Укрощение зверя
Не вижу никакой связи. Ты не ответил на вопрос о Майе. Ну да ладно, поднимайся, мойся, твой друг уже одевается.
Распаренные и отдохнувшие пограничники, в свежих рубашках, вышли из бани. Солнце светило ярко, жаворонки в небе пели свою бесконечную песню, воздух был прозрачным и легким. Иссур отпросился у командира и побежал навестить родителей живущих у северной башни, а Муса полетел в штаб. Его очень сильно интересовали результаты допроса пленного.
Допрос, вероятно, был окончен, потому, что старшие атаманы во главе с Ибрахимом, сидели за струганным дощатым столом, молчали, изредка переглядываясь. Младшему командиру разрешили войти и сесть за общий стол с пожилыми заслуженными тысячниками. Война была их профессией, их жизнью и любовью. Они служили московским князьям верой и правдой, поэтому и жили на краю Дикого Поля, источника постоянной опасности для большинства жителей Московии. Ибрахим посмотрел на Гирея тяжелым взором.
Необычную добычу ты выловил на этот раз, Муса…….
Я и сам не мог понять, кто такие эти всадники, почему идут так смело, никого не бояться. У них не было ни одного видимого охранного талисмана. Ни тамги, ни пайцзы. Кто они, Ибрахим?
Ты слышал о предводителе барласов Тимуре Гуркани12?
Барласов? Это же где-то там, далеко на Востоке. Почти на краю земли, около Китая. Ли Цидань рассказывал нам с ребятами, что у монголов были войны с жителями больших и древних городов. Он называл их Марканда13, Бухара, и ещё как-то…..Только имя их амира14 было не совсем такое. Он назвал его Тимур Аксак15, это он?
Тот самый. Странно, что ты о нём не слышал. Сегодня это самый удачливый полководец в Азии. Постепенно он подчинил себе все известные нам страны. С монголами он сражается с самой юности, и выгнал их своей страны. Помнишь Тохтамыша? Его он тоже победил. Я тебе расскажу о Тимуре подробно, это сейчас не самое главное. Тебе очень повезло, что ты пощадил этого парня, взял в плен именно его! Ты даже не представляешь, кого ты захватил!
Так скажи кого, атаман! Не томи!
Это царевич Касим – потомок Чингисхана!
Точно установлено?
Абсолютно! Моя дочь говорила с ним, он не врет!
Майя!?
Да. Прямых потомков Потрясателя Вселенной осталось немного и Касим один из них. Тимур Аксак с детства держал его в своем дворце в Самарканде, растил его, воспитывал, обучал языкам и военному делу, но к битвам и военным советам не допускал – говорил, что слишком молод. Но весь мир знает, что Касим и Тимур – это одно целое. От имени этого чингизида и ещё одного, непрямого потомка Туклук Тимурхана, этот Аксак собирал войска и правил завоеванными странами. Касиму надоело быть «карманным» чингизидом Тимура Аксака и он сбежал со своей личной охраной. Шли они на запад без охранных грамот, тамги и пайцзы, потому, что считали, что потомка Чингисхана никто никогда не тронет! Так и было, пока они не нарвались на твою заставу.
А куда же он ехал?
К князю московскому, Василию Дмитриевичу.
Зачем?
Служить ему хочет! Он считает, что под его, Касима, имя, соберется много степного воинства, и князю это будет на пользу. Может быть он и прав. Когда готовили Куликовскую битву, тоже много кого встало под знамена князя Дмитрия Ивановича Донского. А уж тюрок у него, что татар, что кипчаков, было, наверное, побольше, чем у Мамая! Народу погибло тьма и с нашей стороны и с их стороны……. Прошло всего десять лет, не поднялась ещё Русь, не нарожали ещё бабы детей взамен убитых воинов…..
Я тогда, по поручению князя, с отрядом к черемисам ездил. Уговаривал их лесных каганов за русских выступить, против Мамая. Но черемисы не согласились. Они не боялись ни татар, ни русских. Там такие дремучие леса, что шайтан ногу сломит! Они мне показывали свои схроны и ловушки. У них есть специальные места, куда прячут скот, стариков, детей и женщин. Враг может проходить в двух шагах от засады и не видеть ничего.
Так ты у них научился маскировке?
И у них. Но больше всего мне рассказал наш китаец Ли Цидань. Он ведь был не простым человеком в своей стране……
Ладно, всякий пришедший к нам и признающий наши обычаи становится казарин. От нас выдачи нет. Это старинный закон предков, ему тысячи лет. Если принял наш закон – забудь всё, ты казарин!
Китайцы очень изобретательный народ, хорошие инженеры, тактики и стратеги.
Хватит об этом. Не отвлекайся и слушай!
Я весь внимание атаман!
Мы этого царевича не пытали, Майя посмотрела ему в глаза, и он стал говорить правду. Его язык очень похож и на хазарский и на язык кипчаков. Слава Богу, мы хоть и говорим в большинстве своём по-русски, но и родной язык не забыли, поэтому понять его было легко. Он сильно испуган, не ожидал такой быстрой расправы с отрядом. Много дней они в пути и его имя было им защитой. Он рассказал нам о том, что творится в Дикой Степи. Там теперь брат пошел на брата, отец на сына. Тимур бин Тарагай Барлас16 много лет воевал с монголами и победил их. Ещё он передал слова Тимура: « Все пространство населённой части мира не стоит того, чтобы иметь двух царей». Тимур уже завоевал множество стран – Мазандаран, Шираз, Самарканд, Герат, Бухару – весь Чагатайский улус покорился ему. Персия, Грузия, Армения, народы Каспия, Индия, Китай – все теперь платят ему дань! Он очень умен и хитер, настоящая степная лисица. Его воины не знают усталости и страха. У них только одно чувство – жадность, только одного человека они бояться – Тимура Аксака. Тебе придется проводить царевича Касима к князю Василию, пусть он сам ему все расскажет, а ты будешь переводчиком. Охраняй его как собственную жизнь. Понял?
Да
Тогда что стоишь? Иди, собирай свою сотню. Полная боевая выкладка, понял?!
Да, атаман!
Ты должен быть готов к любому нападению. Хромец, возможно, не знает, что Касим бежал, но если узнает, сделает все, чтобы вернуть его или убить!
Понял атаман!
Если понял, что стоишь!?
Хочу просить тебя о милости.
О чем это?
Разреши мне увидеться с Майей?……..Возможно, она подскажет мне, как вести себя с царевичем…..
Вот хитрец! Разрешаю! Но завтра утром, на рассвете вы уже должны быть в пути.
Атаман постарался улыбнуться так, чтобы Муса этого не заметил. Он был не против отношений Мусы и Майи – в степи век не долог у мужчины, все что угодно может случиться и с ним, могущественным тысячником казар. Сына у него нет, и если примет он смерть от злого врага, кто защитит Майю? Муса был храбрый и умный воин и Майя его, кажется, любит. У казар девушки были свободны в своем выборе и поведении до брака, но после того как воин вплетал ей в волосы свадебные ленты, она была в полной его власти.
Они встретились в священной роще, на обрывистом берегу реки. Река и ветер дуэтом пели свою нескончаемую песню. Берёзы шуршали листьями и в самый лютый зной дарили прохладную тень усталому путнику или кров влюбленным. Посреди рощи бил родник с прозрачной холодной водой, и в глазах случайно зашедшего туда человека рябило от цветных ленточек, привязанных на ветках деревьев. Шло время, приходили и уходили разноязычные племена, разным богам поклонялись они, но обычай привязывать ленточки на ветки прекрасного белого дерева оставался. Если девушка хотела, чтобы парень никогда не забыл её, или юноша мечтал о том, что будет жить в памяти любимой – они привязывали цветную ленточку на ветку дерева, и их желание исполнялось. Боги ли были к тому причастны или природа прислушивалась к их просьбам – никому не известно. Так было.
И ещё был один обычай у казар, остался от степной, вольной жизни: маленькая тростниковая дудочка-курай, певец любви. Если юноша пришел на место свидания раньше девушки, то он играет на дудочке-курае нежные мелодии, а красавица по звуку узнает, где ждет её любимый. Мелодия дудочки нежная, в самую душу заглядывает, слышаться в ней ветра шум и листьев шелест. Плеск речных вод и песня жаворонка.
Муса пришел первым, сел на большой, нагретый теплым солнцем камень, под обрывистый берег и огляделся. Солнце стало из белого желтым, приблизилось к горизонту, полевые цветы запахли сильнее, дневные птицы перестали петь, а ночные ещё молчали. Вода в реки пахла водорослями и свежестью. Пчелы и шмели перестали летать, зато комары целыми тучами висели над водой. Мир быстро накрывали сумерки.
Почти стемнело, когда задумавшийся сотник почувствовал, что в него угодил маленький речной камень-голыш.
Эй, воин, ты ждешь кого-то? – Майя стояла на обрыве и смотрела вниз своими огромными карими глазами. Она было одета в красное платье, расшитое золотой ниткой, такие же шаровары и мягкие желтые сафьяновые сапожки, а её чудесные, густые, волнистые черные волосы прикрывал бухарский платок из прозрачной ткани. Нарядилась для милого. – Почему не играешь на курае?
Я не умею, любимая, ты же знаешь.
Смотри как много тростника, срежь, сделай дудочку и учись играть, пока меня нет.
Нельзя научить медведя вышивать. – Муса попытался обнять девушку, но она, легкая и ловкая, выскользнула из его рук.
Не спеши герой! Пойдем на наше место
Они сели на самом краю обрыва. Майя облокотилась на плечо Мусы, он нежно перебирал её шелковые волосы, всей грудью вдыхая их аромат.
Ты пахнешь как емшан17, любимая
Умеешь говорить красиво, воин. Я и есть емшан. Ты будешь помнить мой запах всю свою жизнь. Пока будешь жив.
Пока я жив – буду с тобой.
Увы, мой воин, нам с тобой не суждено быть вместе!
Что! Вот вернусь от московского князя и зашлю сватов, Ибрахим не откажет, я не самый последний человек в Каракаламе!
Ты не вернешься. Может быть мы и увидимся, но не здесь.
Огромные глаза Майи смотрели прямо в синие очи Мусы, они были полны слез и горечи. Солнце совсем зашло, и лицо девушки освещал только небольшой костер, зажженный, Мусой на каменистом берегу. Пламя освещало их двоих, и казалось, что они одни на всем свете
Почему ты так говоришь, Птичка моя? Я так тебя люблю и никогда не оставлю. Вернусь к тебе, где бы ни была!
Не получится. Будет большая война, много погибнет людей. Ты будешь стараться отвести эту беду, а потом другую, потом третью……. У тебя будет своя мужская жизнь, будут другие, прекрасные женщины. Гораздо красивей меня!
Майя, что ты говоришь?! Разве есть кто-то красивее тебя?!
Что ты видел в жизни любимый? Но ты увидишь, много увидишь. И жизнь тебя будет баловать, а я, пока жива, защищать.
Ничего не понимаю!
А тебе и не нужно ничего понимать. Я вчера думала о нас с тобой, у меня были видения! Слушай внимательно. Ты будешь постоянно в опасности, а если будешь все время думать и оценивать обстановку вокруг себя, останешься жив. У тебя будут могущественные друзья, но и враги очень сильные. Ты станешь очень влиятельным человеком благодаря своей честности и уму. Знаменитые правители узнают твое имя, но оно изменится. Если тебе придется поступиться какими-то принципами – соглашайся, иначе не выживешь. Соглашайся, хотя бы для вида, а на деле будь верен Родине и роду своему. Ты меня слышишь?
Глаза Майи были широко открыты и смотрели куда-то вдаль, мимо Мусы, мимо березовой рощи – в грядущее. У Гирея захватило дыхание, он никогда не видел девушку в таком состоянии.
Будет человек, которым ты станешь восхищаться, но он станет врагом твоей Родины и твоего народа, не жалей его. Будет другой человек, которого ты не одобришь, но его дела будут на благо твоей Родине и народу – помогай ему. Будь, терпим к иноверцам – Бог один и у римлянина и у иудея, и у мусульманина. Просто люди толкуют его слова и дела на пользу только себе, а не соседям.
А что будет с тобой, Майя?! – он верил ей полностью и безоговорочно
Со мной? Я не знаю. Но рядом с тобой я видела другую женщину. А про себя я ничего не могу сказать, кроме одного…….
Одного чего?
Эта ночь наша с тобой и больше ничья. Через много лет ты вернешься сюда и найдешь память обо мне.
У Мусы кружилась голова, запах емшана, горящих веток и волос Майи сводил его с ума. Его руки гладили плечи девушки её грудь, горячие бедра, Майя откинула голову и закрыла глаза. Темная ночь и затухающее пламя закрыло влюбленных черным бархатным покрывалом, и ни один человек не видел того, что произошло между ними.
Муса очнулся утром в березовой роще на собственном плаще, один, но в памяти огнем горели слова Майи. «Ладно, жизнь покажет, кто пророк, а кто просто болтливая девчонка. Вернусь – сразу сватов зашлю!» – подумал он. Теперь пора было поднимать сотню и выполнять приказ.
3
В час бог един точию переменяет
(Один только Бог может все изменить в одночасье. Псковская поговорка. XVI век.)
Сотня уже собиралась на майдане18 у третьей башни. Все здоровые лошади, приписанные к сотне, осматривались опытным десятником Бараком, который и решал: выдержит она поход или нет. Муса был спокоен, Барак – лучший лошадник в его сотне, ни одна больная, плохо подкованная лошадь в поход не пойдет. Отобранные верховые и заводные лошади протирались чистыми тряпицами и только потом седлались. Казары были прирожденные всадники, в три года каждого из них родители посадили на коня. Но в сотне были и русские, ставшие казарами «побегом» от ненавистного хозяина, они были прекрасными лучниками, сильными и упорными рубаками, но в искусстве верховой езды от коренных казар поначалу отставали.
Главное искусство управления всадника лошадью заключается в том, чтобы, действуя поводом, заставить лошадь себе повиноваться, не причиняя ей боли давлением удил на челюсть, ибо это вызвало бы раздражение и сопротивление. Кавалерийский повод должен быть такой длины, чтобы, не сдвигая кулака с места, всадник чувствовал легкий упор десны на удило. Для укорачивания повода всадник поворачивает кисть мизинцем от себя. Если же этого недостаточно, то следует, сверх того, плавно подавать кисть руки или на себя, или от себя.
Главными средствами управления лошадью, для всадника в поле являются уклоны корпуса и уздечка; шенкеля19 же в незначительной степени. Шенкель отчасти заменяется нагайкой, служащей средством понуждения и наказания. Отрывистого лёгкого удара по плечу или за подпругой достаточно, чтобы подбодрить лошадь на ходу.
На майдане столпились люди и лошади. Мальчишки, несмотря на раннее утро, помогали старшим братьям собираться. Утоптанная глина майдана часто была ареной таких сборов. Приказ об уходе был получен каждым от своего непосредственного начальника ещё прошлым вечером, так что затянуться эта процедура не могла.
Оружие и его состояние Муса проверял лично. Кроме копья, лука с полным колчаном стрел, сабли с запасным лезвием, шлема, щита, засапожного ножа, кинжала и кольчуги, каждый воин должен был иметь передний и задний вьюки с уложенными в них запасными сапогами, иголкой, дратвой и ниткой. Обязательно плащ или бурку из тонкого черного войлока, трут, огниво и конечно аркан, который мог быть простой волосяной веревкой с петлей на конце или более сложным устройством.
Аркан Мусы, например, был необычен даже для казар, которые с охотой воспринимали все новое в воинском деле. Длинная веревка из конского волоса на конце была привязана к поперечной, более короткой, концы которой были прочно заправлены в тяжелые стальные шары. Такой аркан должен был только долететь до цели, а стальные шары сами обхватывали её и скручивали веревку с другой стороны. Муса часами мог, со свистом, крутить этот аркан над головой, разбивая шарами, установленные на каменную стенку, полосатые арбузы. Постепенно он добился такого искусства во владении этим необычным оружием, что тушил шарами свечу, даже не покачнув её. А зимой на охоте, сумел отбиться этим арканом от стаи волков. У каждого воина его сотни было какое-то специальное, только им одним изученное, любимое оружие.
Сборы не затянулись и через короткое время сотня построилась перед своим юзбаши20, сверкая начищенными кольчугами, шлемами и наконечниками копий. Идти предстояло по своей территории, поэтому средствами маскировки можно было почти пренебречь. Все были на месте, только сопровождаемый царевич Касим заставлял себя ждать. Муса использовал эту задержку для того, чтобы напомнить своим воинам о дисциплине в походе и наказании за её нарушение.
Власть командира в походе была почти неограниченна, а подчинение безоговорочным и полным. Десятник был хозяином жизни и смерти каждого бойца в своем десятке, сотник в сотне…… Все, как велит Ясса Потрясателя Вселенной Чингизхана.
Наконец показался тысячник Ибрахим с тремя всадниками. Рядом с ним неспешно трусил на мускулистом кауром жеребце молодой парень, одетый и вооруженный на казарский лад, это и был царевич Касим. Веселые карие глаза блестели из-под черной мохнатой шапки с красным верхом. Маленькие усы украшали лицо знатного всадника. На коне он сидел прямо, правая рука упиралась в правое бедро, а левая придерживала уздечку.
Шалом алехем, Муса! – поздоровался Ибрахим – счастья и удачи тебе и твоим воинам в походе!
Алехем шалом, атаман! Спасибо на добром слове. Ты пришел нас проводить, это честь для меня и моих людей.
Вы лучшие в моей тысяче, только ради знатного гостя отпускаю вас. Постарайся Муса, чтобы пылинка с Касима не упала. Передай мой поклон князю Василию Дмитриевичу. Мы вечные его слуги, жизнь свою за князя отдадим, если понадобиться. Вот тебе для него – атаман передал Мусе небольшой кожаный чехол, опечатанный полковой печатью. – Здесь отчет и письмо от меня. Подарки уже погрузили. Если он тебя примет лично, сначала выясни весь порядок, потом иди. Не дай Бог тебе ошибиться, не так ступить не то сказать, князь этого не любит. Если на охоту позовут, то покажи казарскую удаль. Ведь ты у нас богатырь не из последних. Отойдем. Извините мирза21 – последняя фраза была обращена царевичу Касиму.
Слушай меня, сынок. Князь Василий конечно князь, сын Дмитрия Ивановича, тот тоже князь был. Но не все решает происхождение. Обрати внимание на митрополита Киприана. Он простого рода, по происхождению болгарин из Тырнова. Прислали его в Москву ещё при жизни Дмитрия Ивановича. Не знаю почему, но невзлюбил его Дмитрий, выгнал из Москвы, а митрополитом сделать решил своего друга детства священника Митяя. Снарядил его в Царьград к Филофею-патриарху на утверждение, умер Митяй в дороге от неизвестной болезни.
Неизвестной?
Я вижу, ты меня правильно понимаешь, Муса. Только и на этот раз не захотел Дмитрий поставить Киприана митрополитом. Нет, он митрополитом то стал, князь второй раз ослушаться патриарха не рискнул, иначе во всех церквах его могли бы и анафеме придать, такие случаи на Руси бывали. Но через два года обвинил Дмитрий Киприана в сношениях с государем Литвы Ольгердом и опять выгнал из Москвы.
Киприан предал Дмитрия?! Заговор готовил?!
Этого никто доказать не мог! Письма писал, договора готовил, но не во вред Руси, а на только на пользу.
А что же Дмитрий?
Киприан обратился в патриарший суд, но Дмитрий уперся и всё! Не пустил Киприана в Москву. Заклинило его! Только после его смерти стал Киприан полноправным митрополитом.
А, что же он до этого делал?
В Киеве жил, был митрополитом киевским и литовским. Обрати внимание, сегодня князь Василий ему в рот смотрит. У него своя дружина, посильнее, чем княжеская и вооружена лучше. Тайный приказ полностью в его власти. Так не поверишь, поп ведь, не воин, а разбойников на дорогах по его приказу ловят, по русским законам судят. А сколько книг им написано, не сосчитать. Князь своих детей доверил его заботам, учителя от него приходят. Учат княжеских недорослей языкам, риторике и другим наукам.
Да, интересный человек.
Нужный человек. Если обратит на тебя внимание, не уклоняйся. Ты у нас неглуп. Будешь ему полезен, значит и всем казарам тоже.
Понял атаман.
Ну, командуй, Муса, увидимся. Разрешаю родным проводить вас до границы города. Вперед!
До свидания, атаман. Приду обратно, сватов пришлю.
Буду рад. А пока, думай только о деле.
Сотня медленным шагом пошла до последнего огорода у старого оврага. Там и была граница города. Почти каждого всадника провожала женщина, мать, сестра, жена или невеста. Так, молча, держась за стремя уезжающего воина, они выражали свою печать о близком человеке, которого, может быть, никогда больше не увидят живым. Сразу после старого тына Муса перестроил сотню в походный порядок. Царевича поставил в середине отряда, и конница быстрым шагом двинулась на запад к пределам московского княжества.
4
Еже сами хулим, того паче да не творим
(Что сами порицаем, того не свершим. Менандр Мудрый IV – III вв. до н. э.)
Только сотнику позволено было перемещаться вдоль колонны в походному строю, не только позволено, а положено. Командир должен знать все, что происходит в сотне, кто отстал, у кого лошадь расковалась или просто закапризничала, кто заболел. Да мало ли что. Десяток авангарда, примерно, на полкилометра выдвинулся впереди основного отряда. До границы московского княжества Муса запретил громкие разговоры, обычные гиканья и перекрикивания. Территория, конечно, своя, но лучше себя лишний раз не обнаруживать.
Муса подумал и послал ещё один десяток в арьергард. Хотел быть уверенным, что никто за ними не следит. Монотонный стук копыт убаюкивал привыкшего к действию сотника. Легкий ветерок обвевал его лицо, слегка поскрипывала и пахла свежевыделанной кожей конская упряжь. Тулпар шел ровно и красиво, он тоже был сотник среди лошадей. Муса не раз замечал, что человеческие взаимоотношения накладывают отпечаток и на отношения между животными. Лошади в табуне к его коню относились с очень большим уважением, чувствовали в нем лидера. Но скуку нужно было прогнать и Муса подъехал к царевичу Касиму.
Всё ли у вас в порядке, мирза Касим? Ничего не беспокоит?
Называй меня просто Касим, в походе не чванятся. Нет, у меня не все в порядке. Ты убил всех моих людей на границе! Зачем? Это были верные, преданные мне воины.
Вы шли к нам без приглашения, без предварительной договоренности. Тамги и пайцзы у вас не было. Такие отряды мы всегда уничтожаем, а потом разбираемся, кто это был и зачем шел. Очень редко оставляем одного или двух человек «для языка». Тебе просто повезло, что мы именно тебя оставили в живых. Да и нам тоже повезло.
Муса улыбнулся Касиму самой светлой своей улыбкой. Для него этот вопрос даже не требовал ответа. Все, кто идет без разрешения – это или враг или разбойник, собственно тоже враг и подлежит уничтожению.
А у вас много разбойников на дорогах?
Нет, совсем нет. Амир Тимур сам был разбойником, в далеком прошлом, хорошо знает их жизнь и повадки, поэтому он за несколько лет полностью уничтожил преступность на дорогах. В городах есть, конечно, и воры на базарах, и домушники, и грабители есть, но и их скоро не останется. Наши купцы порой и охрану не нанимают. А зачем? Никто не нападёт
А если нападёт?
Найдут, поймают, накажут очень строго!
Что значит строгость, по-вашему?
Ну, если просто вор то, для начала правую руку отрубят. Если второй раз попался, тогда голову снесут. Если на Повелителя злоумышляешь, то на кол посадят. Если жена мужу изменила, привяжут к позорному столбу и насмерть забьют камнями.
У нас тоже воров убивают, а неверных жен просто изгоняют. Конокрадов, если поймают и докажут вину, берут за ноги и руки, и животом, со всего размаха бьют об пень. Почти никто не выживает.
У нас конокрадов просто лошадьми на части разрывают!
Они долго обсуждали различные способы казни за конокрадство. Двум заядлым лошадникам Мусе и Касиму это казалось абсолютно справедливым – время было жестокое, человеческая жизнь стоила дешево, а хорошая лошадь – это целое состояние! От лошади зависело все – жизнь, достаток, положение в обществе.
– Касим, а в твоей стране люди, где живут – в юртах или городах?
И в городах и в юртах, страна большая, очень богатая.
Если богатая, то почему вы все время воюете?
Сильный, должен все время напоминать о своей силе, тогда страна будет обширна и богата. Амир Тимур сказал: «Все пространство населенной части мира не стоит того, чтобы иметь двух царей».
Это значит, что он хочет быть царем всего мира?
Значит так.
Они говорили на общем для обоих кипчакском языке. Тюркские языки Мусы и Касима и так были очень похожи, но разница всё же была. Тысячелетия для всех тюрок кипчакский был языком межнационального общения. Муса, вскинул голову, подъезжал гонец из авангарда. Он доложил, что все спокойно, впереди заставы московского княжества, которые охраняли родственные им казары тысячника Исмаила. Движением руки Муса отпустил гонца и снова обратился к Касиму.
А кто такой этот амир Тимур? Откуда он взялся?
Великий человек, великий воин. Тимур бин Тарагай Барлас, вот его настоящее имя. Он родился в городе Кеш, что в Бухарском ханстве. В Мавераннахре22 сначала власть принадлежала монгольским эмирам, и возводившиеся на престол тюркские ханы правили только номинально. Монгольские эмиры в потом возвели на престол Туклук-Тимура, который стал править в Восточном Туркестане, Кульджинском крае и Семиречье. Первым главой тюркских эмиров тогда был хан Казаган.