Суворовская юность
– В этом году ваша рота будет участвовать в параде в качестве роты барабанщиков, поэтому за короткий срок вам необходимо будет научиться барабанить. Занятия начнем уже во время лагерного сбора.
После этих слов сразу же нашлись желающие тут же испробовать эти столь необычные музыкальные инструменты.
– Стоп, стоп, стоп! – закричал дирижер. – Внимание, товарищи суворовцы! Это не так просто, как вам кажется. Сначала возьмите в левую руку одну палочку и положите на средний палец так, как показывает вам барабанщик, – все взглянули на солдата-барабанщика. А дирижер продолжал: – Другую возьмите сверху в правую руку. Держите надежно, но не зажимайте, чтобы рука была свободной, и удары наносились резко, ровно и четко.
С этого дня после обеда, как только не было дождя, на этой площадке слышался грохот дубинок по деревянным станкам. Суворовцы старались отбивать ритм барабанным произведением «Старый барабанщик». Все это было еще далеко от барабанной дроби, но шуму уже было много.
Иногда офицеры-воспитатели выводили своих подопечных в поле, которое простиралось сразу же за стадионом, для того чтобы провести занятия по тактике и топографии. Названия этих занятий были довольно условными, потому что они были почти обычными занятиями по географии с небольшим отклонением в военную сторону. Суворовцев учили ориентироваться на местности с помощью солнца, узнавать стороны света по коре деревьев, условно определять расстояние до отдельных предметов с помощью столбов электропередач или спичечного коробка, учили действиям отделения в наступлении и обороне. Но чаще всего такие занятия превращали в военные игры.
Так перед одним из занятий вся рота усиленно готовила трещотки, которые во время военной игры должны были изображать мальчишкам личное оружие – пулеметы и автоматы, а утром на разводе командир роты капитан Басманов поставил задачу:
– Первому взводу во главе со старшим лейтенантом Лобаном выйти в район полигона для действий в обороне и организации засад. Второму и третьему взводам вести наступление, каждый на своем направлении. Задача второго и третьего взводов заключается в том, чтобы опередить соперника и добраться до цели первыми. Но при этом вам придется преодолевать сопротивление засад, которое будет организовано суворовцами первого взвода.
Но так красиво все выглядело только в планах командира роты и разъяснениях офицеров. Первое время два взвода, действительно, выдвигались более-менее нормально, но как только они наткнулись на первые засады, так все смешалось в кучу, как в Полтавском или Бородинском сражении. В этой игре они действовали так же, как действуют миллионы мальчишек их возраста, играя в войну на своих улицах или в своих дворах. Мальчишки в азарте забыли все ранее изученное на занятиях, не слушали команд своих командиров, а всячески старались захватить в плен противостоящего противника, то есть организаторов засад. Те же в свою очередь были бессильны, так как с помощью своих трещоток ну никак не могли не только остановить, но даже хоть слегка напугать наступающие на них азартные войска противника. Поэтому Шпагин, Рожков, Стародубцев и два других суворовца, оставленных в засаде на первом рубеже, едва смогли удрать от бегающих за ними по полю мальчишек второго взвода. Не лучше обстояли дела и с наступлением третьего взвода под командованием капитана Рыбина. Этот взвод пытались остановить Пестряков, Буранов, Самгин и другие суворовцы их взвода.
Постепенно офицерам кое-как удалось остановить своих разгоряченных успешной, как им казалось, атакой бойцов, вновь собрать взвода в походную колонну и объяснить мальчишкам, что в их задачу на этот раз не входит захват обороняющихся воинов, потому что в реальном бою те будут вооружены не трещотками, а настоящим оружием, способным убивать. Они еще раз объяснили, что их задача – это успешное обнаружение засад, умелые действия по рассредоточению своего подразделения, чтобы укрыться от огня противника, и правильно организованная атака на обороняемые позиции, тем более что в центре этого всего импровизированного поля боя постоянно идет командир роты с секундомером и определяет, какой взвод четко выполняет все необходимые маневры и действует при этом более слаженно. Поэтому на следующий рубеж атаки взвода вышли уже более подготовленными, и действия их были уже более осмысленными.
Тем не менее, по расчетам посредника, которым выступал на этот раз командир роты, после прохождения трех рубежей, третьему взводу удалось выполнить все задания быстрее и более тщательно, поэтому он по результатам военной игры был объявлен победителем.
– Так значит это и наша победа, – заметил Витька Стародубцев, – ведь это мы своими действиями не дали второму взводу наступать быстрее.
– Мне так сдается, что это скорее поражение капитана Вилько, который постоянно удерживал своих суворовцев на месте, а не наша победа, – рассудил Костя.
– Ну, так все равно мы победили, а уж как, это не имеет значения, – не сдавался Витька.
– Ладно, вы, спорщики, шевелитесь скорее, а то вот-вот дождь начнется. Не успеем до лагеря добежать, – проворчал бредущий рядом Артем.
Действительно, небо со всех сторон опять было затянуто черными тучами, а разгоряченные было игрой, беготней и трескотней мальчишки, шедшие походным шагом в сторону лагеря, начинали терять боевой дух, поскольку стал накрапывать уже всем так надоевший за лето дождик.
– Рота! Бегом! Марш! – раздалась сзади команда Басманова.
И суворовцы, вновь рванули вперед, будто и не было всей предыдущей суеты и беготни. Они едва успели добежать до своих палаток, как дождь полил изо всей силы.
– Надеть плащ-палатки и приготовиться к построению на обед, – раздалась команда дежурного сержанта.
Ребята достали из вещмешков плащ-палатки и вышли под дождь строиться на тыльной линейке.
– Хорошо, что успели до дождя, а то бы все вымокли до нитки, и просушиться-то негде, – заметил капитан Рыбин, когда офицеры, набросив плащ-накидки, уходили в сторону столовой.
– Как же мы будем проводить поход? – посетовал капитан Басманов.
– На какое число запланирован поход? – поинтересовался Вилько.
– На первое воскресенье июля. А ведь дожди не прекращаются.
– Так в этом году у нас только однодневный поход, – попытался успокоить их Лобан.
– Однодневный-то однодневный, но все-таки хочется вернуться засветло, а в конце июня уже начинает раньше темнеть, – пояснил свою мысль Басманов.
– А вы обращались к начальнику училища?
– Да, мы на совещании докладывали начальнику учебного отдела, что из-за постоянных дождей невозможно проводить занятия.
– Ну и какая реакция?
– А никакой. Сказал, чтобы проводили занятия в соответствии с планом применительно к обстановке.
– А вы что думали, он скажет что-нибудь другое, – заметил капитан Рыбин, который работал в училище уже давно, – это хоть и суворовское, но все-таки военное училище.
– Да ребят жалко. Неинтересно им тут. Одна радость – кинофильмы по выходным, да и то в промокшем клубе, – сказал Вилько, и добавил: – Хорошо хоть болеют умеренно.
– Сплюнь ты, – возмутился Басманов, в душе радуясь тому, что суворовцы его роты в течение всего лета практически не болели.
– Тьфу-тьфу-тьфу! – послушно сплюнул Вилько три раза налево.
О походе все суворовцы знали заранее, говорили между собой с какой-то торжественностью, хотя мало кто представлял себе, что такое поход на пятнадцать километров. Подготовка к походу осуществлялась по плану. Командир роты с офицерами изучали по карте маршрут движения, намечали места привалов. Старшина Валетин готовил заявку на походную кухню. Сержанты проводили занятия с суворовцами по укладке вещмешков, где должно быть все необходимое по норме, по правильному наворачиванию портянок, чтобы во время похода не натереть ноги. Сами суворовцы тоже припасали кое-какие запасы: кто покупал в военторге печенье или конфеты, а кто просто выцыганивал на кухне сухари у поварихи «тети Маши» или сторожа «дяди Паши», как любил называть всех без исключения служащих Олег Буранов:
– Дядь Паша, теть Маша, дайте, пожалуйста, сухариков!
Как всегда с утра день начинался довольно неплохо. Дождя не было, хотя и солнышко тоже не радовало своим появлением.
– Это только к лучшему, – решил Басманов, – идти по прохладе все-таки легче, чем по жаре.
Сразу же после развода на занятия он вывел свою роту в расположение и объявил:
– Построение через десять минут. Форма одежды и снаряжение походное. Разойдись!
Суворовцы разбежались по палаткам, разбирая свои вещмешки, кто-то, схватив флягу, спешил наполнить ее водой. Но уже звучала команда на построение. Встав перед строем, командир роты подал команду:
– Командирам взводов проверить снаряжение и доложить о готовности.
Офицеры в полевой форме, перетянутой ремнями, с плащ-накидками на ремнях быстро провели осмотр и доложили командиру роты.
Глава 18
Рота походным маршем вышла из расположения и двинулась в сторону полигона. Сначала шли ровно, почти в ногу, но уже через некоторое время с ноги сбились и пошли походным шагом, разговаривая между собой. Было не жарко, но от ускоренной ходьбы, от вещмешка за спиной, полной фляги с водой, которая висела на поясе, идти становилось все тяжелее, воротнички и спины взмокли, пот градом катил по лицу. Стали раздаваться голоса:
– А сколько мы уже прошли?
– Да еще совсем немного, километров пять, – ответил старший лейтенант Лобан и подал команду: – Можно расстегнуть воротнички.
Команда явно запоздала, потому что почти у всех воротнички уже были расстегнуты. Командир взвода лишь снял с себя ответственность, констатировав уже свершившийся факт. Но тут же заметил нарушение:
– Ченовардов, я сказал воротнички, то есть только две верхних пуговицы, а не всю гимнастерку.
– Так жарко же, товарищ старший лейтенант.
– Всем жарко, а форму одежды нарушать нельзя.
Через некоторое время вдали показались дома лежащей на их пути деревни. Капитан Басманов быстрым шагом прошелся вдоль своего растянувшегося вдоль дороги подразделения и приказал:
– А ну подтянуться. Выровнять строй! Запе-вай!
В деревню рота вошла с песней походным шагом. Из окон выглядывали деревенские жители, некоторые выходили во двор и подходили к заборам, провожая взглядами шедших суворовцев. Были среди них и пожилые и старые.
– Вот вам, пожалуйста, и еще один куплет «Кадетской мамы», – посмеялся Артем Рожков, который уже узнал все слова этой песни, и тихонько пропел:
– «Летом в жаркую пору, умирая от жажды,
Мы в походы ходили и играли в войну,
И старушка чужая в зной давала нам воду,
Головой вслед качая, утирала слезу».
Сельские ребятишки широко открытыми глазами смотрели на строй маленьких военных мальчиков и махали им руками.
– Идиоты, интересно им поглазеть. Не понимают, что из-за них нас заставляют идти строем, – прошипел Ченовардов, когда рота закончила петь.
Костя вспомнил, как он раньше тоже очень любил смотреть на подтянутых военных, и поэтому возразил ему:
– Ну так что, пусть смотрят. Как будто ты сам не любил смотреть на военных.
– Я-а? Эх, ты, дярёвня! – Ченовардов презрительно посмотрел на Костю. – Да я этих военных насмотрелся до чертиков.
– Как ты его назвал? Осторожнее на поворотах, а то можешь ненароком нос разбить, – обиделся Славка Пестряков за своего земляка и слегка зацепил ногу шедшего впереди Ченовардова.
Тот споткнулся, но не упал, хотя оказался вне строя на обочине дороги. Шедшие сзади суворовцы один за другим быстро заполнили освободившееся место.
– Что такое? – послышался окрик командира взвода, шедшего позади. – Суворовец Ченовардов, почему вы вышли из строя?
– Это не я. Это …
Он хотел было продолжить, но увидел, как шедшие в строю мальчишки почти одновременно повернули головы в его сторону, и замолчал. Ябеда мог получить не только общее презрение, его могли даже избить. Взвод прошел мимо него.
– Догоняйте взвод! – приказал Лобан.
Ченовардов добежал до взвода, но его место уже было занято, поэтому он вынужден был стать в последней шеренге на левый фланг среди низкорослых ребят.
За деревней Басманов остановил роту и объявил привал.
– Молодцы, суворовцы! – похвалил он ребят. – Осталось еще немного, прошли большую часть пути.
– Еще столько же идти?! – удивился суворовец Денисов.
Видно было, что ему раньше не приходилось ходить на такие расстояния.
– Да, еще столько же, а потом будет военная игра, – сказал командир роты и, посмотрев на небо, добавил: – Если погода не подведет.
Пока погода, казалось, активно поддерживала их. Более того, уже в конце перехода около полудня совсем посветлело, и за тучами стало выглядывать солнце.
– Взводам приготовиться к проведению военной игры! – подал команду капитан Басманов.
Суворовцы увидели, что они прибыли на местность, где когда-то шли бои. Вдоль заросших обочин дороги и по краям колхозного поля виднелись осыпавшиеся с годами окопы, траншеи и блиндажи. А чуть дальше на пригорке возвышалась серая громадина бетонного ДОТа. Позабыв про усталость, многие суворовцы побежали вперед посмотреть на это чудовище поближе. ДОТ был большой. Даже только в своей верхней части он был в высоту человеческого роста и производил довольно страшное впечатление. Вход в него полностью врос в землю, верхняя амбразура была уже кем-то забетонирована.
– Что, страшно? – спросил подошедший командир роты. – А людям, штурмовавшим его тогда, когда там сидели немецкие пулеметчики, было еще страшнее.
Было заметно, что в такие моменты, когда уже поседевший капитан Басманов вспоминал о войне, лицо его становилось каменным, а глаза смотрели не в настоящее, а куда-то далеко в прошлое. Туда, где он на границе мальчишкой-лейтенантом встретил первый день войны. Как по тревоге выскочили они к своим боевым машинам, но у танков не было достаточного количества бензина. И оказалось, что хотя броня крепка, а танки без горючего не быстры. Поступила команда, закопать танки в землю, оставив на виду лишь башни. Командование хоть таким образом пыталось создать долговременные огневые точки, но сила танка в его маневренности, а у закопанного танка уже и броня не так крепка, как вот у этого бетонного монстра. Быстро тогда фашисты пощелкали эти бронированные орешки. Вместе с экипажами отлетали в сторону башни танков, ставшие хорошей мишенью для немецкой артиллерии. Но не мог всего этого рассказывать пожилой капитан этим маленьким несмышленышам. Не мог он рассказать всего того, что пришлось пережить во время отступления, и того, как потом, уцепившись зубами за маленькие клочки земли среди сплошных болот Волховского фронта, они чудом смогли выстоять, как потом с боями шли вперед до самой Риги. Щека его очередной раз дернулась, напомнив о былой контузии, и он очнулся от воспоминаний.
– И сейчас мы с вами вновь попробуем штурмовать эту долговременную огневую точку противника. Второму взводу занять оборону, первому и третьему приготовиться к атаке. Флаг на ДОТ. Победителем будет тот, кто его возьмет.
Суворовцы второго взвода быстро создали вокруг ДОТа два кольца обороны. Казалось, что подойти к нему будет невозможно, ведь любого, кто приближался к ДОТу, они могли запятнать, дотронувшись до него, и таким образом вывести из игры. По условиям игры представителям обороняющейся стороны было достаточно только запятнать противника. После проведенной разведки стало ясно, что единственным защищенным местом подхода к ДОТу была западная сторона, где кустарник вплотную примыкал к ДОТу, но об этом знали и защитники, поэтому предусмотрительно поставили туда более сильных суворовцев. Командиры наступающих взводов решили одновременно атаковать вершину отдельными штурмовыми отрядами по отделению в каждом, чтобы частью сил отвлечь внимание обороняющихся, а группой второго эшелона прорваться в нейтральную зону за второй линией обороны и захватить флаг.
Отделению Кости Шпагина предстояло выполнить этот отвлекающий маневр со стороны кустарников, то есть фактически «погибнуть», отвлекая основные силы противника на себя. Суворовцы его отделения скрытно вышли из-под обзора обороняющихся, обошли ДОТ с западной стороны. Сначала они пробежали по старой траншее, затем вылезли из нее и подползли на животах среди кустов к ближайшей линии обороны противника в ожидании сигнала. Сердечко Кости колотилось так, как будто он был на настоящей войне, которую он видел лишь в кино, и именно от него зависело дело победы в этом сражении. Примерно также выглядели и его товарищи, залегшие в соседних кустах.
– Слушай, Вить, мы с Самгиным и Рожковым по сигналу бросимся вперед и отвлечем их внимание, а ты не торопись и постарайся держаться позади нас, чтобы тебя не успели запятнать. Пока они будут гоняться за нами, ты постарайся проскочить вперед прямо к ДОТу.
– А как я на него заберусь, ведь флаг наверху, а ДОТ высокий.
– Тебе главное пройти вторую линию обороны, после чего они не имеют права тебя взять, а туда обязательно пройдет кто-то из других отрядов и поможет тебе. Ты все понял?
– Понял!
Минут через пять со свистом в небо взлетела ракета, означавшая сигнал начала атаки. Раздались хлопки взрывпакетов, которые для усиления эффекта боя старшина Валетин бросал чуть в стороне от наступающих. Один из взрывпакетов, пролетел какое-то расстояние, но разорвался уже почти у ног быстро бежавшего суворовца Буранова. Буранов отпрянул и увидел испуганное лицо старшины, который тоже не ожидал такого. К счастью, никаких повреждений этот взрыв суворовцу не нанес.
– Ура-а-а! – заорал Костя, поднимаясь с земли.
– Ура-а-а! – кричали его товарищи, устремляясь за ним.
– Ура-а-а! – слышалось и с других участков штурма.
По всему периметру первой полосы обороны завязалась потасовка. На помощь бросились суворовцы со второй полосы, а в это время между воюющими в брешь проскочил маленький Витька Стародубцев и оказался неуязвимым уже за второй полосой обороны. Туда же прорвался суворовец третьего взвода, и они вдвоем, помогая друг другу, забрались-таки на ДОТ и, схватив флаг, стали размахивать им, сообщая тем самым о полной победе над врагом и окончании этой маленькой потешной войны.
Суворовцы второго взвода еще что-то бурно доказывали капитану Басманову, не соглашаясь с поражением, но тот уже объявил «Отбой».
Прибыла полевая кухня, и все вместе, и победители, и побежденные, и живые, и «погибшие» в этом бою дружно выстроились в очередь за получением своей порции обеда. У каждого суворовца был свой котелок, закрывающийся крышкой. В котелок накладывали первое или второе блюдо, а в крышку наливали компот или чай. Перед полевой кухней выстроилась очередь из изголодавшихся после походных и ратных дел мальчишек. На этот раз начпрод не пожадничал, борщ был особенно наваристым, а каша с мясом даже вкусной. В котле полевой кухни было три отделения для первого, второго и третьего, поэтому суворовцам приходилось трижды становиться в очередь. Сначала получали первое и хлеб, потом после съедания первого – второе и третье. Суворовцам Богатову и Еремину стоять лишний раз в очереди не хотелось, и чтобы сократить время, они упросили повара положить им первое и второе вместе в котелок и тут же в крышку налить компот.
– Какая разница? – проворчал всегда выглядевший полусонным суворовец Еремин. – В желудке все равно все смешается.
Но как раз в тот момент, когда он с котелком в одной руке и с компотом в другой, слегка приволакивая ноги, подходил к своим жующим товарищам, его нога зацепилась за корень дерева. Еремин споткнулся и едва не упал, разлив весь компот, но котелок все-таки умудрился удержать в высоко поднятой руке. Всеобщий хохот видевших все это ребят никак не смутил незадачливого Ерему. Он, как ни в чем не бывало, сел под деревцем и невозмутимо принялся потреблять свою еду.
Во время обеда командир роты стал вновь и вновь поглядывать на небо. Небо опять затягивали тучи, явно показывая на приближение дождя, который должен был начаться с минуты на минуту.
– Закончить обед! Приготовиться к маршу! – подал он команду.
Ребята зашевелились, собирая свои вещмешки. Рота построилась. Командиры проверили наличие людей.
– С места с песней, шагом ма-арш! – скомандовал Басманов и рота, разгоряченная только что прошедшим боем и разогретая борщом и кашей, дружно запела, четко ставя ногу в такт песне.
– «Полем вдоль берега крутого, мимо хат,
В серой шинели рядового шел солдат…»
Но так бодро суворовцы прошли совсем недолго. Они еще не дошли до деревни, как стал накрапывать дождик, и пришлось остановиться, чтобы вытащить плащ-палатки и попытаться укрыться от дождя. Плащ-палатки были короткими и не прикрывали ног, к тому же они были сделаны из тонкого не прорезиненного брезента, поэтому уже через полчаса промокли насквозь. Мальчишки шли понуро, вода по брюкам стекала в сапоги, портянки намокли, сбились в жгуты и стали натирать ноги. Через некоторое время и по спинам тоже потекли струйки холодной воды. Капитан Басманов в плащ-накидке с накинутым капюшоном, как курица-наседка, бегал из начала в конец растянувшейся колонны, то и дело задавая один и тот же вопрос:
– Никто не устал? Ноги не натерли?
Но никто не отвечал на его вопросы, потому что понимали, что ничего не изменится и командир роты все равно ничем не сможет помочь. Вскоре подъехала машина санчасти, видимо, специально присланная из лагеря, и командир роты опять стал предлагать:
– Кто не может идти, может сесть в машину.
В другое время ребята не отказались бы прокатиться, но на этот раз ехать в машине никто не пожелал. В этой ситуации такой поступок для мальчишек, только что штурмовавших вражеский ДОТ, выглядел элементарным предательством.
– Ничего, мы дойдем, – послышалось в ответ на предложение командира.
И насквозь промокшие суворовцы продолжали шлепать промокшими сапогами по раскисшей дороге. Санитарная машина, прихватив одного или двух мальчиков из других взводов, которые уже стерли ноги так, что действительно не могли идти, уехала в лагерь.
Неожиданно для себя Костя вдруг вспомнил слова песни из кинофильма «Дети капитана Гранта», которую они только что в лагере выучили на занятиях по английскому языку, и попытался подбодрить своих друзей:
«Captain brave, captain brave, give a smile, sir, (Капитан, капитан, улыбнитесь,
That a smile is the flag of a ship. Ведь улыбка, это флаг корабля…)
Его друзья рассмеялись и тут же дружно подхватили:
Captain brave, captain brave, cheer up, sir. (Капитан, капитан, подтянитесь, For the sea surrenders only to the quick…» Только смелым покоряются моря…)
Оставалось еще с полкилометра. Вдали уже был виден лагерь. Командир роты вновь оглядел свое поникшее воинство и подумал, что не годится военным людям так появляться в лагере. Он заторопился вперед, остановил двигавшиеся отдельно группки первого взвода, немного подождал отставших и прокричал сквозь пелену дождя:
– Подтянись! Товарищи суворовцы, мы не можем таким образом войти в лагерь. А ну-ка, подтянитесь! – он подождал отстающих, и стальным голосом продолжил: – Становись! Повзводно, с места с песней! Вперед, ма-арш!
Удивительно, но только что кое-как бредущая бесформенная толпа мальчишек вдруг мгновенно преобразилась, дружно затопала и заорала что-то невообразимое. Рота шла в ногу. Было в этом что-то сверхъестественное. Суворовцы шли и пели уже от какой-то ярости на природу, превозмогая свои слабости и усталость, доказывая свою силу и непобедимость. Шли и пели. Пели азартно, яростно, дружно.
А перед самым подходом к лагерю их песню совершенно неожиданно из-за кустов поддержала музыка училищного оркестра, который по приказу начальника лагерного сбора вывел им навстречу их знакомый майор Филатов. Рота перешла на строевой шаг и по команде «Стой!» застыла на передней линейке. Капитан Басманов скинул плащ-накидку и строевым шагом подошел к начальнику лагерного сбора с докладом. Начальник лагерного сбора полковник Суров повернулся к строю, поднес руку к козырьку фуражки и торжественно произнес:
– За проявленную стойкость и мужество всему личному составу роты объявляю благодарность!
– Служим Советскому Союзу! – дружно прокричали в ответ суворовцы.
Глава 19
После команды «Разойдись!» суворовцы разбрелись по своим палаткам, чтобы хоть как-то укрыться от нудного дождя и привести себя в порядок, насколько это было возможно в условиях лагеря, ведь дополнительной сухой одежды и белья у них не было. А значит, надо было лишь помыть в какой-то лужице покрытые грязью сапоги, затем стянуть их и проверить ноги. Сушить промокшую одежду тоже было негде, но можно было хотя бы выкрутить, чтобы она не была такой мокрой. Сняв сапоги, Костя обнаружил, что все-таки натер пятку сбившейся портянкой до крови, потому что из-за высокого подъема ступни он постоянно вынужден был носить сапоги на размер больше. Не лучше обстояли дела и у его товарищей. Артем, чертыхаясь, осматривал водяные пузыри на обеих ступнях, Борис потирал разодранную в «бою» коленку. И лишь Витька оказался без единой царапины и поэтому насмешливо посматривал на своих изнеженных городских товарищей.