Муть на глубине
Вешняков нахмурился и сказал:
– Вот, блин! Значит, всё-таки, у нас убийство. И кто же он такой? Судя по одежде – не бомж.
Никита продолжил своё сообщение:
– Ещё судмедэксперт сказал, что этот парень примерно год назад получил компрессионный перелом позвоночника. Это было, возможно, в результате аварии или падения с высоты. Так вот, ему сделали довольно редкую и дорогую операцию: называется – вертебропластика. Такие манипуляции у нас качественно делают только в Москве, Питере, и ещё в двух-трёх городах. И стоимость её – недешёвая. Я думаю, что можно попробовать обзвонить клиники, где этим занимаются. У них же есть учёт? Возможно, повезёт.
Вешняков задумчиво проговорил:
– Ну, да. Возможно.
А потом, скосив глаза на своего молодого коллегу, добавил:
– Ну что, Игорёк! Берись за это! Узнай, где именно такие операции делают. Запроси списки прооперированных больных с мая прошлого года. Начни с Москвы, я думаю. Глядишь, фамилия знакомая попадётся?
Игорёк вытаращил на него свои голубые глаза и ответил:
– Так это ж сколько возиться!
Вешняков нахмурил брови:
– Цыц, салага! Не пыли! Ты где служишь? В уголовном розыске? Вот и разыскивай. Ничего. Соберёшь списки, а там поглядим.
Никита задумался. Он понимал, что эта работа может оказаться напрасной. Если погибший окажется приезжим, то всё может быть зря. И он сказал:
– На всякий случай надо бы распечатать фотографии пострадавшего для возможного опознания. Вдруг, кто-то заявит о пропавшем родственнике! Или потом придётся опознавать людей, прооперированных в больницах.
– Да, мы уже распечатали снимки. Это как «дважды два».
И Вешняков указал пальцем на стопку цветных отпечатков, которые на край его стола только что положил Игорёк.
Никита кивнул головой:
– А-а! Ну, тогда – норм!
Он встал, пожал операм руки, и вышел из ОМВД.
«Tiguan» неторопливо катился по улице Гагарина, а Никита размышлял об утреннем событии. Ему не давали покоя следы автомобиля на берегу. Он отлично помнил, что вчера утром этих следов ещё не было. Они, конечно, могли появиться и позже днём. Но уж очень странно было, что они вели со стороны Вельска и прямо в деревне вновь выезжали назад в город. Надо бы ещё раз осмотреть эти следы там, где они тянутся по берегу. Были или нет остановки вдоль берега?
Никита свернул вправо на Пушкинскую.
Проехав метров пятьсот, он увидел остановку городского автобуса и пару женских фигур на ней. Подъехав ближе, он узнал в одной из женщин Светлану Буторину, и притормозил.
Приоткрыв дверь, он высунулся и позвал:
– Светлана! Ты, случайно, не домой?
Та обернулась, увидела его и, обрадовавшись, кивнула:
– Да, домой. Подвезёшь?
– Конечно, садись.
Он смотрел, как она грациозно шла к машине.
Серые большие глаза, курчавые пепельно-русые волосы по плечам, длинная шея, стройная фигурка. На ней был надет тёмный кремовый жакет, из-под которого выглядывал свитер лимонного цвета. На стройных ножках, обтянутых чёрными джинсами, по молодёжной моде обуты белые кроссовки.
Хлопнув негромко дверцей, она устроилась рядом с ним и, не торопясь, пристегнула ремень безопасности.
Бросив на него свой сдержанный строгий взгляд, она сказала:
– Я готова. Поехали?
Он усмехнулся. Девушка была очень обстоятельна и выдержана. Видимо, это было в её характере.
Машина тронулась, и он спросил:
– А что так рано домой?
Она пожала левым плечиком:
– Сказали, что сегодня больше делать особо нечего.
На некоторое время они замолчали.
Мимо окна машины мелькал довольно скучный городской пейзаж Вельска.
Не очень ухоженные дороги и тротуары, множество старых частных домов, в том числе – ещё бревенчатых. Время от времени в окне машины проплывали невыразительные серые пятиэтажки советской постройки с разномастно закрытыми и утеплёнными балконами. Изредка встречались более своеобразные, видимо, недавно построенные, административные или торговые здания.
Немного помолчав, она спросила:
– А что там случилось сегодня на берегу? Зачем полиция приезжала?
Никита вздохнул:
– Представляешь, я же каждое утро делаю пробежку и плаваю через речку. А сегодня, так вышло, что я наткнулся в воде на тело утопленника. Мрак! – он передёрнул плечами, – Пришлось вызывать полицию.
Она, похоже, представила себе этот эпизод, вздрогнула, и посмотрела на него встревоженно:
– И кто там оказался? Кто-то из нашей деревни?
– Ну-у, понятые не опознали, – ответил он, – кто-то чужой, видимо.
Светлана помолчала и потом проговорила:
– Не повезло кому-то… А он молодой?
– Эксперты говорят, что ему лет тридцать – тридцать пять. Но это примерно.
Она нахмурилась. Думала о чём-то своём.
Никита бросил взгляд на её встревоженное лицо и спросил:
– Ты чего нахмурилась-то?
Она, словно очнувшись, не сразу ответила:
– Он, как мой Валерка.
– А твоего Валеру, – спросил он, – в деревне все знают?
– Как раз нет, – ответила она, – может только пара-тройка ребят из молодых. У него в деревне друзей мало. И он же чужак!
Никита вспомнил об операции на позвоночнике и спросил:
– А у него раньше не было перелома позвоночника? Где-то с год назад?
– Не-ет! Я бы знала!
– Погоди! Я же сделал снимки. Посмотришь?
Она напряглась, но, немного посомневавшись, кивнула. Он достал свой смартфон, и протянул ей:
– Посмотри в «Галерее».
Светлана открыла и довольно долго перелистывала фото, потом фыркнула:
– Уф-ф, какой кошмар! Нет… Это не он… Не похож.
И она вернула ему смартфон.
Взглянув на неё, Никита понял, что ей полегчало:
– Слушай, Свет! Там на берегу реки я видел следы от шин, которых вчера ещё не было. Хочу их ещё раз внимательно осмотреть. Ты со мной проедешь, или тебя сразу домой подбросить?
Она согласно кивнула:
– Проеду.
Их машина уже выезжала из Вельска по Тракторной. Дорога сегодня производила другое впечатление. Толи событие с утопленником, толи пасмурная погода за окном машины повлияли на их настроение.
Вдоль дороги по обочинам потянулся сначала редкий, а потом всё более густой, сосновый лес с рыжими стволами сосен, вытянувшихся кверху, и качающих в вышине своими прозрачными кронами. На душе у Никиты стало спокойнее.
Через некоторое время промелькнули домики деревеньки под названием «Ельциновская». А потом, подъезжая к развязке с автотрассой «Холмогоры», Никита сбросил скорость. Надо было не пропустить съезд к реке.
Через минуту Никита его увидел, ещё притормозил, аккуратно съехал на грунтовку и остановился. Открыв дверь, он выбрался из машины, и внимательно осмотрел дорогу. Знакомые следы протекторов колёс были отчётливо видны на колее.
Он вновь забрался в машину и аккуратно повёл её к речке, так, чтобы не наехать на ведущие к берегу следы. Света, вытянув шею, тоже следила за отпечатком протекторов.
Уже у воды грунтовка заканчивалась, а следы поворачивали налево, прямо по траве и пятачкам песка, вверх по течению. Никита повернул. Так они на малой скорости ехали до места, где был обнаружен труп. Потом продолжили ехать ещё.
Внезапно Никите сообразил, что с отпечатками что-то не так. Он резко затормозил. Светлана вопросительно взглянула на него. Он, ничего не говоря, выпрыгнул из машины и осторожно подошёл к отпечаткам колёс вчерашней машины.
Когда он осматривал эти следы в первый раз, то ничего подозрительного не заметил. А теперь он понял, что в этом месте машина останавливалась, а потом осторожно трогалась.
Осмотр ивового кустарника на берегу, подходившего почти к самой колее, показал, что через эти кусты, по направлению к реке пробирались двое людей, нагруженных чем-то тяжёлым. Там, хотя и с трудом, на влажном прибрежном песке различались глубокие следы какой-то, возможно спортивной, обуви, шедшие в обоих направлениях. Размер обуви был не очень понятен, но явно больше, чем 42—44. Так же неясен был и её тип: может – кеды, а может – кроссовки. Засняв все эти отпечатки с помощью смартфона, Никита вернулся в машину.
– Ну, что там? – спросила Света.
Никита ответил:
– Следы есть. Думаю, его именно здесь сбросили в реку.
Он достал визитку следователя Буракова, посмотрел номер телефона, набрал его на смартфоне, и, когда тот ответил, сообщил ему:
– Илья Владимирович! Это майор Горбунов. Я тут ещё раз осмотрел эти следы автомобиля на берегу Вели. Есть основание полагать, что тело было привезено на нём и сброшено в реку метрах в пятидесяти выше по течению реки, а потом его потащило потоком воды, и оно зацепилось за железку там, где я на него наткнулся. Я фотки на свой смартфон сделал. Но это же надо как-то запротоколировать? Верно? Теперь по следам этих колёс можно ведь попробовать поискать машину.
Светлана видела, как он говорил в трубку, как потом кивал в ответ собеседнику. Он производил на неё впечатление человека, на которого можно положиться. Она услышала, как он сказал в конце разговора:
– Хорошо. Я встречу Вас здесь. Когда Вас ждать?
Потом ещё раз кивнул и отключил связь.
Света спросила:
– И что? Он приедет? Когда?
– Приедет. Пообещал часа через два. Тебя домой?
Она молча кивнула.
Никита развернул свой «Тигуан», и повёл его сначала назад, а потом в гору по автомобильной колее, которую ещё утром пробили полицейские, прямо к родительскому дому.
Там он высадил Светлану и загнал свою машину в подклет.
В доме его ждала мать, было тепло, обед приготовлен, и посуда стояла на столе.
Никита чмокнул мать в щеку, вымыл руки в умывальнике, тщательно вытер их сухим полотенцем, и сел за стол.
Людмила Петровна налила ему в тарелку большой половник горячего супа, затем налила и себе. Несколько минут они молча ели, но она изредка посматривала на него. Потом мать подняла на него глаза и спросила:
– Ну, ты что-то узнал в Вельске?
Его ложка, зачерпнув суп из тарелки, повисла в воздухе.
– Мои предположения вроде бы подтверждаются. Через пару часов следователь снова приедет. Есть дополнительные улики.
– А что, есть ещё что-то?
Он утвердительно качнул головой:
– Ну, да. Нашёл кое-что. Судя по следам, труп этого парня могли сюда привезти со стороны Вельска и сбросить в воду. Но он, проплыв метров сто, зацепился за что-то на дне. А машина, что его привезла, уехала назад в сторону города.
Мать охнула и покачала головой. Никита подумал, что с такими событиями ей здесь раньше, пожалуй, не приходилось сталкиваться.
– Так он, значит, не просто утонул? Его кто-то убил?
Никита не стал отрицать этого.
Мама, помолчав, спросила:
– И кто же этот убитый? Неизвестно?
– Нет. Пока не опознали. Но он, вроде, не из наших, не из деревенских. Его никто из понятых не узнал. И участковый тоже не знает. Тут, правда, Света Буторина испугалась, не её ли это муж? От него давно нет известий. Но я показал ей фотки, говорит – не он. И отпечатков пальцев в картотеках нет. Короче, устанавливать личность, похоже, ребятам будет трудновато.
Закончив обед, они встали из-за стола, и Никита, как обычно, тщательно перемыл посуду.
Минут через двадцать с улицы донёсся короткий сигнал клаксона легковой машины. Никита выглянул в окошко, увидел остановившийся у их ворот белый «Xray» следователя, махнул рукой Буракову, и вышел, сказав матери, что он поехал с коллегой на берег. Людмила Петровна посмотрела в окно, как Никита сел в машину, и проводила её взглядом, когда она покатила к реке.
7
Светлана быстрым шагом дошла до своего дома, взбежав на крыльцо, шагнула в сени, и тут же вздрогнула. Из комнаты доносился голос Валерия! Она резко распахнула дверь, и вбежала в гостевую комнату. Там за столом сидели её дедушка и бабушка, а напротив них стоял Валерик и, размахивая руками, громко рассказывал что-то про своё возвращение с вахты. На полу стояла ещё неразобранная большая дорожная сумка с вещами. Света прямо с порога бросилась к нему, обняла, поцеловала в щёку, и возмущённо спросила:
– Ну, что же ты, паршивец, не звонил? Я уже волновалась, куда ж ты запропастился?
Валера выглядел усталым и осунувшимся. Тёмные длинные волосы были плохо промыты и спутались. На посеревшем лице глубоко провалились серо-зелёные глаза.
Он тоже чмокнул Светлану в лоб и проговорил:
– Ну, так уж вышло!
Света отстранилась от него и подозрительно поинтересовалась:
– Что-то случилось?
– Ничего не случилось, – проговорил Валера, – просто по дороге домой у меня зарядное сдохло.
– И что, нельзя было купить? – возмутилась она, – Возьми моё, пусть пока заряжается.
Он в ответ пожал плечами.
Света покачала головой и сказала:
– Ну, ладно! Давай чемодан будем распаковывать. И надо же чего-нибудь пообедать. Ба, Де! Вы ещё не обедали? Может, сядем все вместе?
Дед промолчал. А бабушка ответила:
– Можно и вместе. А ты, зятёк, хоть привёз своей Светке что-нибудь в подарок?
– Я и Свете, и Вам с дедом привёз, – отозвался Валера, – сейчас, вот только сумку разберём.
Дед спросил его:
– Валер, а ты домой-то, в Вельск, к своим заезжал? Или прямо к нам?
– Заезжал, – кивнул тот, – заночевал у них. А сегодня – к вам.
Елена Васильевна грузно поднялась, и начала накрывать на стол. Николай Алексеевич, кряхтя, тоже встал, и вышел зачем-то в соседнюю комнату.
Валера разбирал чемодан, вытаскивая из него свои личные вещи, передавал их Светлане, а она укладывала их на полки в шкаф. Наконец он достал из чемодана бумажный свёрток и протянул ей со словами:
– А ну, разверни-ка!
Света достала из свёртка сложенный женский джемпер из бело-розовой шерсти, развернула его, подошла к зеркалу и приложила на грудь. Повертелась немного и поблагодарила его, чмокнув в щёку.
– Нравится? – спросил Валера.
– Ничего так! – глядя на себя в зеркало, ответила Светлана.
– Ничего-о?
– Да, нравится, нравится!
Елена Васильевна, раскладывая на столе ложки и вилки, бросила взгляд на Свету и сказала с ехидцей:
– Это всё, что ты за три месяца наработал?
Света, пытаясь сгладить бабушкину колкость, проворчала:
– Ба, ну ты что? Хороший джемпер.
Валерий, продолжая извлекать из чемодана покупки, повернулся к бабушке, и проговорил:
– Зря Вы так, Елена Васильевна! Вот смотрите, это я Вам привёз.
И он встряхнул перед ней белый пуховый платок:
– «Метелица» называется. Очень тонкий и тёплый!
Елена Васильевна ответила:
– Ну, спасибо тебе зятёк! А, дайка, я угадаю, что ты деду привёз? Поди, рукавички?
Вошедший в комнату с графинчиком самогонки дед, остановился и, сощурив насмешливо глаз, уставился на Валеру.
Валера вытащил ещё один свёрток, и на свет появились меховые рукавицы.
Дед крякнул, и, засмеявшись, сказал:
– Ну, ты бабушка, колдовка! И сколь же ты, Валерик, потратился на подарки-то?
Тот сконфузился, и неохотно ответил:
– Ну-у, тысячи четыре!
Елена Васильевна, вздохнув, снисходительно сказала:
– Ладно! Давайте уже за стол садиться будем.
Обед получился не очень оживлённый.
Все по большей части молчали, а говорил, в основном, Валера. Он наливал, выпивал, закусывал, и почти всё время говорил, говорил, говорил… Это и понятно – его ведь не было уже давно, больше трёх месяцев, и у него накопилось немало впечатлений за это время. Хотя сами эти впечатления были не очень-то интересны присутствующим за столом, так как люди, о которых он рассказывал, здесь были никому не известны. А события, связанные с его вахтовыми делами, не особенно понятны.
Рада была, пожалуй, только Светлана. Да и то, со стороны могло показаться, что она довольна главным образом тем, что наконец-то вернулся её парень. Но ей всё время было немного совестно за него перед бабушкой и дедушкой, за это почти неприкрытое Валерино хвастовство.
Она волновалась, понимая, что когда закончится обед, он захочет уединиться с ней по другую сторону сеней в их комнате, которая была перестроена из летней избы.
Так и случилось. Там он сразу повалил её на кровать, и стал резкими движениями срывать с неё одежду. Всё портил сильный запах самогона, который, как всегда, вызвал у неё отвращение.
Она поняла, что ей опять не суждено испытать то, чего она всегда так хотела.
Поэтому, закрыв глаза, она ждала, когда он, наконец, утолит свою похоть. Но она всё-таки, более или менее, осталась довольна тем, что он, наконец, вернулся. Она уговаривала себя, что у неё, как и положено настоящей женщине, есть какой-никакой мужчина. И, главное, он её хочет и, значит, любит.
Валерий откинулся на спину и расслабился. Через несколько минут он встал с кровати, натянул на себя спортивный костюм и сказал:
– Пойду, покурю.
После этого он нетвёрдо шагнул за дверь.
Она поняла, что их свидание окончено, села в кровати и, немного посидев, решила, что, раз уж так, то и ей можно вставать. Она привела себя в порядок, поправила постель и вышла в сени.
Через открытую на крыльцо дверь до неё доносились голоса деда и Валеры. Они обсуждали, хороша ли нынче рыбалка. А ей тут же вспомнилось, что Валера, за все годы знакомства с ней, ни разу не ходил рыбачить.
Светлана вошла в большую комнату, и увидела сидящую у окна бабушку, ловко работающую спицами, и вяжущую что-то из двухцветной шерсти. Клубки катались в миске у её ног. Она присела рядом и, обняв бабушку за плечи, спросила:
– Ну как твой кашель, бабуль? Прошёл, вроде?
Та в ответ слегка качнула головой, опустив руки со спицами на колени:
– Вроде бы прошёл. Почти… Ну, что утолила его?
– Ба! – набычилась Светлана.
– Ну, а что? Разве я не права? – Елена Васильевна явно жалела внучку.
– Да, права, права… – Светлана опустила глаза, – но ведь он же ко мне возвращается всякий раз! Значит, любит?
– А ты? Ты его любишь? – бабушка продолжала сердиться, – Или так просто, лишь бы свой мужик был, прикормленный?
– Ну, почему ты всё время…? – опять попыталась отбиться Светлана.
– А вот ты скажи, – бабушка смотрела ей в глаза, – он опять предохранялся?
Света пожала плечами и ничего не ответила, отведя глаза в сторону.
Елена Васильевна покачала головой:
– Э-эх! Ты так долго ещё детишек своих не увидишь!
Открылась дверь, вошёл Валерий и, дохнув на неё сивухой и табаком, весело проговорил:
– Слушай, Свет! Я схожу, пожалуй, пацанов проведаю? А то давно уж не видались!
Светлана вздохнула, поняв, что всё опять будет как всегда, и ответила:
– Ты только не долго, и не пей сильно!
Валера вышел из дому, и, спустившись с крыльца во двор, развязно попрощался с Николаем Алексеевичем:
– Пока, дед! Не скучайте тут без меня!
И позади него хлопнула калитка. Во дворе и в доме вновь стало тихо.
К вечеру Светлана всё чаще выглядывала в окно, ожидая возвращения Валеры. Но его всё не было. Наконец, уже затемно, стукнула калитка во дворе. Света вышла его встретить. Он, судя по походке, был сильно пьян и, когда заговорил, стало ясно, что у него и это получается не очень-то связно:
– О-о! Светланка! Ты меня встречаешь!? Моя ты прелесть!
И он повис на ней, еле-еле ворочая языком и ногами.
– Тише-тише, – Света осторожно повела его в дом, стараясь не особенно шуметь.
На крыльце он споткнулся о порог, и она чуть было не упала вместе с ним в темноте на пол.
Добравшись кое-как до своей комнаты, она уронила его на постель и начала стаскивать с него сначала кеды, потом футболку и штаны. Перевернув его на бок, она подсунула ему под голову подушку и накрыла сверху покрывалом. Он сразу же засопел.
Стоя над ним, пьяным, Светлана посомневалась, но потом решительно схватила подушку и, ушла в свою маленькую детскую комнатку на чердаке. Она не хотела спать рядом с пьяным мужем, нюхать эту его табачно-сивушную вонь.
А наверху она, уже засыпая, проваливаясь в сладкую дрёму, почему-то подумала, что Никита так бы себя не повёл после долгой разлуки.
Потом мелькнула сонная мысль, что у того тоже есть своя женщина. И ей не надо бы о нём думать.
Проснулась она очень рано. За окном было пасмурно, и только что начинало светать. Немного полежав в постели, она села и потянулась. На электронных часах, стоявших на старой тумбочке, светилась цифра 5:03.
В комнатке было холодно, и она, встав, сняла с гвоздя и надела свой старый тёплый халат. Спустившись по скрипучей лесенке и приоткрыв дверь, Светлана заглянула в спальню к Валере. Он спал лицом вниз, раскинувшись по кровати. Рядом на стуле лежали его скомканные брюки. Она решила сложить их аккуратно, и вошла в спальню. Взяв брюки за пояс, осторожно потянула их на себя, и тут к её ногам, стукнув о пол, упал его телефон.
Светлана вздрогнула, но он не проснулся.
Интересно, кому он, хоть, звонит? Она подняла телефон и заглянула в его контакты. Там было не так много абонентов, человек восемнадцать-двадцать. Судя по кодам операторов, больше половины – нездешние, Якутские. Но были и местные: «Вымпелком» (952), МТС (911) и другие. Все местные абоненты были только с именами, и все – с мужскими. Но была и женщина. Валера записал её игриво, как Танюшку. Фото на контакте отсутствовало. Света просмотрела Валерины звонки: он звонил этой Танюшке ещё позавчера. Ишь ты! Что же это за фря такая?
В комнате было душно. Тяжёлый дух пьяного мужа мутил ей голову. Света сунула телефон обратно в карман брюк и аккуратно повесила их на спинку стула. Поговорим, когда выспится.
8
Утром, как обычно, несмотря на то, что на улице стало ещё холоднее, Никита, после пробежки и обливания холодной водой, зашёл в дом. Людмила Петровна уже давно проснулась. В комнате стоял знакомый вкусный запах, было уютно и тепло от нагретой печи. Он обнял её и спросил с любопытством:
– Что у нас на завтрак, мамуль, пироги? А с чем?
– Отгадай.
Он сосредоточился, пытаясь разобрать запах начинки, и уверенно ответил:
– С рыбой?
– Ага. Угадал. Садись, давай.
Они сели за стол, на котором попыхивал большой самовар, который грелся по-старинному с помощью щепы и угольков. На верхней конфорке красовался пузатый расписной фаянсовый чайник для заварки.
Мать отрезала кусок ещё горячего рыбника, и от него пошёл вкуснейший аромат. Никита положил себе в тарелку этот кусок и начал есть его с аппетитом.
«Всё, как в детстве», – думал он.
Улыбнувшись этой своей мысли, он спросил:
– Мам, а пирог-то с треской?
– Да, с треской, ответила мать, – а что? Недорого и очень вкусно.
– Ага, вкуснотища! – кивнул Никита, не переставая с аппетитом жевать вкусную начинку.
Неожиданно ожил его смартфон. Никита взглянул на экран.
Звонила его Ира. Он ответил:
– Да, Ирусь? Слушаю тебя.
Людмила Петровна насторожилась, и внимательно посмотрела на сына. А у того загорелся взгляд, он улыбался и говорил, радостно кивая головой:
– Конечно! Встречу. Слушай, ты такая молодец! Я уже соскучился без тебя. Давай, приезжай! Жду!
Он сбросил звонок и возбуждённо проговорил:
– Ирке дали маленький отпуск, и она к нам едет поездом. Взяла билет на «Воркутинский» на сегодня. Он, правда, прибывает неудобно, в половине четвёртого утра. Ну, ничего! Съезжу, встречу?
Людмила Петровна взволнованно отозвалась:
– Ну, конечно! Встреть! А как же иначе? Не сидеть же ей в Вельске на вокзале до утра. Слушай, тогда надо прибраться в доме, да приготовить ей ночлег!
– Ночлег? Ну, можно и со мной на вышке, – проговорил он, – там комнатка маленькая, но тёплая. Только отнесу туда ещё один матрац, да одеяло. А у нас где-то есть ещё матрац? А одеяло?
– Есть, в «струбах»16, пойдём, покажу, – сказала Людмила Петровна.
Они отправились в летнюю избу. Там мать быстро отыскала запасной матрац, одеяло и подушку. Он решил, что Иру положит на односпальную кровать. А себе постелет на полу. Потом он принёс в ведре воды, промыл в вышке пол, и постелил на кровать свежую постель.
Разложив на полу матрац, он застелил его простынёй, покрыл всё это одеялом и сверху водрузил подушку в чистой наволочке. Оценив свою работу, он решил, что всё выглядит совсем неплохо.
Вот только, если будем селиться здесь навсегда, надо будет, как-то по-другому обживаться. Ему вдруг пришло в голову, что Ирине вряд ли всё это покажется подходящим.
Она ж, блин, из какой семьи? Всю жизнь прожили с ванной и санузлом!
Настроение у него сразу ухудшилось.
Когда он спустился вниз, неожиданно позвонил капитан Вешняков:
– Новость хочешь, майор?
– Ну? – отозвался Никита.
Вешняков говорил возбуждённо:
– Наш Игорёк, похоже, через чур легко справился с заданием. Он выяснил данные убитого! Эту вертепо…, в общем, эту пластику сделали в Московском Научно-медицинском центре имени Н. Н. Приорова в Отделении спортивной травмы №4. Представляешь? Он же эту клинику первой набрал, и тут же попал. Везунчик, блин!