Легенда о Вейм. Драконья душа

– Госпожа Вейм, я очень благодарен Вам и Илириху РедДрегану за все, что сделали для меня.

– Хаген, одно твое слово, и я бы мигом выбила всю дурь из кудрявой головки твоей ветреной матери.

– Прекратите.

– Опять травишь Хагена, Вейм? – Ирсен кинул кусок шкуры рядом с Хагеном, и, развалившись на нем, словно большой рыжий кот, принялся причесывать резным костяным гребнем свои длинные усы. – Илане вроде бы легче, – кивнул он на блюющую в стороне женщину. – Зараза из нее выходит. Денёк помучается, и будет как новенькая.

– Сплю я, – девушка закрыла глаз.

– Ага… Наговорилась за ночь и дрыхнет. Ишь, как замоталась в плащ, – протянул Ирсен, вытаскивая колючку.

– Я? Да вы спали как два сурка. Это Илана всю ночь ворочалась.

– Илана-то как раз спала, несмотря на жар, а вот ты металась как безумная. Словно не Илана водицы хлебнула, а ты: то звала кого то, то связать грозилась.

– Бред, – фыркнула девушка, пригладив назад отросшие волосы, бывшие месяц назад аккуратной челкой. – Спроси у Ликара, он дежурил вчера. Он мне хворост принес.

– Ликар, говоришь… Вчера Имрис и Тарик в дозоре были, а Ликар раньше всех спать завалился.

Не желая продолжать разговор, женщина закрыла глаза.

– Город, я вижу город, – донеслось с носа судна клич дозорного.

Вейм с неудовольствием отметила, что дозорным нынче все-таки был Ликар, а, следовательно, дежурить ночью он не мог.

– Дракона с носа уберите,– раздраженно рявкнула Вейм, открывая глаза. – Не будем раньше времени пугать местных жителей.

Тем временем драккар обогнул мыс и оказался в небольшой бухте, защищенный от штормов высокими скалами. На маленьком клочке земли между водой и скалами растянулся по крутым берегам городок Хили. Маленькие домики с красной черепичной крышей, цепляясь за уступы выцветшими бледно-серыми гроздями, висли на скалах, словно ласточкины гнезда. Ниже громоздились лавочки, склады, мастерские, трактиры. У самой воды веером растянулись позеленевшие от водорослей деревянные причалы и доки. Рядом покачивались на волнах рыбацкие лодки и торговые суда.

– Ирсен, ты остаешься с командой. Я и Хаген спустимся на берег, узнать нынче творится в мире. До моего возвращения никаких отлучек в город! Местных на борт не пускать. Будут спрашивать: торговцы мы.

– Пошли, Хаген,– скомандовала она, когда драккар мягко уперся деревянным боком в пристань.

В городе их заметили раньше, чем дозорные Вейм разглядели маяк Хили на горизонте. К их прибытию на пристани за столом, покрытым истершимся от времени зеленым сукном уже сидел толстый сборщик налогов, а на крышах окрестных домов уже прятался в засаде добрый десяток лучников.

– День добрый, уважаемый, – слегка растягивая гласные, произнесла Вейм, кивнув головой в знак приветствия.

– Др..брый, – пробурчал под нос чиновник. – Кто такие, и куда путь держите?

– Меня называют Вейм. Я и мои спутники плывём из Драгонхолла в Таммивиль.

– Драгонхолл.… Никогда не слышал о таком,– сделав запись в амбарную книгу, задумчиво проговорил сборщик налогов. – Должно быть очень далеко.

– Месяца три пути.

– Нет… наши так далеко не плавают,– почесал он кончик носа длинным гусиным пером.– И что госпожа Вейм собирается делать в Таммивиле?

– Мне пришло приглашение на свадьбу леди Эоланты Таммивильской.

– Что-то припозднились вы на свадьбу. Эоланта уж года три как Косвильская. Ужно второго ребенка ждет от лорда Джеймса.

– Какие-то проблемы? – Спросил Хаген, видя как лицо Вейм приобретает хищное выражение. Языка экси, на котором говорило население этих земель, Хаген не знал. Так уж получилось, что на нем разговаривали только Вейм и Ирсен.

– Знаешь Хаген,– не меняя выражение лица, ответила ему на языке драго Вейм.– Твоя мама хотела шубку из такого зверька, который в изобилии водится в наших северных землях. Если мне не изменяет память, местные жители называют его песцом. Так вот, один из этих зверьков подкрался. Большой и толстый подкрался, а мы его не заметили.

– Что Вы хотите сказать, госпожа Вейм? – Не понял ее Хаген.

– А то, что мы опоздали на свадьбу моей сестры на три года. И я, наконец, поняла, почему мне родные не написали за шесть лет ни одного письма.

– Все равно ничего не понимаю!

– Все письма, приходившие мне из дома, оказывались у Маа. Даю руку на отсечение, что они до сих пор хранятся в ее секретере, перевязанные ленточкой. Когда понадобилось вытащить меня из Драгонхолла, Маа просто подбросила мне одно из них. А я-то обрадовалась: первое письмо за шесть лет! Вот же ж стальная змея!

– Дракон… – Машинально поправил ее Хаген. – И что мы будем делать?

– Погоди, сейчас разберемся,– проговорила она на драго, языке, на котором разговорила шесть последних лет. – Уважаемый, сколько стоит остановиться в порту на день? – Спросила девушка, переходя на экси.

– Ну,– протянул сборщик налогов.– Вы не местные и команда большая… одним словом, никак не меньше серебряного.

       Вейм положила на стол блестящую монетку с изображением драконьего профиля. Проверив чистоту металла на зуб, чиновник положил её в кожаный мешочек.

– А этот серебряный, Вы получите, если снабдите меня картами и информацией, – проговорила Вейм, бросая на стол еще одну монетку. Серебренный подпрыгнул, кувыркнулся несколько раз, стукнувшись об оловянную чернильницу, остановился и, сверкая на солнце полированными боками, завертелся волчком.

– Вопросы задавай,– проговорил сборщик налогов, закрывая пухлой ладонью монетку. – А поправить карты – это не ко мне, а к Компе. У него лавка прямо напротив пристани.

– Как поживает лорд Таммивильский? Что случилось в его семье за шесть лет?

– Ну…. дочку замуж отдал. Это я уже говорил. Жена у него умерла третья. Вот новую взял, молодую красивую, племянницу лорда Ауренвильского. Дочку вот недавно родила.

– Что ж никак не дождется сына старый лорд? – Фыркнула Вейм.

– Да, не везет бедняге, – махнул рукой сборщик налогов. – Люди болтают, что жена первая ведьмой была. Когда новую жену в дом привел, прокляла его. Прокричала, что не будет у него сына ни от одной женщины и сбросилась с самой высокой башни замка. Сама-то она успела только дочку родить.

– А где теперь эта девушка?

– Два года назад вести пришли, что сгинула она за морями. А ты случайно не из тех мест приплыла?– Прищурился чиновник.

– Нет, впервые слышу эту историю, – невозмутимо соврала Вейм. – Мой отец был немного знаком с лордом, но очень давно.

– Вейм, что еще говорит этот человек? – Спросил Хаген нетерпеливо.

– Глупости всякие. Говорит, что меня считают мертвой в доме моего отца. Наверно тут тоже Маа постаралась, – отмахнулась женщина. – А как поживают лорды Тинвильские?

– Хорошо поживают. Вот сына женили на Хельке Мянтувильской. Дружно живут, богато. Детишками пока не обзавелись, но новый замок отстроили.

– Первая любовь моя, лорд Тинвильский на дочке соседа женился, – прокомментировала переходя на драго Вейм.– А еще что приключалось? – Спросила она на эксе. – Войны не было? Или мора? Иль наводнений? Иль захватчиков поганых?

– Нет, нет, что Вы, госпожа… Боги миловали. Тихо живем, спокойно.

– Плохо,– проговорила она на драго. – Нет войны – нет работы. Придется устраиваться караванщиками или учится торговать у старины Ирсена.– Ну что ж спасибо, добрый человек. Где у вас можно картами запастись?

– Прямо у выхода и направо лавка старого Компе, там указатель такой, деревянный. Если хотите посидеть с дорожки, то налево: там своячок трактирчик держит. Эль варит отменный! Да и девочки у него нечего, скажу по большому секрету,– хитро подмигнул он.

– Спасибо,– кивнула Вейм и собиралась было уходить, но, чуть задумавшись, добавила. – И еще… Мы проплывали земли, чуть севернее Хили. Там родник отравленный и пустой лес.

Животный ужас отразился на полном лице сборщика налогов.

– Страшные эти земли. Повезло тебе, что целой выбралась. Пометь это место черным на карте и никогда туда не возвращайся!

– А что там произошло?

– Не спрашивай меня больше. Ступай по своим делам, – замахал руками чиновник.

       Вейм попрощалась и направилась в сторону лавки Компе. За шесть лет местность этих земель могла измениться, и карты, которые она еще после свадьбы увезла в Драгонхолл, могли значительно устареть.

– Почему разволновался тот человек?– Спросил Хаген, когда они миновали причалы.

– Спросила его о роднике, – коротко ответила Вейм.

      По пути в лавку с картами, они зашли в овощную лавку и винный погребок, потолкались в рыбных рядах и сделали крюк до пекарни с душистым хлебом. На корабль они вернулись только к обеду. Вопреки приказу не покидать судно вся команда стояла на пристани и что-то оживленно обсуждала. Посреди толпы на коленях, опустив голову, стояла растрепанная Илана, рядом, спрятав лицо в кожаный передник Ирсена, рыдал ее сын.

– Что за шум? – Рявкнула Вейм, кидая суму с овощами рядом с Ликаром.

– Странное творится, госпожа. – Ликар ловким движением перебросил суму на борт и начал свой рассказ.– Как только Вы с господином Хагеном ушли, Илана умом повредилась: cтала метаться и причитать, что «Зло рядом». А потом Ирсен, осматривая борт, обнаружил вот это. – Ликар указал на ровные чуть вытянутые следы на дубовых досках драккара, расположенные у самой кромки воды. Раковины морских моллюсков, облепившие на днище судна, в этом месте были содраны вместе со слоем древесины. – Увидев следы, Илана совсем помешалась: вот уже часа два она сидит так, молясь морским богам. Ни крики, ни уговоры, ни мольбы: ничего не действуют. Попробовали сдвинуть силой: начинала орать, чуть полгорода не сбежалось.

Кинув мешки в драккар, Хаген внимательно осмотрел борт.

– Следы свежие: не больше дня, – мужчина провел рукой по неровной поверхности дерева. – Если бы были в море, сказал, что они принадлежат гигантскому кальмару, но мы уже сутки на мелководье.

– Где день там и два, и нечего сеять панику среди команды. Кальмар прицепился, пробовал перевернуть – не получилось. Протащился с нами до мелководья, где отцепился и уплыл по своим кальмарьим делам.

Она подошла и села на корточки перед Иланой.

– Илана, ты слышишь меня? – Мягко спросила Вейм.

Илана продолжала бормотать слова защитного заговора, перебирая в руках деревянные четки с коряво вырезанными рунами.

– Илана, посмотри мне в глаза, – Вейм убрала с потного лба женщины прилипшую рыжую челку и заглянула глаза.

Из глубины зеленых глаз Иланы, словно сквозь бутылочное стекло, на нее смотрели голубые окантованные белесой каемкой глаза с вертикальными зрачками. Илана запрокинула голову, и Вейм почувствовала, как взгляд проникает под кожу, доставая до костей, как забирается в подкорку мозга пытаясь читать мысли.

– Выходи, я не трону тебя, – прошептала Вейм на древнем языке, разводя руки в приветственном жесте, мысленно представляя руну защиты. Она уже не видела, как в бессилье упала на мокрые мостки Илана, когда над водой показалась украшенная двумя парами рогов зубастая голова на длинной шее. Она не помнила, как оттолкнула Хагена, пытающегося закрыть рукой её глаза.

– Выходи, древний потомок, великого рода,– громко потребовала женщина, воздев руки к небесам.

Дракон, вытащив из воды две пары щупалец, положил их на мостки. Вместо еще одной пары щупалец на переливающихся голубовато-зеленых чешуйчатых боках рептилии зияли не успевшие затянуться шрамы.

– Кто ты, говорящая на моем языке? – Спросил он.

– Я, та, что пришла из Северных земель. Меня называю Вейм, жена Илириха РедДрегана, мать Ингера РедДрегана.

– Давно …давно я не слышал об этом славном роде. Не слышал я так же, чтобы драконы брали в жены дочерей человеческих, – качнул головой дракон, и с бирюзового капюшона, украшающего острую морду, на мостки полетели крупные брызги.– Давно я не слышал, чтобы со мной говорили на древнем языке. И никогда я не слышал, чтобы на древнем языке говорили люди. Люди, умеющие только пасти коз и что-то блеять на своем гнусном наречии.

– Не все люди одинаковые. В северной стороне они могут слагать баллады и читать древние книги.

– На тебе плащ из кожи моего черного собрата,– проговорил он, внимательно осматривая Вейм.

– Он умер в честном поединке. Боги простили меня за мою победу, – почтительно склонила голову женщина.

– Ты говоришь правильные вещи.

– Отпусти Илану, хозяин воды. Я могу говорить с тобой и без ее помощи.

– Называй меня Стилмат. Это одно из многочисленных имен, что дали мне твои глупые соплеменники. Я разрешаю тебе забирать женщину. Она слаба и безумна: она не нужна мне больше.

– Зачем ты покинул свое озеро и отправился с нами?

– Я устал жить один. Мне скучно и одиноко. Я много лет ни с кем не говорил.

– Мой путь тернист, опасен и лежит в людские земли. Если ты пожелаешь, ты можешь отправиться со мной. Но ты должен обещать, что не будешь показываться пред людьми в своем нынешнем обличии. Это их немного беспокоит.

– Я подумаю, – кивнул головой дракон и нырнул в зеленоватую воду залива.

Вейм очнулась от терпкого запаха аммиака ударившего в нос. Она лежала на руках Хагена, а Ирсен усиленно втирал что-то вонючее в виски.

– Дракон, где он?– Прохрипела она, убирая волосатую руку Ирсена от лица.

– А… эта морская тварюга, разнесшая в щепки причал? Наделала шороху и уплыла по своим драконьим делам.

Женщина сделала попытку подняться, и её затрясло, словно от озноба.

– Лежи уж. Не та у тебя кровь, чтобы с драконами на их языке разговаривать, – проворчал Ирсен. – Наворотила ты делов, конечно. Не могла места другого выбрать? Ты б потихоньку… Как поняла, что с Иланой приключилось, шепотком бы нам обмолвилась, мы бы в море вышли, и разговаривай с драконом сколько влезет. А тут … Эх… – махнул рукой Ирсен.– Причал поломали, суда потопили, людей напугали. Чем расплачиваться будем?

– Ирсен, тут местные на лодочке приплыли. Если, что мы мечи приготовили, да и луки целы, только вчера проверяли. – Перед Вейм появилось обветренное лицо Тарика Смуглого.

– Приваливайте отсюда, – раздался голос, в котором Вейм узнала голос сборщика налогов.

– Мы заплатили за сутки, – хрипло прошептала Вейм.

– Госпожа говорит, дракон не наш – платить не будем!– Зычно крикнул сборщику рыжий Ирсен.

– Не нужны нам ваши деньги. Проваливайте, откуда явились. Много лет Злой дух воды отравлял источники, воровал скот, затапливал наши деревни. Мы бросили все, поля, дома, сады и стада и бежали на юг, и вот уже полвека о нем ничего не было слышно. Но вот приходите вы, и дух воды снова появляется.

– Это водяной дракон. Он безобиден, – прошептала сквозь кашель Вейм.– Питается рыбой.

– Убирайтесь отсюда. Если вы не покинете Хили в течение получаса, мы сожжем корабль, а вас продадим рынке, как рабов, – заорал сборщик налогов.

–Хорошо, мы уходим, – крикнул Ирсен, приказывая людям поднять паруса.

– Вейм, скажи водяному дракону, чтобы тоже уходил… с нами или без нас.

      Женщина уже не слышала его: небо, покрытое молочно-белыми облаками, плыло перед глазами, сливаясь с серым полотнищем паруса.

       Вейм проснулась уже под вечер. Ласточки маленькими молниями сновали над палубой, ловя последнюю мошкару, с берега, из-за леса доносился звук одинокого рожка, зовущего скотину с пастбища, а лягушки уже орали в прибрежных заводях. Над медленно плывущем драккаром разносился запах наваристой мясной похлебки. Вейм завернулась в плащ и, медленно передвигая ватные ноги, пошла на запах. Зрение не полностью вернулось: приходилось двигаться на ощупь, угадывая в темных очертаниях знакомые предметы. Ее заметили, взяли на руки отнесли к котелку и выдали тарелку с ужином и деревянную ложку.

– Овощи,– проговорила она принюхиваясь.– Откуда у нас овощи?

– Вы с Хагеном утром принесли с рынка, – услышала она голос Ирсена. – Эррин знатную похлебку из них приготовил. У нас еще кабанятинка осталась со вчерашнего ужина. Так что попируем…

– Пируем-то, пируем, а богам жертвы не принесли,– послышался прокуренный женский голос.

– Ойра, это ты?– Спросила Вейм пытаясь угадать в маленьком силуэте, пахнущем дымом, воском и травами, ведунью.

– Боги все видят. Вот устроимся на новом месте,– проговорил Ирсен, и Вейм услышала треск огнива и почувствовала терпкий запах табака. Табак возили в драконовы земли купцы из-за моря, и стоил он баснословных денег. Лишь жрецы в храмах пользовали его, чтобы побаловать богов, да очень богатые люди. Как его доставала Ойра, было известно только самой Ойре.

– Богов гневить не следовало,– проговорила ведунья, закуривая трубку. – Руны сегодня бросала: пусто. Молчат боги.

– Просто они говорят, что все в наших руках и не стоит их зазря беспокоить глупыми вопросами.

– С тех пор как увидели эти земли, молчат руны,– покачала седой головой Ойра.

– Здесь свои боги, Ойра. Они могут не слышать тебя.

– Боги те же, у них лишь имена другие. Как бы причина не была в другом…

– Если ты о Стилмате, то он безобиден. Он всего лишь водяной дракон. Ты же знаешь: его собратья питаются рыбами и растениями. Единственное, сильный он: запросто может лодку перевернуть.

– Тут не дракон, а что–то другое. Илана говорила о каком– то древнем Зле.

– Спрошу у Стилмата при следующей встрече. Кстати он не объявлялся? И как Илана?

– Илана в порядке, только не помнит ничего, а Стилмата после Хили никто не видел. Как бы глупости не наделал наш дракон,– задумчиво ответила Ойра, пуская ровные колечки.

– Не только дракон у нас на глупости мастак, – заметил Ирсен. – Кое-кто сегодня дров тоже наломал. Кровь у тебя не та, чтобы с Древними общаться. Язык драконий любой дурак выучит, а вот разговаривать на нем не все могут. Вишь, еле ползаешь после беседы.

– Я быстро восстанавливаюсь…

– А если нет? С драконом говорить вздумала. Если бы силенок не хватило? Если бы ушла к мужу и сыну? Ты об остальных подумала?! На местном наречии разговариваем и читаем только мы с тобой. Остальные не знают ни языка, ни обычаев этих земель. Покровителей у них нет. Да, их учили воевать и выживать, но сейчас не война, и они никому не нужны. Эти люди пошли за тобой из Драгонхолла, и ты за них отвечаешь. Так будь же добра постарайся не умирать хотя бы до того как мы устроимся на этих землях.

– Они добровольно пошли за мной. Их никто насильно сюда не тянул.

– Да они пошли за тобой добровольно, но они избрали тебя командиром и не мне говорить тебе об ответственности. Понимаю, ты привыкла рисковать, но здесь не Драгонхолл, где на место одного упавшего могут встать двое, и в случае твоей смерти Маа что-нибудь придумает. У нас нет лишних людей, и каждый на счету.

– Ирсен прав, – проговорила Ойра, длинным ногтем приминая табак. – Для этих людей ты и Стальная Маа, и Королева Вейм в одном лице. Ты смелая и сильная, теперь нужно стать хитрой и изворотливой.

– Хорошо, я подумаю над этим вопросом, – поджала губы Вейм. – Ты с картами разобрался?

– С картами то все хорошо: вроде бы верные. Уже решила, что будешь делать, когда попадем в Таммивиль?

– Верну отцу приданое и попрошусь обратно в отчий дом, а там как повезет: если удача улыбнется, то выпрошу у него клочок земли и обоснуемся там, а если нет – будем думать.

– Только помягче с родственниками: скажут что неприятное, лучше промолчи, потом свое возьмешь. С мачехой своей полюбезней: не надо сразу ей говорить, что она, стерва-курва, занимает место твоей матери. Отцу не перечь: ты в этих землях не Вейм Тяжелая Рука, а Вейм Таммивильская, дочь старшая лорда Эрика Таммивильского.

– Вейм РедДреган, – поправила его девушка.

– РедДреган вы бы стали, ты если бы госпожа Маа разрешила вписать вас в древо рода в красной книге, – заметил Хаген.

– Я РедДреган не крови, но по духу. На моей могиле будет написано: «Здесь лежит прах Вейм РедДреган, жены Имриха Храброго и мать Ингера Несчастного».

Ойра укоризненно покачала головой.

–Иди-ка ты лучше спать,– проговорил Ирсен. – Завтра будет трудный день. Еще один трудный день.

– Радуйся Ирсен. У нас будет еще один день, – улыбнулась Ойра, обнажая желтые треугольные зубы. – И благодари богов, ибо многие, кого мы знали, этого лишены.

– Ты как всегда права, ведьма.

– Как твои глаза, Вейм? – Спросила Ойра.

– Вроде бы в порядке. Зрение вернулось.

– Ну, вот и славно. На, выпей,– ведунья протянула открытый прозрачный пузырек с мерцающей малиновой жидкостью. От зелья пахло чем-то притворно сладким.

– Что это? – Спросила Вейм, принюхавшись к бледно розовому дымку, исходящему от пузырька и мгновенно рухнула на скамью. Ирсен аккуратно положил спящую девушку, вытащил деревянную тарелку из ее рук и прикрыл шкурой.

– Ойра, у тебя не нашлось зелья послабже?

– Чем богаты, тем и рады,– усмехнулась женщина, закупоривая пузырек пробкой. – Кровь молодого василиска, смешанная с белладонной – лучшее средство для того чтобы заснуть. Принимать по капле за пять мгновений до сна.

– Ах ты, старая ведьма,– рассмеялся он.

– Ну не совсем и старая и совсем не ведьма, – подмигнула женщина.

– Может это… тогда тряхнем стариной, а?

– Смотри, чтобы старина не отвалилась, черт рыжий! – Рассмеялась женщина, вставая. – Да даруют тебе боги крепкий сон, – поклонилась она на прощание.

Ирсен усмехнулся. Впервые он встретил Ойру много лет назад, когда попал к Старому Якобу водившему корабли по Морю Чудовищ, что омывает западные берега драконовых земель. Пять месяцев команда пирата грабила суда купцов с юга, перевозившие дорогие пряности и благовония, изысканные шелка, тонкие словно облачко, оружие из темно-синего металла перерубающее стальные мечи, словно бумагу, и рабов всех цветов кожи. Когда трюмы были полны денег, а запасы воды и еды подошли к концу, они возвратились в Порт Бурь, один из пиратских портов западного побережья. Ирсена, служившего юнгой, отправили поблагодарить богиню судьбы за богатую добычу. Никогда ранее парень не видел столь великолепного храма. В северной рыбацкой деревушке, где родился рыжий Ирсен, был только сложенный из грубых булыжников алтарь, на котором местные шаманы жгли лесные ягоды, ветви омелы и можжевельника, да резали барашков на день Солнцеворота. Подойдя к храму, он как зачарованный почти час простоял на ступенях желтого мрамора, разглядывая высокие, в несколько человеческих ростов, колонны, коней колесницы богини судьбы венчавшей здание, медные скульптурки змея Уробороса, служившие ручками на массивных, обитых бронзой храмовых дверях, а вокруг текла пестрая река людей всех возрастов, национальностей и религий. Он мог простоять так до вечера, и, вернувшись ни с чем, получить взбучку от капитана, если бы его не окликнула девушка-послушница в старой, но чистой серой хламиде. Закончив омовение ног богини Удачи, она уже полчаса, не таясь, разглядывала ошалевшего от божественной красоты юнгу.

– Ей мальчик, – сказала она, бросив тряпку в жестяное ведро.– Если ты пришёл поблагодарить богов, ступай за мной.

      Ирсен смутился. В его деревне женщина, даже жрица, не могла первой заговорить с мужчиной, даже если ему всего двенадцать лет.

– Что стоишь, отрок, словно язык проглотивши,– проговорила девушка, поправляя съехавший на глаза капюшон и, взяв покрасневшего о смущения Ирсена за руку, провела его в храм.

Из всех служивших в храме, Ойра была самая младшая, и одежда, которую ей приходилось донашивать за старшими послушниками, была всегда велика. Но Ойра никогда не жаловалась. Она считала храм родным домом, а служивших там людей – братьями и сестрами. Ойра была подкидышем: в один из морозных зимних дней, когда даже море Чудовищ покрывается у берегов тонкой корочкой льда, её, завернутую в старые тряпки, нашли на главной лестнице храма, в старой корзинке из-под рыбы. Однако ей не суждено дожить до преклонных лет в храме, гадая по полету птиц, выпекая печенье с предсказаниями или оттирая медные курильницы от сажи. Девушке едва исполнилось двадцать, как с запада приплыли корабли с черными, как сажа, парусами и сожгли Порт бурь. Выжившие после резни попали на невольничьи рынки. Однако, боги сжалились над сиротой: вместо портовых борделей или сахарных плантаций она попала на корабль старого Якоба и много лет проплавала с Ирсеном, Эррином Толстым, Ликаром Примани Ветер и Тариком Смуглым одной рукой сжимая кривой абордажный меч, другой мешочек с гадальными костями.

Солнце медленно поднималось, когда на правом берегу показались каменные стены Мянтувиля. В отличие от спрятавшегося в морской бухте Хили, Мянтувиль располагался на холме. На самой макушке стоял замок, в котором проживало семейство лорда, военный гарнизон и многочисленная прислуга. Дальше располагались городские кварталы, защищенные от бродяг и соседей лорда каменной стеной. С воды хорошо были видны покрытые черной краской деревянные крыши дозорных башен. Из-за подновленных городских стен виднелись крыши храмов и колокольня городской ратуши, служившая ко всему прочему еще и пожарной каланчей. Выхода из города было два: один выходил к порту, другой с западной стороны стены – на тракт. На ночь ворота запирались, но сегодня, не смотря на ранний час, они были открыты.