***
В тот же день, как стемнело, в таверну на окраине наведался посетитель. Его не интересовали еда, выпивка или ночлег. Шепнул несколько слов человеку, стоявшему за стойкой, и поднялся на верхний этаж. Туда, где были спальные комнаты.
У входа в одну из них остановился и трижды постучал особым образом.
Дверь отворил мужчина лет тридцати на вид. Оглядел пришедшего и пропустил внутрь. Тот сразу прошел к столу и, пока хозяин закрывал дверь, набрасывая на комнату полог тишины, потянулся за кувшином.
В съемной комнате царил идеальный порядок. Спартанская обстановка, свойственная профессиональному воину. Однако детали, такие как дорогое оружие и доспехи, выдавали в обитателе рыцаря.
– Хорошее вино, – сказал гость, откидывая капюшон плаща, и добавил без всякого перехода: – Правитель ищет людей сопровождать караван. Я сказал – ты лучший.
Хозяин на его слова обернулся, но так и остался стоять у входа.
– Я давно уже не хожу с караванами, Тан.
– Берт, это не просто караван, – гость многозначительно шевельнул бровью. – Нужно тайно переправить некую молодую особу.
– Когда? – спросил рыцарь, скрещивая руки на груди, и отделился от дверного косяка.
– Ты даже не спросишь, о ком идет речь?
– О той, кого по его приказу вчера доставили ко двору в закрытой повозке, надо полагать? – проговорил тот, кого звали Берт, и присел напротив.
Голос у него был низкий, бархатный, красивый. Но хмурое лицо, кроме обычной непроницаемости, ничего не выражало.
Гость только хмыкнул – да уж, соображал господин рыцарь очень быстро. Вероятно, потому он и был в своем деле лучшим. И при его личных качествах мог бы очень многого достигнуть, если бы вздумал пойти на службу. Определенный талант и мужественная красота этому только способствовали.
Однако рыцарь вел замкнутый образ жизни. Был аскетичен и сух. Словно, несмотря на свою относительную молодость, успел пережить слишком многое. Впрочем, личная жизнь таинственного странствующего рыцаря по имени Берт его нисколько не касалась. Тан и сам был солдатом удачи. И если Берт желал жить без дома и семьи, довольствуясь лишь тем, что изредка приносит его меч, – его право.
– Этой ночью перед рассветом, – проговорил он.
– Хорошо, – коротко ответил Берт, отпивая глоток. – Пришлешь вестника.
– Не хочешь спросить, сколько он платит?
Рыцарь поморщился.
– Мне это безразлично.
– Знаешь, с теми деньгами, что за это дело дают, ты мог бы начать новую жизнь, – не сдержался гость. – В конце концов, столько лет прошло.
– Я сказал, мне это безразлично, Тан.
Бархатный голос обрел стальные нотки, а во взгляде темно-серых с карими прожилками глаз появилось предупреждение.
– Ладно, – Тан допил вино и мягко поставил стакан на простой деревянный стол. – Я пойду. Надо собрать людей. Вестника пришлю после полуночи.
Тот, кого звали Берт, кивнул не глядя и провожать гостя не стал. А когда засов на двери защелкнулся, откинулся на стуле, прикрывая глаза.
Не любил рыцарь, когда ему напоминали о прошлом. Это неизменно вызывало в нем неприятные воспоминания, которые не уходили сами собой. Однако до ночи было еще далеко. Посидев немного, он решил спуститься в общий зал.
***
В такой час внизу всегда бывало многолюдно. Просторный общий зал почти полон. Таверна стояла у выезда из города. Можно сказать, любой караванный путь из сердца провинции Танбор в столицу Империи начинался отсюда. И народец тут обретался пестрый. Купцы, наемники, степняки. Захаживали и лихие люди из пустыни. Потому как караванный путь далек и тяжел, а еда нужна всем.
Берт устроился за столиком в углу. Спиной к стене, так, чтобы видеть весь зал. Подавальщица принесла горячий рубец и несколько ломтей свежего хлеба. Уже собрался ужинать, как его внимание привлек новый посетитель.
Только что вошедший мужчина кутался в плащ, лицо скрыто под капюшоном. Ткань дорогая, мех, серебряные нашивки. Не из простых. Берт проследил взглядом, как тот прошел к стойке, переговорил о чем-то, потом оглядел зал и направился прямо в его сторону. Похоже, поужинать спокойно не дадут.
– Вы тот, кого зовут Берт? – осведомился посетитель, подойдя к его столу вплотную. – Я могу присесть?
Рыцарь кивнул и демонстративно принялся за свой рубец.
– Вас, – посетитель брезгливо поморщился, глядя на содержимое его тарелки, – хочет видеть одна особа.
– Пусть приходит, – равнодушно ответил рыцарь, продолжая жевать.
– Речь идет о даме, – понизил голос мужчина.
Ясно, нормально поесть точно не удастся. Берт с досадой отодвинул тарелку и вопросительно уставился на посетителя.
– Если вы закончили, следуйте за мной, – проговорил тот и встал.
***
Двигаясь по ночным улицам вслед за человеком в плаще, Берт не мог не сопоставить оба посещения. Однако с выводами не спешил.
Похоже, тот же заказ, только с другой стороны. И если Тана он знал хорошо, не раз ходили с караванами, то этих заказчиков он видел впервые. Не нравилась ему эта возня. А если интуиция что-то говорила, к ней стоило прислушаться.
Да и вообще, ситуация напоминала ему кое-что из его прошлого. Кое-что, о чем он не любил вспоминать.
– Мы пришли, – проговорил человек, остановившись у высоких, окованных железом дверей какого-то дома.
Смахивало на тайный дом свиданий, хорошо защищенный и богато обставленный. Внутри оказалось примерно так, как Берт и предполагал. Его оставили в небольшой слабо освещенной комнате и велели ждать.
Однако долго ждать не пришлось, почти сразу в комнату вошла дама. Аристократка. Он безошибочно определил это по осанке и манере держаться. Но было в ней что-то, что всегда отличает женщин не слишком строгого поведения. Дама мельком взглянула на него и пригласила сесть.
Заговорила не сразу, некоторое время изучала его, давая ему, в свою очередь, полюбоваться собой. Да уж, любоваться там было чем, и, похоже, дама осознавала, что ее красота – это оружие. Или предмет торговли. Наконец она заговорила:
– Мне нужно, чтобы вы кое-что сделали для меня.
– Я к вашим услугам, леди, – ответил Берт, галантно поклонившись.
Давненько он не играл в эти игры. Женщина едва заметно усмехнулась, и что-то хищное мелькнуло в ее взгляде.
– Я знаю, вас наняли сопровождать караван, верно?
Так вот откуда ветер дует. Значит, не показалось. Отпираться было бессмысленно, потому Берт просто промолчал.
