Князь Благовещенский: Князь Благовещенский. Наместник. Пророк
Таких случаев удалось нарыть целых три. Но запомнился мне последний – первые два были в глубокой древности и относились скорее к легендам, чем к фактам. Третий же произошел относительно недавно – в начале двадцатого века в Австрии. Этот период, кстати, для здешней реальности тоже был переломным, как и у нас. Европейские роды хирели, теряли дар и вымирали, агрессивные соседи подхватывали «ничьи» земли и даже воевали за них.
И во всей этой суете никто не заметил двенадцатилетнего мальчишку по имени Франц Фердинанд – последнего носителя дара из почти вымершего древнего рода. Строго говоря, в нем не подозревали даже боярина или, как это называлось в Европах, варлорда. Соответственно, мальчишка, не получив надлежащего образования, в один отнюдь не прекрасный день рванул не хуже сброшенной американцами на Хиросиму бомбы. В результате чего в этом мире уже около ста лет не было такого города, как Вена, и десятка прилегающих к нему малых поселений. Зато имелась воронка, заполненная пресной водой, размерами чуть не дотягивающая до Байкала.
Достаточная информация, чтобы начать бояться и срочно искать учителя по царской магии. Взрываться мне очень не хотелось. А придется, если я в теле носителя, а обучение управлению силой не прошел. Оставалась крохотная надежда, что меня чаша сия минует. Двойник же переломался уже, контроль обрел. Может, тогда это и на меня распространяется? Хотелось бы, блин! Ох, как хотелось бы!
Своим, в смысле Глебу и дяде Ване, я пока ничего решил не говорить. Толку? Помочь все равно не смогут, а мандража добавит. Да еще и запрут где-нибудь или вывезут в пустыню, чтобы, рванув, я никого и ничего не задел. Станется с них. Снов тревожных, за исключением явления двойника, пока не наблюдается, так что время есть. И вообще, будем решать проблемы по мере поступления!
– На четвертый круг пошла, – сообщил Алмаз, ни к кому конкретно не обращаясь. Случайность и заблудившегося мужика, считай, можно было исключать. – Знаете, я могу и тут заночевать, но потом придется Фире объяснять, где я был. А мне бы этого не хотелось. Очень!
Послание было ясным – давайте что-нибудь решать уже. Вы меня в это втравили, вам и отвечать. С этим-то я был полностью согласен, только не представлял как.
«Может, позвонить кому?» – спросил я Глеба. «Кому? У обер-секретаря собственного штата нет – незачем. Значит, придется людей князя привлекать. Жандармов или силовиков. Последние под Арцебашевым, а дэберов надо у Фочина просить. В принципе, можно попробовать и самим… Но я лишь в контакте хорош, а ты только щит ставить умеешь. Не так мало, в принципе… Только вот сдается мне, что машина эта не слежкой занимается, а как приманка работает. Нас блокирует и раздражает».
Логика в его словах была. Если люди в зеленой легковушке занимаются слежкой, то делают это слишком топорно. Буквально лезут в глаза, сообщая – вот они мы! Выходите и возьмите нас! А значит, где-то неподалеку крутятся настоящие противники. И если предположить, что это потрошители – а больше, по моему мнению, некому, – то они должны быть подготовлены получше, чем вчерашний стрелок. Учли мое присутствие рядом с целью, опять же, если цель Самойлов, захватили с собой мага и ждут.
Что же делать-то? Мой напарник явно рассматривал только силовое решение вопроса. С одной стороны, а какие тут еще варианты? Не выходить же, правда, с вопросом: «Чего тут господа забыли?» С другой – этого от нас и ждут. Ох, как это все достало уже!
Ну, если драки не избежать, то стоит подготовиться. Обратиться к дару, настроиться – я же не могу сходу аспектами, как тут заклинания называют, разбрасываться. Что там двойник говорил про пульсар? Ярко-красный жгут, активируется яростью? Что-то не вижу я красного. Синий, зеленый, белый, черный. Завести себя надо! Подумать про этого урода, который меня в свое тело сунул! Судака, яйца бы ему оторвать! На дядьку он обиделся, гляньте! Игорешу обидели, Игореша плакает!
Из-под зеленого жгута блеснул красный цвет. Крошечный лучик, тоненькая полоска, но мне и этого достаточно. Я потянулся к нему, уговаривая дать мне совсем немного…
И был грубо прерван Самойловым.
«Ты что творишь, придурок? – Глаза у парня были бешеные. – Зачем дар призываешь? Поджарить нас всех решил?»
В железной коробке контейнера стало намного теплее. Даже душно, я бы сказал. И это, к бабке не ходи, было делом моих рук. Точнее, моего неумелого использования магии.
«Хотел подготовиться к схватке! – Я хоть и чувствовал вину, ответил резко. – У меня, знаешь ли, опыта мгновенной активации нет!»
«Основ не знаешь, а лезешь! – Удивленный моим отпором Глеб чуть сбавил тон. – Ты не можешь ничего сделать машине или людям в ней, если не видишь их своими глазами».
Да что же за задница-то! И здесь, блин, ограничения! Силу дали, а о сносках мелким шрифтом никто даже не упомянул! И наставник – тоже хорош!
«А раньше сказать?» – «Да как-то не подумал, что ты этого не знаешь, – чуть смутился следователь. – Это же основы…» – «Задолбал меня этот ваш мир!» – чуть ли не вслух рявкнул я.
Будем по старинке, значит, действовать. Мне эта магия уже совсем мозги застила! Чуть что, первая мысль – ею пользоваться! А административный ресурс никто, между прочим, еще не отменял!
Вытащил из кармана свой телефон, набрал Фочина.
– Федор Георгиевич! Нужна твоя помощь. Мог бы ты несколько патрулей отправить на контейнерную станцию в речпорт? Да, потом объясню, при встрече. Машинку одну надо задержать и людей проверить. Ага. Темно-зеленая, номера… погоди… номера ББУ 57-91. Только уточнение: надо ее взять и отбуксировать к выезду из станции. И пусть твои меня там дождутся, я с водителем поговорить хочу.
Победно взглянув на Самойлова, я сунул трубку в карман.
– Ну, можно и так… – смущенно выдавил тот. И добавил безмолвно: «Я о таком варианте даже не подумал, если честно!»
Ясен пень, ты не подумал! Вы же тут маги все, в кого ни плюнь! И я туда же с вами! Совершенно забыл главный принцип управленца: бо́льшую часть своей работы можно (и нужно!) поручать другим людям! Глеба хотя бы извиняет, что с прикрытием уровня второго лица княжества он никогда не работал. А меня? Услышал раз от Самойлова, что жандармов привлекать нельзя, и поверил. А почему нельзя, собственно? Объяснять придется? Так в чем проблема? Кто они и кто я?
Эх, Игорь Сергеевич, Игорь Сергеевич! Пора собственные мозги включать, а не на чужие надеяться!
Глава 14. Московский негоциант
Генерал-аншеф, точнее, его люди, сработали на пятерку с плюсом. Уже через двадцать минут после звонка я (Самойлов повез нашего хакера в управу) стоял у темно-зеленой машины. Вокруг было полно жандармов, Фочин пригнал целых пять экипажей. На земле, со скованными за спиной руками, сидели двое. Неприметные молодые люди: средний рост, среднее телосложение, славянская внешность. Короткие стрижки и очень практичная одежда, будто униформа: массивные черные ботинки, штаны со множеством карманов и темно-зеленые, в тон машине, футболки.
– Личность пробили? – кивнул я старшему жандарму, крепкому такому мужику с усами на пол-лица.
Тот при виде меня вытянулся в струну, но махом вернулся в позицию «вольно», едва я махнул рукой. Ну вот! А я мялся помощь запрашивать! Идиота кусок!
– Сделано, господин обер-секретарь! Вот! – протянул он мне лист распечатки.
Из текста следовало, что оба молодчика являлись работниками частного охранного предприятия «Амур-батюшка». Любовь к использованию в названиях фирм имени великой реки в этом мире была так же сильна, как и в моем.
Из написанного следовало, что Самойлов оказался прав – наживка. Но я все же спросил задержанных, отметив про себя, что невольно подражаю тону следователя:
– С какой целью тут катались?
В лицо эти двое меня не знали, явно принимая за какое-то жандармское начальство. Да и вообще вели себя ребята очень уверенно, не выказывая ни капли страха.
– Контракт у нас, – твердо ответил один, видимо, старший в паре. – Сказано было патрулировать контейнерную станцию на предмет подозрительной активности. Мы и патрулировали. А тут налетели жандармы, повязали!.. За что? Мы законов не нарушали! Свяжитесь с диспетчером, он все подтвердит!
Усач тут же едва слышно доложился, что да, дескать, с охранным предприятием уже связались, и там подтвердили сказанное задержанными. Следом он задал вопрос: сколько, по мнению господина обер-секретаря, требуется удерживать молодых людей? И какой вид нарушения следует вписывать в протокол задержания?
– Везите в управу, пусть дают пояснения. И начальство их туда же вызывайте. У них следует выяснить о лице, давшем контракт на охрану контейнерной станции. После отпускайте. Копии протоколов – мне на электронную почту. Факт задержания объяснить проверкой личности: люди работали на месте проводимой княжеским двором операции.
Жандарм взял под козырек и поспешил исполнять указания, а я отошел в сторонку, ожидая приезда Самойлова. В принципе, всей этой суетой с задержанием мы достигли только одной цели – не засветили «базу» Алмаза. Хотя понятно ведь, что в контейнерах дальше-то можно и поискать. А вот в остальном – полный облом! Никаких следов после допроса начальства «Амура-батюшки» мы не получим, это к бабке не ходи. Скорее всего, заказ был сделан через подставное лицо и след никуда не приведет. По крайней мере, к истинному заказчику слежки.
И что мы имеем в сухом остатке? Нас пасут. Даже не так принципиально – меня или Самойлова. Если прав он и за вчерашней стрельбой стоит Арцебашев, то логично предположить, что и слежку заказал он. Или не слежку, а наживку. И хоть никого больше на контейнерной станции жандармы не обнаружили, это не значит, что никого не было. Могли поодаль находиться, ждать активных действий или специально оговоренного сигнала.
А если не Арцебашев? Чего я уперся в версию Глеба? Вдруг стреляли в меня? Скажем, еще одна попытка моего двойника уложить меня в кому? Не, стоп, он же после стрельбы «приснился». Значит, точно не он! Москвичи? Но стрелка – простите мой французский – уже забита, встреча состоится буквально через час. Зачем им пальбу устраивать? Слежку – да, могли. Просто чтобы убедиться, что я никуда не убегу.
Или якуты? Заказали стрельбу, чтобы не убить, а надавить, слежку – для дополнительного прессинга, а сами назавтра встречу предложат? Поторопить подельника на пути выполнения взятых им на себя обязательств…
Или, например, за всем этим стоят потрошители, но не Арцебашев, а «купец», как его назвал итальянец? Просто не согласованная с «адвокатом» акция? Про обер-секретаря он не знал, хотел устранить Самойлова, узнав о его освобождении. А когда не вышло и всплыло мое присутствие, заказал слежку? Ну-у, теоретически… А-а-а! Уже ум за разум заходит от этих версий! Толку от моих умствований? Подозревая всех, я не могу выделить никого!
В районе пупа что-то будто дернулось, и я, понемногу начиная привыкать к такой системе оповещения, как дар, прикрыл глаза и сосредоточился на разноцветном смерчике. Это походило на рефлексы водителя, у меня даже один раз казус такой случился: шел пешком по обочине дороги, услышал позади звук мотора и, вместо того чтобы оглянуться, мазнул взглядом по всем трем зеркалам заднего вида, в реальности отсутствующим.
Так и сейчас: нет чтобы оглядеться – чье внимание привлекла моя персона? – я посмотрел на узел дара. И заметил, что его вращение усилилось против обычного, а доминантным цветом стал черный. А черный у нас – это…
«Цветной смерч стрелка стал полностью черным и распался в дым…»
Но тогда основным цветом был голубой – защита. А черный – что, смерть? Применение атакующего аспекта? Надо, блин, дядь Ваню допросить с пристрастием, который цвет чего означает!
Черный жгут выстрелил влево этаким крохотным протуберанцем, и я, одновременно открывая глаза, послушно сделал шаг в указываемую им сторону. В землю в том месте, где я только что стоял, не вонзилась тяжелая пуля. И не расцвел огненным цветком гребаный пульсар – я, похоже, теперь всегда его так называть буду, спасибо, Михайло Генрихович! Ничего не произошло, что можно было бы расценить как угрозу моей жизни или нападение. Только чуть изменился угол зрения, и в фокус попала фигура человека, которого я до этого не видел: он был скрыт спинами жандармов.
Мужчина тоже смотрел на меня. Он был не в форме – в штатском. Обычный костюм-двойка, но сидел на нем будто шитый по заказу. Среднего роста, рыжеволосый, возрастом, пожалуй, лет тридцати пяти плюс-минус. Скулы широкие, монголоидные, глаза с тех же краев – миндалевидные, но зеленые. Импозантный мужик. Рыжий якут? Обрусевший ассимилированный японец? Почему я так пристально в него всмотрелся? Что привлекло мое внимание к этому человеку? И почему дар просто вопит об опасности?
Да к черту! Пойдем и спросим! Кто тут главный, в конце-то концов?
Я решительно приблизился к мужчине и, не тратя времени на приветствия, спросил:
– А вы у нас?..
Да, мой двойник мог его знать, но тут уж я отбрешусь как-нибудь. Зато вопрос у меня правомочный, как говорят юристы. Что делает в месте, полном жандармов, штатский, который к тому же совершенно откровенно на меня пялится?
– Евсеев, – без тени смущения и с весьма дружелюбной улыбкой представился рыжий. – Федор Андреевич. Дежурный от дружины быстрого реагирования. Вот, приехал взглянуть, на что наше начальство аж пять патрулей дернуло.
Дэбер. Из тех, про которых мне в кабинете Фочина говорили. Омоновец или собровец по-нашему. Магически-силовая поддержка жандармерии. Чего ему надобно тут?
«Он же тебе ответил: удивился выделенным на задержание силам, приехал осмотреться! – ответил я сам себе. – Не будь идиотом, уже везде заговоры мерещатся!»
Тогда почему дар так отреагировал? Почему он стоял так, чтобы я не мог его разглядеть? Почему, наконец, рассматривал меня, будто жучка для коллекции? Не, не все так просто с этим дэбером.
«Игорь? – Голос Самойлова в моей голове раздался совершенно неожиданно. – Ты чего там бормочешь? Какие заговоры?»
Капли датского короля пейте, кавалеры! Мой внутренний спор с самим собой был услышан напарником. Ох, поосторожнее с этими каплями надо быть! Но голос Глеба в моей голове значил еще кое-что – он рядом, в пределах километра.
«Ты где?» – «В речпорте уже, подъезжаю. Что происходит?» – «Да дэбер тут какой-то странный… Евсеев его фамилия. Знаешь такого?» – «Знаю. А почему странный?» – «Да не знаю даже. Стоял, пялился на меня… И дар на него странно отреагировал». – «Дежурит, наверное, сегодня. Удивился, что рука князя на банальном задержании, вот и смотрел. Ты успокойся, он нормальный мужик. А дар мог среагировать на его аспекты – он все-таки сильный маг».
Вона чего. Ну, примем как версию. Хотя объяснение Самойлова все, кхм, объясняло, взгляд этого Евсеева мне не понравился. Холодный какой-то, оценивающий. Будто он прикидывал свои шансы при атаке на меня. Или это обычные переглядки между боевыми магами? Кто, мол, кого, если что? Хищники же!..
Краем глаза заметив морковный «Москвич», я кивнул дэберу, буркнул неуместное «рад знакомству» и неспешно направился к машине. До встречи с москвичами оставалось пятьдесят минут.
Мы не опоздали, приехав к ресторану за три минуты до оговоренного времени. Успев по пути заскочить в гостиницу – слава компактным городам и отсутствию пробок! – где я переоделся и даже немного поболтал с наставником. У него, к слову, тоже накопилось новостей за день.
Старик весь день провел на телефоне, обзванивая своих коллег и бывших воспитанников, которых за долгую жизнь набралось приличное количество. Как он жал кнопки на сенсорном экране смартфона, не видя ничего, кроме аур живых существ, я не представлял, но не так важно! А важно то, что среди учеников отставника оказалось множество людей на серьезных постах. Причем не только в Благовещенском княжестве.
– И выходит, что потрошители после расправы Глеба не затаились, как он считал, а сменили тактику. Эволюционировали, – невесело хохотнул дядя Ваня. – До меня не сразу дошло, но потом, после нескольких совпадающих ответов, я и вопросы стал задавать по-другому.
Похищений молодых женщин с мирским даром действительно больше не было. Благовещенское и соседнее с ним Хабаровское княжества даже вздохнули спокойно. И совершенно не придали значения росту кривой другого вида преступлений – деятельности брачных аферистов. За последние два месяца, что Самойлов провел в камере, только у нас, в Благовещенске в смысле, их было зарегистрировано больше десяти.
– И это только официальные обращения от родственников! – Наставник обличающе воздел палец к потолку.
Я, суматошно впихивая себя в свежую рубашку, попросил:
– Дядь Ваня, давай без пафоса и театральных пауз! Торопимся очень!
– Эх, молодежь! Вечно торопитесь куда-то! – по-стариковски возмутился тот, но послушно продолжил в куда более деловом стиле.
С его слов картина преступлений вырисовывалась следующая. Девушка с мирским даром – это объединяло всех жертв – знакомилась с молодым человеком, с которым тут же закручивался страстный и безудержный роман. Длился он месяц плюс-минус неделя, после чего влюбленные сообщали родным, что ждут ребенка и, пока еще располагают свободным временем, отправляются в теплые страны.
После отъезда связь с молодыми обрывалась, родные начинали бить тревогу, а жандармерия лишь разводила руками. Даже следствия не начинала. Во-первых, сроки сильно уж небольшие, максимум месяц без связи – может, и не пропажа еще? А во-вторых, ну загуляла молодежь, все такими были! В общем, заявления родных принимались, вносились в базу, но активных действий жандармы не предпринимали. Кроме официальных запросов в полицию королевства Сиам, куда уезжали почти все влюбленные.
– И ты думаешь, что это дела потрошителей? – протянул Глеб.
Ему, в отличие от меня, наряжаться не требовалось, поэтому он просто сидел на диване в гостиной и слушал.
– Ну, доказать подобное сейчас невозможно, – ответил старик. – Сам понимаешь, времени мало прошло. Но косвенные признаки указывают на них. Девчонки все с мирским даром, я это специально уточнял. Все забеременели. И все, как только это произошло, уехали на юга.
– Чтобы пропажа не фиксировалась и дела не возбуждались, – закончил я за него.
Застегнул запонки, глянул на себя в зеркало – пойдет!
– Логично, – нехотя признал следователь. – Даже очень. В княжестве никаких следов, с сиамцами годы уйдут только на то, чтобы восстановить информацию и докопаться до факта похищения. Хорошая работа, дядь Ваня!
– Ага, – согласился я. – Только непонятно, что нам дает?
– Только намек, что потрошители не затаились. Что уже достаточно много. – Глеб глянул на часы. – Игорь, время! Опоздаем!
Гостиница «Амур» располагалась прямо на набережной реки. В том самом месте, где в моем мире стоял небольшой маяк. Четырехэтажное здание было выстроено в форме ротонды, отчего, с учетом расположения на самой границе с Маньчжурией, воспринималось больше как военный объект. Этакая крепость, выполненная отчего-то в эллинском стиле. Но красиво, хоть и странно.
Самойлов высадил меня почти у входа, еще раз коротко проинструктировал по принципам работы датских капель и остался ожидать на парковке. А я фланирующей походкой великосветского бездельника направился к входу. Задержавшись на пару минут – столько и осталось до встречи, – чтобы полюбоваться вечерним Хэйхэ.
Только начало смеркаться, но китайцы – тьфу! маньчжуры! – уже зажгли все фонари, до которых могли дотянуться: любовь этой нации к осветительным приборам выходила за рамки разумного. Того впечатляющего зрелища, к которому успел привыкнуть в своем Благовещенске, я не увидел. У нас-то весь китайский берег горел, словно новогодняя игрушка! Создавалось впечатление, что соседи каждый сарай для лодок и киоск с мороженым фасадным освещением снабдили. Что, кстати, с учетом нашей электроэнергии, продаваемой им за копейки, было вполне реально. Здесь противоположный берег выглядел победнее, освещены были только высотные здания, но все равно – ярко.
На входе меня встретил натуральный казак, при усах и шашке. Молодцевато сдвинутая на затылок фуражка демонстрировала смоляной чуб, а начищенные до блеска сапоги отражали свет ламп. Осведомившись, «не ожидают ли господина», он проводил меня в ресторан на первом этаже. К столику, за которым меня ждали два человека: неизвестный мужчина и уже знакомая женщина.
Людмила была напряжена, явно робея в присутствии своего спутника, а тот, напротив, был расслаблен и благодушен. Развалился на диванчике, хряк, словно весь «Амур» с прилегающей набережной принадлежал ему лично! Мой москвич, без вариантов!
Он был полноват, этот господин лет пятидесяти. Был одет в дорогой костюм коричневого цвета, имел окладистую бороду с проблесками седины и массивные очки в роговой оправе. У нас такие носили партработники и ученые в семидесятых годах прошлого века. Из-за толстых линз на меня смотрели умные черные глаза.
Придерживаясь того этикета, которому был обучен, я сперва легким кивком и приязненной улыбкой поздоровался с дамой и лишь после этого кивнул мужчине.
– Господин Нарышкин, – представила спутника Людмила. – Прибыл, как вы и просили, Игорь Сергеевич.
Москвич чуть качнул головой, отвечая на приветствие и соглашаясь с тем фактом, что он действительно прибыл, как я и просил.
Но Люда-то! Главное, сразу «Игорь Сергеевич»! А где «Игорь, ты вообще представляешь, с кем связался»? Понятно так-то. Наша с ней приватная встреча была рабочей, а это – вполне уже формальное мероприятие с участием важной персоны.
«Нарышкин, – повторил я для Самойлова. – Информация по нему». – «Жди», – буркнул следователь в моем ухе.
Какое-то время мы с мужчиной разглядывали друг друга: он доброжелательно, я с легким вызовом и нетерпением. Затем представитель московского княжества качнул шикарной, какой-то даже не мужской, гривой черных волос и, обращаясь к Людмиле, произнес:
– С вами мы увидимся в моем номере через час.
Отпустил. Как господин лакея. Хотя почему «как»? Мавр сделал свое дело…
Люда покорно кивнула, поднялась и, не глядя ни на кого, покинула компанию. Серьезный все-таки мужик! В ежовых рукавицах барышню держит!
Взгляд Нарышкина вновь переместился на меня, черные глаза пистолетными стволами навелись на мою переносицу, и я тут же почувствовал давление. Будто кто-то тянулся к моему узлу, пытаясь рассмотреть его повнимательнее. Как дядя Ваня, только не в пример грубее.
Не размышляя, я врубил щит. Черт его знает, способен ли он помочь, но ничего другого, без опасности для себя и окружающих, я делать не умел. Едва видимый голубой фильтр покрыл весь окружающий мир, в этом цвете лицо Нарышкина сделалось похожим на морду утопленника, губы которого сложились в довольную улыбку, будто бы он уже схватил свою жертву – меня – и вот-вот утащит на дно.
«Максимилиан Антонович Нарышкин, – вторгся в начинающийся разговор Глеб, мой ״электронный секретарь״. – Крупный предприниматель. Активов очень много, перечислять не буду, но основные сосредоточены в Московском княжестве и подконтрольных оному. Близкий к Бестужеву человек. Богатый и влиятельный негоциант. Носитель боярского дара, но уровень силы неизвестен – нет упоминаний».
– Не получилось? – спросил в этот миг москвич. Даже не спросил, а проговорил наполовину утвердительно, а на вторую половину – сочувственно.
«Что не получилось?» – чуть не выдал я в ответ. Напяленный еще на входе покерфейс едва не дал трещину. Каким-то чудом я удержал сползающую маску невозмутимости, чуть склонил голову набок и взглянул на негоцианта с вопросом. Что-то вроде: не пойму, о чем вы, господин хороший?
– Что же пошло не так? – Нарышкин продолжал буравить меня взглядом.
О чем он спрашивает? О сделке по мосту? Или еще о чем-то? Мне почему-то кажется, что вернее второе. Но о чем? Бли-и-ин! Да они знакомы!
«Игорь и Нарышкин знакомы! Они уже встречались!» – «Не исключено, – не удивился Глеб. – Мы, конечно, считали, что твой двойник вел дела только с Людой, но могли и ошибиться. Информации-то с гулькин нос».
«Ладно, приоткроемся слегка!»
– Вы о чем конкретно спрашиваете, Максимилиан Антонович? По мосту?
– По нему, Игорь Сергеевич, ты чуть позже скажешь, – отозвался негоциант, ясно показывая степень отношений. Он был по-прежнему расслаблен. – Интересно, конечно, но все идет штатно. Что не так пошло с переносом?
И до меня дошло. Понимание лавиной обрушилось на меня, снося все выстроенные схемы разговора, намерения и планы. Все было не так, как я думал. Вернее, так, но не совсем. И эти нюансы меняли все. Чтобы мысли уложились четче, я проговаривал их для Самойлова.
«Он как-то прощупал меня. Я закрылся щитом. И он сделал вывод, что я настоящий Игорь. Здешний. А сейчас спросил: что не так пошло с переносом? Он знал про то, что Игорь хотел свалить. И прощупывал сперва – с кем говорит? С настоящим или подменным Игорем? Молчи! Ничего не говори, с мысли собьешь!»