Когда погаснут страсти
Между тем она заметила, что уже вернулся ее отец. Он сидел на другом конце стола и оживленно беседовал со своим старшим сыном и другими родственниками. Старший сводный брат Эжелин был правой рукой отца – он активно привлекал его к своим делам. Рэнхен жил в собственном доме, и у него и его жены уже было двое детей.
Второй брат Эжелин, Ренис Арду, занимался торговлей и почти все время проводил в путешествиях в дальние страны. Его редко видели дома. Когда он возвращался, всегда привозил из своих плаваний множество заморских диковинных товаров, и вскоре снова отправлялся в путь.
В это время отец Эжелин завел разговор о предстоящем празднике в честь богини Земледелия. Кто-то из гостей напомнил о том, что Эжелин будет петь на этом празднике. Все повернулись в ее сторону и заулыбались. Родственники девушки знали, что она очень хорошо пела, и Эжелин часто радовала их своим пением и на семейных праздниках.
Только отец девушки, казалось, не был рад этому событию. Услышав слова о том, что она завтра будет выступать на концерте, мужчина нахмурился.
– Недостойное это занятие для девушки нашего круга, – сердито сказал он. – Я этого не признаю. Пора уже заканчивать с этим. Эжелин должна выйти замуж за достойного человека и заняться более серьезными делами.
Все замолчали. Эжелин сжала губы. Сильвина, испугавшись, что ее дочь будет возражать отцу, и это приведет к очередной перепалке, теперь уже между отцом и дочерью, незаметно сжала ее руку под столом.
– А завтра на праздник приедет много гостей, музыкантов из других городов, – сказала она, чтобы нарушить неловкое молчание. – Я думаю, будет очень весело! А потом будут танцы.
Сильвина сумела разрядить обстановку, и гости вернулись к своим разговорам, как ни в чем ни бывало. Сильвина наклонилась к Эжелин и прошептала ей на ухо:
– Не спорь с отцом, дочка. Ты знаешь, что он вспыльчивый, но быстро отходит. Все будет хорошо.
Эжелин не знала, что ее мать имела в виду под этой фразой. Но Сильвина умела искусно улаживать все конфликты.
Ее мать была очень изящной, даже миниатюрной женщиной. Ей было пятьдесят два года, но никто не давал ей больше тридцати пяти. Она была красива сама по себе, и при этом казалась очень ухоженной. У нее всегда была идеальная прическа и искусно наложенный макияж. Сильвина отличалась безупречным вкусом в одежде. Ее походка и манеры были изящными, и она всегда вызвала всеобщее восхищение, в полной мере соответствуя своей должности – главной жрицы храма Красоты.
Сильвина владела многими секретами женской привлекательности, которым она обучала девушек. Это секреты передались и ее дочери, которая тоже продолжала посещать занятия в храме своей матери.
В это время Эжелин заметила, что ее троюродный брат с другого конца стола смотрит на нее с завистью. Девушка вспомнила, что Химериш тоже пытался обучаться в храме Музыки и Танца, но не преуспел в этих искусствах. Ей стало немного не по себе от этого взгляда. Она вспомнила, что и ее старшая сестра, которая одно время обучалась в этом храме и даже пыталась петь вместе с ней, тоже ей завидовала.
Между тем уже совсем стемнело, и гости начали расходиться.
– Мама, можно я тоже пойду к себе? – спросила Эжелин у Сильвины. – Я немного устала сегодня.
– Иди, дочка, отдыхай, – ласково ответила ей женщина. Эжелин поцеловала ее и незаметно удалилась с террасы.
Она вернулась в свою комнату, взяла полотенца и отправилась к купальне, которая находилась неподалеку. Поплескавшись в теплой воде, она почувствовала себя обновленной. Девушка радовалась, что утомительный ужин в компании родственников наконец-то закончился, и она сможет отдохнуть в тишине своей комнаты.
Прохладный вечерний воздух был напоен ароматов трав, со всех сторон разносился звон цикад. Эжелин подняла голову и посмотрела на небо, усеянное яркими звездами. На небе слева и справа светились две луны – обычные для Атлантиды ночные светила.
Девушка мысленно поблагодарила богов за удачно прожитый день – как учили ее жрецы. Потом блажено растянулась на своей любимой кровати. Ее верный Териш сопел рядом, устроившись на полу у кровати своей хозяйки.
Она ласково погладила пса и закрыла глаза. Перед тем, как заснуть, у нее появилось ощущение, что завтра произойдет что-то очень важное в ее жизни. Эжелин улыбнулась и погрузилась в глубокий сладкий сон.
Глава 3
На следующий день Эжелин проснулась рано, как обычно. Солнце весело заглядывало в ее комнату. Ее любимого Териша не было рядом – наверное, он отправился на кухню, чтобы позавтракать. Из сада раздавалось многоголосое пение птиц.
Девушка радостно потянулась и встала. Сегодня у нее был очень важный день. Она будет петь на городском празднике. Но перед этим ей нужно было посетить храм Красоты, чтобы там ее привели в наилучший вид, а затем отправиться в храм Музыки и Танца для репетиции со своими музыкантами и девушками из хора.
Эжелин подошла к купальне. Искупавшись и приведя себя в порядок, она приготовила сумку и положила туда свое платье для выступления и свой инструмент – кандерин – на котором она играла, сопровождая музыкой свое пение. Потом отправилась на террасу, где на столе ее ожидал завтрак. Сильвина уже ушла в свой храм, и лишь Росарис в одиночестве сидела за столом, заканчивая свою трапезу.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она у сестры. – Сможешь прийти сегодня на концерт?
Росарис была на пятом месяце беременности, и у нее уже начинал выделяться животик.
– Надеюсь, что да, – ответила она. – Как же можно пропустить такое событие!
Эжелин вспомнила, что до замужества Росарис пела вместе с ней, вернее, с девушками из хора, которые сопровождали ее выступления. Но теперь, в ее положении, об этом не могло быть и речи.
– Жалко что не смогу больше петь вместе с тобой, – вздохнула Росарис и с завистью посмотрела на сестру.
– Мне тоже жаль, что ты больше не выступаешь с нами, – ответила Эжелин. – Но зато у тебя скоро будет ребеночек!
– Да, это так, – улыбнулась Росарис и погладила свой животик.
– Ну, мне пора, – сказала Эжелин, вставая из-за стола. – Желаю тебе хорошего дня, сестрица! Увидимся на празднике!
Она взяли свою сумку, инструмент и вошла в дом, чтобы выйти через парадный вход на улицу, где ее ожидал экипаж, запряженный лошадьми.
Эжелин провела около часа в храме своей матери, где ее нарядили и украсили – сделали прическу, наложили макияж, надели украшения и умастили благовониями. Сама Сильвина руководила командой своих помощниц, которые занимались с ее любимой дочерью.
– Ты будешь у меня самая красивая на этом празднике! – ласково сказала она своей дочери, когда Эжелин покидала храм.
Из храма красоты Эжелин направилась в храм Музыки и Танца, где ее ожидали другие музыканты, певцы и танцоры. Всем им вместе предстояла генеральная репетиция перед большим праздничным концертом, который должен был состояться через несколько часов на главной площади города.
Храм Музыки и Танца, так же, как и многие другие храмы города, представлял собой большое круглое здание из белого камня, украшенное колоннами и статуями богов – покровителей искусств. Говорили, что раньше сами боги обитали здесь, передавая людям свои знания, а потом покинули землю, улетев к себе на небо. Внутри храма имелись прекрасные просторные залы с высокими сводами, со стенами, украшенными фресками и картинами, отделанными дорогой штукатуркой с драгоценными металлами каменьями. Музыка в этих залах приобретала какое-то особое неземное звучание и завораживала всех, кто находился внутри.
Эжелин, как полагается, зашла поздороваться с главным жрецом храма, испросив его благословения на предстоящий день, а затем отправилась к своим товарищам и наставникам. Все были восхищены, увидев ее. Однако друзья Эжелин знали, что ее мама была главной жрицей в храме Красоты. Девушка знала, что и здесь многие завидовали ей и за ее красоту, и за ее таланты. Она была главной солисткой, сама сочиняла свои произведения, играла на инструменте и даже танцевала.
Но Эжелин старалась быть радушной и приветливой со всеми. Она любила этот храм и чувствовала здесь себя по-настоящему счастливой, хотя знала, что ее отец относился с предубеждением к ее занятиям музыкой и обучению в этом храме, и знала, что рано или поздно придется расстаться со всем этим.
Но сейчас ей не хотелось думать об этом. Она была рада встрече с друзьями. Вскоре началась репетиция, и девушка позабыла обо всех своих неприятных мыслях.
Через несколько часов все музыканты отправились на городскую площадь, где им предстояло выступать. Там уже собиралась нарядно одетая публика. Все вокруг было украшено праздничными гирляндами, цветами и фонариками. Кругом стояли нарядные палатки, где многочисленные торговцы продавали сладости, фрукты, напитки, сувениры и украшения.
На другом конце площади находился амфитеатр, где была сооружена сцена для артистов, перед которой располагались места для зрителей. Посередине находилась ложа для почетных гостей – членов Городского Совета, жрецов и других высокопоставленных лиц.
Эжелин со своими музыкантами спустились к сцене. Там уже готовились к выступлению другие артисты из Фариндена и из других городов. Она вспомнила о вчерашнем знакомстве с Сарианом, и о том, что его брат тоже будет выступать на празднике.
Музыканты расположились за сценой, чтобы подготовиться к концерту, и в этот момент девушка увидела своего нового друга. Сариан стоял неподалеку от них, рядом с другим молодым человеком, который держал в руках свой инструмент.
Молодой человек тоже увидел ее, улыбнулся и кивнул ей, а потом что-то сказал своему брату. Оба посмотрели на нее. Эжелин сказала своим музыкантам, что ей нужно отлучиться ненадолго, и приблизилась к молодым людям.
– Добрый день, Эжелин, как я рад вновь видеть вас! – воскликнул Сариан. Видно было, что он очень оживился и обрадовался, встретив ее. Девушка поздоровалась и сказала, что она тоже рада встрече. Но ей не терпелось познакомиться с братом Сариана.
– А вот и мой брат, Люцерин! – воскликнул он, представляя ей юношу, стоявшего рядом.
Молодой человек поднял глаза и посмотрел на девушку. Их взгляды встретились, и Эжелин показалось, что между ними словно пробежала какая-то искра.
Люцерин был симпатичным юношей, с прямыми темными волосами до плеч и немного раскосыми темными глазами. Он казался совсем не похожим на своего брата, и было видно, что он младше Сариана. В отличие от спокойного старшего брата, Люцерин казался более эмоциональным, даже страстным.
Девушке показалось, что когда Люцерин ее увидел, в его глазах загорелся огонь. Юноша широко улыбнулся и поклонился ей. Видно было, что она произвела на него впечатление, и он был не в силах оторвать от нее взгляд. Впрочем, это случалось со многими молодыми людьми, которые встречались Эжелин. Возможно, искусство ее матери обладало некоим волшебством.
– Я рада, что вы тоже будете петь вместе на нашем празднике! – радушно сказала она Люцерину. – Предвкушаю удовольствие от вашего выступления!
Глаза Люцерина вновь вспыхнули.
– Я тоже! – вскликнул он. – Думаю, что такая красавица, как вы, и поет не менее прекрасно!
– Ну, ладно, мне пора, надо готовиться к выступлению! – сказала Эжелин братьям. – Мы еще увидимся! Она помахала рукой и вернулась к своим музыкантам.
Встреча с братьями произвела на нее очень большое впечатление. Оба они ей очень понравились, Но она казались такими разными! Спокойный и уравновешенный Сариан и страстный Люцерин, внутри которого, казалось, горел огонь. «Интересно послушать, как он поет!» – подумала девушка.
Между тем объявили начало концерта. Эжелин со своими артистами были третьими в списке выступающих. Молодые музыканты вновь проверили свои инструменты, девушки поправляли прическу и макияж. Наконец, пришел их черед выходить на сцену. Публика радостно приветствовала своих любимцев. Эжелин увидела в почетной ложе своего отца рядом с матерью, старшим братом и в компании других высокопоставленных лиц. Отец ее, казалось, больше был озабочен беседой со своим сыном и другими людьми, чем тем, что происходило на сцене.
Эжелин и ее группа исполнили три песни, две из которых она сочинила сама. Публика была в восторге, и Эжелин тоже была счастлива. Только ее отец, казалось, не обращал на нее никакого внимания и не переставал разговаривать со своими собеседниками на протяжении всего их выступления.
Зато она заметила, что два брата, ее новые знакомые, спустились со сцены и присоединились к другим зрителям. Они стояли слева от сцены и восторженно смотрели и слушали, как она поет. Девушка пела о любви и о своем прекрасном городе.
Когда ее выступление закончилось, и музыканты ушли со сцены, Эжелин предложила своим товарищам остаться и послушать гостей. Молодые люди охотно согласились.
Вскоре на сцену вышел Люцерин. Он выступал один, аккомпанируя себе на своем инструменте. Эжелин спустилась со сцены, чтобы послушать его, и вновь встретила Сариана. Юноша с восторгом посмотрел на нее.
– Я просто покорен, Эжелин! – сказал он. – Вы поете просто божественно! Я был просто счастлив, слушая вас!
Эжелин скромно опустила голову.
– Спасибо, Сариан, – ответила она с улыбкой. – Я рада, что вам понравилось. Ну, а теперь послушаем вашего брата!
Между тем Люцерин начал петь. Он тоже сам сочинял свои песни. С самых первых аккордов Эжелин была очарована. Юноша обладал необычайно красивым голосом. Его инструмент звучал как-то по-особенному. Девушка никогда раньше не слышала такой прекрасной музыки. Весь зал притих, слушая его.
Песни Люцерина заворожили всех. Эжелин была потрясена. Юноша пел так, что внутри у нее все переворачивалось. Когда он закончил, публика взорвалась шквалом аплодисментов и никак не хотела его отпускать. Пришлось ему спеть еще две песни, что он и сделал с огромным удовольствием.
Окончив выступление, Люцерин с благодарностью откланялся и скрылся за кулисами, освобождая сцену для очередного исполнителя. Но для Эжелин все остальное потеряло интерес. Она вместе с Сарианом поспешила за кулисы, чтобы выразить свое восхищение артисту. Ей показалось, что пока Люцерин пел, с нею что-то произошло. Она поняла, что юный певец из соседнего города украл ее сердце.
Они встретились за кулисами. Люцерин был не один, его уже поздравляли и восхищались им другие артисты. Но девушка почувствовала, что он смотрит только на нее. Как во сне, она приблизилась к нему.
– Вы пели так чудесно! – воскликнула она. – Я никогда ничего подобного не слышала! У меня все перевернулось внутри, когда я слушала вас!
Девушка испытывала целую бурю чувств. Ей казалось, что весь мир изменился вокруг нее. Люцерин с улыбкой подошел к ней и поклонился.
– Я счастлив, что вам понравились мои песни! Но я хочу признаться, что и вы покорили меня своим пением! Я пел для вас, и, наверное, это получилось так хорошо только благодаря вам! Потому что именно вы, и ваши песни вдохновили меня!
Он с восторгом смотрел на Эжелин, потом взял ее руку и поцеловал.
– Я был бы счастлив петь вместе с вами! – воскликнул он. – Возможно ли это?
Юноша посмотрел на нее глазами, полными страсти. Было очевидно, что его внутренний огонь передался и Эжелин.
– Я слышал от вашего брата, что вы бы хотели обучаться в нашем храме Музыки и Танца, – сказала она. – Правда, я думаю, это вы должны нас обучать! Вы ведь придете в наш храм?
Эжелин вдруг вспомнила о Сариане и почувствовала нечто вроде угрызения совести. Оба они совсем забыли о нем. Девушка оглянулась, и не увидела нигде Сариана. Она поняла: молодой человек почувствовал, что происходит между нею и Люцерином, и что он здесь третий лишний, поэтому, видимо, решил удалиться.
– Я обязательно останусь на какое-то время в вашем городе. Я и, правда, мечтал обучаться музыке у ваших жрецов! На самом деле мне еще много чему нужно научиться, – воскликнул он.
– Я очень рада, – ответила Эжелин. – Но где же ваш брат?
Она стала оглядываться.
– Пойду поищу его, – с улыбкой ответил Люцерин. – Мы ведь еще увидимся, не так ли?
– Конечно, – сказала она с улыбкой. Юноша бросил на нее взгляд, полный нежности, и нехотя отошел.
Эжелин подумала, как хорошо было бы пригласить обоих братьев в гости, но знала, что ее отец ни за что не согласится на это. Девушка вздохнула. В это время к ней подошли музыканты из ее группы.
– Эжелин, мы уже уходим, – сказал один из ее товарищей. – Ты с нами, или как?
– Идите, не беспокойтесь за меня, я еще побуду, здесь мои родственники, я вернусь с ними, ответила она. – Спасибо вам за все!
Но концерт уже заканчивался. На улице стемнело. Музыканты расходились по домам. Спустившись из-за кулис, Эжелин увидела Люцерина и Сариана в окружении толпы поклонниц и поклонников. Она поняла, что их приглашают в гости, и снова пожалела, что не может пригласить их к себе в дом. Вскоре она увидела, что они уходят в сопровождении других людей. Некоторое время девушка молча смотрела им вслед. Вокруг нее уже никого не было. Потом она увидела, что Сариан, уходя, оглянулся и посмотрел на нее. Она помахала ему, и он тоже.
Народ расходился. Эжелин вдруг увидела, что на нее больше никто не обращает внимания. Юный музыкант из соседнего города покорил публику, и о ней все забыли. Она отправилась искать родственников и вскоре увидела свою мать, отца и сестру, которые садились в экипаж, чтобы вернуться домой.
– Дочка, ты еще здесь? – удивленно воскликнула Сильвина, увидев девушку. – Почему ты одна? – Мы думали, что ты уже уехала со своими музыкантами.
Эжелин поднялась в экипаж и села рядом с ними. Мысли ее были далеко. Люцерин не выходил у нее из головы.
– Ты замечательно пела, дочка, как всегда! – сказала Сильвина. – Но сегодня, видимо, не твой день. Этот юноша из соседнего города покорил всю публику! Что ты плохо выглядишь!
– Со мной все в порядке, мама, не волнуйся – ответила Эжелин. Экипаж тронулся.
– Этот молодой человек и правда пел замечательно, – добавила она. – Мне очень понравилось. А я просто немного устала.
– Надо уже заканчивать эти твои спектакли, дочь моя, – вмешался в их разговор ее отец. – Это несолидно для людей нашего круга. Пора тебя замуж выдавать, хватит петь и плясать, надо уже остепениться!
Эжелин ничего ему не ответила. Она чувствовала себя слишком усталой, чтобы возражать. Казалось, впечатления сегодняшнего дня отняли у нее все силы. Единственное, чего ей хотелось – это добраться поскорее до своей постели и забыться глубоким сном.
Глава 4
На следующий день Эжелин проснулась довольно поздно. Она чувствовала себя совершенно разбитой. Вероятно, причиной тому были женские дела. Был выходной день, и поэтому ей не нужно было идти в храм к своей матери и в храм Музыки и Танца. Эжелин вообще не хотелось никуда выходить. У нее было единственное желание– побыть одной и привести в порядок свои мысли и чувства.
Сильвина, увидев, что ее дочь не вышла к завтраку, выразила беспокойство и пошла в ее комнату, чтобы убедиться, все ли в порядке. Застав Эжелин крепко спящей, она решила не будить ее.
Наконец, ближе к обеду, девушка вышла из своей комнаты. Сильвина ожидала ее на террасе. Она позвала служанку, чтобы та принесла ее дочери поесть.
– Ты так долго спала сегодня, дочка! – воскликнула она. – Ты хорошо себя чувствуешь?
– Не беспокойся, мама, я просто немного устала вчера и хочу сегодня побыть дома, у себя в комнате и в нашем саду. Пусть мне принесут в комнату воды, сладости и фрукты.
Сильвина улыбнулась. Она знала об этом маленьком капризе своей дочери. Время от времени Эжелин любила уединяться у себя и просила, чтобы ее не беспокоили.
– Отдыхай, дочка, – ответила она. – Вчера у тебя был трудный день. Но не переживай, ты пела очень хорошо, как всегда! Просто этот новый музыкант всех поразил, и похоже, все внимание зрителей досталось ему. Но так бывает!
– Я и не переживаю об этом, мама, – ответила она. – Я вовсе не исключительная! Все хорошо, не волнуйся за меня!
Девушка закончила свой завтрак и удалилась к себе в комнату, расположившись на своей любимой террасе, в компании верного Териша. Служанка уже принесла ей все, что она просила. Девушка оторвала несколько виноградин из вазы с фруктами, положила их в рот и удобно устроилась в кресле.
Эжелин сама не понимала, откуда у нее это душевное смятение и усталость. Она уже много раз выступала перед зрителями на городских праздниках, и всегда после этого ощущала прилив сил и душевный подъем. Вероятно, причиной послужила встреча с Люцерином. Его песни просто потрясли ее, так же как и всех остальных зрителей.
Она вспоминала, как этот юноша смотрел на нее своими страстными глазами. Что-то всколыхнулось у нее в самой глубине души после знакомства с ним. Возможно, эти глубокие эмоции и привели к недомоганию, которое она испытывала.
Но девушка еще не могла понять, что она чувствует по отношению к брату Сариана. Она вспомнила, что встреча с самим Сарианом наполнила ее радостью, спокойствием и умиротворением, и тогда она ощущала прилив сил. Сейчас, напротив, в душе ее было какое-то непонятное беспокойство.
Эжелин вспомнила, что Люцерин собирался остаться в их городе, чтобы поучиться у них в храме Музыки и Танца. «Ладно, – подумала она, значит, мы еще увидимся, и все встанет на свои места. Возможно, он будет петь вместе с нами. У него такие чудесные песни!»
Девушка взяла книгу с полки с погрузилась в чтение. Вскоре она успокоилась и почувствовала себя лучше. Через некоторое время она даже погуляла по саду с Теришем и окунулась в купальню.
Однако время шло. Эжелин вспомнила, что скоро вечер, и наверняка у них на террасе опять соберутся родственники на традиционный семейный ужин. «Не пойду сегодня туда», – подумала она. Поэтому, когда стало смеркаться, она вновь устроилась в постели с книгой. Девушка слышала, что с другого конца дома уже раздавались голоса гостей. Незадолго до ужина ее вновь навестила Сильвина, и девушка попросила у матери разрешения не присутствовать сегодня на общей трапезе, оправдываясь тем, что еще не совсем пришла в себя после вчерашнего выступления.
– Хорошо, отдыхай, доченька, – сказала ей мать. – Я сумею объяснить причину твоего отсутствия и попрошу, чтобы тебе принесли ужин в комнату.
– Спасибо, мамочка! – ответила Эжелин. – Ты у меня такая добрая, все понимаешь!
Сильвина улыбнулась и удалилась с террасы. Эжелин облегченно вздохнула. Через несколько минут служанка принесла ей поднос с разными яствами. Девушка поблагодарила ее, и с удовольствием принялась за еду.
Между тем на террасе уже собрались все гости, и слуги накрыли стол. Как всегда, пришел старший сын с семьей, кузина Эрихеса со своим незадачливым сыном – эти двое почти никогда не пропускали трапез в доме Равинти, муж Росарис и кое-кто еще. Глава семейства, заметив отсутствие своей дочери, недовольно спросил, почему ее нет. Сильвина ответила, что Эжелин неважно себя чувствует.
– Знаем мы эти ее дела! – проворчал мужчина, – воспаление хитрости!
Сильвина подошла к мужу и что-то сказала ему на ухо.
– Ладно, ладно, так и быть, пусть отлежится, – примирительным тоном ответил мужчина, замахав руками на жену.
За ужином гости обсуждали вчерашний праздник и концерт. Ни от кого не укрылось то, что юный певец, гость из другого города, затмил всех остальных артистов.
Росарис втайне торжествовала. Она завидовала своей сестре, потому что Эжелин всегда была первой и лучшей, а ей самой приходилось быть на вторых ролях, подпевая сестре вместе с хором. Но теперь появился кто-то другой, который пел лучше, чем Эжелин, и вчера вся слава досталась ему. Росарис подозревала, что недомогание ее сестры было вызвано именно этим обстоятельством – она не могла пережить, что симпатии зрителей обернулись к кому-то другому. Однако вскоре разговор перешел на другую тему, и никто, казалось, уже не вспоминал о вчерашнем празднике и об отсутствии Эжелин.
Между тем девушка, поужинав у себя в комнате, вскоре ощутила прилив сил. Ей захотелось прогуляться вместе с Теришем. Но она решила подождать, пока гости разойдутся. К тому же она предполагала, что мать снова навестит ее перед сном.
Когда все голоса в доме стихли, Эжелин устроилась на кровати. Заслышав шаги матери, она притворилась спящей. Сильвина подошла к дочери, поцеловала ее в голову, поправила одеяло и вышла.
Через некоторое время в доме все успокоилось. Теплая ночь опустилась на сад. Звенели цикады, и прохладный ветерок доносил из сада ароматы легкие трав и цветов. Где-то среди деревьев пела ночная птица.
Эжелин встала и вышла в сад. Териш поднялся и последовал за ней. Однако девушка решила, что будет что лучше, если пес останется дома.
– Териш, иди домой, – прошептала она. – Я немного погуляю одна.
Она погладила собаку и отвела его в комнату. Териш нехотя подчинился.