Ошибка стюардессы. Человеческий фактор
– Долбаная керосинка, скажи, почему он любит тебя, а не меня?!
Водитель автомобиля, который подвозит трап, дежурил внизу. Услышав крик, он пулей влетел в салон с распахнутыми глазами и, увидев меня, остановился.
– А, это ты!.. А чего орешь как резаная?
– Да так, кое-что в кишечнике накопилось.
Он разинул рот от удивления, и я, развернув обертку, нежно положила ему на язык немецкий фирменный леденец. Так заботливая мама-птица кладет в рот сладкую гусеницу своему незаметно повзрослевшему птенчику. Дяденька, кажется, немедленно проглотил леденец с испугу, а он был довольно большим.
Так проходили мои дни, и чувство, что добром все не закончится, неотступно преследовало меня. Я казалась себе машиной, у которой заканчивается масло в шестеренках, и теперь в любой момент меня может просто заклинить, а что я сотворю в таком состоянии, одному богу известно!
Тем временем Началова зверела все больше и больше. Кажется, один лишь мой вид приводил ее в тихое бешенство. Всеобъемлющий надзор нашей крутой бригадирши стал меня конкретно доставать.
Правильно говорят, что всякому терпению бывает предел. Лебезить перед Ритой, задабривать неизвестно чем (каждый выживает как может!) или сделать своей лучшей подругой-утешительницей бутылку, – все это был не мой путь. Я бы, наверное, в конце концов, просто подралась бы с ней, с наслаждением расцарапав до крови ее густо напудренную физиономию, чтобы она меня хотя бы еще на две недели запомнила, пока царапины не заживут, а затем написала бы заявление на увольнение.
Все к тому шло. Мой психолог, однако, посоветовал мысленно убить Началову.
Я в недоумении приоткрыла рот.
– Как убить?
– Просто представь, что ты убиваешь ее. Купи мысленно свинцовую дубинку и иди с ней на работу. Купила?
– Меня просвечивает служба безопасности.
– Хм, сострой парням глазки, они же мужчины, а ты неотразимая секс-бомба!
– Хорошо, они впрямь растаяли, пропустили, прохожу на борт с дубинкой, что дальше?
– Если Началова вновь станет доставать тебя и терпеть не хватит сил, мысленно врежь ей дубинкой по башке так, чтобы ее мозги брызнули на обшивку самолета, а сама при этом мило улыбайся, словно японская гейша богатому клиенту. Пару раз убьешь ее так, а потом ее штучки пойдут мимо кассы, вот увидишь, ее колкости просто перестанут тебя задевать, она же труп! Как труп может кого-то доставать?
– В самом деле!..
Приободрившись, мой псих вошел в раж.
– А если Началова не будет тебя доставать, она перестанет получать удовольствие от того, что пьет твою кровь, ты станешь для нее невкусной, и она переключится на другую жертву. Мало других девчонок, которые у вас совершают оплошности?
– Все изредка совершают оплошности.
– Вот видишь! Давай, иди, вперед и с песней. Психология, Елена, это наука о выживании человеческих видов.
– Человеческих?.. О, нет, скорее, человекоподобных!..
Он захохотал так, что на глазах выступили слезы, а я с легким сердцем пошла убивать Риту. В первый раз, в самом деле, помогло, и один полет прошел практически без проблем, однако затем все началось сначала.
Я не знала, как быть, и в это время девочки вдруг по секрету шепнули мне о странных отношениях Риты со вторым пилотом во время рейсов на Пекин. Он иногда слал ей какие-то записочки. Началова прочитает, отложит, а через некоторое время листок бумаги делается чистым.
Я, конечно, не поверила.
– Девчонки, вы, наверное, просто что-то не досмотрели! Она другой, чистый листок отложила, а записку спрятала. Зачем ей личную записку на виду оставлять?
– Да нет, Ленка, мы все видели своими глазами! Она действительно пару раз забывала записку спрятать, ее срочно в салон первого класса капризные пассажиры вызывали, и на наших глазах чернила на записке исчезали.
Все равно в такое было трудно поверить. Ясенев использует для переписки с Началовой исчезающие чернила? Зачем?..
В следующем полете, когда Рита опять прицепилась из-за грязи на столике пассажира бизнес-класса, я мысленно достала из лифчика поварской тесак, которым рубят капусту, и снесла Началовой голову. Помогло! Хотя она весь рейс делала мне шпильки, я смотрела на ее обезглавленное дергающееся тело и мысленно хохотала до колик в животе.
Однако в одном из рейсов все пошло не так. Когда она менторским тоном указала мне, что пледы вообще-то надо не забывать предлагать пассажирам, многие и не знают об их существовании, я мысленно открыла аварийный боковой люк, он похож на большую дверь, не забыв предварительно перевести рычаг автоматического надувания трапа в положение DISARMED, и лихим ковбойским ударом своей стройной ноги, обутой в мою любимую туфельку со шпилькой, выбила Началову, словно баскетбольный мяч, из салона наружу, и она, в ужасе разинув свою пасть, улетела прочь в ледяные небесные просторы.
Вначале помогло, но затем она вдруг вернулась обратно и со зловещей улыбкой посмотрела на меня.
– Шакурова, слушай, а что с тобой в последнее время происходит? Ты как-то очень странно на меня смотришь. Может тебе психиатрическую экспертизу назначить? Смотри, ты знаешь, я устрою!
Пришлось спешно представлять, как я мысленно целую ее в губы, но и это не помогло. Началова оказалась крепким орешком, и в свободное время я, напрочь разочаровавшись в психологии, стала подыскивать другое место работы.
Вот, например, ресторан «Прага» ищет официантку-девушку с высшим образованием. Неужели я со своим институтом иностранных языков и замечательным приложением к диплому в виде длинных стройных ног не подойду?
Однако сходить на собеседование в ресторан я не успела. Беременность Вики свалилась как снег на голову. Она – такая худенькая, миниатюрная. Как можно было не заметить ее милый животик?
Сложно поверить, но никто не заметил, а Вика – ужасно скрытная девочка, даже кто у нее муж, никто толком не знал, то ли архитектор он, то ли строитель, а уж о беременности своей она, конечно, даже не заикнулась. Ах, Вика, Вика, своим неожиданным милым животиком ты спасла меня! Без преувеличения спасла, но сама об этом не узнала.
Как вообще можно рассказать то, что затем со мной произошло? Только написать, что я, между прочим, и делаю.
Вместо Вики, ушедшей в декрет, в нашей смене стал летать Евгений Лосев. Он был моим ровесником, однако выглядел совсем как белобрысый мальчишка, – подвижный вихрастый худой и с огромными синими глазами. Несмотря на такую не очень солидную внешность, его живость и внимательность мгновенно подкупали, а высокий профессионализм вызывал одно только уважение.
Так в нашей бригаде появился мужчина, хотя назвать Женю мужчиной язык не поворачивался. Женечка, словно заправская девочка, без всяких трений спокойно влился в наш замечательный женский коллектив. Даже имя у него было женское!
Девчонки у нас работали разные, некоторые очень даже ничего, но Женя практически сразу выделил меня и именно мне стал оказывать особые знаки внимания. Вот когда я вдруг увидела в его нежной наружности пусть смешного, но мужчину!
Он не сюсюкал, не караулил у служебного выхода, не дарил глупые гвоздики или набившие оскомину духи. Его ухаживание выражалось в гораздо более захватывающем действии.
О, он, конечно, не тащил меня в темный угол, раздевая на ходу, упаси бог, нет, он стал приходить ко мне на помощь. Ах, как я нуждалась в поддержке именно в те тяжелые минуты!
К примеру, шла уборка салона, а он говорил:
– Лена, у тебя круги под глазами, сядь, отдохни, я вижу, как ты вымоталась, здесь я сам все проверю и уберу.
Я была приятно удивлена, однако сюрпризы не закончились. Постепенно он стал ходить на вызовы не только своих, но и моих пассажиров.
– Смотри, как самолет болтает, а ты в нарушение всех правил на шпильках, оступишься и ударишься об угол, не надо, не иди!..
– Оставить без внимания?
– А давай-ка я сам к нему схожу, тем более, что он наверняка всего лишь просит воды!
Разве я могла отказать в такой любезности? Я глупо улыбалась в ответ, кивала и представляете, он шел!
Мои конфликты с пассажирами прекратились как по мановению волшебной палочки и вовсе не потому, что я вдруг стала белой и пушистой. Невероятно, но я просто не успевала раскрыть рот, как Женя совершенно неожиданно приходил мне на выручку.
Например, очередной идиот спрашивал:
– Девушка, а я не опоздаю на стыковочный рейс? Они задержат для меня вылет, чтобы я успел?
Я ответила бы ему так:
– Вы на самом деле идиот или только притворяетесь?..
А Женя на полном серьезе отвечал так:
– Минуточку, сейчас позвоню в авиакомпанию и уточню! Как ваша фамилия?
Позвонить с десяти тысяч метров?! О, конечно, это было невозможно. Женя просто делал вид, что звонит.
По идее проблемный пассажир должен был принять его за идиота, однако, поразительно, но он сразу успокаивался! Какой магией владел наш Женечка? Впервые за все время работы я, кажется, вздохнула свободно, и стала с удовольствием собираться в каждый рейс.
Глава вторая
В разных рейсах меня неизменно доставали пассажиры такими просьбами: «Девушка милая, мне нужно принять лекарство, можно стакан воды?» Обычно я тихо взрывалась в ответ:
– Да мне все равно, зачем вам нужен стакан воды, только не лейте его на пол или на соседа!
После этого разозленное лицо Началовой опять маячило перед моими уставшими глазами. Теперь Женя опережал мои вспышки и с обаятельнейшей улыбкой терпеливо объяснял:
– Воду мы обязаны вам дать по первому требованию без всяких пояснений с вашей стороны, для чего она вам нужна. Так что пейте на здоровье! А вообще не забывайте брать с собой бутылочку воды в магазине беспошлинной торговли Дьюти Фри.
Возле туалетной комнаты у меня постоянно происходили следующие сцены.
– Да как она открывается, дверь эта долбанная? – вопрошал очередной придурок.
Я неизменно шипела в ответ:
– Пора бы научиться читать!
Такой ответ обычно вызывал непредсказуемую реакцию, кто-то впадал в ступор, кто-то нервничал еще сильнее, кто-то обижался, а один ненормальный полез на меня с кулаками. С Женей было все иначе.
– PUSH – от себя, PULL – на себя. Все просто. Удачи!
Озадаченное лицо пассажира вдруг сразу светлело, словно вместо туалетной двери он увидел перед собой ангела. А я украдкой целовала Женю в щеку.
Помимо всего прочего, всегда находился пассажир, который после двенадцатичасового перелета через Атлантику спрашивал: «Девушка, а вы сейчас обратно полетите?» Вот скажите, как такое вообще может прийти в голову?!
Во мне все буквально закипало, и из носа начинал валить пар.
– Ага, только подотрем дерьмо, которое вы нам здесь оставили, и в путь!
Пассажир замирал словно электротоком пораженный, а я победно покачивая бедрами шла на другой вызов. С Женей все стало иначе.
– Нет, конечно! – весело отвечал он. – Мы такие же как вы люди и хотим спать. А вот в ближайшем будущем, когда в салонах самолетов появятся роботы…
В салоне наступало оживление. Пассажиры бросались обсуждать столь заманчивую тему и напрочь забывали о бортпроводниках, что являлось для нас, понятное дело, просто идеальным вариантом.
– А над чем мы сейчас пролетаем? – почти в каждом рейсе спрашивал какой-нибудь очередной недотепа, хотя у него над головой висело общее табло с подробным указанием маршрута и местоположения самолета.
Мой ответ:
– Вы ослепли, что ли?
Ответ Жени:
– Взгляните, пожалуйста, на табло! Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
Во время раздачи обедов я просто балдела от следующих вопросов и просьб.
– А что это за мясо?
– А что это за рыба?
– Там много соли?
– Какие есть напитки?
– А нет ли зеленого чая?
– Добавьте обезжиренного молока.
– Подайте мне настоящий сваренный черный кофе!
Все вот в таком духе. Зла не хватало слушать всю эту хрень! Они как будто с Луны свалились и не понимали, что у нас здесь самолет, а не ресторан, еду мы получаем в упаковке и всего лишь разогреваем ее перед раздачей.
Мой ответ:
– А может шеф-повара позвать? Он примет у вас персональный заказ!
После такого ответа у пассажира обычно растерянно отвисала нижняя губа, и он умолкал на все оставшееся время полета, однако Началову, конечно, такой ответ не устраивал.
– Ох, смотри, Ленка, нарвешься на племянника министра! Тогда я с превеликим удовольствием дам тебе пинка под зад.
Ответ Жени:
– К сожалению, мы всего лишь раздаем готовую еду, кипяток и пакетики. Может быть, в скором будущем на лайнерах будут организованы рестораны и бары, но пока так.
Все довольны, и даже Началова. Ах, Женя, Женечка, удивительный мой человек!
Периодически попадались умники.
– Как прилетим, мне нужно будет срочно на пересадку, поэтому сделайте так, чтобы я вышел первым!
Вы видали таких? А мне они, как нарочно, стали попадаться почти в каждом рейсе!
Мой ответ:
– А все остальные пассажиры будут сидеть и смотреть, как вы выгружаетесь со своими вещами из салона, ага?
Надо было видеть изумленно хлопающие пушистые ресницы. Умора!
Ответ Жени выглядел гораздо более интеллигентней:
– Если вы правильно спланировали время, то все будет в порядке, а лезть вперед по головам других пассажиров… извините, так физически не получится, мы не в цирке.
Проблемный пассажир вдруг соглашался, и, о, чудо, у него наступало прозрение.
– Да, да, вы совершенно правы! К тому же наверняка я не один такой.
Я смотрела на все это, едва сдерживая смех. Нет, Женька определенно был волшебником!
Пассажирский резерв доведения бортпроводника до белого каления, тем не менее, оставался неистощимым.
– Послушайте!.. У вас алкоголь платно или бесплатно?
Если бы он был иностранцем, я бы его поняла, но этот уникум корчил из себя крутого, хотя на самом деле был нашим отечественным валенком, забредшим в дебри международных рейсов через какое-то заштатное туристическое агентство.
Мой ответ был неизменным:
– Вы из какого леса вылезли? У нас не зарубежная авиакомпания, поэтому вот вам сок вместо алкоголя, и на будущее, – летайте бизнес-классом, тогда все будет и даже больше!
У валенка отвисал задник, а я в приподнятом настроении удалялась в объятия Началовой. Пусть делает, что хочет, но на такие вопросы я буду отвечать только так!
Ответ Жени оказывался куда менее категоричен.
– К сожалению или к счастью, для пассажиров эконом-класса наша авиакомпания не предлагает алкоголь на борту самолета.
– Что ж, тогда я с удовольствием выпью виноградный сок! – с неожиданной лучезарной улыбкой отвечал пассажир, и конфликт, витавший в воздухе, вдруг бесследно улетучивался.
Однако самыми раздражающими были просьбы, которые звучали во время посадки пассажиров в салон: «А можно я сяду на другое место?» Меня всегда занимал вопрос, почему некоторым пассажирам не сидится на своем месте? Едва ступив на борт, они стремятся занять какое угодно кресло, лишь бы не садиться в то, которое указано в посадочном талоне.
Поначалу я пробовала быть ласковым котенком. Ничего не выходило, и со временем я просто с места в карьер стала рычать разъяренной львицей:
– Да вы что, особенный, что ли ? Марш на место!
С приходом Жени нервотрепки стало значительно меньше.
– Пока идет посадка пассажиров в салон, – спокойно отвечал он тоном опытного психотерапевта, – займите свое место, потом что-нибудь придумаем. А вообще, на будущее, заходите на борт последним, и другое свободное место для вас обязательно найдется!
Так повторялось много-много раз. Женя в самом деле и без преувеличения выручал меня!
Наверное, теперь можно себе представить, насколько я была ему благодарна. В него невозможно было не влюбиться, но я, тварь такая, не влюбилась, потому что второй пилот Ясенев со своим красным галстуком продолжал занимать все мои помыслы и сны.
Скоро Женя, конечно, заметил, что со мной что-то не так, однако вместо дурацких расспросов он просто продолжал помогать мне по работе, существенно облегчая мою жизнь, и я вдруг в самом деле почувствовала себя той самой стюардессой, которую так часто изображают на цветной обложке модных таблоидов – в синей форме, красной пилотке и с умопомрачительными алыми перчатками, стройная, легкая, воздушная, элегантная, одним словом, я почувствовала себя Королевой Неба.
Искреннее светлое чувство к Жене, моей чудесной палочке-выручалочке, буквально рвалось в мое истомленное сердце, но оно, как назло, было занято темной страстью к Ясеневу. Тяга была настолько сильной и властной, что порой, увидев Артема, я едва не падала в обморок и обслуживание пассажиров тогда проходило словно в каком-то кошмарном сне.
Чуткость Жени и его душевные качества впечатляли, но я не чувствовала к нему физического притяжения, а оно все-таки очень важно, в первую очередь для женского здоровья, хотя некоторые правильные якобы особы лицемерно отрицают сей общеизвестный медицинский факт. Помимо этого, его присутствие не будоражило и не вызывало никаких романтических чувств. Рядом с ним я не шла по тонкой нитке над головокружительной пропастью. Ничего подобного, к сожалению, не было. А рядом с Артемом шла!..
Я относилась к Жене так, как любящая мать относится к своему заботливому и внимательному сыну. Он был милым и замечательным, но вулкан во мне не будил, а Ясенев будил на приличном расстоянии или даже когда я слышала его голос в динамике переговорного устройства.
Если Ясенев был совсем рядом, что, как я говорила, частенько случалось, когда я по просьбе Глебова садилась в кресло второго пилота, а Артем как раз в этот момент выходил из кабины, то я просто теряла контроль над собой. Это было что-то необъяснимое и не поддающееся разуму!
Умом понимаешь, что превращаешься в полную дуру, а ничего сделать с собой не можешь. Вы испытывали когда-нибудь что-нибудь подобное? А я испытывала в каждом рейсе.
Видимо, наш мозг лишь сверху интеллектуален, а внутри он – одна сплошная раскаленная докрасна эмоция. Говорят, что вначале надо думать, а потом делать. Звучит великолепно, только мозг-то устроен иначе!
Чтобы выжить и продолжить род, наш мозг выдает естественную реакцию на внешний раздражитель, а осознание, комментарии и рассуждения приходят потом, когда ничего не изменишь. «В будущем все будет иначе», – так заявляют высоколобые черепа от науки, обаятельные политики и еще бог знает кто, а Оно неизменно повторяется.
Мы можем сдерживаться, уговаривать себя, работать с подсознанием, применять изощренные психологические приемы, однако в один прекрасный момент, который совершенно непредсказуем, вся эта раскаленная лава вдруг вырывается наружу, причем так, что мало никому из окружающих не кажется, и вы совершаете поступок, предначертанный судьбой. После, когда включится, наконец, ум, вы, конечно, будете корить себя, но если вдуматься, то за что?..
Грех? О, это очень интересное понятие!
Хотела бы я посмотреть на безгрешных людей! Где они? Их нет. Лицедеи – да, есть, ханжи – о, да, навалом, а безгрешных, дорогие мои, нет. Тогда какой смысл бороться с грехом, если он не уничтожим? Не лучше ли выпускать эмоции на волю, но так, чтобы отношение к окружающим оставалось спокойным и уважительным.
Если бы все было так просто, – вначале подумай, а потом сделай, – все, конечно, так бы и делали, не враги же люди сами себе, в самом деле! В действительности все происходит с точностью до наоборот, и никакие религии с психологией впридачу ничего не могут с этим поделать.
Короче говоря, вляпалась я по уши. Понимала, что пропадаю, но от этого не было страшно. Напротив, было очень волнительно и сладко! Я подсознательно готовилась к тому, чтобы выпустить эмоции на волю.
Глава третья
Ах, если бы не Женя! Тогда я точно вылила бы на чью-нибудь лысую голову кипяток или опрокинула тяжеленную тележку (всегда хотела познакомиться с ее конструктором!), которую мы развозим, предлагая разные товары и сувениры во время полета. Мои безделушки разъехались бы по полу под кресла пассажиров в качестве подарков и тогда, прощай, моя зарплата, из нее высчитали бы, наверное, все до копейки.
В общем, все было хорошо и все было плохо. Одновременно! Как такое может быть, мне тогда было невдомек, слишком зеленой глупышкой я еще была.
Началова стала еще больше скрежетать зубами, ей очень не понравилось мое неожиданное превращение из Золушки в Королеву. Она сюсюкала с Лосевым, в рейсах на Пекин Ясенев продолжал слать ей исчезающие записки, в которых, как выяснилось, он нес ей какую-то пургу насчет китайцев, а на меня Рита по-прежнему смотрела мегерой, но не говорила мне ни слова, что было как-то непривычно и действовало особенно неприятно. Лучше бы она меня просто выматерила!
Как-то раз Женя отвел меня в вестибюль перед кабиной пилотов, где мы обычно собирались на инструктаж перед полетом, а сейчас здесь никого не было, и подслушать нас никто не мог.
– Помнишь, мы сидели в Сингапуре и ждали обратный рейс?
– Конечно, и что?
– Тогда Началова пригласила меня к себе в номер на рюмку чаю.
– Да ты что? А ты?
– Сослался на плохое самочувствие и необходимость выспаться перед дальним перелетом.
– Хм, и она тебя так просто отпустила?
– Не совсем. Она понимающе хмыкнула и сказала: «Смотри, Женя, монотонные будни будут всегда, а жизнь-то проходит. В твоем нежном возрасте я тоже думала, что наша жизнь, ох, какая длинная!» Ленка, ты можешь себе такое представить?
Я зловеще улыбнулась.
– Здесь все просто, Женечка. Она как паучиха. Вначале спаривается, а затем убивает партнера. Я краем уха слышала, – были у нее такие случаи.
Женя недоверчиво покачал головой.
– Как это она, интересно, может меня убить?
– Испортит карьеру. Будь уверен, у нее длинные лапы!
В тот момент что-то шевельнулось в моем сердце. Это что-то было похоже на ревность. Кажется, я не хотела отдавать Женю Началовой, но в следующий миг это хилое чувство ушло и растворилось в непроглядной тьме.
Какое мне дело до личной жизни Лосева? У меня есть Ясенев. Пусть сейчас он не обращает на меня ни малейшего внимания, однако я знаю точно, что скоро он будет мой.
Глебов продолжал неизменно приглашать меня на подмену Ясенева. Мы сталкивались с Артемом в дверях кабины тесным, так сказать, контактом, но близость моего тела и мои пылающие от смущения очи не производили на этого ледяного человека никакого впечатления.
Каждое мое посещение Глебов подробно рассказывал мне о центральном пульте управления, толково все объяснял, где какие приборы, каковы функции каждого, и как справляться с многочисленными ручками, кнопками и клавишами. Слушала я плохо, все это мне казалось блажью командира, поскольку он как-то обмолвился, что очень хотел дочь, роды в самом деле состоялись, однако девочка задохнулась, идя по родовым путям, и появилась на свет мертвой. Теперь ему кажется, что я чем-то похожа на нее.
Как-то раз он вдруг сказал:
– Я всегда глажу самолет перед полетом и разговариваю с ним.
Я приподняла брови и округлила глаза.
– Да вы что? Зачем?
– Ты не поверишь, но он – живое существо со своими капризами и настроением.
Наш разговор услышал Ясенев, который как раз в этот момент возвратился в кабину.
– Профессия пилота умирающая, к сожалению, – сказал он. – Лет через двадцать нас заменят дроны.
– Один пилот, наверное, все равно останется, – тихо сказала я. – Думаю, что присутствие хотя бы одного пилота будет все-таки необходимо для подстраховки, да и вообще, – если дрон уходит в полет один, кто тогда будет с искренней нежностью гладить его?..
Глебов расхохотался, а Ясенев даже не улыбнулся, однако в его глазах пусть на миг, но мелькнула искорка заинтересованности. В следующую секунду она, конечно, погасла, однако искорка светилась, я готова была в этом поклясться!
Мне стало легче, я значительно приободрилась, однако сразу же, как обычно в таких случаях бывает, случилась проблема. Рейс поначалу шел хорошо, а затем возник конфликт с очередным хамом.
Летели, как сейчас помню, в Нью-Йорк, над океаном сильно трясло, пассажиры очень устали и после десяти часов полета все спали вповалку. Все бы хорошо, но один рыжий толстый веснушчатый гусь с жирной выпяченной влажной нижней губой снял носки, откинул столик и взгромоздил свои вонючие красные лапы на него.
Девочки, зажимая носы платками, ходили мимо, и ни одна не решилась сделать ему замечание. Что ж, значит, опять придется мне!..
– Пожалуйста, уберите ноги с откидного столика, он предназначен для других целей, и наденьте носки и обувь. Неужели вы не чувствуете, что запах становится просто невыносимым?
Гусь агрессивно распахнул свои оловянные глаза.
– Да пошла ты в задницу, аэрошлюха гребаная. Я отдыхаю!
Ага, вот, оказывается, кто я на самом деле, а я и не знала. Ладно, мерзавец, сейчас ты у меня получишь!