Легенда о Великой волне

Ясир раскинул руки в стороны, схватился одной за огромную ось, торчащую из кучи колес, и сделал вокруг нее три четверти оборота. Потом попробовал еще и еще, отталкиваясь все сильнее и отрывая ноги от земли. Как птица!

Повторив раз пять, залился идиотским смехом.

После этого остановился, стараясь перевести дух. Присел на корточки, стал хватать ртом воздух. Потерпевший кораблекрушение в океане резины.

А потом вспомнил, зачем он сюда пришел. И пытаясь оторвать кусок металла от черной горы, ободрал все руки.

– Здесь нам точно не пройти!

Решение принято. Но экипажу пока рано о нем знать. Сначала нужно подвести корабль поближе к камню, застрявшему между стенами. Только тогда Найла отдаст приказ снимать колеса.

Спуск был сложным. Тормоза визжали все сильнее, но дело свое делали.

Нервничая, Найла переминалась с ноги на ногу на накренившейся палубе. Рядом с ней стоял отравитель. Худой – кожа да кости, молчаливый, а когда нужно, говоривший коротко и быстро. Час назад вместе со стражем песков Найла вернулась из разведки, и с тех пор Дхакритт не сказал ни слова, только стоял, сцепив руки за спиной, и смотрел вперед через тонкую полоску лобового стекла, оставленную для обзора.

Сиракк забинтовали и дали лекарство. Капитанский мостик был погружен в полумрак – только маленькая свечка тускло освещала навигационную карту.

Как кусок мяса, двигающийся по пищеводу, они ползли между стенами каньона под визг тормозов со скоростью три с половиной узла.

Седативное средство ввели так, чтобы ни тормозная система, ни маневренность не нарушились. Иначе корабль, погруженный в сон, стал бы совершенно неуправляем.

Найла вытерла потный лоб тряпкой, брошенной на штурвал. Невыносимая жара и безумное напряжение. На мостике воняло гарью. Но больше всего девушку раздражало молчание отравителя. Раз шесть она уже надевала противошумные наушники и снова их снимала. Как же бесит ее этот тощий молчун! Больше ни за что на свете она не попросит его о помощи, уж лучше рожать совсем одной в темном трюме. Как бездомная шлюха.

Найла нетерпеливо фыркнула и заговорила первая.

– Что вы ей дали?

Дхакритт только мотнул головой.

– Бхет. Прямо в сердце.

Девушка раздраженно стащила наушники и прислушалась, вытянув шею сначала в одну, а потом в другую сторону. Хотела уловить малейший вздох металла.

Казалось, с каждым пройденным метром стены над кораблем угрожающе сужаются. Еще чуть у́же, всего пара ладоней, и они не смогут даже отойти назад. Тем более при таком уклоне.

– Бхет, вы сказали? – Об этом наркотике из ржавчины Найла слышала немало – не только от любивших поболтать матросов, но больше всего – от других капитанов. Они говорили, что используют бхет часто, особенно в долгих путешествиях. Что, интересно, думает о наркотике отравитель? Он ведь и сам может его сделать при желании. – Полагаю, вы хорошо знаете, как действует бхет, раз используете его с таким мастерством, – сказала девушка, изображая безразличие. К членам Гильдии отравителей нужно было обращаться на «вы» даже в обычном разговоре, и это делало его просто невыносимым.

– Да, мастерство – это верный термин. – Казалось, комплимент отравителю польстил. – Паралич, мышечные спазмы. Отсутствие реакции на внешние стимулы. Жажда. Иногда неконтролируемые приступы эйфории.

– Эйфории? – Найла представила себе Сиракк, содрогавшуюся от безудержного наслаждения. – Поэтому и стоило ее забинтовать, не так ли?

– И поэтому тоже.

Найла бросила на него взгляд. Он явно что-то недоговаривает.

– А почему еще?

Дхакритт даже не попытался скрыть неприязнь. Повернулся и уставился на Найлу.

– На самом деле я управляю кораблем в большей степени, чем вы. – Здесь он хотел остановиться, но удержаться не смог. – У бхета свои особенности. Есть отправитель и есть получатель. Я тоже принял свою дозу. Дозу отправителя.

Найла спрятала усмешку.

– Поэтому вы будто воды в рот набрали? «Интересно, а смеяться вы умеете? Что угодно бы отдала, лишь бы когда-нибудь увидеть, как вы описаетесь от смеха», – хотела было сказать она, но сдержалась. Скривила губы и произнесла лишь: – Хм. Значит, мы держим штурвал вдвоем? – Убрала руки со штурвала и брезгливо, один за другим, тряпкой вытерла потные пальцы.

– Если не считать ребенка в утробе, да. Но на разных уровнях: вы – голова, я – сердце.

Умеет же он вывести ее из себя. Так и провоцирует на ссору. Может, отослать его с мостика под каким-нибудь предлогом?

– Слишком сильно пахнет дерьмом. Вы уверены, что не переборщили с дозой? – Найла театрально принюхалась. Воняло загаженной корабельными фекалиями травой и грязной одеждой.

Дхакритт изогнул одну бровь.

– Бхет пахнет ржавчиной. И немного специями, конечно.

Может, позвать на мостик Саргана, чтобы он ее сменил? Похоже на капитуляцию, но так она хотя бы немного отдохнет от этого несносного типа.

– Кстати, вы… – произнес отравитель вкрадчивым тоном. – Вы еще не рассказали о результатах разведки. Что вы увидели между стенами в миле впереди?

Найла оцепенела.

– Вы обязательно узнаете. Я намерена сообщить об этом в присутствии других офицеров, Саргана и Азура.

– Можете сказать сначала мне, ведь я отравитель, то есть четвертый по рангу офицер.

Найла приложила руку ко лбу и на минуту закрыла глаза. Слишком много свалилось на нее за последние несколько часов: и сложности управления кораблем в этой каменной кишке, и длинный спуск, и страх, что Сиракк поранится, и эта каменная глыба впереди… Да еще приступы тошноты и толчки, которые она то и дело ощущала в животе. Всего полчаса сна перед разведкой – а потом безрадостное понимание того, что они могут оказаться в тупике. К тому же Найла не знала, как команда отреагирует на совершенно безумный приказ снять с корабля колеса.

И, ко всему прочему, еще этот старый хрыч, из-за которого она вынуждена взвешивать каждое слово!

Вдруг на мостике появился Сарган.

– Иди отдохни, я постою у штурвала.

Найла отошла. Посмотрела на забинтованные стекла и могильный свет заката, просачивающийся сквозь паруса. У нее сразу закружилась голова. В вибрации металла что-то изменилось.

– Сбавь узлы! – приказала Найла.

– Всего четыре с половиной, всё под контролем, – не оборачиваясь запротестовал Сарган.

– Сделай три! Ты все время бережешь тормоза. – Пусть Найла и пропустила пару лишних стаканчиков, талант никуда не делся: свой корабль она чувствовала каждой клеточкой и сердце ее билось в унисон с сердцем корабля.

– Мудрое решение, – заметил Дхакритт, уставившись на отражение в лобовом стекле.

Найла посмотрела на обоих офицеров. Сарган и отравитель – два человека, два полюса, но оба одинаково важны для успешного выполнения любой миссии. Если удастся провести Сиракк по каньону целой и невредимой, во многом это будет их заслуга.

– Я кое-что должна вам сказать, – громко произнесла Найла. И снова почувствовала непреодолимое желание выпить. Жаль, что этой ночью ей вряд ли удастся вернуться в каюту. – Пожалуйста, послушайте меня внимательно. – Девушка соединила руки за спиной и подошла к стеклу, повернувшись спиной к офицерам.

На мостике повисла гробовая тишина.

Вдруг раздалось позвякивание. Вошел Азур.

– Что происходит? – сказал он на металлоязе. – На всем корабле только и разговоров, что…

Сарган и отравитель обернулись.

Найла не ответила, с невозмутимым видом вглядываясь в узкий проход впереди. Солнце больше не освещало ущелье. На носу корабля были зажжены все факелы, а песок оставался почти синим.

– Впереди, в глубине Великой низменности, есть препятствие, – сказала она, не обращая внимания на Азура. – Но мы сможем его преодолеть. – Найла запнулась. «Неправильно это, – подумала она. – Не с офицерами я сначала должна вести этот разговор».

– Как? – потребовал ответа Азур.

– Да замолчи ты!

Она выкинула из головы все мысли, заглушила все звуки, погасила весь свет. Закрыла глаза, задержала дыхание.

И услышала его.

Среди скрипа и визга тормозов оно пульсировало где-то далеко и очень тихо.

Девушка принялась убаюкивать сердце, стучавшее в металле. Медленно-медленно она настраивала его ритм в унисон со своим. Только почувствовав, что стала с кораблем одним целым, Найла обратилась к Сиракк. И рассказала ей все, не упустив ни одной мелочи: рассказала о глыбе между камнями, о своих сомнениях, о безумной идее…

– Но я буду с тобой, сестричка. Я и…

– Твоя дочь.

Найла вздрогнула. Неужели… неужели она правильно услышала?

– Что?

Сердце вдруг сделало лишний удар. Что-то не так.

Вторжение.

Найла распахнула глаза, резко повернулась и уставилась на отравителя.

– Вы?

Дхакритт не отрываясь смотрел на нее. Испепеляющим взглядом.

Она почувствовала его злобу, его слепую ненависть. Этот человек что-то скрывает. А то, что скрыть он не может, сыплется наружу словно раскаленные искры.

«Как, черт подери, ты попал на борт моего корабля, мерзавец?»

Найла этого не помнила, точнее, предпочла забыть, чтобы не винить себя за легкомыслие. За свою огромную ошибку она расплачивается до сих пор.

Девушка попыталась вернуть себе контроль и восстановить дыхание, но тщетно.

– Увы, Сарган, ты здесь один, кто этого еще не знает, – еле слышно сказала Найла. – И я должна рассказать тебе обо всем. Ведь именно ты будешь отдавать приказ команде.

– Что… со мной… было? – Ясир с трудом ворочал языком. Стены, стол – все вокруг расплывалось перед глазами. При бледном свете свечей он посмотрел на свои руки – они оказались измазаны засохшей кровью, все в царапинах и порезах. Ясир положил их на стол, ладонями вниз.

Моргнул. Закашлял.

Вместо остатков ужина перед ним лежал лист металла, на рваных краях которого запеклась кровь. Видимо, о них он и поранился.

Но это было не здесь!

Спазмы в горле. Ноги сводит судорогой.

Сидевший напротив Мелакко осторожно положил свою ладонь на руку Ясира. Ладонь была липкая и холодная. Шершавая как камень.

Мальчик в растерянности посмотрел на него и прошептал:

– Что ты со мной сделал?

Мелакко убрал руку и облизал губы. Потом показал три пальца и спросил:

– Сколько пальцев, Ясир?

– Три.

– Отлично. Ты снова с нами. – Мелакко слегка ударил его по уху и дернул за нос. – Вот ведро, возьми, тебе понадобится.

Ясира замутило и вывернуло наружу прямо на пол.

– Снять колеса? Она что, совсем с ума сошла?!

Найла поворошила угли палкой и внимательно посмотрела на свою команду. Этот костер моряки разожгли чуть поодаль от корабля, в закрытом от ветра месте. Присев рядом с капитаном, любой мог насладиться зрелищем укутанной в саван парусов Сиракк, не мешая работе экипажа.

Тут и там виднелись факелы, воткнутые в песок или закрепленные по несколько штук сразу связками на бортах корабля, словно большая гирлянда, только вот радоваться было нечему. Работа по съему колес шла полным ходом, и до самого восхода солнца передышки ждать не стоило.

В команде было тридцать человек – солдаты инженерных войск и специально обученные рабочие, вооруженные гигантскими трубчатыми гаечными ключами и гидравлическими молотами до пяти метров в высоту. Люди-муравьи. Которые точно знают, в какой момент нужно отпрыгнуть, чтобы не попасть под огромное, свалившееся со ступицы колесо Сиракк.

Из тридцати двух колес уже сняли девять.

Эти парни – мастера своего дела, настоящая гордость капитана. Ее семья, ее единственная семья. Даже несмотря на то, что из-за своей неотесанности они никогда не смогут стать по-настоящему близки ни с ней, ни с ее кораблем.

Найла подняла глаза на глыбу, застрявшую между каменных стен. В тусклом свете огней та казалась осколком тьмы, оторвавшимся от ночного неба. Луной, которая очутилась в пасти великана и мешает ему сжать челюсти.

Моряки, едва державшиеся на ногах от усталости, все в поту, кричали, сыпали проклятиями, ругались последними словами.

Даже если бы Найле нечего было делать снаружи, уснуть бы она не смогла. Но ее волновал не собственных отдых, а два сердца, о которых нужно позаботиться: сердце корабля, большое и сильное, и сердце создания в утробе, маленькое и хрупкое. Да и как уснешь, когда кругом стоит такой гвалт! Уж лучше остаться с командой.

Дочь, сказала Сиракк? Или она это придумала? В попытке оправдаться, что хочет девочку – пусть в этом желании Найла не признавалась даже сама себе…

Среди многих колыбельных, которые знала девушка, одна особенно успокаивала ее и ребенка в утробе. В ней пелось о молодом рыбаке, очарованном гигантской сиреной, которая жила на дне морском. Каждый день от восхода до заката юноша плавал в море на своей лодчонке и доставал из воды длинные черные волосы той сирены. С огромным трудом он поднимал их на борт, с восторгом гладил и часами расчесывал, стряхивая водоросли и маленьких моллюсков. А когда смеркалось, он возвращал их морю, зная наперед, что волны тут же растреплют их вновь. Одна строка совершенно завораживала Найлу – она учила ее слушать тишину.

Никогда в своей жизни Найла не видела моря, но от этих слов слезы выступали у нее на глазах. Девушка понимала, что сирена пытается поговорить со своим возлюбленным. И очень хотела услышать, что обитательница вод собирается сказать рыбаку…

Найла наклонила голову и вполголоса запела.

Привлеченный мелодичными звуками, по сапогу забрался светогеккон. Вокруг сновали сотни зверьков, которых выгнали с насиженных мест из-под брюха корабля. От лапок и голов песок казался зеленоватым. Наступить на геккона считалось плохой приметой, но в суматохе приготовлений десятки превратились в рагу из внутренностей и умирающего света.

Найла замолчала, стряхнула наглое существо, закрыла глаза и постаралась сконцентрироваться. Она быстро почувствовала сердце Сиракк, отсчитала дюжину ударов (всё в порядке) и вернулась в шумную реальность импровизированной верфи.

Девушка заложила руки за спину, наклонила голову и наконец разглядела тощий силуэт отравителя. Дхакритт прохаживался между рабочими, аккуратно выбирая, куда поставить ногу. Как же он оказался на ее корабле? Сколько бы она ни старалась, вспомнить о появлении отравителя на Сиракк почти ничего не могла и напрочь забыла, проверяли ли у него тогда все положенные бумаги. Возможно, этот надменный и двуличный человек просто стер воспоминания из памяти капитана и всех членов экипажа, используя свои яды.

Даже сейчас (Найла чувствовала это) Дхакритт был под кайфом. Как и в тот раз, когда он проследовал за ней до сердца корабля, а она в ярости выгнала его, не признавая право отравителя там находиться.

Найла инстинктивно положила ладонь на живот, словно стараясь защитить ребенка. Она отдала бы руку, чтобы ее дочери никогда в жизни не приходилось сталкиваться с подобными мужчинами. Пытаясь успокоиться, девушка вернулась мыслями к влюбленному рыбаку и сирене с длинными волосами.

Вдруг она услышала, как отравитель что-то резко приказал матросу.

Раздосадованная, поднялась с койки и отправилась на нос корабля. Пожалуй, ей будет полезно окунуться в суету работ, кипящих под брюхом Сиракк, выглядевшей странным привидением, и хоть немного притупить злость и негодование от того, что скоро придется оказаться один на один с этим мерзким типом.

Нет уж, моя дочь родится без участия этого человека! Пусть он и единственный на корабле, кто умеет принимать роды.

Чуть впереди несколько человек вытаскивали огромные бревна из трюма. Сиракк перевозила железную древесину из тропических лесов, с юга. Парни положили ношу на песок, откуда другая группа должна была забрать бревна и перенести под брюхо корабля. Именно там армия светогекконов несла наибольшие потери.

Найла, поморщившись, прошла мимо. Когда на месте колес окажутся бревна, начнется настоящая бойня гекконов. Смертельная мясорубка.

– Плохая примета? Нет, мелюзга, мы не специально, просто выбора у нас нет!

Она встала под каменную глыбу, служившую сводом этого странного прохода. На всякий случай корабль остановили метрах в двадцати, словно Сиракк собиралась постучать и спросить разрешения, прежде чем войти.

Найла посмотрела вверх. Каким-то образом пара светогекконов уже умудрилась забраться на камень. Девушка послала им воздушный поцелуй. Она обожала этих нежных ленивых существ, хотя понимала, что в некоторых случаях они могут быть опасны.

– Впечатляет, правда?

Девушка повернулась:

– Это вы? Не слышала, как вы подошли.

– Парни неплохо расправляются с этой зеленой дрянью, не так ли?

Если он хотел быть ироничным, то это не вышло. Найле стало противно.

– Отравитель, вы суеверны? Вы же вроде человек науки.

Дхакритт поморщился: вопрос явно пришелся ему не по душе.

– Что значит «вроде»?

– Так вы суеверны?

– Отнюдь. А вы?

Найла тряхнула головой.

– Невежливо задавать мне тот же вопрос. Особенно раз уж вы сами отвечаете неискренне.

– Все капитаны суеверны. В силу своего характера, профессии и ответственности, которую они несут перед экипажем.

– С каких пор вы так хорошо знаете капитанов и так плохо – женщин?

Дхакритт поджал губы и посмотрел на светящееся зеленое пятно мертвых гекконов, растянувшееся у ног механического чудовища.

– С тех пор как попал на борт Сиракк.

– Напомните-ка мне, как это произошло?

Отравитель отвернулся.

– Обидно слышать, что этого не помните вы, капитан. Я знаю ваш корабль лучше вас.

– Да-да, вы уже тысячу раз говорили, что вас пригласил предыдущий капитан, чтобы вылечить… покраснение на корпусе. И что с корабля вы сойдете только тогда, когда он полностью выздоровеет.

Дхакритт и бровью не повел.

– Запомните раз и навсегда. Когда я сел на корабль во второй раз, вы были очень впечатлены моими рекомендациями. И доверили мне заботу о ребенке. Кстати, вы уже выбрали ему имя?

– Я даже не знаю, мальчик это или девочка, – исподлобья посмотрела на него Найла. – Вы что-то скрываете от меня, отравитель?

Дхакритт ухмыльнулся.

– Эти подозрения… вы переоцениваете меня, капитан. Я лишь скромный изготовитель ядов.

– Прекрасно, тогда оставим воспоминания и личные вопросы, – ответила Найла. – Нам и без этого есть о чем поговорить. Жду вас и офицерский состав на капитанском мостике через девять минут!

Ясир поставил чашку на стол и кивком поблагодарил Мелакко.

– Сколько я был… в отключке?

– Минут пятнадцать.

– Всего? – Плюс время, которое он мылся, сушился и кружками пил чай, пока его «отравитель» пытался отчистить пол.

Мелакко зажег еще одну свечу.

– Да.

– Извини. За то, что тут устроил.

Горьковатая вонь свежей рвоты заглушала все остальные запахи.

Мелакко скрестил руки на груди.

– Я же предлагал ведро. Теперь тебе лучше?

– Да, но я пока еще не совсем очухался. Я не понял, что со мной было.

Они вышли на палубу, на свежий воздух, под звезды, и разглядывали море резины, окружавшее их развалюху.

– Что именно ты не понял, мальчик?

– Получается, ты можешь делать со мной все, что хочешь? Как ты смог заставить меня пройти больше ста метров и притащить кусок железа?

Повисла длинная пауза.

– Нет, не всё. Я и сам до конца не выяснил, как работает бхет. Но знаю, что мне не хватало получателя, человека, который бы соскабливал ржавчину с металла.

– А мы можем поменяться? Чтобы ты стал получателем, а я отправителем?

Мелакко убрал локти с фальшборта и выпрямился.

– Не болтай лишнего, мальчишка, все не так просто. Чтобы отправитель мог взаимодействовать с получателем, нужно, чтобы у получателя в теле был металл, хотя бы крошка… мельчайшая крупинка.

– В смысле, чтобы у него была Болезнь?

Мелакко кивнул:

– Хватит самой малости. Ты болеешь, малявка?

Ясир отрицательно затряс головой.

– Нет, нет! А ты – да? Вон у тебя бляшка на лице…

Мелакко отвел глаза.

– Да. Я заразился два года назад, но бхет, видимо, не дает Болезни разгуляться.

Из темноты на покрышки за ночной трапезой спланировал ромбокрыл. И принялся конвульсивно бить крыльями и лапами по иссохшей резине, словно кто-то запер его в клетке. Наверное, нашел мышь.

– Знаешь, что мне иногда хочется сделать? – нарушил молчание Мелакко. Ромбокрыл оторвался от черной пустыни с огромной добычей, трепыхавшейся в клюве, и исчез в ночном небе. – Сняться с якоря и на этой развалюхе отправиться в плавание по дюнам.

Ясир молча уставился на него. Когда садилось солнце, мальчику показалось, что у остова нет колес. А без колес корабль далеко не уплывет, хотя вокруг и полно шин на любой вкус.

– Нужно только подождать, пока придет какая-нибудь пескочерпалка с большущими кранами. И вытащит меня на песок.

Ясир пожал плечами.

– А ты правда хочешь уплыть? – не поверил мальчик, но вслух этот вопрос не задал. И спросил себя, обидело ли его предательство Мелакко. Пожалуй, нет: рано или поздно он бы все равно попробовал бхет, а тут хотя бы рядом был тот, кто знал, что делать в случае чего. Что ему терять? У него – ни семьи, ни друзей, ни планов на будущее. А вдруг этот человек с отметиной Болезни на щеке и расширенными от бхета зрачками поможет ему начать новую жизнь?

– Второй каюты у меня нет, – объяснил Мелакко. – И другой койки тоже. Поэтому будешь спать на палубе.

– Не боишься, что я сбегу?

Мелакко лишь усмехнулся.

– И куда ты пойдешь? Пока ты бродил по покрышкам, я немного покопался в твоей голове.

Он оставил Ясира в темноте, а сам вернулся внутрь остова.