Книга Без права на ошибку. Книга третья - читать онлайн бесплатно, автор Валентин Егоров. Cтраница 3
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Без права на ошибку. Книга третья
Без права на ошибку. Книга третья
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Без права на ошибку. Книга третья

Одинокой фигурой среди этих советских партийных деятелей выделялся генерал. Он стоял немного в стороне от партийных деятелей. На голове генерала была казацкая папаха, на плечах шинель отличного пошива. На отворотах шинели красовались три звезды, что соответствовало чину командарма третьего ранга. Этим командармом оказался именно тем пассажиром в бриджах, с кем Васька случайно столкнулся в коридоре вагона далеко за полночь. Тогда этот пассажир ему почему-то показался хорошо знакомым человеком, сейчас же при дневном свете он сразу же узнал этого командарма третьего ранга Красной Армии.

Командарм, видимо, тоже признал Ваську. Он его эдак пальчиком поманил к себе. Не обращая внимания на милиционеров, попытавшихся его остановить, Васька покинул свое место в шеренге пассажиров своего вагона. Сделав, как положено, три строевых шага, он подошел к командарму и вытянулся ним в струнку. Взял под козырек, громким, хорошо поставленным командным голосом доложил:

– Товарищ командарм, прибыл по вашему приказу!

– Ну, так что, лейтенант, ты меня узнал?!

– Так точно, товарищ командарм! Вы – Довлатов Петр Степанович, казачий корпус под вашим командованием сильно потрепал немцев под Москвой месяц тому назад!

– Да, месяц назад я командовал корпусом, а сейчас вступаю в командование армией. Следую к месту назначения! Не хочешь ли ты, лейтенант, присоединиться ко мне? Могу тебе предложить вакансию своего ординарца! Думаю, что мы сумеем поладить! Обещаю, что, начав служить у меня, ты быстро пойдешь в гору, станешь большим командиром Красной Армии!

– Хочу, Петр Степанович, но не могу!

Выход Васьки из строя шеренги, его разговор с человеком в генеральской шинели явно заинтересовал старшего лейтенанта НКВД, командовавшего милиционерами. Он подошел к ним и, стоя неподалеку, внимательно вслушивался в разговор Васьки с командармом Довлатовым. К этому времени этот старлейт уже успел команду своих оперативников отправить на осмотр купе вагонов поезда. Поэтому он не прерывал и не вмешивался в чужой для себя разговор. Когда разговор закончился, а Васька освободился, то старлейт подошел к нему и шепотом поинтересовался:

– Что этот мужик и в правду является знаменитым Довлатовым? Я его себе представлял совершенно не таким человеком!

– Да, это Довлатов! В недавнем прошлом он был генерал-майором Довлатовым, а сейчас он, как оказывается, стал командармом третьего ранга! Вступает в командование армией! Мой тебе совет, товарищ старший лейтенант, прикажи своим милиционерам освободить из-под стражи всех пассажиров нашего вагона!

– Это почему же?

– Ты, что не видишь ли, что все они – первые или вторые секретари обкомов партий! Если ты сейчас их не освободишь, то дерьма с ними не оберешься! Вскоре твое имя будут склонять на всех партийных собраниях. О тебе будут говорить только в негативном смысле, разумеется, на самом верху. Тогда тебе придется забыть о какой-либо служебной карьере!

– Что? И в нашей канторе такое может произойти?

– В нашей канторе подобное, старлейт, как раз и происходит!

– Ну, что ж, лейтенант, ты, возможно, и прав!

Старший лейтенант отошел от Васьки, к своим губам он поднес жестяной рупор. Над головами пассажиров и милиционеров снова послышался его голос. Он отдал короткую команду:

– Товарищи милиционеры, освободить из-под стражи всех, без исключения, пассажиров вагона номер десять. Только что закончился осмотр и обыск их вагона. Ничего подозрительного в нем не было обнаружено!

Делая такое объявление, старший лейтенант госбезопасности Афанасий Евлентьев откровенно лгал! Его оперативники ему только что доложили о том, что именно в этом вагоне в уцелевшем туалете они обнаружили небольшую холщовую торбу. В торбе лежали две красноармейские книжки, одно командирское удостоверение и очень странная перьевая ручка. В ней же находился небольшой лист бумаги, на которой чернильным карандашом был написано: «Эти вещественные доказательства прошу передать старшему лейтенанту Т. Я. Метелиной, следователю Следственной части центрального аппарата НКВД СССР». Внизу записки был приписан номер московского телефона.

Афанасий Евлентьев пока еще не видел ни документов, ни ручки, ни самой записки, но он все же решил последовать совету этого лощеного московского лейтенанта-чекиста. Так как хорошо знал о том, что ему не следует портить отношениями с руководителями партии. К тому же он был вполне уверен в том, что ни один пассажир этого поезда не сможет избежать его допроса, личного досмотра, если этого потребуют обстоятельства расследования взрыва в поезде. В данный момент Афанасий был внутренне доволен тем, что у него на руках появились первые предметы, доказывающие, что взрыв в купе бортпроводников десятого вагона произошел по чей-то злой воли! Теперь он может смело звонить в Москву!

Глава 2

1

Прибытие поезда Москва – Архангельск на перроне центрального вокзала в Архангельске встречало не так уж много народа. Все-таки была война! Поэтому многих граждан, встречающих поезд, попросту не пропустили на перрон вокзала. Они не имели пропусков для прохода на территорию железнодорожной станции, вокзала, ставшего военным режимным объектом. Война железной рукой внесла свои правила и ограничения для допуска простых граждан на военные объекты. Если среди встречающих поезд Москва – Архангельск, если и прибыли гражданские лица, то встречающие их появление ожидали на привокзальной площади. На перроне этот поезд встречали одни только военнослужащие, командиры и красноармейцы Красной Армии.

Фельдфебель Вермахта Виктор Лацис, был латышом по национальности. Он добровольцем вступил в Вермахт, как только Латвия была оккупирована немцами. С отличием окончил Абверовскую школу и по призванию стал стал немецким диверсантом. Появление Васьки в Архангельске он ожидал на перроне, стоя рядом с выходом из вагона. Но, разумеется, к Василию, когда тот появился на перроне Виктор сразу же не подошел. Ему нужно было бы проследить, не привел ли этот чужак, лейтенант НКВД, за собой хвоста, не следили ли за ним энкеведешники?!

Сержант Виктор Лацис затерялся на перроне в небольшой толпе встречающих поезд младших командиров и красноармейцев. Своим внешним видом и одеждой он ничем от встречающих не отличался. В своем аккуратно залатанном красноармейском полушубке, в кирзовых сапогах со сбитыми каблуками, в шапке-ушанке на голове он более чем походил на обычного сержанта Красной Армии! По его виду и по поведению на перроне любой человек со стороны мог бы довольно-таки легко догадаться о том, что этот сержант, как и другие красноармейцы, толкущиеся на перроне, отправили на вокзал для встречи прибывающего этим поездом командира.

Васька Виктора Лациса прежде никогда не видел, да и вообще не знал и не слышал об его существовании. Да и Виктор Лацис тоже никогда его не видел. Тем не менее, когда Васька вышел из вагона на перрон, начал осматриваться вокруг. Он сразу же этого, казалось бы, неприметного сержанта выделил из общей толпы встречающих поезд красноармейцев! Васька, в принципе, не ожидал, но в душе надеялся на то, что кто-то будет его все-таки встречать на вокзале. Он никогда не бывал в Архангельске, поэтому этот город был ему совершенно незнаком. По этой причине Васька сильно опасался того, что заплутает в его хитросплетениях улиц этого провинциального городишки, разыскивая явочную квартиру!

Пятый месяц войны успел-таки наложить свой негативный отпечаток даже на такой незначительный факт повседневной человеческой жизни, как встреча на вокзале. Васька стал свидетелем того, как встреча на вокзале, совсем недавно бывшая радостной встречей родных и близких людей после разлуки, превратилась в некую формальность! В военное время вокзальные встречи, разумеется, происходили без цветов, без коробок конфет, без шампанского и радостных приветственных возгласов, криков и без поцелуев! Да. и женщин и детей среди встречающих на перроне попросту не было! Там были одни только мужчины, одетые в военную форму. Они подходили к друг к другу и перед тем, как приехавшему пожать руку, тянулись и козыряли! Произносились дежурные, ничего не значащие фразы, в которых и в помине не было выражения какой-либо особой радости по поводу этой встречи.

На полустанке Соколово, пока местные энкеведешники производили досмотр поезда, Васька, по просьбе-приказу командарма Довлатова, успел сбегать на пункт связи того полустанка. За небольшую мзду деньгами он сумел упросить старика телеграфиста отправить по телеграфному служебному аппарату Боде две очень короткие телеграммы. Они слово в слово повторяли друг друга. В них называлась дата и примерное время прибытия поезда в Архангельск. Единственным отличием в этих двух телеграммах было то, что каждая из них имела своего собственного адресата.

Васька хорошо понимал, что старший лейтенант Евлентьев обязательно обратит внимание на факт отправки им этих телеграмм. Что он обязательно прочитает их содержание, попросит Архангельское областное НКВД заняться проверкой их адресатов. Тем не менее, он сознательно пошел на риск, отправляя свою телеграмму с просьбой о своей встрече на вокзале. Васька понадеялся на то, что местные энкеведешники не успеют вовремя расшевелиться, не успеют организовать слежку за тем, как будет происходить его встреча на вокзале. Он исходил из того, что русские провинциалы слишком уж привыкли к своей спокойной, размеренной жизни. И даже сегодня, когда пятый месяц шла война, областное управление НКВД мгновенно не отреагирует на информацию Евлентьева по его вопросу.

Что касается явочной квартиры, на адрес которой была отправлена телеграмма, то она, разумеется, будет провалена! Но Ваську это обстоятельство совершенно не беспокоило!

Ваську больше беспокоил тот факт, что в любую минуту его могут арестовать, когда он после вокзала, не имея ни малейшего представления об Архангельске, примется разыскивать улицу и дом с явочной квартирой. Ведь, перед самой войной только некоторые крупнейшие города Советского Союза начали преображаться. Они перестраивались и становились современными городами с прямыми проспектами и улицами. Большинство провинциальных же городов СССР, как были до войны, так и оставались нагромождением частных домов и домишек с кривыми, не имеющими начала и конца улицами и косыми переулками. В переплетениях таких улиц и переулков Ваське было бы проще простого запутаться и заплутать! Задавать же прохожим вопросы, да еще в военные дни о том, где находится та или иная улица, было бы себе дороже! Горожане тебя тут же примут за немецкого шпиона, они о тебе тотчас же донесут в милицию! После чего придется сначала объясняться в отделении милиции, а затем, возможно, а затем и в городском управлении НКВД объясняться по вопросу, почему ты горожанам задаешь такие шпионские вопросы?!

Поэтому, естественно, отправляя свою телеграмму по известному ему адресу, Васька в душе лелеял надежду на то, что его все-таки встретят на вокзале. Сейчас же, когда он сержанта Виктора Лациса выделил из общей толпы встречающих красноармейцев, все очень походило на то, что его надежды оправдались. Да и сам сержант Лацис Ваську продолжал держать в поле зрения своих глаз, но на перроне он не бросился к нему для дежурного рукопожатия. Виктор следовал за Васькой, успевая одновременно оттираться немного в толпе красноармейцев, внимательными глазами обшаривая перрон. Вглядываясь в лица едва ли не каждого красноармейца, он пытался определить не видит ли перед собой чекиста?!

В этот момент Васька начал прощаться с полковником Решетовым. Тот вышел из тамбура вагона, несколько растерянно начал Ваське пожимать руку, оглядываясь по сторонам. Владимир Иванович явно ожидал, что кто-то его обязательно встретит прямо на перроне, но никто из красноармейцев к нему пока еще не подходил и не представлялся. Васька же мгновенно разобрался в том, что среди встречающих нет тех, кто бы встречал полковника Решетова, его нового друга.

К слову сказать, Владимир Иванович после того, как безусый сельский мальчишка принял его за буржуя и ему угрожал штыком мосинки изуродовать ему лицо, внутренне очень сильно изменился. Он как бы повзрослел на глазах Василия, стал меньше попусту трепать своим языком и, если собирался что-либо сказать, то начал задумываться над тем, как выразить свою мысль. Продолжая разговаривать, они оба продолжали стоять рядом со своим вагоном. В этот момент Васька аж нутром своим почувствовал, что в данный момент Решетову после всего пережитого в купе поезда прошлой ночью совершенно не хочется, чтобы он его покинул и оставил бы одного на этом перроне. Хотя до здания вокзала идти по перрону было совсем ничего, но Владимиру Ивановичу явно не хотелось даже этот короткий путь проделывать в полном одиночестве.

Тем временем все прибывшие этим поездом пассажиры вместе со встречавшими их красноармейцами по перрону потянулись к зданию вокзала. То есть перрон потихоньку начал очищаться от людей, небольшими группами и группками пассажиров они проходили мимо них. Практически весь перрон перешел в движение, продвигаясь к зданию вокзала. Только Васька и Решетов, а также трое красноармейцев и этот долговязый сержант, привлекший Васькино внимание, по-прежнему, крутились у десятого вагона. Они же продолжали беседовать, оставаясь на месте, Решетов продолжал чего-то ожидать. Тогда Васька ему предложил вместе пройтись до здания вокзала, но тот не принял его предложения, сказав:

– Ты, лейтенант, так что, давай, иди, шагай к вокзплу, меня не жди! Так как меня должны обязательно встретить!

Что касается трех красноармейцев, крутившихся поблизости от их вагона, то Ваське с ними было все ясно и понятно. Эти красноармейцы попросту не знали, что им делать. Командиры, на встречу которых их отправили, по какой-то причине не прибыли этим поездом, вот они и не знали, что им дальше делать, а возвращаться в часть обратно, им очень не хотелось! Виктор Лацис же крутился вокруг этих парней в красноармейской форме, он никак не мог понять, не переодетые ли они энкеведешники? Хотя здравый смысл ему постоянно нашептывал о том, что эти красноармейцы не имеют ни малейшего отношения к местному архангельскому управлению НКВД. Те, если бы решили проследить за прибывшим поездом немецким агентом, то, наверняка бы, вырядились бы в форму командира Красной Армии. Таковых же на перроне не осталось, они встретили своих товарищей и в данный момент уже подходили к зданию городского вокзала.

Когда Васька полковнику Решетову протянул свою руку для прощального рукопожатия, то со стороны вокзала до их ушей вдруг донесся топот ног, какие-то люди явно бежали по перрону. На всякий случай Васька выдвинулся вперед, загораживая собой полковника Решетова. Правую руку он на всякий случай положил на крышку деревянной кобуры своего доисторического маузера. Но вытаскивать пистолет из деревянной кобуры ему так и не пришлось. Очень скоро все увидели двух краснофлотцев с винтовками через плечо во главе с флотским лейтенантом, бежавших к вагону поезда со стороны вокзала.

Сильно запыхавшийся флотский лейтенант остановился в трех шагах от полковника Решетова. С флотским шиком он полусогнутыми в кулак пальцами коснулся мочки своего собственного уха, с ходу начав рапортовать полковнику:

– Товарищ полковник, прошу извинить за опоздание! Слишком поздно пришла телеграмма о точном времени прибытия вашего поезда! Разрешите мне представиться?! Лейтенант флота Алексей Федоров, направлен для вашей встречи, для вашего сопровождения до штаба Беломорской флотилии!

Полковник Решетов явно обрадовался появлению лейтенанта Федорова, он тут же по-дружески распрощался с Васькой, крепко пожав ему руку. Удаляясь под флотским эскортом, Владимир Иванович Ваське на прощанье сказал:

– Лейтенант, вы мне поверьте, но мое сердце мне же подсказывает, что мы обязательно еще раз встретимся!

В сопровождении флотского лейтенанта и краснофлотцев полковник Решетов пошел в сторону здания вокзала. К этому времени перрон практически полностью опустел, пассажиры и встречающие их красноармейцы уже вошли в здание вокзала. Васька слегка попридержал свой шаг, но совсем он не остановился, поджидая, когда долговязый сержант его догонит и представится. Тот тотчас же воспользовался предоставленным случаем, ускорил свой шаг, что догнать Ваську. Вскоре они поравнялись и уже вместе зашагали к вокзалу.

– Фельдфебель Виктор Лацис! – На немецком языке, говоря вполголоса, долговязый сержант представился Ваське.

– Мы что и в дальнейшем будем разговаривать на немецком языке? – Васька поинтересовался тоже на немецком языке. – Не опасно ли это для нас? Вдруг нас кто-нибудь услышит? Ведь, тогда нас тут же обзовут немецкими шпионами!

– Да, мы и есть немецкие шпионы! Правда, мы не совсем шпионы, лучше было бы сказать, что мы немецкие диверсанты! – Уже на русском языке, без какого-либо акцента, проговорил Виктор Лацис. – Из Берлина поступила соответствующая информация, чтобы я при встрече поприветствовал бы вас этой фразой, господин штандартенфюрер!

– А затем проинформировал бы Берлин, как я отреагировал на это твое приветствие! Не так ли, господин фельдфебель? – Предположил Васька.

– Так точно, господин штандартенфюрер! – Чуть ли не в полный голос гаркнул Виктор Лацис.

– Они тебя проверяют, Васенька! Об этом психологическом тесте я кое-что слышал. Берлин проверяет качество твоего или, что было бы более правильно сказать, качество моего знания немецкого языка! Этот фельдфебель также специально начинает громко говорить, провоцируя тебя на то, как ты будешь на это реагировать? Ведь, если Советы тебя перевербовали, то ты на громкость голоса можешь не обратить внимания! Мой тебе совет, продемонстрируй этому долговязому фельдфебелю истинный характер немецкого офицера! Заткни ему горло, поставь его на место! – Альфред Нетцке мысленно посоветовал Ваське.

Васька остановился, развернулся лицом к фельдфебелю и на немецком языке произнес короткую рубленную фразу:

– Фельдфебель, с этой минуты ты забываешь о существовании немецкого языка. Будешь на нем говорить только с моего разрешения! Ты меня хорошо понял, господин фельдфебель?

– Так точно, товарищ лейтенант! Впредь между нами не будет какого-либо панибратства!

И действительно с этого момента Виктор Лацис превратился в исполнительного русского сержанта, истинного бойца Красной Армии! Они дошли до здания вокзала, прошли оба его зала ожидания, до упора забитыми красноармейцами и гражданскими лицами.

Сердце Васьки тревожно забилось, когда он увидела усталые, заплаканные лица молодых и пожилых женщин, их вместе с детьми должны были куда-то эвакуировать. В ожидании отправления своих поездов они проводили время в залах ожидания вокзала. Эти женщины вместе со своими детьми в прямом смысле сидели на чемоданах. Большинство детей были слишком малы по своему возрасту, чтобы осознавать, что за стенами вокзала идет страшная война. Дети повзрослей, особенно мальчишки, носились по обоим залам ожидания, играя в свою мальчишескую войну. Один такой карапуз взобрался на гору из фибровых чемоданов. С вершины этой горы, которая могла в любую минуту рухнуть, он кричал во весь свой голос:

– Мама, мы победим, мы обязательно победим фашистов!

Его мать с заплаканными глазами, ломая руки, бегала вокруг этой кучи чемоданов, умоляя ей помочь, снять сынишку с этой кучи чемоданов. Васька одними глазами как бы приказал Виктору Лацису помочь убитой горем матери утихомирить развоевавшегося малыша. Сержант, выполняя его приказ, свои руки протянул к этому малышу, успех схватить его в охапку за мгновение до того, как развалилась эту куча из чемоданов. Сержант Лацис парнишку нежно прижал к своей груди, начал рукой гладить по его головке, успокаивая:

– Молодец, парнишка! Вырастешь, станешь хорошим красноармейцем!

– Я не хочу вырастать! Хочу прямо сейчас драться с фашистом! – Упрямо заявлял свое этот неугомонный малыш.

Сержант Лацис осторожно малыша передал на руки его матери. Тихим голосом ей посоветовал:

– Ты уж лучше за своим малышом приглядывай, а не то он действительно на фронт убежит! Слишком уж у него решительный характер!

Уже на привокзальной площади Васька поинтересовался:

– Ну, и как, сержант, мы с тобой будем добираться до места назначения? Надеюсь, что оно находится не очень далеко от города?!

– Да, очень просто, товарищ лейтенант! До места назначения мы будем добираться простым советским автомобилем! Этим автомобилем нам предложили воспользоваться местные товарищи! Архангельская область – это самая настоящая глухомань! Наша база в этой области построена на берегах одного озера, туда ведет одна единственная дорога. К ночи мы к этому озеру обязательно доберемся!

На привокзальной площади их ожидала простая советская «Эмка». Виктор Лацис, по-хозяйски, расположился за ее рулем. Двигатель автомобиль был хорошо прогрет, он завелся с первого оборот стартера. Выехав с привокзальной площади, «Эмка» неторопливо проехала несколько городских улиц, прежде чем выехала на одно из пригородных шоссе. На выезде из города автомобиль остановил милицейский патруль. Командир патруля усатый капитан милиции тщательно проверил документы сержанта Лациса. Так и, не произнеся ни единого слова, капитан вернул обратно документы сержанту. Затем он козырнул и, пожелав доброго пути, пропустил машину.

Как Васька мог видеть через свое окошко, они практически сразу же за городом въехали в лес, поехали по прекрасной лесной дороге. Виктор Лацис, как бы угадав Васькины мысли о дороге, коротко сообщил:

– Эта дорога более или менее наезжена, снег хорошо укатан. Вот наша машина и катит, словно мы едем по асфальту. Но никакого асфальта на этой дороге нет. Весной и осенью по ней разве что на танке можно проехать.

Но Васька не поддержал этого разговора с сержантом. Сидя на заднем сиденье, он некоторое время размышлял о том, что слишком уж вольготно этот бранденбуржец себя чувствует в Архангельске. Видимо, местная Абверовская группа имеет свои глаза и уши, своего человека в областном управлении НКВД. Этот агент и обеспечивает членам всей этой группы надежное прикрытие.

Поездные мытарства все-таки его сильно измотали, Васька не заметил, как заснул.

Виктор Лацис, видимо, ожидал этого момента, он немногим позже остановил машину. Повернулся назад, принялся внимательно рассматривать спящего Ваську. Из притолочного карманчика фельдфебель достал шприц с какой-то заранее набранной жидкостью. Вышел из машины, открыл дверцу заднего сиденья, чтобы Ваське сделать укол в плечо прямо через одежду. Затем он вышел на дорогу. Некоторое время неподвижно простоял, всматриваясь в том направлении, где должно было находиться село Лыткарино. Вскоре на дороге показалась черная точка. И хотя уже начало темнеть, декабрьские дни были короткими, эта точка была хорошо была заметна на дороге на белом снеге. Дорога была занесена чистым белым снегом. Вскоре точка превратилась в крестьянские сани, запряженные в одну лошадь. За вожжами саней сидел какой-то мужик, по самую голову закутанный в крестьянский тулуп.

– Ну, а как там поживает мой благоверный? – Грудным женским голосом поинтересовался этот самый мужик в тулупе.

– С ним все в полном порядке, уважаемая госпожа! Он теперь проспит до самого утра. Он ничего не будет помнить из того, что с ним происходило ночью! – Вытянувшись по стойке смирно доложил фельдфебель Виктор Лацис. – Все было исполнено по высшему разряду! Вот только обер лейтенанту Фердинанду Коху не повезло. Ему не удалось инсценировать похищение секретных бумаг! Ваш будущий муж отправил его в безвозвратное путешествие в небеса, моя фрау!

– Я же его заранее предупреждала, чтобы он не шутил с моим увальнем! Нет, Фердинанд мне, видимо, так и не поверил! Решил поиграться в кошки мышки с моим Альфредом, вот парень и доигрался! Видимо, не заметил, как сам из кошки, превратился в мышку! Ну, да, ладно, фельдфебель, времени у нас мало! Так что давайте вдвоем моего благоверного перегрузим в сани! Дальше я его уже сама повезу!

Женщина скинула с себя тулуп, чтобы превратиться в изящную и красивую блондинку Эльзу, одетую в летный теплый комбинезон. По ней Васька очень часто вздыхал, вспоминая время, проведенное вместе с ней в Зазеркалье! С большим трудом они тело Альфреда из салона автомобиля перетащили в деревенские сани. Там Эльза своего спящего Альфреда укутала в крестьянский тулуп. Он оказался настолько большим, что его вполне хватило и ей самой им прикрыться. Вскоре ее сани заскользили по снегу в сторону селения Лыткарино.

Фельдфебель Виктор Лацис снова сел за руль «Эмки», ловко ее развернул, не съезжая с дороги. Он укатил обратно в Архангельск, возвращаясь в город той же дорогой. К этому времени совсем стемнело, но фельдфебель так и не включал фар автомобиля. Полная Луна прекрасно высвечивала ему дорогу!

2

Васька проснулся от воспоминаний, снившихся ему всю ночь напролет. Причем всю ночь повторялся один и тот же, но чудесный сон. Что он лежит на широкой кровати, а рядом с ним находится его Эльза! Сон парня получился особенно ярким и запоминающимся в основном из-за того, что он мог в любую минуту прижаться к Эльзе, всем своим телом ощущая шелковистость, нежность и тепло всего ее тела, а главное, нежность и податливость ее груди! Порой в этом сне Васька с Эльзой занимался любовью! От этого чудесного и волшебного сна Васька приходил в настоящий восторг! Он не позволял Эльзе заснуть, снова и снова он ее тормошил, ласкал и заставлял ее заниматься любовью!