выбрались из Долины, Завалон был однолико мрачным и неразговорчивым, поэтому, следуя уже сложившейся традиции, на вопрос он никак не отреагировал. Облокотившись о парапет и глядя вдаль прищуренным взглядом, варвар больше напоминал статую, чем живого человека. Лишь широкая спина едва заметно вздымалась и опускалась.
– Так и будешь молчать?
– Да.
– Смотри-ка, уже заговорил! Быстро ты сдался.
Варвар не разделил веселья. Львёнок вздохнул и смачно плюнул. Глядя, как плевок летит к земле, Лео неожиданно задумался над тем, что он здесь вообще делает.
«И почему я до сих пор участвую в этой авантюре? Неужели жизнь – настолько длинная и скучная штука, что можно тратить её на подобные дела? Чёрта с два! Мне ещё есть чем заняться на белом свете.»
Тут Лео вспомнил о покойном Мухе и головорезах Дориана, которых тот послал за ним мстить за брата.
«Однако прошло много времени… Может, обо мне уже забыли? Нет, Лео, даже не надейся. Такие, как Дориан, не забывают и не прощают. Эх, и ведь надо было в тот вечер поссориться с Мухой… Не зря говорят, что бывают люди, у которых самый злейший враг живёт в отражении. Я вот точно своей судьбе не друг и не товарищ. Сначала влипну в какое-нибудь дерьмо, и только потом начинаю махать крылышками. Возможно, стоит прислушаться к совету Юрганта. Ну что, разве в мире действительно нет больше интересных занятий, кроме как лезть во все эти интриги теневых баронов и войны братств? Неужели мне и дальше необходимо всё время браться за рискованные заказы, лезть на рожон и рисковать шкурой за горсть серебра? Это сейчас, пока молодой, прыти хватает. А что в старости? Впрочем, люди моей профессии редко доживают до старости. В том и загвоздка. Разве нельзя зарабатывать на достойную жизнь чем-то другим? Скажем… Хм. А если… м-м-м… чёрт… ну должно же быть хоть что-нибудь, чем я мог бы заниматься. Например… например… проклятье… кашу варить!»
Лео от досады стукнул по каменному поручню и, выругавшись, принялся баюкать ушибленную руку.
«Кого ты пытаешься обмануть, чудила? Ни на что ты больше не годен, кроме как совать голову в петлю, каждый раз надеясь, что никто не вышибет табурет из-под ног… или он сам не сломается под тяжестью бед.»
И до того Львёнку стало горько и обидно на судьбу-злодейку, которая с самого начала жизни натасовала скверный набор карт – хоть волком вой!
«Эх, Силикус, одному лишь тебе известно, как сильно я устал. А может, послать всё к лешему? Взять да рвануть куда-нибудь далеко-далеко, начать с чистого листа, не оглядываясь на ошибки прошлого. Кто меня остановит? Только и надо-то, что довести этот клятый Камень этому клятому чаровнику, вернуться в Миротаун, отчитаться перед его высокохреносвященством, забрать у Джо отложенную монету, попрощаться с Вэль и, не попавшись на глаза ребятам из Синдиката, добраться до порта, где можно будет сесть на корабль и уплыть за далёкие моря – искать счастья на других горизонтах! Делов-то, пф…»
Лео сжал кулаки, прикусил губу, но какое-то странное чувство в груди всё нарастало и нарастало. Пока он не осознал, что это была самая обыкновенная злоба. Не на кого-то особенного. На всех. На всё. И в особенности – на чёртову стекляшку, которая так некстати подвернулась ему той проклятой ночью.
«Нет, хватит, это выше моих сил! Я ведь даже ни разу не попытался избавиться от Камня. А что, если Стефан ошибся? Если ле Гольт лишь запугивал меня? И нет никакой опасности, никаких магических связей, бушующих энергий и прочей чепухи? Кто меня остановит, если я прямо здесь и сейчас скину эти оковы, которые по собственной же глупости и нацепил? А потом… скажу, что потерял. Ведь это так просто! Или я ошибаюсь? Пока не проверишь – не узнаешь.»
Лео запальчиво сунул руку под рубашку, выудил Камень. Стиснув, прислушался к внутренним чувствам, пальцами ощущая идущее от артефакта тепло. Кинул взгляд на Завалона. Тому явно было плевать на всё, что происходит рядом – даже если бы Львёнок сам сиганул вниз головой, варвар не стал бы его останавливать. Сняв цепь с шеи, вор медленно вытянул руку. Далеко внизу лежала мощёная серым булыжником земля, с которой их разделяли десятки футов. Тут не то что человек – даже камень расшибётся при падении с такой высоты. Но даже если и нет – ему-то какое дело?
Лео смотрел на фиолетовую кругляшку, что мерно покачивалась над пропастью, и размышлял: стоит ли разжать пальцы? В городе проживало несколько сотен человек. Кто-нибудь наверняка пройдёт рядом, заметит Камень и поднимет его точно так же, как однажды поднял сам Львёнок. Почему они могут жить спокойными жизнями, тогда как он обязан нести это тяжкое бремя? Уже достаточно протащил! Пусть теперь другие мучаются. А Лео наконец отдохнёт.
– Твоя думать, – неожиданно раздался глубокий голос варвара, – что быть, когда ты его выкинуть?
– Вроде того, – неохотно ответил Львёнок. – Честно говоря… если я это сделаю, продолжать путешествие будет незачем. Мы сможем вернуться домой.
«При условии, что все эти невидимые чары не убьют меня на месте…»
– Хм. Моя не против. Но тогда, мы ехать так далеко… не зачем. И все испытания были… не зачем.
– Ты не понимаешь… Я устал. У меня нет сил. Я не хочу продолжать. Не хочу возвращаться в Миротаун. Мне бы… сбежать куда-нибудь. Где никто не найдёт. Где я смог бы отдохнуть от всех бед, что выпали на мою долю. А их было много, очень много, уж поверь мне.
– Если ты так считать… отпусти. Не думай. Сделай, и всё.
– Это, знаешь ли, не так уж и просто!
– Отчего не просто?
– Не «отчего», а «почему»! – рыкнул Лео. – А потому, чёрт тебя подери! Потому, что этот Камень – огромная ответственность… Если, конечно, всё обстоит именно так, как мне сказали. У этого решения могут быть плачевные последствия. Это чертовски сложно – скинуть с души тяжеленный груз, зная, что можешь кого-нибудь придавить ненароком.
– Какой твоё дело?
– Я… не смогу себя простить. Если буду знать, что из-за моей слабости кто-то пострадал.
Завалон медленно повернул суровый лик и долго смотрел на вора глубокими золотистыми глазами.
– Тогда ты обязан быть сильный. Ты уже сделать своя выбор, сын льва. Лишь принять осталось его.
Варвар отвернулся, оставив Львёнка в полной растерянности. А ведь он был прав. Всё просто. Готов ли Лео рискнуть чужими жизнями? Нет. Значит, и выбора, по сути, нет. А раз нет выбора, то остаётся лишь стиснуть зубы и продолжать идти к цели. Как всегда было и как всегда будет. Но главное — ничего же не изменилось. Завалон не сказал ему ничего нового.
«Однако на душе всё же стало легче. Порой чтобы принять трудное решение, нужно честно себя спросить: а смогу ли я жить иначе? И всё сразу же становится на свои места. А то, что ранее казалось неясным, в итоге становится до смешного очевидным.»
– Спасибо тебе, дружище. – Сказал Львёнок, пряча Камень под рубашкой. – Ты мне очень помог.
– Я был называть тебя своя друг, – не поворачиваясь, ответил варвар, – помогать тебе – моя долг. Я не мочь иначе.
Лео улыбнулся.
– И это чертовски отрадно слышать.
Стефан объявился к тому времени, когда Лео и Завалон успели проголодаться.
– Как там твои приготовления? – спросил вор.
– Всё готово, – ответил чародей.
Вскоре объявился и Юргант в компании графа Кудроу, который тут же приказал накрывать обед. За время их прогулки с лордом произошли удивительные изменения. Хозяина замка просто невозможно было узнать: глаза светились радостью и теплом, с губ не сходила счастливая улыбка, каждый жест приобрёл лёгкость и плавность – граф буквально порхал над землёй.
– Ты что там с ним сделал? – шепнул вор на ухо монашку. – Выписал индульгенцию и пообещал вакантное местечко в Садах Света?
– Отстань, – буркнул Юргант. – Что сделал, то сделал. Главное, чтобы всё это было не зря.
Львёнок решил не допытывать церковника, но потом увидел довольный взгляд Стефана, которым тот смотрел на монашка, и вопросов в его голове только прибавилось. После неторопливого обеда Юргант вновь осторожно спросил о графской помощи, и каково же было удивление Лео, когда он услышал ответ:
– Всенепременно, друзья мои. Вы получите всё, что попросите. Ваших лошадей уже седлают, а что до сопроводительного письма, так я займусь немедленно. Бумагу, песок, чернила – быстро!
Слуги убежали выполнять поручение. Граф, развалившись в кресле и скрестив пальцы на груди, одарял гостей милой и добродушной улыбкой. Ну, точно родной дядюшка, привечающий любимых племяшей, он разглагольствовал о всякой ерунде, благо не требуя ответов:
– Хорошо сейчас, наверное, в столице… Деревья в Воздушных Садах покрываются жёлтыми и красными красками… На прилавках Старого квартала появляются шерстяные плащи и обитые мехом куртки… С севера дуют пока ещё слабые, но уже прохладные ветра, что несут в себе запахи соли и будущих гроз… Быть может, и мне стоит наведаться в Северную Жемчужину? Я подумаю, я подумаю…
Вскоре графу принесли письменные принадлежности, но как только он сел за письмо, в зал неожиданно влетел взволнованный придворный чародей.
– Ваше сиятельство!
– Что случилось, мой добрый друг Фарел?
– Беда случилась. На нас напали!
– Что? Кто? Зачем?! Труби же тревогу!
– Нет, ваше сиятельство, вы не поняли. На нас напали не люди.
– Так кто же тогда?
– Не могу сказать точно, пока не увижу сам. Но с чужих слов выходит, что это тролль.
Лицо графа вытянулось. Он долго смотрел на Фарела пустым взглядом, затем, крякнув, резво поднялся и повернулся к гостям.
– Я должен взглянуть на тролля. Письмо подождёт. Могу лишь предложить вам отправиться с нами либо дождаться моего возвращения в замке.
Юргант, заметив умоляющий взгляд Лео, тихо вздохнул и ответил:
– Мы идём с вами.
Глава 4. Как приручить тролля
«На островах Красного Дракона бытует одна древняя легенда о маленьком пастушке, любившем наблюдать за редкой бабочкой, которую называют Хранительницей Мира. Та бабочка была очень красива – её большие изящные крылья цветом могли соперничать с лазурными водами морей. Она рождалась в день летнего солнцестояния и ненадолго прилетала на зелёный луг, куда мальчишка-пастушок раз в году приходил выпасать скот. Бабочка позволяла любоваться собою лишь короткое время, после чего улетала в далёкие края, где ноги смертного никогда не ступало.
Так, по легенде, одним летом этот пастушок, измученный долгим ожиданием самого особенного дня в году, уже готовился к дальнему походу, когда к нему обратился старший брат. Юноша был искусным воином и видел красоту лишь в крепкой броне и остром мече, и ему стало любопытно, зачем младший брат раз в году уводит отару так далеко от дома. Пастушок предложил брату отправиться вместе посмотреть на чудо животворящей природы. Когда они пришли на далёкий луг, где увидели лазурную бабочку, брат рассмеялся и сказал, что это – просто букашка, и нет в ней ничего особенного. Пастушок ответил: «Её волшебство заключено в красоте, что зарождается в уродливом коконе и преодолевает долгий путь, прежде чем появится на свет прекрасным созданием». Мальчик пытался поделиться с братом теми чувствами, которые он испытывал: как он целый год жил ожиданием особенного дня, взращивая его в себе так же терпеливо и старательно, как растёт бабочка в коконе. Но брат лишь улыбнулся и сказал: «Чудо должно быть несокрушимым, крепким, едва посильным – таким, которое трудно сотворить!» Как, например, его меч: ведь некогда он находился в земле и был безжизненным камнем, но благодаря кропотливой работе кузнеца превратился в закалённую сталь, способную как спасти жизнь, так и отнять её. И чтобы доказать свою правоту, старший брат извлёк меч из ножен и быстрым ударом разрубил бабочку на две части. «Вот видишь? – произнёс он, самодовольно ухмыляясь. – Чудо невозможно уничтожить так просто: ты не сможешь сломать мой меч голыми руками, даже будь ты силён, как десять воинов! Однако я спокойно прихлопну твою бабочку ладонью».
Не знал только юноша, что красотою бабочки привык любоваться не только его младший брат, но и высокородный князь, который правил в тех землях. Князь этот был человеком вспыльчивым, властолюбивым и не терпел, когда ему в чём-то отказывали. Раз в год, в день летнего солнцестояния, князь выходил на балкон своего сказочного дворца и ожидал чудесную бабочку, что ненадолго залетела в его владения на пути в далёкие края. Только она могла успокоить и притушить пылающий в душе князя огонь.
В тот день князь просидел от ранней зари до позднего вечера, но так и не дождался лазурную бабочку, а потому настроение его испортилось и стало дурным. Следующим утром князь получил долгожданный ответ от соседнего правителя, на чьей дочери он хотел жениться. Правитель отказал. В обычный день успокоенный красотою бабочки князь пожал бы плечами и обратил свой взор на других девушек, однако на этот раз бушующее внутри пламя разгорелось с ужасающей силой. Он не принял отказ, собрал войско и двинулся на правителя, одержимый мыслью забрать желаемое любой ценой. Так на островах Красного Дракона началась долгая и кровавая война, унёсшая тысячи жизней, включая жизнь старшего брата мальчишки-пастушка.
И пускай эта легенда стара и в чём-то наивна, мораль её остаётся ценной и по сей день: даже смерть маленькой бабочки может принести совершенно непредсказуемый исход. И к жизни каждого живого существа следует относиться с должным почтением, не забывая, что все мы – простые смертные. А значит, видеть будущее и наперёд знать последствия своих поступков нам не дано.»
Алрог Манд, профессор Философии Миротаунской Академии Наук
«Войны в нашем мире прекратятся в тот день, когда все люди поймут простую истину: отнимая чужую жизнь, мы уничтожаем целый мир. А значит, ещё очень и очень нескоро.»
Маршал Колоносс
Тролля они увидели ещё издалека: массивное серое существо, словно одинокая гора посреди густого леса, возвышалось над полем саженцев. На винограднике он появился из ниоткуда прямо во время сбора урожая, распугав всех работников. К тому времени, когда подоспел граф со свитой, вокруг незваного гостя уже возвели баррикады из фургонов и мантлетов – тяжёлых деревянных щитов на колёсах, которые обычно использовались для защиты от вражеских стрел во время осад. Несколько десятков солдат, вооружившись длинными копьями и арбалетами, взяли тролля в кольцо. Впрочем, предосторожности казались лишними: тролль преспокойно сидел среди поломанных саженцев, с аппетитом поглощал виноград и не обращал никакого внимания на столпившихся вокруг людей.
– Это ещё как называется? – всплеснул руками граф, увидев причинённый ущерб. – Да он ведь мне всю ягоду извёл!
– Разве? – хмыкнул Лео, окидывая взглядом уходящие вдаль ряды винограда. – А как по мне, так лишь крошки попробовал…
– Тихо ты, – буркнул Юргант, – хочешь, чтобы нас без лошадей оставили?
– Молчу-молчу.
К ним резвой походкой приблизился усатый командир гарнизона и отчитался графу: людей тролль не тронул, бежать не пытался, лишь проложил борозду через поле, где и уселся пировать. Львёнок приблизился к баррикадам и, выглянув из-за щитка, с любопытством рассмотрел диковинное существо.
Тролль, даже сидя, возвышался над землёй на добрых девять, а то и десять футов – макушка его была на уровне крыши одноэтажного дома, а это ведь ещё не весь рост. Широкий рот, полный большущих и жёлтых кривоватых пеньков, безостановочно работал, из-за чего по угловатой челюсти стекал сладкий сок. Глаза тролля скрывались под чёрными, как уголь, космами, ниспадающими на квадратные плечи; за волосами виднелся лишь большой крючковатый нос, а ближе к затылку торчали кончики острых ушей. Массивное тело и огромные ручищи местами покрывали бугристые, похожие на камни наросты; сама кожа тролля была тёмно-серого, как мокрый булыжник, оттенка. Не считая ожерелья на шее из длинных и загнутых не то клыков, не то рогов, тролль был абсолютно гол.
– Большой, – раздался бас над ухом. Повернувшись, Лео увидел варвара. Тот смотрел на существо сквозь прищуренные веки, будто уже примерялся к новому противнику.
– И тяжёлый, – кивнул вор. – Не хотелось бы попасть такому под руку.
– Да. Сильный враг, убивать с первый удар. Надо быть ловкий. Я мочь попробовать.
– Тихо ты, – шикнул на него Лео, – «мочь» он попробовать! Это не наша битва, Завалушка. К чему махать кулаками, коли не тебе нос расквасили?
– Эта битва быть славный для конца, – спокойно ответил островитянин. – Я очиститься в глазах Неназываемый, если проиграть.
– Успеешь ещё. Пускай сегодня другие «очищаются».
Завалон смерил Львёнка мрачным взглядом, после чего отошёл к графу и свите. Вор ещё немного постоял, затем последовал за варваром. Когда он вернулся к отряду, там уже разгорелся нешуточный спор.
– Я писал дипломную работу по классификации троллей! – шипел Фарел, пульсируя синей жилкой на лбу. – И точно могу сказать, что у горных троллей цвет кожи – бурый, а волосяной покров на теле полностью отсутствует!
– Это у вас в голове, коллега, что-то отсутствует! – фыркал в ответ Стефан. – Ну, а бурый цвет кожи присущ исключительно пещерным троллям. И это они как раз-таки безволосые, в то время как горные тролли обладают жёстким волосом и серым пигментом. Этот тролль – горный.
– Давайте, давайте, ещё скажите, что он лесной! А может быть, по-вашему, это вообще не тролль, а огр?
– Ну, если вы не способны отличить тролля от огра, то я сочувствую вашим ученикам. Хотя о чём это я? Учителями назначают лишь тех, кто сам чему-то научился.
– Вы, коллега, шут и хам, а не чародей.
– Зато служу в Башне столицы. А вы, напомните, чем здесь занимаетесь?
– О, Стрелы Дарона, какой же вы низкий! Ума не приложу, кто принимал у вас выпускной экзамен, но он явно был слепцом.
– Ума не приложу, кто выдал вам синюю мантию. С вашими знаниями – только конюшни чистить.
Лицо Фарела перекосило, но – надо отдать ему должное – старший чародей первым набрался ума и решительно отвернулся, тем самым прекратив спор.
Львёнок, оттащив Стефана в сторону, поинтересовался:
– Что происходит?
– Что, что… Этот кретин хочет уничтожить тролля. Я пытаюсь ему помешать.
– Ясно. А какая разница, горный он или пещерный?
– Львёнок, не сейчас. Мне надо придумать, как спасти тролля от этого придворного недоучки.
– Ладно, ладно. Тебе вообще какое до него дело?
Стефан пристально посмотрел на Львёнка, а затем тихо ответил:
– Каждый заслуживает место под солнцем. До тех пор, пока не лишает этого места других.
– Тебя Юргант часом не заманил в свою секту? – хмыкнул вор. – Ладно, шучу, прибереги этот взгляд для Фарела. Как считаешь, почему он так жаждет убить тролля?
– Да причин может быть тысяча! – всплеснул руками Стефан. – Начиная с того, что Фарел просто любит убивать, и заканчивая тем, что кости пещерного тролля являются редким компонентом для подготовки сложных чар, а потому стоят огромных денег. Выбирай ту, которая больше нравится.
– Если в убийстве могут быть замешаны деньги, именно они обычно и являются поводом. Однако ты ведь, вроде, с пеной у рта доказывал, что тролль – горный. Если так и есть, его ведь можно просто прогнать. Или я чего-то не понимаю?
– Тише ты, – шикнул Стефан, понижая голос. – Я пытался убедить придворного чародея, что он ошибается, и этот «обычный горный тролль» интереса не представляет. Но, к сожалению, этот болван Фарел ещё что-то помнит со времён школьной скамьи. Тролль действительно пещерный.
– Теперь ясно. Надо бы что-нибудь придумать?
– У меня лично уже нет идей, кроме как дать Фарелу в челюсть, и будь что будет. Правда, в таком случае граф вряд ли останется к нам добр, и вся работа Юрганта пойдёт насмарку.
– Какая ещё работа?
– Потом, Лео. Все разговоры – потом.
Львёнок и Стефан оглянулись на громко чавкающего великана. Тот продолжал с упоением поглощать виноград вместе с листьями, ветками кустов и даже корнями и выглядел при этом совершенно безобидным – это поняла даже пара желтогрудых синиц: усевшись троллю на голову, птицы принялись оглашать округу звонким чириканьем.
– А магия-то ваша хвалёная его возьмёт?
– У троллей, как и у большинства существ хаотического происхождения, конечно, имеется иммунитет, но не такой сильный, как у того же гиана. Крепкие чары убьют его на месте, чего не скажешь о копьях и стрелах. Железо для кожи тролля не страшнее комариного укуса.
– Значит, надо думать быстрее. Тем более наш охотник на троллей, кажется, почти убедил графа.
Вор и маг вернулись к свите. Фарел, яростно жестикулируя, утверждал, что выход из ситуации только один – убить существо, пока оно не набедокурило. Стефан тут же вмешался в спор, но тут – так некстати – тролль дожрал весь виноград поблизости и поднялся на ноги.
Какой-то солдат не выдержал и со страху пальнул из арбалета; отскочивший от толстой кожи болт, не причинил существу никакого вреда. Тролль, уже в свой полный двенадцатифутовый рост, – ну точно домик на ножках – покачивая внушительным хозяйством, двинулся на солдат, желая добраться до сладкой ягоды за их спинами. Вояки, пускай и заметно струхнув, поддержали друг дружку яростными воплями и выставили ему навстречу лес копий. Тролль уткнулся в них грудью и животом, остановился, удивлённо хрюкнул, а затем продолжил идти как ни в чём не бывало. Жалостливо затрещали древки, захрустело дерево, и плотный строй солдат рассыпался, словно стайка цыплят под напором недовольного ребёнка. Кто-то закричал, кто-то завопил, граф и свита, следуя примеру солдат, бросились наутёк, и лишь придворный чародей смело шагнул навстречу чудищу, вскидывая руки, в которых пульсировала яркая сфера молний.