Гонимый в даль из Кашгара в Кашмир
На месте старого города Хотана, где ныне селение Тоткан, находят дерево сандаловое, погребенное под толстым слоем песка, до сих пор его используют для окраски кож. Но что ещё примечательнее, в песке находят коробки с чаем, настолько хорошо сохранившимся, что его можно заваривать и пить! Сухой горячий песок – отличное консервирующее средство. Однако от домов и других построек древнего города здесь мало что осталось.
Бумажная фабрика в Каргалыке. (F. De Filippi. 1924)[1]
Зато при рытье канала, на глубине около шести метров недавно было найдено месторождение золота весьма странного свойства: частицы золота намывалось в виде тончайших пластинок. Загадка столь необычного золотоносного месторождения раскрыта в книге китайского путешественника по имени Фасянь54, который пересекал данную местность в четвертом столетия после Рождества Христова по пути из Китая в Индию. Он повествует о населенном, богатом и цветущем городе, что стоял на этом месте, о многих сущих в нём буддийских храмах, сверкавших своими позолоченными куполами на фоне безоблачного неба. Город исчез, храмы разрушены, их щедро золоченые крыши скрылись в песках. Медь окислилась, смылась водой или развеялась ветром, но тонкие чешуйки золота остались. И вот теперь, полтора тысячелетия спустя, обедневшие и невежественные потомки культурного и высоко цивилизованного народа тщатся собрать частицы славы некогда процветавшей страны.
Читатель, желающий составить лучшее представление об историческом прошлом Китайского Туркестана, непременно должен обратиться к работам сэра Ауреля Стейна, воскресившего для Европы великую, но забытую цивилизацию. Его капитальный труд «Сериндия»55 содержит великолепные иллюстрации фресок, одежды, посуды, драгоценностей и т.д. А более поздняя работа, «По древним путям Центральной Азии»56, описывает проделанную им великую работу в более популярной форме, обрисовывает тонкости официальной и военной жизни на заре существования Китайской империи, оценивает влияние западного классицизма на искусство Востока.
Богатая коллекция образцов была вывезена из северной Кашгарии немецким археологом др. фон Лекоком57. Множество культурных сокровищ страны, столь далекой от нас в пространстве и во времени, сохранились для человечества в музеях Лондона и Берлина. Но ещё больше осталось их в таинственных пустынях азиатских, где творения разума и рук человеческих покоятся в «библиотеках древности», скрытых под песками.
Недавно генерал-губернатор (дуду) провинции Синьцзян запретил сэру Аурелю Стейну продолжать археологические исследования в подконтрольной местности, и неутомимый работник, открывший миру столь неожиданные сокровища, был вынужден оставить землю Альтишахра. Приказ был обоснован тем, что Китай, дескать, сам должен исследовать свои древности. Политика властей в последние годы не раз подтверждала заблуждение китайцев в том, что они являются одной из передовых наций в мире.
Всего несколько лет назад, когда великий северный медведь готов был в любой момент «накрутить хвост» Восточному дракону, русские путешественники мало обращали внимания на запреты китайских властей. Генерал Пржевальский, к примеру, прямо посылал китайских чиновников ко всем чертям, и делал всё, что ему заблагорассудится. Но времена изменились, смелость и наглость китайцев возросли, хотя реальная мощь Китая уменьшилась.
Образованный мир и цивилизованная часть человечества, вероятно, понесут тяжелые утраты. Кто знает, какие сокровища и памятники древней литературы ещё можно обнаружить в песках? В чьи руки попадут бесценные памятники старины? Быть может, кочевник пустыни разожжет ими свой костер, чтобы вскипятить себе чаю, иль китайский чиновник скрутит страницу, вырванную из книги первого века христианства, чтобы зажечь трубку опиума?
Христианство проникло в отдалённые уголки Азии рано, где сформировало свою восточную ветвь – несторианскую церковь; таковая процветала здесь более тысячи лет наряду с манихейством, маздаизмом и буддизмом. Кашгар на протяжении многих веков был резиденцией христианского епископа. Не исключено, что в древних библиотеках могут быть найдены некоторые из тех древних христианских рукописей, утрата которых составляет пробел в нашем Священном Писании. Например, из двенадцати книг Деяний Апостолов только одна, девятая, дошла до нас полностью, да ещё часть первой. Сегодня древние библиотеки исчезнувших городов Азии – единственное место, где ещё осталась надежда найти самые ценные для христианского мира рукописи и утерянные сочинения классиков.
Многие задавались вопросом, что могло послужить причиной разорения древних городов, исчезновения некогда процветавшей цивилизации, превращения изобильной страны в безводье песчаных пустынь?
Разрушение городов Средней Азии принято связывать с постепенным высыханием огромной депрессии (впадины), которая, согласно традиции, сравнительно недавно была дном великого внутриазиатского моря, китайского Хань-хая58.
Обилие соли в почве, песчаных отложений, барханов или подвижных песчаных дюн, наличие в центре материка заболоченной котловины, таинственного озера Лобнор, питаемого рекой Тарим, которая, в свою очередь, собирает воды целого ряда притоков: Кашгар-дарьи59, Яркенда и Хотан-дарьи60, Аксу и т.д., – всё это как будто подтверждает китайское предание о прежнем существовании здесь огромного внутреннего моря. А один немецкий ученый зашел даже так далеко, что объяснил Потоп выбросом моря Хань-хай на равнины Туркестана, Персии и Месопотамии через горы Тянь-Шаня, которые перекрывали его как плотина.
К сожалению, геологические данные полностью опровергают такие фантазии. Рассматриваемая местность была пустыней ещё в середине третичной эпохи. С тех пор нет здесь морских отложений, а есть только озёрные и эоловые61, характерные для пустынь.
Климат страны стал засушливым ещё в давнюю геологическую эпоху, количество атмосферных осадков менялось лишь периодически в зависимости от разных причин. Вся область Внутренней Азии ни в коем случае не является той великой депрессией, т.е. низменностью, какой она выглядит на карте. Средняя высота бассейна Тарима составляет около 900 м над уровнем моря, долина Кашгара находится на высоте 1400 м, то есть примерно на высоте Риги Кульма в Швейцарии; это альпийская зона. Самая низкая часть местности, озеро Лобнор, находится на высоте 600 м над уровнем моря.
Предполагаемое высыхание Туркестана в исторические времена с последующим разрушением городов и исчезновением древней цивилизации было объектом исследования американской экспедиции Пумпелли62 в начале века. Она дала ценные физико-географические и геологические результаты, но, конечно, не обнаружила никакого высыхания Туркестана в нашу эпоху. Напротив, всё указывало на то, что Центральная Азия сегодня получает даже больше атмосферной влаги, нежели две или три тысячи лет назад.
Ныне покойный профессор Дж. У. Грегори63 в своей научной статье, опубликованной в «Географическом журнале»64 под названием «Высыхает ли Земля?» обсудил данный вопрос с присущей ему чёткостью. И пришел к выводу: «археологические и исторические свидетельства показывают, что в давние времена, о которых сохранились письменные свидетельства, климат Центральной Азии был очень засушливым».
Нет, не природные силы разрушили здешние земли, а деяния рук человеческих. То были войны: междоусобные схватки, вторжения диких полчищ, грабежи – вот причины, из-за которых приходили в негодность арыки, рушились прекрасные города, разорялось местное население.
Ибо тесная связь и полная зависимость человеческой жизни и культуры от водоснабжения, пожалуй, нигде в мире не проявляется столь ярко и очевидно, как во внутренних районах Азии. Нет воды для орошения – и видны лишь безжизненные пространства, гибельные для человека и животных; а доставьте воду из рек, горных ручьев или добудьте её в колодцах – запустение сразу превратится в цветущий сад. Деревья, поля и здания задерживают перемещенье дюн. Но перекройте каналы – растительность погибнет, и волны песчаного океана захлестнут процветавший оазис, утопят все признаки человеческой жизни.
Живы в памяти человеческой многие случаи в Туркестане, когда цветущая местность превращалась в пустыню или, напротив, пустыня – в страну изобилия вследствие разрушения или строительства животворных арыков и оросительных каналов.
Не так давно появилась работа доктора Эмиля Тринклера65 «Бурей снесенная крыша Азии», в которой автор заявляет: «я уверен в том, что возраст пустыни Такла-Макан меньше, чем обычно считается, и что три тысячи лет назад страна представлялась, вероятно, в совсем ином виде – поросшая лесом и влажная».
Я считаю совершенно невозможным согласиться с предположением учёного автора. Три тысячи лет – промежуток времени, в геологическом отношении ничтожный, а для Центральной Азии – исторически обозримый. Нет, однако, никаких исторических свидетельств или сказаний о превращения столь огромной территории из влажного леса в океан зыбучих песков. Были найдены остатки растений, выращенных с помощью искусственного орошения, им две тысячи лет, но куда же исчезли следы некогда обширного леса?66
Гребень бархана в пустыне Такла-Макан. (S.A. Gedin, 1899)[12]
С середины третичной эпохи Центральная Азия была страной засушливой и пустынной, её реки не имели стока в море. С трёх сторон теснят её высочайшие горные кряжи, поднятие которых длится до сих пор, они полностью изолируют местность от океанической влаги. Невозможно представить себе, что всего за три тысячи лет орографические, геологические и климатические условия Центральной Азии изменились настолько, что некогда покрытые лесами пространства превратились в огромную пустыню Такла-Макан. Такая гипотеза должна предполагать исчезновение западных и южных барьеров – т.е. высочайших в мире горных систем.
Если посмотрим на карту данной части Азии, сразу увидим, что только малая доля её занята оазисами, коих орошение зависит от вод, стекающих с гор. В долинах рек встречаются песчаные участки с кустарником. Тут и там, где подземные воды находятся не глубоко от поверхности земли, есть растительность. Но в Такла-Макане подземные воды залегают очень глубоко или отсутствуют вовсе. Какое же огромное количество воды потребовалось бы для естественного орошения бескрайнего моря зыбучих песков, и откуда она могла взяться три тысячи лет назад?
Главной тактической целью захватчиков в Азии всегда было лишить противника водоснабжения, разрушить каналы, тогда города и сёла становились лёгкой добычей. А с гибелью населения местность навсегда превращалась в пустыню.
Но тут возникает другой вопрос. Кто первым проник в пустыни азиатские, кто смог вдохнуть в них жизнь, кто сделал возможным тут оседлое, цивилизованное существование? История не дает нам ответа. Известно только, что еще в XII веке до нашей эры в Хорезме, нынешней Хиве, главные каналы Ташкентского оазиса носят имена персидских сатрапов: Гистасп67, Салар68, Босс69, Кайкаус70, Зал и т.д. Неизбежно напрашивается вывод, что именно из древне-персидской монархии, из Ассирии и Вавилона, известных своими разработками ирригационной техники, и произошло искусство доставки свободно текущих вод в безводье пустынь.
На самом деле всё обстоит как раз наоборот. Шумеры, заложившие основы цивилизации Вавилона и Ассирии и принадлежащие к тюркской расе, иммигрировали в Месопотамию из Средней Азии. В Закаспийской области, недалеко от города Ашхабад, в кургане Анау, экспедиция Пумпелли обнаружила на большой глубине, под несколькими «культурными слоями», остатки керамики, сосудов и утвари, точно таких же, как в Шумере. Под ними были остатки каменного века. Шумерская цивилизация71, как известно, считается древнейшей культурой человечества.
Ранняя история Центральной Азии полна загадок. Предания смутного прошлого, древняя поэзия и мифы доносят до нас кое-какие сведения о прошлом Кашгара и Хотана. Задолго до христианской эры области входили в состав обширной империи Туран, управляемой чередою скифских императоров, потомков великой семьи Афрасиаба. Были ей присущи богатство, военная мощь и закон. Народы, её населявшие, по-разному именовались на тюркском, китайском, индийском и греческом языках: скифы, юэчжи72, саки, сакья, готы (не путать с европейскими), массагеты и прочие. Они сыграли огромную роль в истории. Их столицей был Самарканд. Неподалёку от города и по сей день есть место, носящее имя древнего императора, Афрасиаб73, и там до сих пор находят старинные предметы.
Персидские поэты и историки в мрачных тонах повествуют о вторжении скифов в их страну, о страшном её разорении. Фактически речь идет об извечной борьбе двух культур, двух народов: оседлых земледельцев Ирана и туранских кочевников. В седьмом веке до нашей эры персам удаётся оттеснить скифов за р. Окс, (Амударья), и та на протяжении столетий становится естественной границей между двумя враждующими народами.
Первые упоминания о районе Кашгара и Хотана мы находим в «Сказании о Сиявуше»74, в шестом веке до Рождества Христова. В то время владения Турана включали обширные пространства вплоть до озера Лобнор.
Сиявуш был сыном персидского императора Кей-Кавуса. Поссорившись со своим отцом в 580 году до н.э., он бежал за Амударью и искал убежища у старого врага своей семьи, Афрасиаба, который тогда жил в Рамистане, что между Самаркандом и Бухарой. Имя его, Сиявуш, сохранилось до наших дней в названии деревни, по сей день известной своим великолепным храмом огнепоклонников Аташ Кахад75. В Персии и Турании в этот период процветала религия Зороастра, а дальше к востоку преобладал буддизм.
Скифский царь принял Сиявуша с честью и гостеприимством, отдал ему замуж свою дочь, красавицу Фарангис, а в приданое – Хотанскую провинцию. Счастливая пара отправилась в Кашгар и выбрала для своей резиденции место под названием Кунг (вероятно, это Каток, руины которого находятся недалеко от Лобнора, примерно в двенадцати или четырнадцати днях пути от города Хотан). Очевидно, в те дни там была населенная и процветающая страна. Сегодня же – бесплодная соляная пустыня, где бушуют песчаные бури, и лишь изредка появляется кочевник на своем «корабле пустыни», верблюде.
Но счастье молодой пары было недолгим. Зависть и хитрость, столь распространённые в Азии, погубили Сиявуша. Гарсиваз76, брат царя Афрасиаба, завидуя успеху Сиявуша, его растущей силе, богатству и влиянию, посеял в сознании короля семена подозрений, будто его любимец замыслил стяжать себе независимость и создать свою собственную империю в далеких окраинах Азии. Сиявуш был приглашен ко двору и предательски казнен. Место его убийства долгое время считалось священным среди волхвов (так назывались в Туркестане зороастрийские жрецы). Каждый год сюда являлись паломники и приносили в жертву петухов.
Подлое убийство невинного принца вызвало возмущение в Персии, и император Кей-Кавус, исполненный гнева, послал своего любимого полководца, прославленного Рустама, с огромной армией отомстить за убийство сына. Рустам безрезультатно осаждал Рамистан в течение двух лет, даже построил целый город напротив осажденной крепости, но, в конце концов, изгнал Афрасиаба из страны. Кей-Хосров, сын Сиявуша и вдовы Фарангис, после полной приключений жизни унаследовал трон своего деда Кей-Кавуса и стал императором Персии. Он долго воевал с Афрасиабом, стремясь отомстить за убийство своего отца. После обычных превратностей войны ему удалось сокрушить своего врага, захватить Самарканд и убить Афрасиаба.
Таково предание о Сиявуше, относящееся к ранней истории Кашгара.
В период между падением династии Афрасиабов и вторжением Александра Македонского, созданием греко-бактрийской империи, Кашгар был ареной постоянных столкновений между коренным населением и ордами тюркских племён.
Китай в тот же период был разделен на ряд княжеств. Но в 94 году н.э. китайский генерал Бань Чао77 вторгся в Восточный Туркестан с большим войском. Присоединив т.о. Кашгарию к Китаю, он двинулся в Западный Туркестан, страну Юэчжи78, в названии которой можно угадать современных киргизов (юэ или уй – юрта или войлочная палатка, чи – палаточник, кочевник). Бань Чао распространил свою власть до берегов Каспия. В 102 году сей китайский Наполеон, потакая своим военным амбициям, вознамерился даже послать экспедицию на завоевание Римской империи. С того времени и до арабского завоевания Кашгария принадлежала Китаю и была известна как Кичик Бухара, то есть Бухара Малая, в отличие от Великой, где в то время формировалось могущественное государство. Его столица, т.е. собственно Бухара, была построена на болоте, образованном разливом р. Масаф (Зеравшан). Там, по словам Арриана79, охотился Александр Македонский и собственноручно убил «льва», скорее всего – тигра, ибо таковые обитали в болотах под Бухарой вплоть до недавнего времени. Последний тигр был убит в 1894 году.
Касательно спорта уместно сказать, что знаменитая игра в поло80 зародилась и развивалась, согласно традиции, именно в этой стране во времена Афрасиаба. Странно, что в настоящее время поло малоизвестно как в Восточном, так и в Западном Туркестане.
Помимо Бухары, в государстве был еще один важный город, Байкенд (Пайкент81 более позднего времени) – центр, ведший активную торговлю с Кашгаром и Китаем на востоке, Персией и Римской империей на западе. Торговля обогатила города Восточного Туркестана, подготовила их к восприятию греко-римской культуры. Бактрия, или современный Бадахшан82, контролировала кратчайший торговый путь в Хотан через Памир. С другой стороны, индийское влияние проникало не только через Бактрию, но и через Гималаи и Каракорум, древний Согдийский перевал (Зоджи-ла у тибетцев83). Китайцы, по обыкновению, не вмешивались во внутренние дела населения, управляли страной через местных беков и довольствовались поборами с населения в виде налогов и пошлин. Делалось всё это с удивительной религиозной терпимостью: здесь процветали не только буддизм, но и зороастризм, манихейство и несторианское христианство.
Время арабского вторжения в Туркестан – наступление Меча Ислама84, знаменует эпоху, полную романтики и трагизма. Под командованием великого вождя Кутейбы85 арабы переправились через Джейхун (Амударья) и взяли город Пайкенд, где захватили огромное количество золота, серебра и драгоценных камней. Среди них были два изумруда размером с голубиное яйцо, украшавшие статую идола. Во время разграбления Пайкенда многие жители отсутствовали по торговым делам в Кашгаре. Когда же вернулись и обнаружили, что дома находятся в руках врага, а семьи – в плену, то у них достало богатств, чтобы выкупить их и восстановить свой город. Вот яркое свидетельство интенсивной торговли с Кашгаром.
Когда арабы осадили Бухару, трон занимала вдова бухар-худата – Хатун86, прославившаяся на всю Среднюю Азию своею красотой, мудростью, ученостью, богатством и, как гласит история, любовными историями. Этой азиатской Клеопатре удалось подкупить арабов и спасти свой город от захвата, заплатив арабскому генералу миллион дирхемов87. Это было в 675 году нашей эры. Арабы удалились за Джейхун.
Но арабское нашествие продолжалось. Был взят Самарканд, чья культура, богатство и великолепие описаны арабскими историками. Затем пала Фергана. Оттуда Кутейба продвинулся со своим войском через перевал Терек-даван88 в Кашгар, где у Турфанских ворот почти не встретил сопротивления. Здесь он получил известие о смерти эмира Валида89 и вернулся в Хорасан. Влияние арабов в Кашгаре оказалось менее заметным, нежели в Западном Туркестане.
Самым важным из сановников Туркестана, обратившимся в ислам, был зороастриец Саман90. Его внуки стали губернаторами четырех областей – Герат, Самарканд, Фергана и Ташкент – и пользовались особым покровительством самого халифа. Один из них, губернатор Ферганы по имени Назар, во время восстания князей Систана91 против халифа сумел захватить власть в Бухаре и Туркестане, где основал династию Саманидов. Его брат и преемник вознёс могущество Самарканда на вершину славы и после своей смерти в 907 г. оставил своему преемнику царство, простирающееся от Исфахана и Шираза до Турфана и Гоби, от Систана и Персидского залива до степей юга России. После падения саманидов Кашгар стал столицей этой огромной среднеазиатской империи. Однако ненадолго.
Западные территории были отняты у неё султаном Санджаром92, а сам Кашгар, вместе с почти всем Китаем, был захвачен каракитаями93, народом, родственным тунгусам. Как ни странно, они дали стране свое имя, по-русски – Китай, Катай, почти так же, как немецкие франки дали свое имя Галлии.
В 1220 году Кашгария была захвачена монгольскими полчищами Чингиз-хана, но ущерб, причинённый стране, вероятно, был относительно небольшим. Именно тогда началось её процветание. Города на пути из Китая в Европу приобрели вес и богатство, развилась торговля. Вновь расцвело христианство, поскольку среди монголов было много христиан. Религия Креста Господня не только соседствовала с исламом и буддизмом, но и преобладала. Марко Поло, например, в тринадцатом веке встретил в Яркенде христианского епископа.
В 1389 году Кашгар был взят Тамерланом, который назначил наместником страны сына местного князя, Тоглука94. Впоследствии бразды правления переходили от одного хана к другому, в череде бесчисленных ссор, кровопролитий, грабежей и набегов кочевых племен. Земля не знала покоя, пока не была захвачена китайцами.
В начале семнадцатого века, на фоне восстания против китайцев и междоусобных распрей туземцев, власть захватил уроженец Кашгара Хидаятулла Ходжа. Сей, так сказать, национальный правитель впоследствии был удостоен святости, получил имя Аппак Ходжа95 и стал «национальным святым» Кашгарии.
У мавзолея Хазрат Аппака. (D.T. Hanbury. 1894)
Посвященная ему мечеть, где он похоронен, представляет собой довольно красивое здание, что расположено посреди обширного кладбища и служит центром ежегодного паломничества тысяч его поклонников. К сожалению, ни государственная мудрость, ни личная жизнь хазрата96 Аппака не оправдывают уважения к его памяти. Вскоре он передал власть над страной губернатору провинции Или (Кулджи) иностранцу, и, по словам современников, развлекался со всяким сбродом и обирал людей, дабы одевать в шелка своих наложниц и танцующих мальчиков.
После смерти Аппака страна погрузилась в анархию на целое столетие, пока мир не был восстановлен в результате нового завоевания китайцами, которые вели себя c присущей им хитростью. Они сеяли раздор между соперниками в борьбе за власть, религиозными партиями и правителями разных провинций. Преднамеренно назначали губернаторов из числа своих же врагов, дабы разжечь ненависть к ним у народа, а затем, когда противник был достаточно ослаблен распрями и не мог сопротивляться, прибегали к оружию.
С другой стороны, народы Кашгара и Восточного Туркестана в целом, древней Уйгурии, никогда не отличались патриотизмом, единством и гражданским мужеством, равно стремлением блюсти общие интересы страны. Обман, предательство, зависть, соперничество, своекорыстие и подлость народа служили роковыми препятствиями на пути Кашгарии к существованию в качестве независимого государства, к его свободе, хотя географические условия для достижения таковой цели были достаточно благоприятными.
И несмотря на это, на протяжении девятнадцатого века произошло по меньшей мере четыре восстания против китайцев под предводительством различных ходжей, которые всегда могли рассчитывать на убежище в Андижане. Ходжи подстрекали повстанцев, нападали на Кашгар, Яркенд, Хотан, убивали или изгоняли китайских чиновников, захватывали высшие должности в стране97. Народ принимал их с радостью, как единоверцев, избавителей от китайского ига. Но требовалось всего несколько недель, чтобы «освобожденные» начинали с тоской вспоминать о прежней власти, при которой наслаждались миром, тишиной и торговлей, задушенными в цепких руках «освободителей». Захватив власть, ходжи принимались систематически грабить население, вести себя как завоеватели в чужой стране. Казни, пытки и всякого рода жестокости по отношению ко всем непокорным были ещё страшнее, нежели при китайцах. Последнее восстание при ходже Вали-хане в 1856 году отличалось крайней жестокостью. Незабвенной памяти путешественник Адольф Шлагинтвейт имел несчастье прибыть в Кашгар в ту пору98, как я уже упоминал, и был обезглавлен.
В начале шестидесятых годов прошлого века среди дунган (китайских мусульман) Центрального Китая вспыхнуло восстание, которое быстро распространилось по Вост. Туркестану99.
В то же время в Зап. Туркестане действовал небольшой отряд русских численностью всего полторы тысячи человек под командованием генерала Черняева100. Ташкент, входивший в состав Кокандского ханства, защищал (от русских – перев.) генерал худояр-хана, Алимкул101. Тот отправил своего друга, ходжу Бузург-хана, в Кашгар на помощь единоверцам. А ходжа, в то время занимавший пост куш-беги102, то есть комиссара полиции, в Пскенте, что в сорока километрах от Ташкента, взял с собой видного солдата Якуб-бека, который в юности был батча или танцующим мальчиком (что-то вроде гейши) в чайхане.