Укротитель тьмы. Part 1
Наверх из холла вела лестница, взвивающаяся угловатыми подъемами в царившем внутри полумраке. Из трех жилых, Ник занимал квартиру на четвертом этаже, считавшемся техническим чердаком. Не слишком может быть удобно, за то недорого, и никто не мешает, потому что из соседей, только свищущий в стенах ветер. К тому же совсем рядом выход на крышу, который в случае чего можно использовать как запасной. А что, в его практике и не такое бывало. Так что – сплошные плюсы.
Поднимаясь вверх по лестнице, Ник уже бряцал на ходу ключами и думал над тем, что сейчас ему еще нужно будет выгулять Бруно и… написать чертов отчет! Мысль об этом шандарахнула ему по голове с такой силой, что свело зубы. Первое число! Как он мог забыть об этом! Черт-черт-черт!
Он торопливо подскочил к двери. Эта черная и железная красавица, без преувеличения, была самой дорогой частью интерьера его квартиры. А все потому, что он был диким параноиком по части безопасности. Чародей уже собирался вставить ключ в замочную скважину, как вдруг нечто закрыло собой бледный свет, струящийся из подслеповатого подъездного оконца, погрузив площадку в еще больший мрак.
– Господин Фельсенбург? – спросил невозмутимый голос.
От неожиданности ключи вырвались из рук Ника и с печальным звоном упали на запыленный коврик. Чародей стремительно обернулся, сетуя на свои прозевавшие опасность инстинкты.
У окна стояла темная фигура. Контровой свет превращал ее в однородный черный силуэт, лишь только вырисовывая формы. Но уже и поэтому можно было заключить, что перед чародеем стоял довольно крепкий мужчина. Ниже его ростом, зато более натренированный и плечистый. Сердце непроизвольно забилось где-то в районе горла.
– Чем могу быть полезен? – в свою очередь поинтересовался Ник натянуто, стараясь не сводить глаз с гостя и поднять ключи.
В таких ситуациях, ему всегда хотелось выдать себя за другого, но здесь это не имело смысла. Вряд ли человек, который подкараулил его у квартиры, не знает, как он выглядит и поведется на столь дешевый трюк. Скорее вопрос с его стороны был риторическим, чтобы привлечь внимание.
Фигура сделала шаг и начала медленно спускаться по ступенькам от закутка, ведущего на крышу, все больше и больше выходя из засвеченной части. В сплошном черном мареве проявился мужчина с густой шапкой ухоженных светлых волос в строгом черном костюме и при галстуке.
– Добрый вечер. – поздоровался он, позволив себе ничего не значащую дежурную улыбку. – До нас дошли сведения, что вы практикующий чародей. Я представляю интересы человека, который хотел бы воспользоваться вашими услугами.
Это было довольно неожиданно. Да что уж там, заявление прозвучало, как гром среди ясного неба, отчего Ник сощурившись взглянул на собеседника. Можно считать его пессимистом, но чародей, познал жизнь достаточно для того чтобы ничто не воспринимать безоговорочно как подарок судьбы. Именно поэтому он постарался умерить взметнувшееся в нем на секунду ликование и как можно более сдержанно сказать:
– Интересно. А почему вы не пришли в мой офис?
В то время как сердце отстукивало радостные ритмы ча-ча-ча, мозг чародея отчаянно соображал. Дорогой костюм, умение держать себя, знание его адреса… Пока по всем параметрам вырисовывается одно: либо это дело обещает стать для него супервыгодным, либо же наоборот ужасно отвратительным.
Светловолосый сделал шаг по плиточному полу и под его дорогими туфлями захрустело каменное крошево, отвалившееся с потолка. В прочем остановился он на достаточном расстоянии, чтобы у Ника не было причин занервничать. Профессионал чертов.
– Дело, о котором пойдет речь сугубо конфиденциально. Мне и моему патрону бы не хотелось придавать его огласке. – откликнулся незнакомец.
Голос у него был ровный и спокойный, даже баюкающий, а глаза не выражали никаких ярких эмоций. Ника пробрал озноб, и он зябко передернул плечами. Насколько он мог судить, перед ним не маг. Но оттого только больше его вдруг вывели из себя слова блондина.
– Знаете ли, я работаю не на радио и в мои интересы также не входит разглашать информацию своих клиентов. – иронично заметил он.
Чего уж он терпеть не мог, так это когда его поучали в собственном деле. Однако пришелец ничуть не проникся его тонкой отповедью, а только невозмутимо повел плечами.
– И все же, ваш офис место слишком публичное. Подобный разговор нужно вести в более приватной обстановке. Не могли бы мы побеседовать у вас в квартире? – костюмчик чуть повел головой указывая за спину чародея.
По коже Ника тут же пронесся горячий мурашечный табун. Что он вообще себе позволяет?
– Нет, не могли бы. – сухо отрезал чародей, категорично сложив руки на груди.
Знал он таких. Многим из его недоброжелателей требовалось проникнуть в его квартиру, что сделать было не так-то просто из-за защитных чар. Ник создал их такими, чтобы они не пускали в дом никого чужого без права входа от самого хозяина. Так вот, не на того напали! Ник еще раз присмотрелся к посетителю на предмет магии.
Тем временем блондин опешил лишь на секунду, почти тут же слегка улыбнувшись.
– Господин Фельсенбург, вы слишком скоропалительны и категоричны в своем отказе.
Это стало финальной точкой для и без того напряженного дня и Ник сардонически развел руки:
– Правда? – изобразил изумление он и почти тут же резко добавил. – Послушайте меня вы… как вас там?
– Евгений. – откликнулся костюмчик.
– Послушайте меня Евгений. – кивнул Ник. – Вы заявляетесь ко мне в нерабочее время, темните, и плюс к тому заставляете играть по вашим правилам. Как думаете, мое несогласие может быть обоснованным?
Евгений, который может быть вовсе не Евгений, на секунду поглядел на чародея серьезно и изучающе.
– Ни о каком навязывании речи пока и быть не может, как минимум потому, что я еще даже не изложил обстоятельства просьбы.
Ник демонстративно фыркнул и привалился плечом к двери. В том то и дело, что еще не вышло ни единой карты, а его уже вынуждали принимать чужие условия. Порабощение всегда начинается с мелочей. А потом не успеешь оглянуться и к ошейнику на твоей шее уже тянут симпатичный поводок.
– Мне очень жаль, но этого и не потребуется. В первую очередь мне нужно увидеть самого клиента, без всяких там полномочных представителей, без обид. – откликнулся Ник. – Только в том случае я могу решить взяться за дело или нет.
Все это Ник говорил не из вредности, хотя и из-за нее тоже. Но в первую очередь потому, что это было его непререкаемым правилом. Он как чародей умел чувствовать людей. И тогда он мог точно сказать, стоит ли помогать этому человек или нет.
Евгений плотно сомкнул губы уже без всякой улыбки. Кадык его дернулся вверх-вниз.
– Боюсь, это невозможно. – не теряя высоко профессионального тона заявил он.
– В таком случае, ничем не могу вам помочь. – Ник обернулся к двери.
Мысль о том, что он упускает наверняка богатого клиента жгла сознание, но он еще был не в настолько плачевном состоянии, чтобы поступать своими принципами и совестью.
Чародей вновь вытащил ключи, искоса наблюдая за гостем. Тот смотрел на него неотрывно.
– Вы совершаете ошибку, господин Фельсенбург. – прокомментировал он флегматично, отряхивая безукоризненно чистую проворность рукава.
– Вы вздумали мне угрожать? – прошипел чародей.
Это он любил еще меньше вмешательство в свои дела. Но Евгений только отстранено рассмеялся рассыпчатым неискренним смехом делового партнера.
– Ни в коем случае. Это было бы как минимум глупо, угрожать тому, кто сильнее и опаснее тебя. – заметил он и чуть хищновато улыбнулся. – Я имел ввиду, совершаете ошибку для себя. Мой клиент готов щедро оплатить ваши услуги.
Нику потребовалась вся выдержка и сила воли, чтобы не обернуться к нему с интересом.
– Всего доброго. – проворчал он, отпирая дверь.
Следующая фраза гостя, застала его, когда чародей уже перешагнул через порог.
– То есть вы отказываетесь?
Фельсенбург тяжело вздохнул и глянул через плечо.
– Пусть ваш клиент явится ко мне в офис сам. Тогда, возможно, мое мнение изменится.
Финальной точкой стал тяжёлый хлопок металлической двери.
2 глава.
Что отвратительно в дисковых телефонах, так это их противный дребезжащий звонок. Этот неумолимый звук ввинчивался в мозг с явным намерением поднять с постели, даже если ночью ты умер и превратился в хладный труп. В двойне же раздражало это, когда ты был еще жив. Именно поэтому Ник с полустоном-полурычанием поднял голову, когда из коридора раздалась навязчивая трель.
Любой род магов, а в особенности чародеи, очень плохо уживался с современной техникой. И, если уж в двадцать первом веке полностью отрешиться от прогресса было невозможно, то в их интересах было использовать самые примитивные и старомодные механизмы, вроде дисковых телефонов.
Ник разлепил глаза. Оказывается, он уснул за столом, положив голову на руки. Перед чародеем лежал отчет. Всю ночь он потратил на то, чтобы выдумать его. Каждый раз это превращалось в пытку: попробуй вспомнить, что с тобой происходило за месяц в каждый день по отдельности. В этот раз было вдвое сложнее, потому что каждый был похож на другой, как капли воды, превратив жизнь чародея в день сурка. Первые пятнадцать минут Ник не мог выдумать ничего кроме «сидел в офисе и читал», что, кстати, было чистейшей правдой, вот только вряд ли Джозефа удовлетворит такое объяснение. Так и пришлось выдумывать, вспоминать, а местами и сочинять, но обязательно нечто благовидное и чинное.
Чародей глянул на будильник что стоял на столе. Он закончил ранним утром, поэтому поспать ему дали только два часа. За то все было готово, оставалось только прочитать написанное свежим взглядом и можно отправлять. Уронил голову обратно на руки Ник с четким намерением не отвечать, но не прошло и половины минуты, как на стол что-то мягко приземлилось. Не прошло и секунды, как мягкая маленькая лапа начала беспардонно стучать его по щеке. Приоткрыв глаз, чародей встретил недовольный кошачий взгляд. Сатана, его кот, сидел на углу стола и раздраженно помахивал хвостом. Его черная шерсть сливалась с общим полумраком, и только зеленые глаза слегка светились, как два маленьких фонарика. Тот вновь толкнул его лапой.
– Да иду я, иду, – сдался чародей, выпрямляясь и пихая ноги в теплые тапки.
Квартира Ника не отличалась особой утепленностью, тем более становящимися все более студеными осенними утрами, поэтому чародей зябко запахнулся в лоскутный халат, который всегда висел на спинке кровати. Этой ночью он ее даже не расстелил. И, кажется, это обстоятельство только больше обрадовало Бруно. Огромный косматый волкодав серого цвета развалился на его постели, раскинув лапы. Увидев, что хозяин поднялся, он вскочил и радостно замотал хвостом.
Красный телефон, стал еще более похож на дьявола, когда Ник снял трубку с рожек.
– Фельсенбург слушает. – проворчал он в трубку, передернувшись от холода, все-таки пробравшегося под халат.
– С добрым утром, соня! – откликнулась на том конце провода Марта с читаемой иронией. – Видно хорошо тебе живется без работы, если ты можешь позволить себе еще спать.
– Сейчас только девять часов, Марта, – сварливо откликнулся чародей.
– Для кого-то это «еще», а для меня это давно «уже». Я с семи на ногах, – фыркнула она.
– И именно поэтому ты разбудила меня, чтобы я составил тебе компанию? – не сдержавшись, Ник зевнул во всю глотку.
Хорошо, что телефоны не передают изображение, а то вышло бы некультурно. Голос Марты тут же посерьезнел, из него пропала вся дружеская веселость.
– Если бы все было так просто. Мне нужна твоя помощь. Как ты вчера и просил.
Ник так быстро захлопнул рот, что клацнул челюстями. Сонливость тут же слетела с него, а мозг, наконец, заработал более-менее нормально.
– Новое дело?
– И новое тело. – на этот раз усмешка подруги была невеселой. – Улица Богдана Хмельницкого, дом 30, квартира 27. Приезжай, мы уже на месте.
И еще прежде, чем Ник успел что-то сказать, она отключилась. Чародей еще пару секунд послушал гудки в трубке. Громова всегда была такой – быстрой, четкой, немногословной, особенно когда речь заходила о работе.
Сборы не заняли у него так уж много времени, хотя бы потому что завтрак был исключен из списка. Чародею кусок в горло не лез сразу после сна, но дело было еще не только в этом. Кроме того, что можно было принять за графскую жеманность, все обстояло намного прозаичнее: Нику просто почти нечего было есть. Холодильник морозил его своей ледяной пустотой. Что ж, возможно сегодня он получит деньги.
Но сорок минут ушло только на то, чтобы прогуляться с Бруно. Ирландский волкодав вообще был зверем не маленьким, и гулять с ним нужно было долго. Порой, у Ника настолько не хватало на это времени, что он научил своего пса гулять самостоятельно. Он выпускал волкодава на улицу, а потом тот с кем-нибудь заходил в подъезд. Соседи к этому уже привыкли, хотя и не очень любили такой подход. В конце концов, выглядел Бруно внушительно, а такая махина, шатающаяся в одиночестве, кого угодно взволнует. Знал бы правда еще кто, что это была добрейшей души собака! У него кот был злее в сотни раз.
В конечном счете, Ник оделся в белую рубашку и строгие черные брюки. Была у него странная для нынешнего века мания носить рубашки, брюки и ботинки, против повседневного стиля кэжуал. Может быть, это было и старомодно, но главное, что самому чародею так было комфортно. Натянув кожаный плащ, Ник с сомнением поглядел на трость. Поскольку денег на такие дорогостоящие вещи, как зонтница, не было, он оборудовал для этих целей пластиковое мусорное ведро. Поколебавшись секунду, Ник все же схватился за рельефную ручку. Красивая черная палка с утонченным серебряным узором из символов, что вился спиралью снизу доверху, выглядела эффектно. Еще изысканнее смотрелась ручка в виде черепа динозавра, выполненная из прозрачного камня. За это Ника с легкостью можно было обвинить в излишествах и ненужном позерстве, но только если не знать, что на самом деле это был магический посох, искусно замаскированный под трость. В чародействе на Земле колдунам средней руки, вроде Ника, без такого магического артефакта было не обойтись. Он помогал собирать и накапливать энергию. Трость служила своего рода магическим щупом или, иначе говоря, клюкой для слепца в непостоянном мире магических энергий.
Через полчаса чародей прибыл по адресу. Его взгляду открылся не слишком презентабельная двенадцатиэтажка из тех безликих построек, которых сотни по всему городу. Непонятный бурый цвет, разномастные балконы, обшарпанные двери подъездов, все было при ней. Внутри было ничуть не лучше.
Под дверью квартиры двадцать семь стояли два санитара. Они мерили давление молодому юноше, который, судя по белизне лица, был не далек от обморока. Да и сами врачи тоже выглядели неважно. Их нездоровый вид изрядно напугал чародея. Даже если эти бывалые парни так выглядят, то что предстанет его взгляду внутри?
Он прошел мимо и заглянул в квартиру через открытую дверь. Внутри суетились и сновали туда-сюда люди. Ник с опаской шагнул через порог, прислушиваясь к себе. Обычно, чародеям и любого другого рода волшебным созданиям довольно сложно было преступить порог жилого дома без приглашения хозяина. Для многих, особенно нечистых, это обстоятельство становилось непреодолимой преградой. Но сейчас чародей не ощутил давления. Скорее ощущение походило на отдающие последнее тепло угли в костре. Защитное поле больше ничего не подпитывало и с каждой секундой оно ослабевало. Значит смерть забрала хозяина этой квартиры и, судя по всему, человек этот был одинок.
Ник поморгал секунду, привыкая к полумраку. Перед ним была узкая тесная прихожая, задрапированная тканями и тюлевыми завесами разных холодных цветов.
Из комнаты напротив входа доносился оживленный разговор, и чародей направился туда. Но не успел он сделать и пару шагов, как одышливый мужской голос окликнул его:
– О, Фельсенбург! На кой черт ты сюда приперся? Чем может помочь твое дешевое шарлатанство?
Ник обернулся и увидел, как Дейв, опираясь одной рукой о тумбочку с зеркалом, другой пытался натянуть бахилы на ноги. Что, в прочем, сделать было не так-то просто с его пузом, свешивающимся над ремнем брюк.
– Я тоже рад тебя видеть, Дейв, – криво усмехнулся Ник.
Давид Кенезов, или попросту Дейв, был хорошим следователем, но при этом оказывался удивительно узколобым в том отношении, что даже после полусотни дел не слишком-то верил в существование сверхъестественного. Ник сотрудничал с отделом Марты уже семь лет, но за все это время ее заместитель продолжал считать Ника простым мошенником и жуликом.
– Нет, я серьезно. Последние два месяца без тебя так спокойно было. А сейчас опять какая-нибудь нездоровая хрень творится начнет, – пропыхтел Дейв и утер тыльной стороной ладони вспотевший лоб после первой победы, одержанной над бахилами.
Судя по всему, она далась ему не легко, потому что полицейский решил взять короткую передышку и выпрямился.
– Меня позвала Марта.
Дейв одарил его долгим изучающим взглядом, а Ник едва сдержался чтобы не закатить глаза.
– Опять нищенствуешь? – Кенезов, резко втянув живот, наклонился ко второму ботинку. Его круглое лицо покраснело от натуги. – Скоро через тебя просвещать будет.
– За то тебе это не грозит, – вернул ему шпильку чародей и говорящим жестом указал на бумажный пакет из Макдональдса, который стоял на тумбочке.
Ник заметил его сразу, как только рецепторы начали исходить голодной слюной от притягательного аромата.
Надо сказать, что со стороны Ник и Дейв создавали довольно странный тандем, как минимум потому, что Кенезов был полной противоположностью чародею. Невысокий и плотный мужчина лет сорока пяти, со светлыми волосами, через которые уже проглядывала плешь, напоминал стереотипного немецкого бюргера. Однако одевался он представительно. Ник никогда не видел его ни в чем ином, кроме рубашек, синих брюк и длинном галстуке-лопате того же цвета. Правда образ немного портили странные пятна, которые масляными полукружиями усеивали его поверхность.
Бахилы прошелестели, натягиваясь на второй ботинок, и Дейв громко вздохнул от облегчения.
– Это все нервы, – сверкнул в сторону чародея он недовольным взглядом.
– Ну да, ну да, – хмыкнул Ник с усмешкой.
– За собой бы лучше следил, – Кенезов любезно улыбнулся. – Я уверен, что Марта пригласила тебя сегодня только из жалости. Можно сказать, она буквально придумала предлог, чтобы притащить тебя сюда. На самом деле, тот факт, что убили очередную мнимую экстрасеншу еще не означает, что ты здесь нужен.
В душе чародея досада на себя перемешалась с благодарностью к подруге. Всегда неловко ощущать себя облагодетельствованным, тем более Ник слишком хорошо знал, что такое быть обязанным кому-либо и поэтому лишний раз старался не принимать авансов.
Ответить он не успел, потому что из комнаты вышла Громова и недовольно уставилась на них. Сегодня она была одета в блузку насыщенного зеленого цвета и облегающие черные штаны. Свои длинные волосы она собрала в конский хвост, и сейчас он мотался из стороны в сторону в такт шагам. Голубые глаза, казались серыми в этом освещении и оттого выглядели еще более хмурыми, как тучи перед ливнем.
– Закончили? – спросила она сухо. – Тогда пошли.
Она жестом велела следовать за собой. Обменявшись взглядами с Дейвом, Ник последовал за Громовой и вошел в комнату, представляющую собой нечто среднее между гостиной и кабинетом. Но более всего, честно говоря, это смахивало на ритуальный салон. Стены обшиты черными и фиолетовыми тканями, по периметру расположились шкафы темного дерева, набитые всякого рода дешевыми побрякушками, годными только для детского Хэллоуина. Стол напротив входа также был оборудован с претензией на сакральность – посреди него стоял хрустальный шар, рядом в беспорядке валялись золочёные карты Таро и другое в том же духе.
При иных обстоятельствах чародей бы презрительно фыркнул. Вот такие низкопробные шарлатаны, как правило, и портят репутацию настоящих магов, наводняя сознание обывателя своими клишированными образами. Но сейчас в комнате было то, что можно было назвать по-настоящему жутким.
За столом сидела женщина. Руки ее безвольно висели по сторонам, голова была запрокинута назад, а из перерезанной глотки на темно-фиолетовое старомодное платье вылилась неимоверная уйма крови.
Тяжелый металлический привкус кажется даже пропитал воздух, и Ник поморщился, на этот раз обрадовавшись, что с утра у него и маковой росинки во рту не было. Здесь уже успела немного похозяйничать полиция – шторы были раздвинуты, а окно распахнуто настежь. Благодаря этому запах крови несколько размылся, делаясь терпимым.
Пока Ник старательно пытался прийти в себя, побарывая комок ужаса, поселившийся в животе, Марта с невозмутимым спокойствием приблизилась к столу.
– Наталья Кольцова, пятьдесят пять лет. Ее обнаружил Петр Селезнев, клиент, который пришел на сеанс. Его уже допросили, – начала Громова и махнула рукой на входную дверь. – Жертва работала экстрасенсом под именем…
– Вещая Нателла. – вместо нее завершил Ник севшим голосом, заглянув-таки в лицо жертве.
Сердце болезненно ударило в ребра, а потом как будто бы и вовсе остановилось. Марта недоверчиво обернулась на него, зябко обхватив себя за плечи.
– Ты ее знаешь?
Мысли в голове разбегались как тараканы, потревоженные светом, и чародей судорожно попытался отрешиться от всего лишнего. В первую очередь от привкуса смерти, что осел тягостной невидимой пленкой на лице.
– Да, немного. – ответил он глухо. – Она была одной из настоящих практикующих колдуний. Не сказать, что мы дружили, так приятельствовали.
Действительно, он был не настолько близко знаком с Нателлой, чтобы знать где располагается ее офис, и как он выглядит внутри. Какое там, он и ее настоящее имя услышал сейчас впервые. Но при всем этом, Кольцова была одной из немногих волшебниц, проживающих в Калининграде, кто даже здоровались с ним. Другие-то боялись Ника как чумы, так, словно бы приговор Магикулума мог передаваться воздушно-капельным путем. Тем только тягостнее переносилось происходящее. В душе поселилась тоска вперемешку с ужасом.
Марта серьезно кивнула.
– Понятно. Я не знала, но решила, что тебе следует это увидеть. В конце концов, речь идет о твоей коллеге по цеху, если так можно сказать. Может подскажешь нам что-нибудь полезное.
Ник не ответил. Он буквально заставил себя приблизиться к столу, а после этого вся выдержка и сосредоточенность чародея вынуждены были быть заняты тем, чтобы недостойно не упасть в обморок, хотя ноги уже предательски подкашивались.
Сколько бы Ник не работал с отделом Марты и расследовал сам, он все не мог привыкнуть к виду смерти. Да, наверное, и невозможно было к этому привыкнуть, ибо любая даже обыкновенная кончина индивидуальна и не похожа одна на другую. Эту же ни в коем случае нельзя было назвать заурядным случаем. Зверская расправа – вот как бы окрестил чародей эту картину.
– В самом деле, господин Фельсенбург, может вы подскажете, что за демон перерезал тетке шею? – вдруг обратился к нему желтый старик с острыми чертами.
Он стоял над телом и невозмутимо обследовал его, затянув руки в перчатки. Мелкие жёлтые, как и его лицо, зубы оскалились в ухмылке.
А, по всей видимости, к смерти все-таки можно было привыкнуть, решил Ник. По крайней мере их судмедэксперт был великолепным тому подтверждением. Он с такой небрежностью и даже ленью рассматривал края раны и шевелил мертвое тело, как если бы выполнял самую скучную работу на свете. Для этого нужно было быть либо менее впечатлительным, либо же на голову поехавшим. В случае Генриха Вейзеля, очень может быть второе. По крайней мере, чрезмерный, даже по меркам этой профессии, цинизм, и иногда донельзя сниженные шуточки над покойниками всегда заставляли Ника вздрагивать.
Не успел чародей ответить, как голос подал молодой криминалист Гарик, который все это время складывал препараты в свой чемоданчик.
– Не знаю, что это за демон здесь был, однако никаких толковых следов он не оставил. – произнес тот с едва заметной усталой улыбкой.
Насколько чародею было известно, Гарика на самом деле звали Игорем. Ник, как закоренелый консерватор, коими являлись почти все чародеи, восставал против такого искажения имени до неузнаваемости. Но, стоило признать, что к темноволосой вьющейся шевелюре парнишки, бледному лицу и круглым очкам в действительности больше подходило имя Гарик.
– Гера, что ты можешь сказать по этому поводу? – обратилась к судмедэксперту Марта.
Вейзель, кажется, только этого и ждал, потому с что с какой-то сладостной готовностью поглядел на них.
– Что-то сказать могу, только, боюсь, не очень много. Смерть наступила, угадайте от чего? – хохотнул он. – Правильно, от нарушения целостности артерии. Приблизительно часов двенадцать назад.