Джуга. Книга I

– Понятно! – хором отозвались дети.

Первую группу, в которой оказалась и Елена, сопровождала Нина Николаевна. Когда дети стали входить в кабинет врача, она остановила Лену и шепотом сказала: – Когда выйдешь из кабинета, не спускайся к детям. Вот по той лестнице, – она указала в конец коридора, – выйдешь на задний двор. У дверей увидишь грузовик для продуктов. Там тебя будет ждать мой муж, Андрей Александрович. Сядешь в машину и уедешь вместе с ним. Ничего не бойся и ни о чем не думай, поняла меня?

– Поняла, – ответила Елена.

– А вы? – спросила она, – вы не едете?

– Я приеду попозже. Ну, не задерживайся, иди к врачу.

Врач одного за другим осматривал детей. Осмотрев Лену, что-то записал и сказал ей: – Можешь одеваться и идти.

Пока она одевалась, Нина Николаевна сказала ей нарочито громко:

– Елена, когда спустишься, скажи, чтобы подготовилась следующая группа, – при этом она подмигнула девочке. Лена улыбнулась и тоже подмигнула, как заговорщица. Она бегом спустилась со второй лестницы и приблизилась к стоявшему у выхода грузовику. Дверь оказалась открытой, в кабине сидел Андрей Александрович.

– Сюда, быстрее! – Он подхватил ее и посадил в кабину. – Тимофей, жми. Лена, прячься вниз. – Поместив Елену у своих ног прикрыл ладонями ее голову. Он чувствовал как колотится сердце девочки.

Они выехали со двора незамеченными. Исчезновение Лены заметили поздно, только когда осмотр закончился и все стали готовиться к отъезду. После долгих поисков вызвали милицию. Пока всех допрашивали и составляли протокол, наступил вечер.

– Да куда она денется, – успокаивали воспитателей милиционеры, – или на вокзале укроется, или в порт подастся. Или на рынок, там полно беспризорников.

И в самом деле, в это трудное время по улицам мотались тысячи голодных беспризорников – жертв разрухи и Гражданской войны.

Тем временем грузовик с ценным пассажиром ехал в Николаев. С радостным волнением Елена неотрывно смотрела на дорогу. Для нее начиналась новая жизнь.

В Николаеве Елену привезли в дом младшего брата Андрея Александровича, у которого было двое несовершеннолетних детей.

Из-за побега Лены Нину Николаевну и еще одну воспитательницу уволили с работы за халатное отношение к службе. Нина Николаевна сразу же прихала в Николаев и с рыданиями обняла Елену. Любовь, которую нельзя было проявить в детдоме, вырвалась наружу с особой силой. Лена и Нина Николаевна долго плакали, не выдержал и Андрей Александрович.

Эйфория супругов прошла быстро – оставить ребенка у себя так, чтобы это прошло незамеченным в маленьком городе, было невозможно – обман в любую минуту мог повлечь за собой роковые последствия. У ее новых родителей оставался бы мизерный шанс, не будь Лена внучкой Троцкого. Поэтому Нина Николаевна и Андрей Александрович скрепя сердце решили послать девочку к своим близким в Киев или в Москву – в большом городе она привлекла бы меньше внимания. В итоге договорились отвезти девочку в Москву и поселить в семье старого революционера-троцкиста Николая Приходько, имеющего троих детей. Лето провели в Николаеве, дважды сменив место жительства, а в августе Андрей Александрович оформил командировку и увез Лену в Москву.

* * * * *

В семье Приходько, на Остоженке, девочку встретили очень приветливо. Правду от детей скрыли, сказав, что Лена – дочь их родственника из Одессы. Семья Приходько, состоявшая из пяти душ, сама жила в стесненных условиях, но для Елены все же нашлось место, так что Андрей Александрович вернулся домой со спокойной душой.

В сентябре Елену под фамилией Приходько определили в школу, и ее новая жизнь пошла своим чередом. Училась она хорошо – в первый же год легко справилась с учебной программой и стала лучшей ученицей в классе. На второй год она разом освоила двухгодичную программу и сразу перешла в следующий класс.

Лена быстро привыкла к городской жизни, освоила московский акцент. Только одно обстоятельство щемило ей сердце – о ее дедушке говорили часто, но поминали плохо.

Просмотрев фотографии деда, Лена полюбила его еще крепче, но своими чувствами ни с кем не делилась, понимая, что это было опасно не только для нее, но и для приютивших ее людей. Поэтому в семье Приходько эту тему не затрагивали. Елене не с кем было поделиться ни своей болью, ни воспоминаниями о детдоме. Лена росла духовно сильной личностью, она выглядела гораздо старше своего возраста – и умом, и физически.

Семья Приходько жила не ахти как, но в отличие от иных в те времена недостатка в еде не испытывала. После полуголодного существования в детдоме Елена быстро поздоровела и окрепла. Николай Приходько даже подумывал о том, чтобы сообщить Льву Давидовичу, что его внучка жива и здорова, но сдерживал себя, осторожничал, опасаясь, что письмо может попасть в руки недругов. В конце концов Николай Приходько отказался от этой затеи. К тому же уже начиналась вторая волна охоты на троцкистов.

Тем временем Елена познакомилась с театром, вместе с одноклассниками бывала в кино, не обходила вниманием и музеи. Что касается учебы, то своими успехами девушка удивляла всех. Лена тайно мечтала стать дипломатом и самостоятельно разыскать деда за границей. Его фотографию Елена тщательно скрывала в тетради, где записывала свои впечатления.

Наконец наступила пора, когда у девушек появляются другие мысли. Даже мешковатая школьная форма не могла скрыть юной красоты девушки. Природа наделила ее совершенными формами, все в ней было пропорционально и ладно – изящная шея, белоснежная кожа, черные миндалевидные глаза, благородный лоб, прямой тонкий нос, густые черные волосы, заплетенные в две длинных, до талии, косы. Было невозможно не заметить ее и не выделить из других девушек. Когда объединили мужские и женские школы, парни были в восторге от красоты Елены. Они соперничали между собой и старались добиться ее расположения, но никто не смог завоевать ее сердце. Да и сама Елена не пыталась завязать отношения с юношами, предпочитая казаться полностью сосредоточенной на учебе. Смерть матери она хорошо помнила, а вот о судьбе отца и бабушки ей было мало что известно. Знала только, что они были арестованы, однако не теряла надежды увидеться с ними.

Всем нравились воспитанность и сдержанность Елены. Ее часто приглашали в дом одноклассницы и лучшей подруги Нади, дочери известного партийного функционера. Надин брат со стороны отца, старше ее на десять лет, был спортсменом, с высшим образованием, жил отдельно, но часто гостил у отца и любил баловать сестру. Именно с помощью Александра Елена и Надя имели возможность ходить в театры и кино.

Стоял июнь 1936 года. Учеба только что закончилась, школьники, в предвкушении каникул, оживленно готовились к отдыху. Надя, сказав Елене, что сегодня с ними будет брат, пригласила ее в парк – покататься на аттракционах. Елена спросила разрешения у родителей. Приемная мать, Лидия Сергеевна, разрешила ей идти, но просила вовремя вернуться домой. Елена нарядилась в летнее розовое платье, только что сшитое для нее Лидией Сергеевной, надела гипюровые носки и белые холщовые туфли и побежала по Остоженке к Надиному дому.

У подъезда она увидела машину, рядом с которой стоял Александр, который приветливо встретил Лену.

Когда из подъезда вышла Надя, Александр распахнул дверь машины и сказал:

– Ну-ка, дети, прыгайте в машину.

– Откуда она у тебя, Саша?

– Это машина одного моего друга, и сегодня она в моем распоряжении.

– Вот это да! Молодец, Саша, ты настоящий брат!

Саша гордо тронул машину с места, и они помчались в сторону парка имени Горького, да так лихо, что временами девушки даже повизгивали от восторга.

Когда, досыта накатавшись на аттракционах, Саша повел довольных подруг в кафе на берегу озера, Лена подумала, что это самый счастливый день в ее жизни. И вправду, ничего подобного она раньше не испытывала, после кончины матери радости детства исчезли и больше не появлялись.

В кафе Саша заказал обед. Девушки важно потягивали лимонад, наслаждаясь видом на озеро, по глади которого неспешно скользили лодки. Кругом гулял народ. Жизнь в парке била ключом. К кафе подошли трое молодых мужчин и дружески помахали руками. Девушки удивились, но когда Саша помахал в ответ, догадались, что они были знакомы, – молодые люди приблизились к столу, и Саша поднялся им навстречу. Двух парней он обнял, одному пожал руку.

– Это моя сестра Надя, а это ее одноклассница Елена, – представил он.

Парни вежливо поклонились девушкам.

– Это Игорь, – сказал Саша, указывая на блондина.

– Это Юра, кивнул он в сторону кудрявого парня. Последним Саша представил девушкам высокого брюнета с черными глазами.

– А это Яков, – сказал Саша. – Мы собирались обедать. Может, присоединитесь?

Парни переглянулись.

– А почему бы и нет? – сказал Яков, не сводя глаз с Лены. Было видно, что молодые люди здесь не в первый раз. Они ловко подставили еще один столик, заказали блюда – официант был тут как тут – и уселись рядом. Яков никак не мог оторвать взгляд от Лены. Девушку охватило какое-то странное чувство, ей показалось, будто чья-то рука мягко сжала ее сердце. Не зная, куда смотреть, Лена сначала уставилась на свои руки. Пока Игорь говорил Наде, что помнит ее совсем маленькой, Елена пыталась смотреть на озеро, разглядывать бутылки лимонада на столе, но глаза ее сами собой невольно встречались с глазами Якова. От растерянности она не знала, что делать. Лена опять попыталась смотреть в сторону озера, но не могла сосредоточиться. Она снова взглянула на Якова и покраснела. Ей вдруг стало очень жарко. От пристального взгляда молодого мужчины ей стало мучительно неловко, колени под столом дрожали.

Яков встал, что-то шепнул на ухо Юре и затем громко сказал: – Кажется, нам еще долго не подадут, будет лучше, если мы немного пройдемся.

Он наклонился к Елене и спокойно сказал:

– Может быть, прогуляемся немного? Если хочешь, покатаемся на лодке.

Лена, не поднимая глаз, кивнула в знак согласия и вопросительно посмотрела на Сашу и Надю. Надя кивнула, а Саша поощрительно сказал:

– Погуляйте, пока принесут что-нибудь, только далеко не уходите.

– Далеко нам незачем, будем рядом, так ведь, Леночка? – сказал Яков. – Пойдем?

Лена приподнялась, но ей было трудно встать.

– Тебе помочь?

Яков отодвинул стул и поддержал ее. Они медленно спустились по лестнице. Яков нежно поддерживал девушку и осторожно касался ее локтя.

В молчании они чинно пошли по берегу. Какая-то маленькая девочка весело махала рукой с берега, крича что-то сидящим в лодке своим то ли родственникам, то ли знакомым. Ее звонкий крик отрезвил Лену. Она успокоилась, расправила плечи и выпрямилась. Яков почувствовал перемену в девушке и спросил:

– Часто гуляешь в этом парке?

Лена покачала головой.

– Понятно. Это значит нет. Не так ли?

Лена, опять молча, кивнула.

– Очень хорошо! Я буду спрашивать, а ты кивай мне головой. В знак согласия кивай – вверх-вниз, в знак отрицания – вправо-влево, так? – и Яков демонстративно мотнул головой.

Елена рассмеялась, поняв неловкость своего положения.

– Нет, конечно, ты можешь отвечать мне и смехом… – сказал Яков.

Елена снова кивнула – уже смело и демонстративно.

– Вот так! У нас получится прекрасный разговор. Если хочешь, ты тоже спрашивай о чем-нибудь, посмотришь, как я отвечу. Ну, попытайся.

Лена подняла голову и посмотрела на Якова. Но это был уже не взгляд растерявшейся у стола школьницы, а полный уверенности взгляд девушки, сознающей свою силу. Яков сразу ощутил и силу личности, и теплоту, и нравственную чистоту Елены. Во взгляде девушки читался вопрос, требующий ответа. Якову стало неловко:

– У тебя очень красивые глаза, Леночка. Твой взгляд излучает непорочность.

Они оба потупили взор.

В тот день в душу Елены ворвались новые чувства, они наполнили ее жизнь мечтами и сновидениями. Молодой человек незаметно и быстро стал ее частью, и теперь каждый день Елены начинался и заканчивался мыслями о Якове.

Они встречались дважды в неделю, допоздна гуляли, болтали, шутили, катались на лодке, затем шли в кино и даже несколько раз побывали в шикарном ресторане.

До обеда Елена обычно, помогая Лидии Сергеевне, хлопотала по дому, ухаживала за детьми и с удовольствием стряпала, а после обеда она с нетерпением ждала Якова. Ей все нравилось в нем – и его манера вести беседу, и бархатный голос, и сильный кавказский акцент. Нравилось даже то, что Яков не был ни русским, ни евреем. Иногда Леной овладевали такие эмоции, что ей чудилось, будто она летит. Елена многое знала о Якове, но это касалось лишь его чувств, а об остальном она не спрашивала – любовь поглотила ее целиком.

Яков тоже потерял голову. Кроме Елены, его ничто не интересовало – ни учеба, ни работа, ни ребенок от бывшей жены. Он стал реже встречаться с друзьями.

Яков был уверен, что и Елена любит его, но не знал, как поступить – девушке было всего шестнадцать, она еще училась в школе, Яков же был зрелым человеком, недавно разошедшимся с женой. После развода каждый новый шаг молодого мужчины вызывал недовольство у его семьи, в особенности у отца, для которого Яков был постоянным поводом для иронии и критики.

Яков нервничал, переживал, и это мешало ему здраво мыслить. «Если узнают о моих отношениях с юной девушкой, начнут осуждать, а возможно, и потребуют прекратить встречаться. Лучше подождать, пока Лена закончит школу, а до того хранить все в тайне. Но удастся ли? Может, оставить Москву и сбежать куда-нибудь? Уволился бы с работы, занялся бы чем-то другим. Может, лучше вернуться в Грузию и взять Лену с собой?» – размышлял Яков, не зная, какой путь выбрать.

Но как только он начинал думать о Лене, его настроение сразу же менялось к лучшему. Они встречались вот уже второй месяц, и жгучее чувство к ней становилось все сильнее. Они ни разу не целовались, но уже принадлежали друг другу всей душой. Кроме Лены, Яков никого не хотел видеть, все остальное на свете для него перестало существовать.

Для Лидии Сергеевны не осталось незамеченным то, как изменилась Леночка, но она, уверенная в рассудительности девочки, приняла это спокойно, тем более что новые чувства вытеснили из жизни ее воспитанницы трагедию прошлого. Лидия Сергеевна не выпытывала девичьи секреты и, не докучая лишними вопросами, решила ждать, рассудив, что рано или поздно Лена расскажет все сама.

В жаркое августовское утро Лидия Сергеевна принялась собираться.

– Собирайся и ты, Леночка. Сегодня мы едем за город, в гости к нашим друзьям на дачу. Скорее всего, мы останемся там и на ночь.

Лена остановилась – сегодня она собиралась встретиться с Яковом. Лидия Сергеевна заметила, как девушка изменилась в лице.

– Что, Леночка, у тебя были другие планы? – спросила Лидия Сергеевна.

– Да, мы с Надей и другими девушками собирались днем пойти в парк, а вечером – в кино. Через неделю Надя с родителями уезжает на юг, и до сентября мы больше не увидимся, – покраснела Лена. Это была первая ее большая ложь, произнесенная в доме.

Лидия Сергеевна все заметила, но приставать с вопросами не стала.

– Хорошо. Только обещай, что из кинотеатра вы не пойдете гулять и вернетесь прямо домой. Договорились?

– Конечно, конечно, – торопливо сказала Лена.

– Помоги мне, пожалуйста, уложить детские вещи. А я пойду готовить завтрак.

Леночка обрадовалась, что все так легко обошлось, и сразу стала складывать в сумки детскую одежду и игрушки.

В двенадцать часов она проводила всех на улицу. Услышав последние наставления не забыть запереть дверь, кивнула, улыбаясь, расцеловала детей и помахала им рукой на прощание. Едва машина тронулась, Лена вихрем взлетела на третий этаж и почувствовала себя такой счастливой, будто освободилась из плена. Через час должен был прийти Яков. Лене не сиделось на месте, она стала прихорашиваться и вертеться перед зеркалом, то и дело поглядывая на часы. Время тянулось ужасно медленно.

«Не спускаться же точно в час, пусть немного подождет, понервничает – полюбит меня еще крепче, – подумала она сначала, но тут же себя одернула: – Ну что за глупость! Мне ведь каждая минута с ним дорога, зачем же их упускать! Если б не было так неловко, я спустилась бы и пораньше».

Наконец раздался бой часов.

– Яков! – вскрикнула она и побежала к двери. Заперев дверь и торопливо сунув ключ под коврик, Лена мигом скатилась по лестнице, быстрым шагом пролетела переулок и вышла на Остоженку.

У хлебного магазина уже стоял черный «опель». Яков посадил Лену в кабину и сел рядом с ней. За рулем «опеля» сидел водитель. Неожиданное присутствие постороннего сковало Лену, и на его «Здрасте!» она только кивнула головой.

– Куда едем, Яша? – спросил водитель.

– К торговым рядам, – сказал Яков водителю, не сводя глаз с Елены.

– Зачем мы туда едем? – шепотом спросила Лена.

– Потом скажу, – сказал Яков и подмигнул.

– Это твоя машина? – спросила Елена вновь шепотом.

– Моего отца, – сказал Яков и тут же пожалел, что так ответил. Он опасался, что девушка о чем-то догадается и испугается.

Яков взял Елену за руку и сказал:

– Хочу устроить тебе маленький сюрприз.

Когда они вышли у торговых рядов, он спросил:

– Плавать умеешь?

Елена растерялась и покраснела.

– Нет, – смущенно ответила она.

– Сегодня будет очень жарко, и я подумал, что было бы неплохо поехать за город, на Москва-реку. Может, и мои друзья там будут, хорошо проведем время. Что скажешь?

– Я боюсь. Не умею плавать. К тому же у меня нет купальника.

– Это не проблема. Главное, что ты согласна.

– Как скажешь, но знай, что я боюсь воды.

– Со мной ничего не бойся, Леночка. Ради тебя я… – он не закончил и слегка сжал ее руку. От этого прикосновения по телу Лены пробежала сладкая дрожь.

Яков повел ее к секции спортивных товаров и инвентаря.

– Тебе какой цвет нравится? – спросил Яков.

– Не знаю… Может быть, купим в другой раз? К тому же куда мне с ним потом? Я же не смогу принести его домой. Если найдут, могут быть неприятности.

– Не волнуйся об этом, мы что-нибудь придумаем. Хочешь, я подберу тебе?

– Нет, я сама, – сказала Леночка и стала рассматривать лавку.

Машина мчалась за город. Сквозь чуть опущенные стекла в салон с шумом врывался ветер и приятно теребил волосы. Лена и Яков сидели, взявшись за руки, и молча смотрели на дорогу.

Свернув с Хорошевского шоссе, машина, перемахнув мост, въехала на территорию санатория «Серебряный бор». В лесу россыпью стояли аккуратные деревянные коттеджи. Машина приблизилась к главному корпусу санатория, возле которого стояло несколько автомобилей. Яков попросил дежурную помочь девочке переодеться в купальный костюм.

Спустя двадцать минут Лена и Яков, спустившись по тропе, подошли к реке.

Народу на пляже было много. По реке скользили лодки, слышались крики детей. Миновав пляж, Яков открыл калитку высокого забора слева, и они с Леной оказались на отгороженной территории, по которой было разбросано несколько шезлонгов и пляжных зонтов. В аккуратном деревянном домике была устроена раздевалка. Так же, как и в санатории, здесь их встретила дежурная.

– Здравствуй, Яша.

– Здравствуйте, тетя Люся, у вас есть свободные кабины?

– Выбирайте любую, никого нет.

– Тогда дайте нам полотенца, и мы переоденемся.

Через несколько минут Елена вышла из раздевалки в купальном костюме. Ее лицо горело от смущения – впервые в жизни она чувствовала себя почти нагой. Яков понял ее состояние и с улыбкой сказал:

– Леночка, не смущайся, это пляж. Не ходить же нам в одежде! Когда-нибудь тебе все равно пришлось бы надеть купальный костюм. Твоих ровесниц на пляже много, не волнуйся.

– Здесь почти никого нет. Что это за место?

Разговаривая, они дошли до крайнего свободного зонта.

Яков положил на шезлонг сумку и полотенца.

Леночка, ступив одной ногой в воду, воскликнула:

– Ой, какая холодная!

– Не бойся, привыкнешь, – засмеялся Яков и показал пример – с разбега бросился в воду, нырнул и вынырнул поодаль, поплыл, затем повернулся. Леночка стояла все там же, у самой кромки воды. Она чувствовала себя неловко – отдыхающие на соседних шезлонгах подняли головы и наблюдали за ней. Яков заметил этот интерес и тоже посмотрел на нее – оценивающе: «Боже, как она прекрасна! Прямо кистью художника писана». Сквозь синий купальник отчетливо проступали соски высокой груди.

– Иди же, не бойся! – позвал он, но Лена, отрицательно помотав головой, осталась на месте.

Яков подплыл к берегу и медленно, загребая ногами воду, пошел к Лене: – Видишь, здесь неглубоко, иди, я же тут.

Леночка сделала пару робких шагов. Яков приблизился к ней, взял за руку и отступил, ведя ее за собой. Лена не сопротивлялась. Войдя в воду по пояс, она села, быстренько встала, затем опять села и, привыкнув к воде, сказала Якову:

– Я тоже хочу научиться плавать, как ты. Ну, покажи, что надо делать.

Они долго плескались. Ей не сразу удалось выучиться держаться на поверхности воды, чтоб проплыть хотя бы несколько метров. Яков решил прийти на помощь и поддержать Лену на поверхности. Когда он коснулся рукой ее тела, они оба, ощутив приятное волнение, затрепетали, втайне желая, чтобы эти секунды длились вечно.

Когда Лене удавалось проплыть несколько метров, она всякий раз спрашивала Якова:

– Ну, каково? У меня получится?

– Молодчина, хорошо! Все у тебя получится. Теперь отдыхай, постели полотенце, а я немного поплаваю и вернусь.

Через несколько минут Яков подошел к Леночке, которая сидела на шезлонге и сушила косы.

– Устала?

– Нет, совсем нет, я потом еще попробую. А ты устал?

– Нет, моя девочка, не устал.

Он сел прямо перед ней и, придвинувшись поближе, заглянул ей в глаза.

– Лена, я хочу сказать тебе что-то!

Лена опустила глаза.

– Что?

– Помнишь тот день в парке, когда я сказал, что люблю тебя?

– Да, помню.

– Елена, я тебя обманул.

Девушка оторопела.

– Что?!

– Да, я солгал, прости меня.

Елена едва сдерживалась, чтоб не разрыдаться от обиды.

– Знаешь, Леночка, я не просто тебя люблю, а люблю безумно и больше тебя на свете не люблю никого!

И Яков, придвинувшись к ее лицу, прошептал:

– Нет человека счастливее меня на этом свете…

Елена плакала, слезы ручьями текли из ее глаз.

– А ты, ты любишь меня, Леночка? – Он обеими руками поднял ее голову. Даже заплаканная девушка была прекрасна. – Скажи, ты меня любишь?

– Люблю, разве не знаешь, что я тебя люблю? – всхлипнула Лена.

Яков целовал ее глаза, слизывал слезы со щек. Затем он прильнул к ее горячим губам – и они поцеловались, сладко, как это бывает только при первой любви.

Лена опомнилась.

– Неудобно, Яша… Здесь люди…

– Им не до нас. Хочешь, опять пойдем в воду? – спросил Яков.

– Хочу, только я сама попробую.

– Хорошо, моя милая, я буду рядом.

* * * * *

Солнце давно уже клонилось к закату, когда они вышли с закрытого пляжа и по тенистой аллее из высоких сосен пошли к зданию пансионата.

В обеденном зале уже никого не было. Яков попросил администратора принести еду в номер и чтобы не забыли фрукты. Они поднялись по устланной ковровой дорожкой лестнице на второй этаж и вошли в двухкомнатный номер. Яков включил радио. Из него полился голос Любови Орловой. Затем он откупорил бутылку лимонада и налил стакан Лене.

– Располагайся! Выпей лимонаду, пока принесут еду.

Елена села в кресло и сделала несколько глотков. Яков достал из шкафа красное вино «Киндзмараули», откупорил бутылку и наполнил другой стакан.

– Ты когда-нибудь пила вино?

– Нет! – смущенно ответила Леночка.

– Было бы удивительно, – рассмеялся Яков.

– Не смейся надо мной. Мне ведь только шестнадцать, – вежливо, но с обидой в голосе сказала Леночка.

– Я не смеюсь над тобой. Хочешь попробовать? Это сладкое грузинское вино, с моей родины.

– Не хочу, дома узнают.

– Пока доберешься до дома, уже все пройдет.

– А я не опьянею?

– Пара глотков тебе ничего не сделает, а больше я тебе и не позволю. Не хочу, чтобы моя жена пристрастилась к вину.

У Елены зазвенело в ушах. Она уже ничего не слышала. Побледневшая, расширенными глазами посмотрела на Якова. Он подошел к ней и заменил стакан с лимонадом на стакан с вином. Потом он, налив себе вина, наклонился к Елене и сказал: – Любимая, ты станешь моей женой. Нашей любви никто не помешает. За нашу любовь, милая моя, – и Яков чокнулся с ней.

Оторопевшая Елена слушала, а в ушах все еще звенело.

Яков выпил вино. – Ох, как вкусно. И ты попробуй, любимая. Только такое вино украсит нашу любовь.

Лена сделала глоток и посмотрела на Якова.

– В самом деле вкусно и сладко. Я и не знала, что вино такое сладкое.

– Вино и вправду прекрасное. Скажи мне, ты выйдешь за меня замуж? – спросил Яков Елену и сел на корточки у ее кресла.