О’кей, Игрек!

2. СССР, Россия. Общество: настройки и настроения

1985 г. Указ «Об усилении борьбы пьянством» дал старт смертельной борьбе за трезвость жизни.

Правление Горбачева началось с целенаправленного уничтожения виноградников. В Молдавии, Дагестане, Крыму, на Кубани под корень вырубались столовые, элитные и коллекционные виноградные лозы [26]. Уничтожили 30 % виноградников СССР – больше, чем за всю Великую Отечественную войну (22 %). Сколько профессионалов-виноделов слегло с сердечными приступами! Были даже самоубийства – люди не могли видеть, как бездумно уничтожается дело их жизни. И это лишь маленький эпизод из длинного списка жертв любимца Запада и лауреата Нобелевки мира. О’кей, Горбачев!

История учит, что насильственно введенный «сухой закон» практически ни одной стране не принес позитивных плодов, и СССР тут не стал исключением. Итоги нахрапистой борьбы с пьянством были страшные и непоправимые: массовое самогоноварение, озлобление народа, потеря и так уже пошатнувшейся веры в руководство страны, расцвет теневой экономики и формирование (пока что подпольной) водочной мафии, появление первых (пока нелегальных) алкомиллионеров. Еще одно не совсем очевидное (для организаторов) последствие борьбы с пьянством – это резкий рост наркомании и токсикомании. В 1984 г. в Союзе было зарегистрировано 14 324 наркозависимых, а к 1990 г. их количество возросло в 2 раза – до 28 312 человек [240].

1987 г. Растущий тотальный дефицит продовольствия и товаров первой необходимости.

1989 г. В СССР повсеместно вводится талонная система не на остродефицитные, а на обычные товары: мясо, сахар, крупы, растительное и сливочное масло, яйца, спиртное, шоколад, консервы, табачные и чулочно-носочные изделия, мыло, стиральные порошки и многое-многое другое. Экономический коллапс шел параллельно с криминализацией партийно-государственной власти и формированием первого эшелона российского олигархата.

Ранние Игреки, вспоминая «тяжелое совковое» детство, не осознают, что перестройка – это по многим параметрам уже не совсем СССР. Вторая половина 80-х – это время горбачевского социализма, когда многие нынешние олигархи еще работали в райкомах партии и комсомола [117]. Правильнее 80-е сравнивать не с советскими 1960-1970-ми, а с демократическими 1990-ми. В 80-е у людей были деньги, но в магазинах не хватало товаров, а вот в 90-х все стало наоборот.

Либеральные иллюзии перестроечной интеллигенцией удивительным образом коррелировали с усилением националистических и сепаратистских настроений. С каким-то диким остервенением еще недавно братские народы тихо бурлили в курилках и громко восклицали на митингах про русско-советское угнетение. При этом, несмотря на озвученные реальные проблемы, у всех резко наступила тотальная амнезия, и никто не вспоминал ни индустриализацию-электрификацию, ни всеобщее бесплатное образование-здравоохранение, ни социальные лифты и гарантии. Закручивалась беспредельная спираль обесценивания ВСЕГО…

1990-е. Слабость государства и всех его институтов привели к безнадеге, беспределу, криминализации и обнищанию общества. Слова «кинуть», «крыша», «развод» и «стрелка» стали невероятно модными. Основная масса народа не жила, а выживала – кто как мог.

• Улицы крупных городов заполнили попрошайки и беспризорные дети с баночками дихлофоса: с 1994 по 2002 гг. в 1,9 раза выросло число детей, больных алкоголизмом, в 3,3 раза – токсикоманией, в 17,5 раз – наркоманией [68].

• Всплеск краж: массовая установка железных дверей и решеток на окна. В 1992 г. количество нераскрытых преступлений увеличилось в 2,2 раза (по сравнению с 1989 г.) [238].

• Разгул бандитизма. Рэкет. Разбойные нападения на людей на улице: вырывали сумки, сбивали меховые шапки, вечером могли вытряхнуть из собственной шубы, срывали золотые цепочки и серьги. Только в Москве в 1990–1994 гг. число трупов с неустановленной причиной смерти возросло с 776 до 2966 [238].

• Появление огромного количества воров-карманников и мошенников всех мастей: наперсточников и лотерейщиков на улицах, улыбчивых и хорошо одетых молодых людей с «подарками от фирмы». В 1989 г. во всем СССР было зарегистрировано 15 207 случаев мошенничества, в 1992-м только в России – 23 280, а в 1993-м – уже 55 921 [283].

Родители учили детей-Y: не доверять людям, не открывать дверь незнакомцам, не разговаривать с чужими, не помогать тем, кого не знаешь. Результат: в отличие от предыдущих советских поколений среди миллениалов больше тех, кто умеет спокойно и с достоинством сказать «нет», прервать нежелательную беседу, жестко пресечь вмешательство в их личное пространство и, самое главное, не комплексовать и не рефлексировать по этому поводу.

Грустно от воспоминаний 1990-х: дети дома радуются сладостям по праздникам, а выходя за порог, пытаются жить взрослой жизнью, на карманные деньги покупая у бабушек сигареты, пробуя алкоголь на вкус и клей на запах.

И сейчас расслоение общества стремительно увеличивается с каждым годом. В голове обычного гражданина возникает диссонанс, который описывает избитая фраза «война телевизора с холодильником».

В нашем детстве бандитизм восхвалялся, умение обманывать и беспринципность стали считаться предпринимательской жилкой, различные мошенники наперебой предлагали быстрое обогащение: работать не обязательно, достаточно ловко устроиться в жизни.

1990 г. 31 января свершилось знаковое событие, определившее пищевые предпочтения Игреков, – открылся первый в России McDonald’s. Москвичи и гости столицы стояли многочасовые очереди на морозе, чтобы хоть прикоснуться к иностранной диковинке. На столах после посетителей ничего не оставалось – стаканчики, бутылочки и коробочки забирали на память. Про «Макдоналдс» с придыханием рассказывали очевидцы, его обсуждали в новостях и в детских передачах. Для детей это стало мечтой.

Весной 1990-го были проездом в Москве. Сразу с поезда – в «Макдоналдс». Какая там Красная площадь?! В 7 утра были, наверное, тысячными в очереди. В рабочий день.

Друг привез из Москвы коробочки от гамбургеров и картошки, и мы, как папуасы, нюхали и восхищались. А пару лет назад тетенька с «Эха Москвы» вспоминала, как стояла в очереди за СВОБОДОЙ.

Я в 6 лет с родителями зимой стояла несколько часов в этой очереди, сначала в сквере перед ним, потом постепенно двигаясь ко входу. Тогда все казалось диковинным: коктейли, бургеры, картошка. Очень яркие воспоминания.

Продали будущее за джинсы и жвачку. Эх, дедки и батьки! Как вы могли?

Середина 1990-х. СМИ уже открыто рекламируют наркотические клубные вечеринки (например, с «говорящим» названием «Амнезия»), а юные Игреки уже с первых классов узнают, как «правильно» нюхать клей. И, к сожалению, не все остались теоретиками в этом вопросе…

В середине шестого класса (2002 г.) на уроке технологии произошло ЧП: мои одноклассники отравились алкоголем. Было проведено медицинское освидетельствование, по результату которого из всего класса трезвыми оказались только я и мой друг.

1996 г. Выборы президента России старшие поколения ассоциируют с первыми «подарочными» продуктовыми наборами, спиртом Рояль и ликером Амаретто. Молодежь же дешевой гречкой не купишь, а вот «свободой» или музыкой – легко (как в 1991 г.). «МУЗ-ТВ» был создан как раз под президентскую кампанию Ельцина, а лозунг «Голосуй, или проиграешь!» [50] стал девизом массовых туров наших звезд по России. В это время первым миллениалам было 13–15 лет: самое время отрываться под рок, жаждать перемен и кричать «Цой жив!» [190].

Январь 2021 года, разговор с коллегой-Y (35+ лет): «В 90-х было так весело – всеобщий подъем, надежда, движуха, драйв! А сейчас так все тускло, безнадежно, апатично…» «Да просто тогда ты был беззаботным тинейджером на попечении у родителей и мечтой о Dendy, а теперь ты доцент с мизерной зарплатой, ипотекой, двойняшками-дошкольниками и родителями с нищенской пенсией. Драйв никуда не делся. Он есть, но теперь уже у поколения твоих детей».

Помню это время как детские беспечные дни. Но вечно всего не хватало. Помню, мать сидела и думала, то ли мне новые брюки купить, то ли сестре новый свитер. Хрен его знает, но как-то ведь жили.

Наполеон lll в XIX веке сказал: «Важно не как голосуют, а как считают». В ХХ веке Марк Твен добавил: «Если бы выборы на что-то влияли, нас бы до них не допустили». Через столетие Джордж Сорос проболтался: «В Древнем Риме голосовали только римляне. В современном мировом капитализме голосуют только американцы. Бразильцы не голосуют» [176].

Конечно, выборы 1996 года в памяти Игреков не обладают весомой ролью, но выборные технологии, обкатанные на молодежи из поколения Х, повсеместно применяют и сегодня. Но вот тут и возникает нестыковка: миллениалы внутренне гораздо более свободны и лучше подкованы в правовой сфере, чем их родители.

Мы хорошо знаем свои права. Перед президентскими выборами в 2018 году нас усиленно «обрабатывали». Преподаватели по разнарядке дежурили в общежитиях и настаивали брать открепительный талон по месту жительства и голосовать в универе. Такое давление вызывает у нас внутренний протест, и это как минимум нарушает закон РФ, где прописано, что голосование – это наша возможность и право, но не обязанность. Если я хочу, я сам пойду на выборы. Студенты ехидно спрашивали: «А если мы проголосуем за Собчак?» Самое главное для нас – это нормальная реакция. Некоторые специально голосовали назло – в протест, что их заставили идти на выборы [103].

3. СССР, Россия. Экономика, промышленность

Вторая половина 1980-х – реинкарнация кооперативного движения и нового НЭПа, начало рыночных отношений в стране. Теневая экономика выходит на свет. Первый бизнес – легальный, полулегальный, нелегальный и (чего греха таить) криминальный.

1990-е – кому-то лихие, а кому-то и счастливые. «Дикий» капитализм. Ваучеризация и приватизация огромной части госсектора взорвала экономическую систему страны [329].

Новые русские. Малиновые пиджаки. Массивные золотые цепи с распятием. Спортивные костюмы-адидасы. Первые пышные похороны и пантеоны «авторитетов». Бандитские аллеи на поселковых кладбищах. Кандидаты наук по ночам разгружали вагоны, а бизнес делался утюгом и паяльником. Как сказал Булат Окуджава, шла «паханизация» среды. «Вспомните пенсионеров, рывшихся в помойках, недоедающую армию, учителей-челноков, нищую культуру, где даже красть было нечего…» [226]

С внедрением капиталистических отношений начался торжествующий культ денег – страна и люди буквально переродились. Поколение Y росло среди финансовых пирамид и пузырей, первых микрокредитных организаций и льющейся отовсюду рекламы: приходи к нам, и мы дадим денег на все твои хотелки. Но весомая часть населения еще по советской памяти отделяла черное от белого и верила, что можно жить иначе. Многих Игреков родители и учителя воспитывали еще по советским правилам и принципам.

Вырождение и насильственное умерщвление реального сектора экономики – промышленности и сельского хозяйства. Многие люди в полной дезадаптации и дезориентации продолжали упорно ходить на службу и на работу, не получая зарплату и не веря, что можно так просто взять и развалить «Союз нерушимый». «Люди дела» все надеялись, что их труд не будет лишним, что он обязательно принесет свои плоды и падение страны в пропасть остановится. Перечислять, сколько недавно крепких предприятий не выдержало руки рынка, больно и страшно. С закрытием, разорением, разграблением промышленности и производства опустели моногорода и поселки, люди бросали нажитые места и уезжали туда, где еще был шанс найти работу и прокормить семью. Та же участь постигла и большинство колхозов и совхозов.

Справедливости ради, в 1990-е многие предприятия умертвились сами – советская модель экономики не предполагала извлечение прибыли из коммерческой деятельности. После смены строя они не перестроились и продолжили штамповать неконкурентоспособную продукцию, ну а далее «свободный рыночек порешал».

Мы были военные. Батя все думал рапорт написать, но ни квартиры нифига нету, да и на гражданке с работой тоже не особо-то и было. Батя мужик рукастый – чинил машины новым русским в выходные. Ему не раз предлагали: «Да бросай свою армию, давай ко мне в сервис, да такие бабки будешь зашибать, да тебе таких в своей армии не заработать…» В итоге братки друг друга перестреляли, а сервис этот горел несколько раз и переходил из рук в руки…

Прямо перед домом родители раскопали огород (многие так делали) и пытались выращивать, что могли. На рыбалку часто ходили (как раз застали то время, когда рыбу начали нещадно выбивать разными варварскими методами), в полузаброшенном саду яблоки собирали.

Мне отец рассказывал (в то время он служил в армии в звании капитана), когда зарплату бросили выплачивать или просто задерживали, люди дико тащили все, что могли хоть как-то продать, чтобы прокормить семью. На заборе военной части было написано большими красными буквами еще до распада СССР: «Народ должен кормить и уважать свою армию, в противном случае он будет кормить армию другого государства», а как все начали тащить – так ее и закрасили. Стыд полнейший.

В первом классе нам задали что-нибудь заштопать. Из двадцати ребят хорошо сделала я одна. Меня хвалили, и я гордилась, что штопаю лучше всех. Сейчас я понимаю, что гордиться-то и нечем: остальные были из семей побогаче, им не было нужды перешивать вещи.

Челноки с необъятными клетчатыми баулами – символ эпохи. Экономика из промышленной очень быстро стала базарной. Стихийные барахолки на улицах городов и поселков. Торговые ряды вместо заводов и фабрик. Стадионы, превратившиеся в базары. Примерка паленых джинсов-варенок на картонке: «Раздевайся, не стесняйся. Да кому ты нужен? Да кто на тебя смотрит?»

Грязные и неухоженные дворы и подъезды, обветшалые и поломанные детские площадки, недофинансированные школы и постоянный сбор денег «на ремонт» – это атмосфера, в которой росли юные миллениалы.

У моей бабушки на Украине до сих пор хранится маленькая тележка для перевозки больших сумок. В 90-е такие девайсы там называли «кравчучками» – в честь их первого президента Леонида Кравчука.

Мама до сих пор говорит: «Сама не знаю, как живыми остались в 90-х».

А я ведь помню сухое молоко и «каменные» галеты из американской гуманитарной помощи – армейские (наверное, просроченные) пайки. А еще – вечная ругань родителей из-за отсутствия денег. В школе донашивала все за братьями и очень стеснялась этого.

Помню, как мама готовила мне котлеты из лука и говорила, что они куриные…

Есть много хороших воспоминаний о 90-х, но, наверное, это все же из-за детства. От многих фотографий того времени пробирает холодом. Спасибо родителям, что выжили в это жуткое время и смогли вырастить нас.

4. Мир, СССР, Россия. Новые технологии

Конец 1980-х. Стремительное развитие компьютерной техники. Первые доступные персональные компьютеры. Первые распространенные компьютерные игры.

1990-е. Пейджеры. Первые (большие-тяжелые) мобильные телефоны. Массивный чехол на поясном ремне – атрибут крутости. Зарождение эры Интернета: форумы и чаты как прообраз социальных сетей.

Как человек, заставший конец прошлого века, я помню стационарные телефоны, бумажные письма, появление кабельного телевидения, медленного Интернета, электронной почты. Помню того парня, у которого первым появился мобильный телефон в классе.

Я застал мэйлру агент и чат-кроватку. Я интернет-динозавр.

2000-е. Переход от экономики производства к экономике впечатлений.

Игреки жили во время большого технологического прорыва. На их глазах произошел мощнейший качественный скачок в развитии технологий. Они с детства видели как то, что еще вчера было фантастикой и утопией, становилось реальностью и обыденностью. А значит, если пока что чего-то нет, то завтра-послезавтра это придумают, изобретут и сделают. Для них «сказку сделать былью» – это не метафора, это норма.

Главное – новые технологии сделали информацию доступной, и сегодня каждый из нас ходит с устройством, которое дает доступ ко всем накопленным человечеством знаниям. Ну, чем это не чудо?

Мы отдавали карманные деньги, чтобы закачать на свои сони экриксоны рингтон с каким-нибудь матерящимся чуваком – это была вершина юмора и утонченности стиля.

Боже мой, телефон с полифонией – это так было круто!

В шестом классе (2006 г.) мы устраивали тараканьи бега на мобильниках: клали аппараты на стол, включали вибрацию и следили, какой уползет дальше.

Миллениалы – первое поколение в Европе и Америке, у которого есть базовые условия жизни: розетка с током, батарея с теплом, кран с водой, скорая с врачом. Вдуматься в то, что кто-то добыл уголь, сжег его в печи и получил тепло, которое греет индивида, сидящего за компом, в голову не приходит. Креативное мышление, переворот стратегий, апгрейд окружающего мира – это здорово, но где-то сидит истопник, без которого ты замерзнешь…

Когда я была в шестом классе, очень был популярен журнал «Игромания». Там, помимо описания различных игр, новинок консолей и ПК, были статьи с рассказами о будущих технологиях. VR-очки и книга с электронными чернилами казались чем-то фантастическим, а сегодня в любом ТЦ эти очки можно примерить. Электронных книг в моей семье четыре штуки. Технологии будущего – сначала это кажется фантастикой, а потом хлоп! – и ты держишь эту фантастику в руках.

Капитализм и глобальное развитие цифровых технологий сформировали у нас потребность в гаджетах, в 95 % не несущих реальной полезности в повседневной жизни. Мировой рынок создает иллюзию их необходимости для увеличения продаж.

5. Мир. Медицина и здравоохранение

1980-е. По всему цивилизованному миру (включая СССР) был отмечен рост продолжительности и повышение качества жизни людей с тяжелыми хроническими и острыми заболеваниями. На этом благополучном фоне Беби-бумеры стали первым поколением, которое в своей массе действительно живет долго и продуктивно, не хочет стареть, уходить на пенсию и отдавать бразды правления в молодые руки. Но все же есть два побочных эффекта увеличения продолжительности жизни:

1. Прогрессирующее старение населения развитых стран – об этом говорят громко и с разных трибун. Западная Европа уже начала компенсировать нехватку молодых рабочих рук мигрантами, получающими пособия.

2. Стремительно растет количество пожилых людей с физическими и ментальными расстройствами, болезнью Альцгеймера и деменцией – об этом говорить не принято и неприятно. Раньше люди просто не доживали до появления и проявления этих проблем.

К концу ХХ века медицина совершила невероятный качественно-количественный рывок: ранняя диагностика и пересадка органов, УЗИ и малоинвазивная хирургия, КТ и МРТ, титановые суставы и зубные импланты, новые методы и методики лечения, генетическая диагностика и гормональные препараты. Не отставали фармакология, разработка и производство медоборудования. Многие болезни перестали быть фатальными. Это внушало оптимизм и дало некоторую беспечность: все успокоились и практически забыли об инфекционных болезнях и эпидемиях, выкашивавших целые города еще пару столетий назад. Благодаря массовой профилактической вакцинации человечество поверило, что окончательно победило оспу, корь, дифтерию, скарлатину, полиомиелит и пр.

Но после развала СССР к рулю многих новообразованных младогосударств пришли лидеры без государственного конуса мышления, которые первым делом стали экономить на медицине и урезать финансирование плановых прививок. В итоге на всем постсоветском пространстве начали проявляться практически забытые детские болезни: паротит, коклюш, краснуха и др. Например, в первой половине 1990-х заболеваемость дифтерией в России росла на 200 % ежегодно. Пик эпидемии – 1994 год, когда заболело около 40 тысяч человек, больше тысячи из них умерли [115]. На фоне растущей бедности населения пышным цветом разросся туберкулез, считавшийся в Союзе болезнью зэков и маргиналов. Вдруг оказалось, что возбудители инфекционных болезней никуда не делись, а санэпидемслужба – это не только строчка в расходах.

1990-е. Медленно, но верно российская медицина коммерциализируется, и все то, что советская пропаганда говорила про Запад, прижилось и у нас. Фуфломицины, сомнительные БАДы, ненужные анализы, неоправданные операции – к 2000-м все это надежно закрепилось и в российских клиниках. Биорезонанс и иридодиагностика, биолокация и многомерная медицина, диагностика ауры и клизма чакры стали привычными и никого уже не удивляют. А еще для поколения Y стали обычными трансплантология и бионические протезы, гормональная терапия и операции по смене пола. Они в детстве узнали историю появления овечки Долли, и их не пугает слово «клонировать».

6. СССР, Россия. Идеология, культурная среда

«Бытие определяет сознание» – не просто избитый штамп. Советский Союз, 18 лет управляемый Л. И. Брежневым и несменяемой верхушкой, проиграл, в первую очередь, битву за быт обычных людей, а уж потом – за умы. Проиграл в архаичных агитационных и в пропагандистских штампах, построенных по лекалам 1940-50-х годов. Стареющие члены ЦК КПСС, привычно транслирующие ценности поколения Победителей (1901–1920), никак не могли понять, что шаблоны, которые еще кое-как продолжали работать на поколении Молчаливых (1921–1943), уже начали пробуксовывать на Беби-бумерах (1944–1962) и окончательно застопорились на поколении Х (1963–1980). Былые методы воспитания и ветхие клише уже не просто не действовали – они вызывали недоверие, недоумение, насмешки и издевки. В них не верили даже те, кто отвечал за идеологию на местах.