Ясный свет и вольный ветер. Третья книга цикла «Остров Буян»

Глава 8

Если бы не школьное происшествие со змеями, Левка, может, ей и не поверил бы. Все-таки Яся отличалась тем, что постоянно витала в облаках и придумывала всякие сказочки на ровном месте. Но змей он видел собственными глазами, поэтому и в существовании серого волка сомневаться не стал.

Яся сидела на диване, поджав ноги и накрывшись одеялом, будто хотела спрятаться от атакующих чудовищ. Казалось, она понятия не имеет о том, почему они все вдруг стали на нее нападать. У него же были соображения по этому поводу, но он не спешил ими делиться. «Как ты думаешь, почему я всё забываю», – так она у него спрашивала, а раз забывает, наверное, в этом есть смысл. Кто он такой, чтобы открывать ей загадочную истину, в которой сам не разбирается.

В одном они были согласны: маме ни о чем говорить не следует. После того как она повела себя так странно с зеркалом, на фоне ее штормовых отношений с Юриком, дети понятия не имели, чего от нее ожидать, но она им явно не поможет, разве что наорет или еще как-то испортит и без того непростую жизнь.

– Может, мне притвориться, что я болею, и не ходить в школу? – жалобно предложила Яся.

– И как ты собираешься это провернуть?

– Ну я не знаю, погреть градусник, покашлять, посипеть.

– И мама вызовет тебе врача, не пойдет на работу, а за это время съест тебя живьем, потому что у нее на работе проблемы и еще Юрик?

– Не, не вариант, – согласилась Яся.

Левка огляделся: вроде больше осколков не осталось.

– Пойду мусор вынесу, заодно посмотрю, что там за волк. Или собака.

– Ты не боишься?

Она даже вылезла из-под одеяла, недоверчиво сверкая на него своими синими глазищами.

– А мне чего бояться? – мрачно сказал Левка. – Уверен, что они приходят не за мной.

Наверное, не стоило этого ей говорить: Яся сразу уползла обратно в свое укрытие. Но это было именно то, что он думал. Они приходят за ней, потому что пришло время. И рано или поздно они ее все равно уволокут. Куда? Зачем? Он, наверное, никогда не узнает.

Яся сильно действовала ему на нервы. Будь она и в самом деле его сестрой… Ну неважно. У нее на редкость раздражающий характер: эта ее забывчивость, необязательность, мечтательность, да еще эти ее длиннющие рыжие волосы, которые везде сыплются и потом цепляются на одежду… Но Левке было ее очень жалко, потому что все-таки она ребенок, а те, кто собирался ее похитить, вряд ли желали ей добра. Если б можно было продолжать жить, как раньше, как будто у мамы двое детей, которые просто ходят в школу, ссорятся, пусть даже дерутся, – как было бы хорошо! Он раньше и не думал, что можно назвать мечтой самую обычную жизнь, в которой есть место ссорам и нет никаких приключений. Подумать только, он сердился, когда Яська появилась в их семье, ревновал маму, искренне верил, что вдвоем им лучше и никто им не нужен. В общем, все это было понятно, когда она была мелкая, но теперь, когда они ровесники, все могло бы сложиться по-другому. Теперь-то он понимает, но, похоже, уже ничего не изменишь.

– Пойду вынесу мусор, – повторил он, стараясь не смотреть на нее.

И, разумеется, никакой собаки – или волка – там не было. Не по его душу пришли. Он был заурядным мальчиком, а не рыжей ведьмочкой, свалившейся им на голову неизвестно откуда.

Даже досадно.

Левка постоял у подъезда, заглянул в кусты, постучал эмалированным ведром по столбику, чтобы привлечь внимание нездешней зверюги. Ничего и никого. Только птички, развеселившиеся на весеннем солнце, орут, будто детсадовцы на прогулке.

Осколки зеркала высыпались в пустой мусорный бак с клавесинным звоном. Воробьи вспорхнули было и снова опустились на ветки яблони. Никого тут нет, разве что случайные прохожие. Вон бабулька ползет мимо. Нет, остановилась. Подмигивает ему.

– Что, не хочется домой-то? Вон какое солнышко. Почти лето уже. Я тоже свои старые кости вытащила погреть.

Левка смутился. Слова случайной бабушки о костях – обычный, на самом деле, речевой оборот – напугали его сильнее, чем мысль о страшном сером волке, и он, мотнув головой, двинулся обратно.

Вернул на место ведро, долго мыл руки, обдумывая и вздыхая, а потом пошел к Яське:

– Там никого нет, во дворе, но я тебе верю. Я знаю, как мы завтра поступим. Мы пролезем по чердаку и выскочим из крайнего подъезда! Если волк будет прятаться и ждать нас тут, авось и не заметит.

Глава 9

Когда мама пришла с работы, она удивилась, что зеркало разбито. Или сделала вид. Нельзя же в самом деле самой, намеренно, грохнуть его об пол, а потом предъявлять претензии? Но она именно так и поступила.

Самое ужасное, что Левка ей пошел навстречу.

– Да, – сказал он покаянно. – Это я пинал мяч и разбил. Извини, мам. Я больше не буду. Я всё собрал…

И дальше, стиснув зубы, выслушивал ее ядовитую критику и угрозы: чего именно она его лишит в наказание, потому что денег на все не хватит, она не фабрика по печатанию дензнаков, а как жить без зеркала в большой комнате, покупать все равно придется, но как-нибудь попозже, конечно, потому что сейчас все равно на него неоткуда взять.

Яся кипела и булькала от такой несправедливости, но Левкин взгляд красноречиво дал ей понять, что не стоит высовываться из-под одеяла. Ее игра «Я в домике» оказалась как нельзя более кстати. Еще ее подмывало спросить, как быть с зеркалом в прихожке, которое мама самолично завесила покрывалом, но и об этом все будто бы забыли. Покрывало так и висело там, и утром Яся не решилась его сдернуть, чтобы заправить постель.

Мама не стала вставать, чтобы заплести ей косы. Сказала, что у нее болит голова и чтобы ее просто оставили в покое. Так дети и сделали. Яся перехватила хвост резинкой, не впервой.

– Кеды возьми пока на сменку, – напомнил обстоятельный Лев.

Он маялся в прихожей, давно готовый идти в школу. Конечно, ему-то не надо возиться с волосами.

Она сунула в рюкзак пакет с кедами. Конечно, они совсем не подходили к форменному сарафану, но что делать, туфли еще нужно вызволить из коробки, и то если кто-то удосужился их туда прибрать.

– Пошли? – Левка захлопнул входную дверь и дернул Яську за руку, когда она было направилась вниз по лестнице. – Нам на чердак, забыла, что ли?

Наверное, он уже не в первый раз туда забирался, а Яся там раньше не бывала. Ей не нужна была помощь, чтобы подняться в люк, ловкости у нее хватало, а вот со смелостью со вчерашнего дня было сложнее. Что если волк почует их быстрее, чем им удастся скрыться? Он же зверь… Лев ушел вперед, решительный, будто взрослый. А она, продираясь через обломки досок и прочий строительный мусор, расчихалась от пыли. Совсем расклеилась.

– Вообще безобразие, конечно, – сказала она серьезным голосом, нагнав Левку. – Почему эти люки держат открытыми? А вдруг туда дети полезут?

Брат хрюкнул.

– А вдруг в том подъезде люк заперт? – добавила она уже другим тоном.

– Не заперт. Я уже проверил.

– А если волк…

– У тебя есть другой план? Нет? Тогда лучше помолчи.

Они благополучно выбрались с чердака, никого не встретили у подъезда и домчались до школы без опоздания – правда, пришлось долго отряхиваться от пыли и паутины. В школе поначалу тоже всё шло благополучно. Змей было не видно ни в вестибюле, ни в коридорах. Левка нашел Ясины туфли, и она почти успокоилась. Даже получила пятерку за чтение, хотя, конечно, дома позабыла приготовиться к уроку. С чтением у нее проблем не возникало.

Дальше по расписанию шла технология. Папки со всем необходимым для урока хранились в классе, так что тут тоже повезло. Яся обрадовалась теме: вышивание крестом. Этому ее учила мама, так что сейчас можно будет спокойно отключить эту надоевшую «концентрацию» и отдохнуть. Большинство детей никогда не держали в руках иголку с ниткой, так что ее не опередят. Чтобы было удобнее, она содрала с пальца лейкопластырь.

По команде все вынули папки из шкафа и вновь расселись по местам. Учительница стала рисовать на доске схему самого элементарного из узоров. Яся бездумно раскрыла папку и принялась перебирать принадлежности. Конечно, катушки тут же раскатились по полу, ускакала и игольница.

Яська скорчила рожу и грохнулась на пол, все собирать. К ней присоединился Мельник – якобы чтобы помочь, а на деле, наверное, снова просунет куда-нибудь ее хвостик или еще что натворит, злыдень! Левка подумал то же самое и между делом спихнул на пол собственные ножницы – осторожно, чтобы никого не поранить, однако и у него появился повод сесть на корточки и залезть под парту. Пока брат тут, Мельник не посмеет ее обидеть.

– Ребята, вы чего? – засмеялась Лидия Алексеевна.

– У нас тут упало! – подала голос Яся.

Она протянула руку к иголке, вылетевшей из игольницы. И тут у нее на глазах – а еще на глазах у мальчишек, а то никто-никто бы ей потом не поверил – иголка выгнулась, будто живая, привстала на кончик и впилась ей в палец. Прямо в ранку, на которой больше не было полоски пластыря. Раз – и ушла внутрь целиком.

– Ой, – только и сказала Яська.

– Ты че… чего? – пробормотал позеленевший Левка.

Мельник только рот разинул.

– Ну-ка, вылезайте, – велела Лидия Алексеевна.

– Как змееныш! – шепнул Левка.

Яся кивнула.

– Что у вас там?

Дети встали на ноги и потащились каждый к своей парте.

– У меня иголка потерялась.

– Ну и не беда, я тебе сейчас свою отдам.

– А вдруг она вколется в кого-нибудь?

– Мельник, останься после уроков и помоги Ясе найти иголку. А остальные пусть пока будут поосторожнее и не ходят по классу босиком.

Установилась тишина. Яся сидела за партой без движения и глядела перед собой, не моргая. Ей казалось, что иголка уже вовсю мчит по жилам – прямиком к сердцу. Ну да, ну да, об этом часто говорится в детских страшилках, но позвольте, обычно для этого требовалось на иголку наступить или же сесть, иголки никогда не атакуют сами!

Если только это была не иголка, а и правда змея?

– Лидия Алексеевна, если у вас есть магнит, я бы попробовал иголку найти, – предложил вежливо Левка. – А то вдруг правда кто-то поранится.

– Откуда у меня магнит, Самойлов? У тебя-то иголка никуда не делась? Сиди и вышивай. Не ерзай. А ты что, Яся?

– У меня палец болит. Вот.

Она показала учительнице ранку.

– Прямо на подушечке, – пожалела ее Лидия Алексеевна. – Ну да, тебе неудобно иголку держать. И кровью всю салфетку перепачкаешь. Ладно, посиди тогда так.

И Яся посидела так до конца урока, а потом всю перемену, а потом все оставшиеся уроки – в таком оцепенении, что схватила «пару» по математике. Всё это уже не имело значения. Яся чувствовала, что возвращаться домой ей уже не придется.

Глава 10

Прозвенел звонок с урока, и учительница повела детей в гардероб. Яся всё сидела, не в силах пошевелиться, а Мельник и Левка ползали под партами и пытались найти иголку, которая вовсю странствовала по ее телу.

– Ну что вы там ищете! – не выдержала наконец Яся.

Левка вылез, отряхиваясь.

– Как что. Иголку, – пробасил он.

– Ты же видел, сам видел, куда она делась.

– Но так же не бывает!

– Но ты же видел. И Мельник видел. Да? Скажи?

Мишка посопел, подтянул штаны, взъерошил волосы. И промолчал.

– Скажешь, я сумасшедшая, да? Иголку же вы так и не нашли. Просто поверить не хотите в то, что видели.

Яся взяла рюкзак и направилась к выходу, Левка пошел за ней, а Мишка остался в классе. Наскоро переобувшись (никаких змей в вестибюле и на крыльце), брат и сестра нога за ногу побрели домой.

– Нам надо срочно сообщить маме, – сказал Лев.

– О чем? Рассказать ей, что стальная иголка выгнулась, превратилась в змейку и заползла мне в открытую ранку? – Яся постучала себя кулаком по черепу.

– Мы можем сказать, что иголка воткнулась и ушла целиком. Или, может, сразу к врачу пойдем?

Она покачала головой. Происходило то, чего не могло быть, поэтому традиционная медицина и даже мама тут ничем не помогут. Иголка вела себя так только потому, что перед ней на Ясю нападали змеи и серый волк. Всё это явно звенья одной цепи. Но какой?

– Я бы хотела, конечно, понимать, в чем тут дело, – сказала она задумчиво. – Но врач нам совершенно точно не нужен.

– Ну я тоже так думаю, – неожиданно согласился брат.

И тут она в него вцепилась.

До этого ей не приходило в голову, что Левка может быть в курсе. Обычный третьеклассник, да еще зануда, каких поискать. Но сейчас…

– Слушай. Ты ведь что-то знаешь, да? Ничему не удивляешься, только бросаешь на меня странные такие взгляды. На все мои вопросы находишь ответ, пусть увиливаешь, но не удивляешься. Что ты знаешь?

Он попытался и теперь дать задний ход:

– С чего ты взяла? Как я могу понимать что-то в этих твоих…

– Знаешь, знаешь! – Яся затопала ногами. – Сколько можно! Никто мне ничего не объясняет! Никто ничего не рассказывает! Ладно бы взрослые, но и ты туда же! Скажи! Скажи!

– Да ничего я не знаю!

– Знаешь! Знаешь! Скажи!

Из ее глаз вдруг брызнули слезы, в точности как у клоуна, которого они как-то видели по телевизору. Там это было смешно. Левка тогда предположил, что у клоуна где-то за ушами закреплены узкие трубочки, из которых и вылетает вода. Но у Яськи слезы были настоящие.

– Я никогда не видел, чтобы ты плакала.

– Сдурел, что ли? За столько лет никогда?

Он отвернулся. Она где-то читала, что мужчины не выносят женских слез. Но ведь Лев еще совсем не мужчина.

– Расскажи!

– Да отцепись!

– Не отцеплюсь нипочем. Расскажи.

– Ты еще сильнее плакать будешь! – выкрикнул Левка.

Какая-то часть у нее внутри отстраненно удивилась. Какая-то – возликовала: значит, ему точно есть что сказать. Яся, впавшая в истерику, схватила Левку за плечи и стала трясти.

– Рассказывай немедленно!

Он кивнул и немного помолчал, собираясь с силами.

– Приготовься, – предупредил он. – Если ты еще будешь меня хватать или рыдать, я…

– Не буду.

Яся сделала несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя. Насколько она помнила, истерика с ней случилась впервые в жизни. Впрочем… что она помнила о своей жизни?

– Твоя настоящая мама умерла.

Глава 11

Яся пригнулась, как от удара. Что чувствует ребенок, когда слышит такие слова? Левка не знал и даже представлять себе не хотел, боялся.

– Твои провалы в памяти, – торопливо продолжал он, – они потому, что ты ничего оттуда сейчас не помнишь.

– Откуда оттуда?

– Из жизни с мамой и папой.

– Мой папа тоже умер?

Левка кивнул. Тут он знал, о чем говорил, он тоже потерял отца. Правда, всё, что он пока поведал Ясе, было еще не самым страшным. Его собственная мама строго-настрого запрещала ему говорить об этом с девчонкой, но сейчас он решил, что будет только справедливо, если она узнает. Это же ее жизнь, в конце концов.

– Когда? – спросила Яся.

Это был очень трудный вопрос. Это была очень трудная история. И, конечно, Левка знал не всё. Он предпочел ответить по-своему.

– Ты появилась в нашем доме, когда тебе было примерно три годика.

– Откуда?

Она быстро шла вперед, будто бы невозмутимо, старалась держать свое обещание. Левка с трудом за ней поспевал.

– Тебя принес один человек. Не человек. – Он закатил глаза. – Ясь, ты слушай сейчас лучше спокойно. Ты не настоящая девочка. Он принес тебя в первый раз, когда тебе было около трех лет, а мне уже было почти семь.

– Ты дурак? Мы с тобой в один класс ходим.

– Сейчас вообще ничего не буду рассказывать! – оскорбился он.

– Ладно. Я слушаю.

– Вот и слушай. Сама ничего не знаешь, а сама не веришь. Сначала послушай, а потом будешь верить или нет.

Он попыхтел еще себе под нос, пиная камешек, а потом оттаял.

– Вот. Тебе было около трех лет. Тебе было пора начинать ходить в детский сад. Так он сказал.

– Кто «он»? Это был не мой папа?

– Нет. Не перебивай. Ужас какой-то с тобой разговаривать вообще.

Яся фыркнула.

– Это был не твой папа. Это был один мамин знакомый.

– Ты сказал, что он не человек. Он кто? Кот?

– Яська!

– Ладно. Просто нервничаю.

– Еще бы. Это был человек с виду. С виду мужчина. На самом деле нет. Когда мне было шесть лет, мы с мамой очень сильно болели. Примерно тогда они и познакомились. Он русский… как будто русский, но мама его называет Питером. Он так сказал его называть. Я не знаю, кто он. Короче. Он тебя принес. Ты была мелкая и рыжая. Питер сказал, кто твоя мама. Она училась в одном классе с моей мамой, и, в общем, они были какие-то дальние родственницы. Поэтому он притащил тебя к нам, потому что сам он не мог водить тебя в садик.

– Ему не давали опеку?

– Ему… его не видит никто, кроме нас. Ну, может, еще кто-то видит, а в садике нет. Ему нужна была для тебя фальшивая мама.

– Фальшивая! – вскрикнула Яся.

Да уж, не так легко, наверное, узнавать, что у тебя всё в жизни ненастоящее. Но что поделаешь, Левка уж тут точно был ни при чем.

– И чего ты говоришь, я пошла в садик, а ты в школу? А потом как так вышло…

– А потом ты росла не по дням, а по часам.

Он сглотнул.

– Как в сказке, да. И маме пришлось переводить тебя из садика в садик, чтобы никто ничего не замечал. И недавно ты меня догнала.

– Обалдеть.

Она, похоже, ему не вполне поверила. Зря: он старался, как мог.

– Ладно. Предположим. Поэтому у меня и провалы в памяти. От переживаний. Да?

Левка тяжело вздохнул. Он до сих пор не сказал ей самого страшного.

– Ясь. Ты не жила с нами всё это время. Ты ходила в садик, мама тебя забирала и отдавала обратно Питеру каждый день.

– Я с ним живу? Я даже его не помню!

– Ты живешь со своими мамой и папой. Жила до недавнего времени.

Яся резко остановилась и бросила ранец.

– Ты врешь! Я в могиле, по-твоему, живу?

Левка покачал головой.

– Они живут не в могиле. Они живут… в общем, где-то не в нашем мире. Питер тебя таскает туда-сюда. А ты с ними в выходные, на каникулах, вечером и ночью. Обычно. Когда не с нами.

– Ну врешь же, – беспомощно сказала Яся. – Я с вами ночью. У меня есть кровать. Диван. Я сегодня на нем спала. И вчера. Ну чего ты врешь всё!

Вот теперь Левка дошел до самого серьезного.

– Просто в последнее время все изменилось. Питер уже месяц не появляется. И мы не знаем, куда он делся и как там твои родители.

Глава 12

Яська подумала-подумала, да и села прямо на землю.

– Ужас, – проговорила она. – Ужас. А теперь змеи.

– И волк.

– И иголка.

– Да.

Они оба помолчали. Видно, Левка рассказал уже всё, что знал. Яся же была настолько пришиблена всем услышанным, что у нее голова шла кругом.

Впрочем… если подумать, как раз сейчас в голове многое становилось на свои места. Вышивать ее учила именно та, другая мама. Если она зажмурится как следует и посидит так чуток, может быть, она сможет даже представить себе ее лицо. Папа сделал ей домик на дереве. Левкин папа умер довольно давно, когда сам Левка был слишком маленьким для таких игр, и потому домик стерся из ее памяти. Надо разобраться, что там у нее с памятью, на самом деле.

– Когда я жила у вас раньше, я тоже была вся такая беспамятная ку-ку? – уточнила она.

– Нет, ты всё прекрасно знала про оба мира.

– И что я рассказывала?

– Да ничего ты не рассказывала! – в сердцах воскликнул Левка. – Ты была мелкая! И вредная! И тебе запрещали! Наверное.

– Ну да, логично. Если мои мама и папа умерли и там живут, как мы можем живым рассказывать о том, что там творится.

Она почесала переносицу. Всё так ужасно запуталось.

– Может, это мои родители меня пытаются вернуть? Раз они тут пропали… они же не могли пропасть, родители не пропадают. И умереть не могли, раз они уже умерли. Значит, связь прервалась. И теперь они меня ищут. Да?

– Ну это тогда какая-то слишком уж ненормальная идея – иголку в тебя запихивать, чтоб ты тоже умерла, – с сомнением отозвался брат. – Ты ж, если умрешь, больше сюда не заявишься. Ты не мертвая, ты просто ненастоящая, понимаешь?

Яська потрясла головой.

– Как это «ненастоящая»?

– Невсамделишная. Настоящие дети растут в нормальном темпе. Как я. А не как ты. И туда-сюда между мирами не мотаются. Вставай, домой пошли.

Она привычно послушалась, подцепила ранец, закинула за спину и побрела вперед. Теперь она знала намного больше – и все равно ничего не понимала. Как быть-то?

– Сейчас маме все расскажем, – решил Левка. – Вот как хочет, пусть выслушает. Взрослая она или кто? Должна помочь разобраться.

Они завернули за угол соседнего здания, отсюда уже был виден их дом.

Обычно.

Сейчас его не было.

Вместо многоквартирного многоэтажного здания зияла пустота.

Нет, конечно, не яма – какая-то полянка, что ли, с деревьями.

Левка увидел первым. Замер. Квакнул. Уронил портфель.

– Ой! А куда дом делся?

– Мама! – выдавил Лев.

– Мама-то, наверное, на работу уже ушла. А все остальные где теперь жить будут? Это ж не пожар был, не взрыв, видишь, вон березки…

Левка не слушал. Он ринулся вперед, забыв про ранец, потрогал и траву, и деревья, подергал за ветки, даже оборвал одну, проверяя, не мираж ли перед ними. Яся деловито следовала за ним. Наконец он повернулся к ней.

– Дом где?

– Я откуда знаю? Я с тобой всю дорогу была.

– Кто знать будет? Кого спросить? Кто знать будет, если не ты?

Яся помотала головой и попятилась.

– Лёв, ну ты чего? Ты мне сам сейчас все объяснял, я вообще не въезжаю, что вокруг меня происходит.

– Не вокруг тебя, а из-за тебя! Это ты во всем виновата! Где это слыхано, чтобы у людей разом дом пропал! Куда провалился? Кто знать будет? Где маму искать?

– А ты позвони ей, – предложила Яся и протянула ему рюкзак. Она старалась говорить ровно, хотя у нее тоже помимо ее воли задрожали руки.

Левка ухватился за ранец, как утопающий за спасательный круг. Раскидал тетрадки и учебники, добираясь до телефона, нажал на кнопку быстрого вызова, торопясь соединиться с мамой – но безуспешно. «Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети. Попробуйте позвонить позднее».

– Не отвечает.

Он швырнул телефон обратно в ранец.

– Лёв…

– Это всё из-за тебя! Молчи уже! Молчи! Какого фига этот Питер тебя к нам притащил, не мог к кому-нибудь другому принести? Зачем на нас это свалилось? Горе рыжее! Где мы жить теперь будем? Где мне маму искать?

– Лёв…

– Это не твоя мама! Не твоя! Не твоя! Это моя мама! Тебя нам подкинули! Я не знаю, почему она согласилась! Я домой хочу! Я к маме хочу! Пусть тебя твои родители забирают, а мы с мамой будем жить, как раньше жили, хорошо жили. Я в школу пойду, а потом снова домой пойду и приду! И приду! И дома буду! А ты тут сиди, это из-за тебя всё, если бы не ты, я бы домой попал!

Он схватил свой ранец и, не оборачиваясь, побежал прочь.

А невсамделишная Яся осталась на ненастоящей новорожденной полянке с березками совсем одна.

Часть 2