Они среди нас
– Какой ангелочек! – всплеснула руками мать Омара, целуя внука.
Следом вышли поздороваться братья Омара – Саад и Усман, затем его дядя Хадир со своей супругой Заирой и друг отца Омара – высокий лысеющий мужчина по имени Сабит.
– Здравствуй, братец, – вперед вышла девушка в зеленых одеждах, даже строгое мусульманское платье и хиджаб не могли скрыть ее красоту. Валентина знала, что это сестра Омара, Сабика.
– Мама, папа, это моя жена – Валентина. Валя, это мои родители – Дахма и Амир.
– Здравствуйте, я очень ждала встречи с вами! – поздоровалась Валентина на английском. Арабский она почти не знала, однако слышала, что в Ливане все владеют английским языком.
К несчастью для Валентины, родители Омара не любили английский язык и даже если и понимали чужую речь, то говорить на английском отказывались, предпочитая арабский. Омар забыл предупредить об этом жену и теперь смотрел на родителей, слегка покраснев, будто бы прося у них прощения.
– Она даже нашего языка не знает. Да поможет нам Аллах, – сказал жене Амир, понизив голос.
– Мы тоже очень рады знакомству! Омар говорил, ты красавица, и ведь не соврал! – ответила на английском Сабика, прервав затянувшуюся паузу. В отличие от родителей, у нее не было предубеждений по поводу языка, она с той же легкостью говорила на английском и французском, как и на арабском. Сабика обняла Валентину, и та с благодарностью обняла ее в ответ.
Обменявшись приветствиями, Омар и Валентина оставили в прихожей чемоданы и прошли в столовую. Дом был высоким, но довольно узким, в небольшом помещении разместились с трудом. За столом главными героями стали Омар и Брахим. В основном говорили мужчины. Омар рассказывал о разных приключениях в России, с интересом слушал о старых знакомых из Бейрута. Валентина с наслаждением съела небольшую порцию фрикаделек из булгура и мяса, взяв на гарнир салат фаттуш из жареного лаваша с овощами. Увидев, что тарелка невестки опустела, Дахма тут же поспешила положить ей еще.
– Спасибо, но я не… – попыталась было отказаться Валентина на ломаном арабском, но вдруг осеклась. Под столом Омар сильно сжал ей пальцы и предупреждающе посмотрел на нее. – Спасибо, – выдохнула Валентина.
Дахма положила перед Валентиной тарелку и вновь села на свое место.
Валентина вопросительно посмотрела на Омара.
– Извини. Просто в Ливане не принято отказываться от еды, так ты обидишь хозяев. Лучше ешь медленно, хорошо?
– Хорошо, – Валентина кивнула.
– Спасибо, родная, – Омар тайком погладил пальцы жены, которые еще мгновение назад сжимал, словно в тисках. – Мне очень важно, чтобы все прошло хорошо.
– Омар, а ты слышал про Азизу? – спросила Дахма, пристально глядя на сына. Валентина заметила, как Сабика устало покачала головой. Валентина не понимала, о чем идет разговор. Сабика переводила ей большинство реплик, но тут сестра Омара решила сосредоточиться на еде.
– Нет, как она?
– До сих пор одна, – Дахма вздохнула. – Уж кавалеров вокруг нее хватает, такая умная, красивая, благочестивая девушка! Порой думаю: не тебя ли ждет все это время?
– Мама… – пыталась было встрять Сабика, но ее перебил отец.
– Вы довольно долго дружили, – отметил Амир, присоединяясь к жене. – Просто не разлей вода. Так ведь говорят на родине твоей жены?
Даже не зная арабский, Валентина видела, как на нее смотрят родители Омара. «Неужели я им не понравилась?» – со страхом думала она. Омар тем временем общался с мужчинами, а про жену будто бы забыл. Валентина силилась улыбаться, с интересом смотрела на родственников мужа и старалась наслаждаться вкусной едой, хотя давно наелась.
Ужин закончился, Омара, Валентину и Брахима отвели в маленькую гостевую комнату. Валентина с наслаждением вдохнула вечерний воздух у открытого окна. Казалось, только сейчас она наконец-то может дышать свободно. Омар ненадолго вышел, обещая скоро вернуться. Брахим достал игрушки и теперь выбирал, какую именно положит к себе в кровать. Ни одна из них не могла сравниться с плюшевым желтым зайчиком, которого они забыли в России. Мальчик долго вздыхал, но в итоге остановил свой выбор на небольшом разноцветном бегемоте. Пока сын готовился ко сну, Валентина достала из сумки дневник и ручку.
«Итак, знакомство свершилось, – начала она. – Родители Омара хорошие люди. Может, я перенервничала, пока ждала этой встречи? Да и перелет был долгим… Мне показалось, что Дахма и Амир не рады выбору Омара. Но их можно понять, я русская женщина, не мусульманка, даже не ливанка, абсолютно чужая для них. И все-таки я уверена, что смогу с ними наладить контакт, ведь я так люблю их сына!
Жаль, конечно, что не получилось раскрыть себя за ужином, но Омар был занят, разговаривая с другими, а с моей стороны было бы бестактно прерывать их беседу. Но ничего, мы здесь будем гостить целый месяц, время еще есть.
А вот сестре Омара я вроде понравилась. И она мне тоже. За ужином Сабика рассказывала мне о Ливане, о Бейруте, посоветовала, куда сходить, на что посмотреть. Сабика тоже мусульманка, но в ней есть дух свободы, доля непокорности, что ли. Родители хотят выдать ее замуж, но Сабика поделилась со мной, что замужество ее привлекает куда меньше филологии. Ей нравится читать, она бы хотела однажды стать учительницей. Потом мы обсудили медицину, Сабика с горящими глазами слушала о жизни в университете.
Бейрут – крупнейший морской порт страны, об этом мне рассказывал Омар, так что даже здесь, в пригороде, открывается чудесный вид на Средиземное море. Признаюсь, я немного боялась сюда приезжать, зная про конфликты Ливана с Израилем. Когда мы ехали на такси, то видели вокруг много военных, на улицах стоят патрули, на стенах отметины от снарядов, но меня успокаивает, что мы здесь не навсегда, да и в Бейруте есть много плюсов, просто надо их найти, ведь это родина моего любимого…»
В комнату зашел Омар, и Валентина прервалась.
Он подошел к жене, взглянул на дневник, который Валя успела закрыть.
– Ну, как тебе моя семья? – спросил он, присев на разложенный диван к сыну.
– Мне все понравилось! – Валентина улыбнулась, с любовью глядя на мужа. – Но, милый, знаешь… Может, я все напридумывала, конечно… Как думаешь, твои родители приняли меня?
Омар поднялся с дивана, встал позади жены и положил ладони ей на плечи.
– Валя, все в порядке. Все нормально. Ты для них новый человек, а я, ну… Я редко их слушался, ты же знаешь. Они беспокоятся за меня. Но мама с папой точно сумеют разглядеть в тебе то, что вижу я. Вам надо дать друг другу время.
– Да уж, надеюсь, мне удастся очаровать твоих родителей за месяц, – улыбнулась Валентина.
– Валя, я семь лет не был дома, – резко ответил Омар, убрав руки. – Насчет месяца… Нам некуда спешить. Тебе понравится здесь.
Валентина удивленно вскинула брови, но тут же вернула прежнее мягкое выражение лица. Сын на диване широко зевнул.
– Брахим, ты спать хочешь? – спросила Валя. – Сейчас папа тебе сказку расскажет.
– Нет, расскажи сама, я еще выйду к родным, а то как-то неудобно. С отцом поговорю.
– Конечно, иди, я сама его уложу, – с пониманием ответила Валентина.
Омар поспешил выйти. Валентина подошла к сыну, присела к нему, погладила по темным вьющимся волосам.
– Так, солнышко, давай ложиться спать. Папа завтра с тобой будет, покажет дом, в котором родился, а сегодня ему нужно побыть с твоим дедушкой. Тебе понравились бабушка и дедушка?
Брахим неуверенно кивнул.
– Да, мама, и они все меня целовали. Но я не понимаю, что они говорят.
– Это арабский язык, язык твоего папы. Помнишь, он учил тебя, как надо здороваться, говорить «спасибо»?
– Нет, не помню. А как?
– Я сама не знаю, – рассмеялась Валентина. – Завтра у папы спросишь, он тебя научит, а ты мне потом расскажешь.
Когда сын заснул, Валя, пытаясь скрасить время в ожидании мужа, вновь взялась за дневник.
«Возможно, наши планы слегка изменились. Омар хочет задержаться в Бейруте? Для меня это неожиданно, ведь мы договаривались, что поездка займет не больше месяца. Дома родители, друзья, да и нам нужно определиться, где жить дальше: в России или в Америке. Мне нужно устроиться на работу, без практики никак. Но, с другой стороны, я могу понять Омара. А если бы я столько лет не виделась с мамой и папой? Разумеется, мне бы захотелось побыть с ними подольше!
Но меня охватывает странное, новое, неприятное чувство. Мы здесь всего-то один день, но Омар как будто изменился. Совсем чуть-чуть. Едва заметно. Он всегда был тверд и упрям, но невероятно красив: высокий, с молочно-белой кожей, крупными миндалевидными глазами, ослепительной улыбкой. В нем есть такая восточная арабская изюминка… О чем это я? Ах, да. Омар не спрашивал согласия своих родителей, когда решил жениться на мне. Просто решил и все. Но, быть может, оказавшись здесь, он больше чувствует влияние родных? Надеюсь, все будет хорошо. А когда мы вернемся в Санкт-Петербург, наше семейное счастье возродится с новой силой».
Так и не дождавшись Омара, Валентина уснула, и всю ночь ей снились тревожные сны.
Валентина была привлекательной девушкой: жгучая брюнетка с чувственным взглядом больших серых глаз, классическими чертами лица и округлыми формами. Женщина-загадка, неприступная красавица. Однако стоит узнать ее чуть получше, и таинственность пропадает, проявляется открытая, романтичная, невероятно нежная натура Валентины. К ее достоинствам можно отнести ум, стремление к знаниям, воспитание, манеру держаться и говорить. Разговаривая, она всегда жестикулировала, будто бы одних слов недостаточно, чтобы выразить все, что она хочет сказать. Ее благородство, стать, но при этом очаровательная непосредственность пленяли многих.
Огонь между Омаром и Валентиной вспыхнул мгновенно, и оба понимали, что это безумие. Происхождение, религия, язык, нравы, даже характер – все разное, но непреодолимое влечение друг к другу не давало им покоя.
Омар плохо знал русский. Хотя в России он был уже второй год, но на подготовительном курсе отнесся к изучению языка несерьезно, привыкал к обстановке. Поэтому на первом курсе медицинского института приходилось сложновато. Все предметы преподавали на русском языке, группы были смежные. Часто Омару приходилось не спать ночами и сидеть за учебниками и словарем, чтобы понять тему.
Учиться на врача тяжело, много предметов идет сразу: и общие, и профильные. Выдохнуть получается только с курса четвертого. Многие не выдерживают такого напора и бросают, тогда как остальные, справившись с первыми трудностями, становятся заложниками медицины навсегда. Изучать новое очень интересно. Сначала идут нормы по анатомии, гистологии, физиологии, а дальше патологии. Все это не только по книгам смотрят, но и в реальности. Для анатомии есть специальные классы, где в больших емкостях в формалине лежат препарированные части тела, можно разглядеть каждую бороздку мозга, прикрепление каждого нерва и связки. Сейчас, конечно, все иначе. Есть симуляционные центры, где будущие медики отрабатывают навыки и учатся на манекенах.
На первом курсе лекции проводили во второй половине дня, после практических занятий. Студенты приходили с обеда и старались внимательно слушать и скрупулезно записывать слова лектора, превозмогая сон. Многие преподаватели любили принимать экзамены по своему начитанному материалу, поэтому ничего не оставалось, кроме как сидеть и писать.
На одной из таких лекций Омар оказался рядом с Валей. Она давно ему нравилась, а тут сама села на пустое место рядом с ним. Восприняв это как знак, Омар решился заговорить.
– Как тебя зовут? – спросил он тихо, почти шепотом. Ладони предательски вспотели, еще никогда ему не приходилось так сильно волноваться.
– Что? – Валентина слегка наклонилась к нему. Омар уловил приятный запах шампуня от ее волнистых темно-каштановых волос.
– Как тебя зовут? – спросил он уже гораздо громче.
В этот момент лектор закончил говорить и голос Омара гулким эхом отразился от стен аудитории. Весь курс засмеялся.
– Молодые люди, что за наглость? – лектор строго смотрел на них. – Если вам так хочется пообщаться, уходите в коридор. Да-да, вставайте и уходите!
Поднимаясь, Омар случайно толкнул Валентину, чем вновь вызвал смех у однокурсников. Покрасневшие нарушители дисциплины быстро направились к выходу.
Выйдя из аудитории, Валентина резко повернулась к Омару.
– Я ни одной лекции не пропустила, а теперь что мне делать? Да кто ты такой вообще?! Неужели так сложно дождаться перерыва, а потом уже вопросы задавать?
– Извини. Я… Я случайно, – старательно подбирая в голове слова на русском, сказал Омар.
– Ах, случайно! Ну, теперь мне гораздо легче, ведь ты же случайно!
Омар пытался успокоить девушку, но у него получалось так нескладно, что в итоге он только разозлился на себя.
Пока Валентина продолжала на него шипеть, Омар приоткрыл дверь в соседнюю аудиторию, убедился, что в ней никого нет, и поманил Валентину пальцем.
Она уставилась на него, не двигаясь с места.
Омар вздохнул.
– По-английски говоришь?
Валентина неуверенно кивнула.
– Просто иди со мной, я все объясню, – сказал он на английском. – Мне очень жаль, что так получилось, я не хотел причинять тебе вред.
Он грустно улыбнулся, и Валентина нехотя отметила, что у него красивая улыбка. Омар нежно подхватил ее под руку и провел в аудиторию.
Так и началось их общение. Омар был удивительным юношей, интересным, креативным. Они много времени проводили вместе. Омар покорял Валентину заботой и вниманием. Приходил раньше к институту, чтобы встретить ее, занимал для нее место в аудитории, провожал до кабинета, если у них были разные лекции, готовил дома ливанские блюда и приносил ей, хотя абсолютно не умел готовить, и Валентина зачастую через силу пробовала его кулинарные шедевры.
Валентина знакомила Омара с культурой, водила по музеям, показывала любимые места в Петербурге, а вечерами учила русскому языку. Уже через месяц их все воспринимали как пару, они казались неразлучны. Оба яркие, красивые и по уши влюбленные.
Глава 3. Натали
Получением образования в России Викрам был обязан брату Раджи. Все семь лет именно он высылал деньги Викраму и на учебу, и на жизнь. Раджи привык к достатку и хотел приумножить нажитое предками. Работал много, хорошо зарабатывал. Помогая брату в учебе, он вкладывал в будущее семьи, и это оказалось ценным вложением. Отправляя Викрама в другую страну, Раджи и подумать не мог, что тот вернется не один.
Свою жену Раджи любил искренне, она подарила ему замечательных детей, вместе они вырастили двоих сыновей и двух дочерей. Джухи была всегда покорна, мужа такое положение более чем устраивало. Натали во многом отличалась от Джухи, но семью она ценила. Вскоре же доброта и улыбка Джухи по отношению к Натали сменились затаенной обидой и ревностью.
Раджи был хирургом. С появлением Натали он не переставал ее нахваливать: невестка быстро включилась в работу и уже стала его первой ассистенткой в операционной, чем существенно облегчила ему трудовые будни. Он всегда все делал один. Сам открыл клинику и порой сутками не выходил из нее. Многие пациенты находились на стационарном лечении, оставить их без присмотра было нельзя. С появлением Натали жизнь наконец-то показалась Раджи справедливой. Он мог не ходить на обходы и быть уверенным, что с больными все хорошо. Натали принимала рожениц и успешно с ними справлялась. Ее начали узнавать, появилась своя клиентура. Мужчины с ней общались почти как с равной, иногда советовались, хотя в Индии так не положено.
Но и дома Натали проявляла себя. Она пекла пироги с капустой, как ее учила мама, готовила салаты, варила супы. Всем русская кухня нравилась, но только не Джухи. Ей казалось, что Натали занимает ее пространство.
Однажды она так сильно разозлилась на Натали лишь потому, что та без ее ведома заказала новый гарнитур на свою часть кухни.
Весь накопившийся негатив она выместила на наемных работницах. В тот день Джухи кричала на них с самого утра.
– Что, быстрее работать не можете?! Почему так поздно сегодня пришли на работу?!
– Но, госпожа, мы пришли как обычно… – не поднимая глаз, сказала одна из работниц.
Джухи взглянула на часы, убедилась, что девушка права, и рассвирепела еще больше.
– Перечить мне удумала?! – завизжала, не унимаясь, она. – Если не хочешь работать, я найду других! Я за тобой давно наблюдаю, и ты мне не нравишься, плохо полы моешь, медленно овощи чистишь!..
Натали с изумлением наблюдала сцену из гостиной. Вмешиваться она не решилась, между ней и Джухи и так повисло невесть откуда взявшееся напряжение. Натали понимала, что причиной дурного настроения Джухи, вероятно, является она. И убедилась в этом за ужином, когда жена Раджи, посмотрев на Натали, абстрактно сказала:
– Некоторые что хотят, то и творят, считают себя очень умными.
Никто за столом не обратил внимания на реплику Джухи, однако та продолжала сверлить Натали взглядом. Стараясь удержаться от ответного замечания, Натали закончила ужинать, не проронив ни слова. Нападки Джухи задели ее. Она старалась улучшить пространство вокруг, сделать его удобным, как дома, в России. Натали все делала с душой, хотела домашнего очага, тепла. Пыталась со всеми вести себя тактично и мило. Но, оказалось, не все хотят дружбы.
Перед сном Викрам поинтересовался у жены, почему она вдруг притихла.
– Милый, Джухи…
– Серьезно, опять? – Викрам усмехнулся. – Натали, теперь вы родня. Вам лучше наладить отношения.
Натали негодующе посмотрела на мужа.
– Так разве я не пытаюсь?
– Ладно-ладно, не хочу развивать эту тему.
Викрам поцеловал Натали и лег спать. А та с грустью вспоминала своих подруг, как они встречались в кафе, веселились, разговаривали обо всем. Здесь, в Индии, жизнь Натали крутилась вокруг дома и работы, заводить друзей негде и некогда. Разве что иногда появляются пациентки, с которыми можно хотя бы перекинуться парой слов.
В Индии не принято ходить к соседям в гости, к подругам, приглашать кого-то домой. Такую роскошь могли позволить себе только мужчины. Они уединялись в комнате, предназначенной для встреч, выпивали, общались. Гостей звали только на свадьбу, день рождения. Но были еще и многие другие, национальные и религиозные праздники. Натали с нетерпением ждала хотя бы одного праздника – они, как заверял Викрам, всегда проходят ярко и весело. Тогда приглашенными оказывались по сто и больше человек.
По правилам, все начинается с трапезы. Обилие индийской еды, алкоголь, но никаких попоек, как это, к сожалению, часто встречается в России. Индийцы если и выпивают, то мало, а довести себя до алкогольного опьянения считается неприемлемым. После трапезы – танцы. Индию можно назвать самой танцевальной страной. Как-то раз, смотря с Викрамом один из индийский фильмов, Натали спросила, почему в его стране все танцуют. Викрам улыбнулся и ответил, что танец для них – язык общения. Каждое танцевальное движение означает что-то: мысль, чувство или целую историю. Учитывая яркие цветные одежды, танцы проходят невероятно красочно. В Индии мужчины более активны в танцах, чем в России.
«Вот бы поучаствовать в одном из таких праздников! Я бы даже научилась танцевать. Может, Джухи станет ко мне терпимее, когда увидит, как нелепо я двигаюсь», – хихикнула про себя Натали. Грустные мысли покинули ее, и она представляла, как танцует в великолепном шелковом сари со своим мужем.
Еще одной обязанностью, которую Натали пришлось взвалить на свои плечи, стал уход за Халимой – больной мамой мужа. Джухи в комнате свекрови почти не появлялась. «Вы же все врачи, лучше меня знаете, что ей нужно», – любила приговаривать она. Когда-то Халима была пышущей здоровьем женщиной, умной, доброй и мудрой. Смерть любимого мужа подкосила ее, вскоре Халиму сразил инсульт. Халима страдала и большую часть времени предпочитала спать, но, открывая глаза и видя Натали, пыталась улыбаться, в ее глазах читалась любовь к иноземной невестке. Через год после приезда сына она умерла. Изматывающим делом стало меньше, однако Натали успела прикипеть к Халиме, пусть даже та не сказала ей ни единого связного слова.
Джухи с дочерями обмыли иссохшее тело Халимы священной водой, умастили благовониями, одели в новую белоснежную одежду из хлопка. После Викрам и Раджи перенесли тело на носилки, обложили цветами. В каждую ладонь Халимы вложили монеты, в рот положили рис. «Дабы душа напиталась», – пояснил Викрам со слезами на глазах. Вся семья и приглашенные родственники облачились в белые одежды. Затем тело возложили на метровый костер, прикрыли хворостом, после чего Раджи на правах старшего сына пять раз обошел вокруг костра и зажег его, произнося гимн. В огонь подбросили семь поленьев сандалового дерева, влили очищенное топленое масло и ароматические эссенции – жертвоприношение богу огня. Натали знала, что индийцы верят в перерождение души, и когда языки пламени обхватили тело Халимы, она изо всех сил старалась тоже в это поверить.
Время шло, Натали все острее ощущала недостаток общения с другими людьми. Дома, в Санкт-Петербурге, к ней могла соседка забежать, бывшие однокурсники, родственники, подруги. Здесь же все было по-другому.
Викрам оставался нежен и внимателен к своей жене, хотя родина и повлияла на него, сделав более собранным, менее пылким. Они много разговаривали дома, на работе, а когда Викраму приходилось уезжать в соседний город по делам, то созванивались, обсуждали разные темы, рассказывали друг другу, как проходит их день. Раджи, глядя на них, поражался, о чем можно так долго говорить, если виделись утром. Джухи только многозначительно хмыкала, явно не одобряя такое поведение.
Зимой Натали с нетерпением ждала Нового года. Поначалу она пыталась соблюдать все русские праздники. И пусть в Индии зима, как в России лето, но Новый год для Натали был очень важным событием. Дома всегда отмечали весело: приходили родственники, соседи, в шумной и веселой компании провожали старый год, праздновали наступление нового, затем обменивались подарками.
Натали купила елку в горшке, украсила ее вместе с сыном, развесила гирлянды. Маленький Виджи с восхищением смотрел на яркие елочные игрушки в виде зверушек и сосулек, вертел их в пальчиках, вдыхал хвойный запах, а после вместе с мамой написал письмо Деду Морозу.
31 декабря Натали приготовила салат оливье, запекла мясо. В полночь собрались в столовой, открыли шампанское и слушали запись поздравления президента России. Загадав желание под бой курантов, Натали подарила всем подарки и радовалась, как ребенок.
Следующей зимой семья Раджи не стала отмечать Новый год с Викрамом, Натали и Виджи, сославшись на усталость. В Индии Новый год не принято праздновать, потому они не придавали ему большого значения.
– Давай поедем в Россию и там встретим праздник. Представляешь, как будет весело? – уверяла супруга Натали. Викрам кивал, но уезжать из Индии не хотел.
В предновогоднюю ночь Натали вспоминала Новый год, когда ей было девять. Письмо Деду Морозу она отправила заранее и с нетерпением ждала подарок. Папа купил очень высокую елку, до потолка, ее даже пришлось слегка укорачивать. Наряжали целый вечер. Натали с любовью восстанавливала в памяти эти гирлянды, игрушки из разноцветного стекла, новогодний дождь и ярко-красную звезду на зеленой макушке. Места внизу под раскидистыми ветвями было много, так что Натали с братом решили в ту ночь не спать – ждать Деда Мороза. Конечно же они уснули, а когда проснулись 1 января, пулей побежали смотреть, что же приготовлено им под елкой. Подарок с именем Натали оказался больше остальных. Она в восторге разматывала обертку, вытаскивая на свет самую чудесную в мире куклу размером почти с нее саму. Девочка взяла ее за руку, немного потянула, и та шагнула вперед. На коробке большими буквами было написано имя: Лида. Натали закружила ее по залу. Она никак не могла нарадоваться. Такая кукла – большая редкость, и где родители сумели ее купить, Натали не знала даже по прошествии многих лет. Атмосфера волшебства, подкрепленная запахом мандаринов и вкусом оливье навсегда врезалась ей в память, превратив Новый год в самый лучший и долгожданный праздник.
– Мама, поехали в Россию, – голос Виджи вырвал Натали из воспоминаний. Сын чувствовал, что мама расстроена.
Натали обняла его за плечи, прижала к себе.
– Слишком поздно, сынок, Новый год уже наступает, – грустно ответила Натали, гладя Виджи по голове.
– Но праздник продолжается, мы все вместе, а это главное! – жизнерадостно воскликнул Викрам. Он подошел к жене и сыну, обнял их.
Натали улыбнулась.
– Я вас очень люблю, – сказала она.
– И мы тебя, – подхватили Викрам и Виджи.
Глава 4. Валентина
Валентина хорошо помнила первую встречу возлюбленного с ее родителями. Мама, Ольга Львовна, с самого утра была как на иголках. То вдруг принималась вытирать несуществующую пыль с телевизора, то бежала к холодильнику проверить, сварен ли суп, хотя приготовила его вчера, то отчитывала брата Валентины Макса за слишком громкую музыку. В перерывах между суетливой беготней Ольга Львовна причитала, обращаясь к мужу: