День рождения

Милый друг, Олечка! Конечно, я тебя поздравляю с рождением! Ты, легкая и творческая личность, скрашивала и скрашиваешь мою жизнь в институте и в командировках! Как интересно, хотя и не без твоего постоянного нажима на мою свободолюбивую натуру, мы провели эту весну в Чарваке! Сколько сотворили нужного узбекским людям! Мы старались дать им свет и цивилизацию, – кажется, оно получалось.

Свети всегда, свети везде – до дней последних донца!Свети – и никаких гвоздей! Вот лозунг мой (и Маяковского!).

Поздравление тебе от Славки. Он работает здесь как одержимый. И мне приходится соответствовать. Вчера, например, измеряли температуру на правом берегу. А собственная температура при этом упала явно ниже нуля. Достаточно сказать, что в тот день шел снег. И был сильный ветер. И руки потом еще долго не сгибались и ничего не могли удержать. Но я не жалуюсь, потому что в остальном все хорошо. Прекрасная квартира, две плитки, горячая вода при холодных батареях, четыре кастрюли и в большом количестве капуста, из которой я готовлю закуску, первое, второе и десерт. Из прочих продуктов есть сметана, сахар, масло, сыр, молоко, чай и кофе. Мясных продуктов не было за все время ни разу. Зато есть разная замерзлая рыба, ее мы едим в разных видах, как и капусту.

А вот с Чарваком дело обстоит хуже. Знаешь, где жили наши коллеги после нас? В Гызылкенте, в доме колхозника на площади, где автостанция. А на ГЭС ежедневно ездили на директорском автобусе. По тому, с какой брезгливой миной сопровождалась эта информация, я поняла, что в доме колхозника комфортом не пахнет, а если пахнет, то чем-то противоположным. Для нас, если мы собираемся работать с изотопами, такой вариант и вовсе не подходит. Что ты на это скажешь? Как мы там будем писать отчет, а?

Завидую твоему светскому образу жизни: кино, филармония, слайды… Правда, будь я в Ленинграде, я бы все равно никуда не ходила, но ты бы мне передавала свои впечатления в лицах и красках, мне бы этого было вполне достаточно.

А что нового в твоей личной жизни и в институте? Как твои музыкальные успехи?

Как отметила Д. Р.? Напиши, Олечка, если успеешь до нашего возвращения. Или передай Ольге Николаевне (она скоро к нам приедет) вместе с графиками и таблицами по Братской ГЭС. Да, попроси ее привезти полкило вареной колбасы за 2,20 руб. (умираю, хочу колбасы!).

P. S. Напиши, что у вас стояло на праздничном столе!

Будь здорова, целую тебя, привет от Славки.

Это письмо пришло как раз в день моего рождения. Галка, Галина Федоровна, случайно попала в цель, притом что письмо могло идти от восьми дней до месяца, уж я, бывалая командировочная сибирских ГЭС, знала это не по наслышке. А тут такая снайперская точность. Праздник мой проходил в традиционном стиле – утром в Летнем саду я провела час, – ходила по дорожкам и вспоминала разные моменты из жизни, после чего пошла домой и начала готовиться к приему родных и друзей в количестве 18 человек… В это же время звонил телефон и отрывал от готовки… Словом, все, как обычно. Но Галино письмо вызвало шквал недавних воспоминаний. Именно недавних – апреля этого года – нашей первой с ней командировки на новый объект – Чарвакскую ГЭС.

Летали мы вдвоем, но мысленно там часто обращались к своим ближайшим коллегам – Ольге Николаевне и Славе. Ольга Николаевна – наш руководитель, доктор технических наук (кстати, единственный д.т.н. во ВНИИГе, и не только), умнейшая женщина (и не только), моя муза (и не только).

Мы славим Вас в Ваш день рожденья,Совсем не строгий стройный вид,И речи плавное теченье,И знаний прочный монолит.Награды ваши, вклад научныйВ создание больших плотин,На лабсоветах голос звучный,Который разгоняет сплин,Внимать которому мы рады.Еще не ясны ваши взгляды,Но всем понятно, что светла,Как солнце, ваша голова.Вы на заре и в тьму ночнуюТворить способны чудеса:Одна заря сменить другуюСпешит, дав ночи два часа.Мы любим вас, когда, по йоге,Вы кланяетесь до землиИли бежите по дороге,По лужам или по пыли.Мы любим Вас и в блеске балов,И на фуршете небольшом,Когда из-под полы бокалыМы поднимаем под столом.Мы любим в Вас младую живость,И звонкий смех, и блеск очей,Оригинальность всех затей,Изделий вязаных красивость…

А Слава – коллега по фильтрационным проблемам и муж Галины Федоровны. С ним я знакома еще по вузу, а последние годы ездила в командировки на Братскую ГЭС. Терский был всегда полон научных идей, ими он собирался потрясать человечество и за них получить не меньше как Нобелевскую премию.

Терский наш совсем не злобен,Он сегодня очень рад.Песне смех его подобен,Факелом глаза горят,Вот, по комнате шагая,Он ученый принял вид,Голову чуть наклоняя,Нам с Галиной говорит:«Дамы, я привез с НурекаПотрясающий приказ!Мненье самого генсека,Будет премия у нас!И в Коран запишут вскореМетод – термо, метод наш,Что позволил в честном спореУрезонить грозный Вахш.Мы в фильтрации напорной,Где Дарси с Шези творил,Будем скорости упорноУточнять по мере сил.Чтоб стоять могли плотины,Не боясь ни катастроф,Ни аварии единой.Я на подвиги готов».

Иногда он срывался с научной стези и позволял себе выпить лишнего, но за этим Галка неукоснительно следила. В той апрельской командировке его с нами не было, как не было и Ольги Николаевны, но они были на связи, когда нам нужна была помощь в понимании сложных процессов вокруг этой плотины.

Чарвакская плотина из камней и земли на реке Чирчик была возведена в предгорьях Западного Тянь-Шаня на высоте 900 м неподалеку от города Ташкента. Издали она смотрелась громадной отсыпанной между склонами каньона «кучей» высотой в 169 м (почти 67-этажный дом).

Склоны и основание плотины сложены из известняков, в которых существует множество карстовых ходов и пещер диаметром до 10 м. Прежде чем возводить плотину, необходимо было основание укрепить. В нижней части «кучи» в бетонной пробке была устроена галерея (потерна), из нее велись работы по цементированию основания и бурились дренажные и пьезометрические скважины. С ними мы непосредственно имели дело.

Денно и нощно подходы к плотине охранял герой узбекского эпоса мужественный Фархад. Гигантского размера юноша, фигурой напоминающий Геракла или Самсона, изо всех сил швырял в реку громадный камень, который перекрыл русло и остановил погоню злых сил за ним и его любимой девушкой Ширин.

Когда мы начали работу на Чарвакской ГЭС, плотина была полностью построена, но принятию проектного напора мешала значительная фильтрация, которую невооруженным глазом можно было увидеть в дренажных штольнях в скале. То есть из водохранилища через плотину или основание вытекали небольшие речки. Где и как они образовывались? С какой скоростью текли? Вот на эти вопросы мы и должны были ответить. Причем ответить убедительно и корректно. На нас смотрела, как говорится, «вся Европа», а вернее, Средняя Азия.

В течение трех лет (1976–1979 гг.) наша лаборатория изучала в подземке температурный режим потоков и скорости фильтрации с помощью солевых растворов и органических красителей.

В первую командировку в маленький поселок гидростроителей ГЭС – Чарвак – мы прибыли весной 1976 года. Я по привычке вела дневник, куда вечером записывала основные события и впечатления. Галина – человек творческий, сидя со спицами на кровати, помогала описывать впечатления в рифмованном виде. Получалось у нас довольно складно, а главное – живо и с минимумом споров. Мы сочиняли на одной волне. Некоторые отредактированные позже стихи вошли в сборник «Несерьезные стишки» и книгу «Люди и плотины». А дневники той весны в маленьком блокнотике вместе с ежедневными стишками я нашла через 45 лет среди своих архивных папок. Считаю, что они по праву могут характеризовать тот период моей жизни и работы – творческое время 70-х годов прошлого века.

30.03. Ташкент. Серо. Мрачно. Деревья голые. Люди одеты тепло. Поселок Чарвак. Днем солнце. Гуляем. Еда – восторг. Поселились в двухэтажной гостинице в номере на втором этаже. Из окна вид на горы со снежниками, под окном растут деревья. Почки на них не набухли. Вечером пошли в кино, смотрели «Комиссар полиции обвиняет» – жуть! 1000 убийств.

31.03. В восемь утра едем представляться в группу КИА (контрольно-измерительная аппаратура) и сразу на катере проводить промеры глубины водохранилища. Целый день на воде (температура +3,5), на воздухе +1 7. Солнце. Горы. Чайки. Первая беседа с начальником гидроцеха – блеск! На воде рождаю стих:

Солнце. Южный ветер. Рейка. Теодолит.Над водохранилищем белая чайка парит.Кабель катером тянем вдоль уреза туда,Где в оголовок туннеля слабо плещет вода.Разве это море? Разве это волна?Будет ли паводок вскоре?Снега в горах ни хрена.Чем же вращать турбины?Хлопок чем полить?……………………………Нет, не зря здесь сидим мы.Чарвакскому морю быть!

1.04. Оказывается сегодня перекрытие реки в Ходжикенте. А мы и не знали. Разговор с главным инженером Чарвакгэсстроя откладывается на завтра. В одиннадцать утра вместе с работниками управления едем на народный праздник. Об этом лучше всего сказать стихами:

Первого апреля – серьезное событие,Хочешь – верь, хочешь – нет:В Ходжикенте – перекрытие.С утра к Чирчику спешит весь свет.Машины, автобусы и самосвалыНа смотровую людей привезли.Строители, гости, старый и малыйЛюбуются чудом, стоя в пыли.Нарпит республики представлен славно:Плов, мантышницы, люля, шашлык…Еда для узбеков – дело главное,Без шашлыка узбек не привык.Зурнач дудит под самой трибуной,Ему помогает бубен «там-там».Под звук зурны грохот валунныйСлышится погремушкой нам.Перекрытие начали ровно в двенадцать:Машины с начальством из ЦК,Ракеты в небо пошли взвиваться,Скальную массу схватила река.Проран сокращается медленно, робко,КРАЗ со скалой, с гравием КРАЗ.Дальше бульдозер с большой сноровкойРовняет землю уж битый час.Ветер с ног валит в десять баллов,Чирчик не торопится уступать.«Нет, не просто, – ворчит бывалыйГидростроитель, – перекрывать!»

Вечером в честь перекрытия был банкет, а мы напротив ресторана в своем номере раздавили бутылку портвейна.

2.04. В местной газете тоже было стихотворение о перекрытии:

Перекрытие! Перекрытие!Это слово у всех на устах.Знаменательное событие —Как память о славных трудах.Днем и ночью в любую погодуШла работа, гудел котлован,Нижний бьеф вынимал породу,Клал бетон и сужал проран.И в любую минуту дня, ночиНаш лучший старший прораб —Был на месте среди рабочихВездесущий, недремлющий штаб.Поработали все на славу,В поединке с рекой победимИ над старым руслом по правуЗнамя красное водрузим!По партии нашей веленьюВся жизнь расцветет окрест.Мы выполним твои решенья,XXV партийный съезд!

Погода сорвала все планы. Льет дождь. Вместо обходной фильтрации обсуждали план работ и наши нужды. А после обеда состоялось знакомство с Арутюняном А. В. – главным инженером управления. Он обещал помочь с цементационной потерной. Улыбался.

3.04. Перед сном молились о солнце. Мало. Проснулись – снег. Целый день снег. Планы рухнули: «базар – йок. Чинар – йок. Из-за снега выйти не мог».

Сидим в номере, а ведь суббота – день отдыха. После слов р/с «Маяк»: «в Ленинграде снег, переходящий в дождь…», родился стих:

В Ленинграде снег переходит в дождь,В Чарваке снег не проходит.Он идет день. Он идет ночь.Он глухую тоску наводит.Он срывает аулам большой базар.Нет машин в субботу на площади.Мы не можем узбекский купить товар.Снег апрельский! ПО-ЩА-ДИ!Очень хочется плюнуть тому в глаза,Кто сказал: «Тепло там в апреле».Ах, зачем я поверил в цветущий сад?Ах, зачем в весну я поверил?За окном стеной мокрый снег валит.Горы он закрыл начисто.На плотине нам мерить предстоит…Какое тут, к черту, качество?!

4.04. Целый день непогода. Снег валит. «Ресторан – йок, горячая вода – йок, я голодный, холодный – весь занемог». Мы сидим в номере, читаем, вяжем. Не пьем, едим всухомятку «плюшка здобный». Я смотрю на свою коллегу Галку, Галину Федоровну, – красивую, седую в футболке и черных колготках с быстро мелькающими в руках спицами – и сочиняю стих:

Ты мне нравишься в черных колготках,Ты мне нравишься в черной футболке.Не похожа ты на кокотку,А скорее – на комсомолку,Молодую, с седою гривой,Что сидела без света и газа,Без еды бывала счастливой,На работе горела в экстазе,В снег и стужу, как мы, зубамиЛязгала, но не сдавалась,Не рыдала, не рвалась к маме,А сквозь слезы с трудом улыбалась.Да, Галина, в этой футболкеДля меня ты всегда КОМСОМОЛКА!

А потом пишу письмо подруге в Ленинград:

Чтоб ты не думала, подруга,Что я живу в земном раю,И веселюсь в часы досуга,И от веселия пою,Знай, здесь тоска, какой не снилосьТебе на Шверника узнать,Нет света, радио прикрылось,Воды горячей не достать,Вторые сутки снег стеноюВалит – не видно ни хрена.Вот так апрельскою пороюЯ гибнуть в Азии должна.

Но мы все-таки в этих условиях по очереди читали серьезную книгу о теплопередаче, после чтения попытались сформулировать суть прочитанного. Получились очень умные строки:

Когда мы ехали в Чарвак, то про тепло задачаРешалась вот примерно так, так, а не как иначе.Вы стержень и пластина (с симметрией, увы),В тепловое поле попадете вы.А теплопередачи к этим двум фигурам,То есть «лямбды», будет чересчур им.Зная вашу способность загорать, не советуем на солнце спать,Сиди в тени и кабель тяни.В реальной обстановке Чарвака граничные условия пока:Тепловой поток уменьшился до нуля, под снегом лежит здесь земля,А мы лежим (и стержень, и пластина) и греемся дыханием единым.Без внутреннего источника тепла обе фигуры замерзли до бела,Де Q по де Т стремится к нулю, лежу – курю.Тепло – йок, свет – йок. Неизвестно, на какой срок.В таком тепловом поле будем мы жить доколе???

5.04. Мороз и солнце – день чудесный. Мороз днем перешел в тепло. Мы на замерах обходной фильтрации «разнагешились» и выставили морды солнцу. С нами ходит наблюдатель Деля, женщина, которой месяц назад в местной больнице загубили мужа. Лечили его глюкозой от инфаркта, а у него был диабет. Мы ее отвлекаем как можем. После дня ходьбы рухнули в десять и отключились.

6.04. Продолжаем обходную, но уже на машине, так как пьезометры торчат по высоким склонам. Машину ведет узбек Рашид, молодой неженатый парень, который, когда нас не везет, то спит, и так с восьми утра до четырех вечера. А еще ночью. Он из кишлака, про который сам собой слагается стих:

Унылый серый кишлак,Где свет один – чайхана,Где за дувалом – мрак(Дувал – по-русски стена).Где бабаи в чапанахНеспешно дуют на чай,Где почитаем аллах,(Ты, власть, на них не серчай!)Где и сегодня калымЛюбовь и ЗАГС заменил,Где над мангалом дымПутников в дом заманил.Женщина где не в чести,Кормит гостей в чачване(Чачван, ты меня прости —Намордник, как в страшном сне).Вот ведь каким был кишлакТот, где родился Рашид.Шофер наш, как видно, дурак-В кабине всю жизнь он проспит.

К вечеру мы опять без сил, наверно, от воздуха. У Г. Ф. голова болит от насморка, у меня – от забот. Нестабильны показания прибора, я в волнении. А погода и сегодня хороша. Утром мы в ватниках, днем можно загорать в трусиках.

7.04. День в работе. Вечером тихий отдых был испорчен депешей из ВНИИГа, полной расстройств. Мы возбудились и в ответ послали телеграмму на 40 слов, где снимали с себя все обвинения.

8.04. Днем на легком катере «Волга» со скоростью 75 км/час в обществе за-за-заикающегося моториста Володи ездили на Чаткал и Пскем мерить температуру воды. Тепло. Хорошо. Пейзаж – Рерих: вода, горы… Ощущение – блеск! Загораем мордами, мечтаем о полном разнагешении. Но работа прежде всего. Завтра рано утром едем в СЭС в Ташкент, где говорят – тепло и зелено.

Весна пришла с опозданьем,Криком с утра ишака,Птиц – над окном щебетаньем,Гор зелененьем слегка.Почки так толсто набухли,Вот-вот взорвутся цветком,Сапоги заменили на туфли,Редис продают с лучком.Солнце с утра далекоеТак днем распаляется,Что к обеденному срокуВ земле можно жарить яйца.Местные шубы скинулиИ ходят в деми-плащах,А мы оголенные спиныВ солнечных жарим лучах.

9.04. Пятница. Накануне долго спорили: ехать – не ехать, быть или не быть нам в Ташкенте. Я победила: документы для СЭС прибыли, мужчин в цемпотерну в пятницу не дают, значит надо ехать. Г. Ф. долго сопротивлялась, ворчала, говорила, что я ее задавила. Но в 7:30, полные планов на два-три дня, деловых и развлекательных, с набитыми сумками мы ехали навстречу теплу и солнцу в зеленый Ташкент (там +20). Дальше лучше в стихах:

Устав от недельной заботы,Выбрав удачный момент,Сняв ватник, платок и колготы,Собрались на week-end в Ташкент.Наметили планов немало:Гидропроект, ОблСЭС,По старым пройтись кварталам,С камерой или без,Поехать к Сережиной маме,Домой сувениров купить,Ташкентских родных и знакомыхПосылками одарить,Письмо на Главпочте проверить,В экскурсии побывать,Шубу из норки померитьИ плов в «Купалах» пожрать.Наметив программу этуВ трехдневный выполнить срок,И, нагрузившись пакетами,Вышли мы за порог.В 10 – Сережина мама,В 11 – ОблСЭС,В полдень по старым кварталамС камерой бродим и без,В час – в «Купалах» побывали,В 2 забежали в «Проект»,К 3 всем родным и знакомымКоробки роздали конфет,Ровно в 4 с ГлавпочтыПисьма послали домой,В 5 – посмотрели на шубуИ закричали «Бог мой!»В 6 – в турбюро мы узнали,Что посмотреть нам и как,И, не купив сувениров,В 7 – возвратились в Чарвак.Оглохнув от шума Ташкента,Устав от его кутерьмы,В горах конец week-endаПродолжить решили мы.

10.04. Суббота. Проснулись под серым небом. Черт побери! А как же загар? Но днем хилое солнце все-таки показалось. На полу комнаты утроили солярий. Ноги торчат с балкона, сами на ковриках мерзнем, но принимаем воздушные ванны. На базаре – мура. День прошел тихо-мирно. Вечером наконец познакомились с нашим живым будильником – ишаком, что будит нас в шесть утра и ревет под окном по вечерам. Умилились до слез, такой он был худенький – черненький лапочка. Дали имя ему Лагман (не путать с узбекским кушаньем!). Про него тут же созрел стишок:

На горной тропке на крутойВ вечерний час под светом лунным,Подобно статуе немой,Стоял у скал ишак бездумный.В его неразвитом мозгуВсплывали пестрые картины:Вот он пасется на лугуВ семье ишаче-лошадиной,С ним рядом и отец, и мать,Что не дадут его в обиду.И жалобно тогда поржатьОн был готов лишь так, для вида.Людей он знал издалека,И не имел он с ними дела.Работал ишачок слегка,Да и считался неумелым.Потом он вспомнил про нее,Про серую свою подругу,С кем радостно делил житье,Трудился и бродил по кругу.Она упала прошлый год,Когда овса гнилого съела.Ох, как он ржал – несчастный скот,Как звал, как плакал неумело!Все это вспомнилось опятьВ вечерний час при свете лунном…Вот почему раскрыл он пастьИ звук с трудом исторгнул трубный.Потом ревел «И-А» с надрывом-Наш славный черненький ишак.А нам, девицам не плаксивым,Заснуть не удалось никак.

11.04. Воскресенье. Весь день льет дождь. Урюк расцвел. Заведующая гостиницей сообщила, что ишаки кричат, когда сексуально озабочены. Сегодня прочла «Холстомер», «Неточку Незванову», Нагибина…

12.04. Понедельник. Нам надлежит работать в потерне. По закону подлости солнце целый день. Одержана победа – делаются деревянные лестницы на наклонных участках потерны, там шла работа в субботу и воскресенье, то есть записка Арутюняну возымела действие. Но зато нам не дали в помощь мужчин – не можем туда идти сегодня, только завтра.

Сегодня решаем оргвопросы по запуску флюоресцеина, а себя окрашиваем ультрафиолетом на балконе. По всему Чарваку цветет и благоухает урюк! Хочется выразить эмоции, что довольно сложно.

1. Вокруг кипят термальны воды, (подземные воды в Чарваке)В приборе нашем полный штиль. (термистор)Страшась непознанной природы,Готовы сдать его в утиль.Ведь ноль ползет, как черепаха,А должен он стоять, как член.Едва не дали с ним мы маху,Попав в сопротивлений плен. (показания прибора)Но, шевельнув слегка мозгами,Взяв в руки ведра и топор,Его исправили мы сами,И чем гордимся до сих пор!2. Видели вы, как цветет урюкБледно-розовым, сиреневым цветом?Стояло голое дерево, и вдругДерево сказочным стало букетом.Один букет снежный, другой – роза чайная,Третий – сирень нежная, бледная и печальная.А все вместе – это божественный сад,Где грешным людям делать нечего.Если ты грешен – ступай лучше в ад,А рай не выносит запаха человечьего.Урюк пахнет нежностью, светится счастьем,Будто девушка спешит к причастью.Видели вы, как цветет урюкБледной, розовой, сиреневой сказкой?Если есть у вас близкий друг,Ведите его – пусть будет обласкан!

13.04. Мрачный день. Хотя начался он бодро. Нам дали мужиков, сапоги, каски, фонарь, наблюдателя Таню, и мы отправились вниз через здание ГЭС, штольню – прямо в цементационную потерну. Опустили датчик в первую 50-метровую скважину, стрелка отклонилась и трах, зашкалила. Мы – то, мы – се, не помогает. Обратно вверх, решили, что пробило провод, ерунда. Оказалось – хуже. Погиб термистор – мой верный друг по Карелии, по лаборатории… Другого здесь нет! А нам мерить и мерить еще! Я в панике. Остальное время в сырости мерили температуру воды в скважинах простым градусником. Что будет дальше, пока непонятно.

Умер термистор. Хвалу ему поем.Умер термистор. О нем мы слезы льем.Как теперь нам мерить? Как другому верить?Умер термистор. Оставил нас вдвоем.Сколько с ним было здесь связано хлопот.Год он хандрил, потом работал год.В скважину влезал. Градус показал.Громко кричали в восторге: «Во, дает!»Бедный термистор однажды в дождь промок,Старый термистор не в шутку занемог,Он чихал и кашлял, и режим домашнийБедному нашему другу не помог.Он умер. Безумно жаль его!

14.04. Вечер накануне закончился интересным знакомством с товарищем из Нурека, с Нурекской ГЭС (Таджикистан). С ним провели и часть ночи, заполняя емкости с флюоресцеином в ван ной, будем с их помощью определять скорости фильтрации. В первой же скважине застрял ударник, который полдня вытаскивали. После обеда нам переделывали ударник. Солнечный день перешел в дождливый вечер, который мы провели в обществе нового знакомого в ресторане. Узнали много веселых анекдотов. А завтра он уезжает. Начало знакомства выразили потом в следующем стишке.

Ежевечерне ровно в девятьСадились мы играть в трик-трак,Чтоб этим способом проверить,К кому придет успех и как.И вот однажды в день злосчастный(Не ладились тогда дела)Ответ игра дала неясный,Ничейный результат дала.Мы толковать были готовы,Задумались, стук в дверь, и вот:«Вы разрешите на два слова?» —Пред нами рыцарь предстает.Красив, интеллигентен, строен,Как денди лондонский одет,В соседнем номере устроен,Нурекский представлял он свет.Отметив нас средь прочих сразу,Зашел он, будто невзначай.Мы, угадав и такт, и разум,Его оставили на чай.С учтивостью, достойной лорда,Он не заметил весь наш срам.Был человеком он не гордымИ принял приглашенье дам.К пустому чаю он добавилПо плитке «Мокко» и коньяк,Чем много радости доставилНам, не избалованным так.И не было конца застолью,И тост был поднят не один,Но перед нами, пусть невольно,Маячил… флюорецеин.Разлить его нам предстоялоВ цветные детские шары,Но любопытство нас пугало,И ждали мы ночной поры.Когда за окнами стемнело,В свои права вступила ночь,Мы в ванной принялись за дело,Наш гость пытался нам помочь.Испачкал в красной краске руки,В зеленой вымазал жилет.Его взлюбили мы за муки,А он за это – нас в ответ.Пока он делом занимался,(При этом вспоминая мать),Наш друг без номера остался,Сосед с ключом улегся спать.Сочтя себя всему виноюИ благодарности полны,Пожертвовав своим покоем,С ним ложе разделили мы.

15.04. Плохая погода. Мы запустили флюоресцеин и ходим под дождем, его караулим ниже по течению. Весь вечер прошел в обсуждении результатов опытов и сочинении стиха про нового знакомого.

16.04. С утра льет дождь как из ведра. Холодно. Цитирую себя: «Он идет день, он идет ночь, он глухую тоску наводит». Но нам плевать. Мы целый день в цемпотерне – с восьми утра до 16:00 без обеда, завтрака, перекуса. Только перекуры – в основном от холода. Мы с Г. Ф. корячимся, вокруг три узбека, стоят и смотрят, ждут, чтобы что-то делать. Так они простояли три часа до своего обеда. Удивительно. А утром в гидроцехе паника. После дождя (выпало 10 мм осадков – 0,1 годовой нормы) наконец начался паводок, уровень воды в водохранилище поднялся на 2 м! Во все штольни с потолка и стен хлынула вода, мутная и прозрачная, разной температуры. Надо было выяснить – что это? Откуда? Оказалось – инфильтрация. Мы ходили по штольням и мокли, а потом гнили в цемпотерне.

Потерна! Сравнить ее хочется мнеС сифилитичной девицей,Снаружи она красива вполне,А изнутри – гноится.По шатким и скользким ступеням впередСредь хлама, досок и цементаИдет, спотыкаясь, рабочий народ,Вдыхая пары экскремента.Здесь снизу – вода и сверху – вода,Вода сочится сквозь стены,По стенам, намокнув, висят провода,И сумрак царит бессменно.В таких подземельях гноили когда-тоВрагов царской системы.А в нашем светлом веке двадцатомЗдесь вахту несем все мы.

17.04. Да простит нас Бог! После вчерашнего мрачно-напряженного дня сегодня день отдыха. Красная суббота.