Если бы меня спросили, что самое нудное в этом веке? То я со стопроцентной уверенностью ответила, что это соблюдения всех приличий и порядок светских бесед. О них было примерно написано в одном из исторических справочников, но на деле все оказалось еще хуже, если перед вами сидит настоящая графиня, которая протокол чаепития оттачивала миллионами литров выпитого чая.
Но, что особенно меня порадовало говорить, мне не пришлось, и когда были пройдены основные пункты приличия, у меня осталось два ответа даже не ответа, а кивка головы, согласие или отрицания. Правильно говорят, что болтун находка для шпиона, эта графиня, даже имя которой мне не запомнилось, была настоящей находкой. Болтала она без умолку и через три часа и несколько выпитых чашек чая, я уже знала все и обо всех, а в конце еще и поблагодарила меня за приятную беседу! Меня! Ту что и десяти слов не произнесла!
Да! Не ужели, я тоже такой стану лет так это через пять если останусь тут?! Графиня с дочкой уехали, а я выдержала первый жизненный экзамен в восемнадцатом веке.Странно все это, всю жизнь мечтала окунуться в атмосферу этого века, лазила по старинным домам и изучала все что, могла найти и вот я тут сижу, пью чай и слушаю сплетни! С таким же успехом можно было сходить к Машке в гости в соседний подъезд, и вреда для жизни, здоровья и психики ноль!
– Серафима! – прервал мои размышления Михаил Семенович, которого мне кстати уже пора бы научится называть батюшкой.
– Ты молодец, графиня сказала, что моя дочь просто душка и она непременно понравится графу Большакову, – сказал он громко и его голос эхом пронесся по залу. А потом понизил голос и практически шепотом добавил.
– Если тебе удалось обвести вокруг пальца, эту старую … – тут он сделал паузу и на секунду задумался, а потом продолжил.
– Старую, почтенную особу, то с остальным тоже проблем не должно возникнуть! Но как говорится береженого бог, бережет. – он замолчал, подал мне руку, – Пойдем, прогуляемся по саду, подальше от чужих ушей. – я вложила в его большую ладонь свою, которая на ней казалась совсем крошечная. И мы вместе вышли из дома, спустились по ступенькам.
Я с вниманием смотрела по сторонам, когда я несколько часов назад входила в усадьбу, можно было разглядеть только бурьян, никаких построек кроме самой усадьбы вокруг не было, сейчас же перед домом были клумбы с роскошными розовыми кустами, с правой стороны в ряд выставлены хозяйственные постройки.
– Наверное именно там располагалась злосчастная конюшня! – промелькнула мысль в моей голове, но мы повернули в противоположную сторону налево по тропинке, что вела в сад.
Дорожки из камня расположенные в виде круга и пересекающие их параллельно все вели к фонтану расположенного посередине, ровные кусты обрамляли их с обеих сторон.
– Сначала хотел сделать тут лабиринт, но решил, что это чересчур и оставил только несколько тупиков. – сказал с улыбкой Михаил Семенович и погладил меня по руке, что держалась за него.
– А теперь Серафима, мне коротко нужно рассказать, о тебе. – улыбнулся он заговорщической улыбкой и продолжил, – Последние шесть лет ты училась в Сен – Свирском закрытом интернате при гимназии для девушек высшего сословия. Среди них не было ни одной русской девочки, поэтому в этом отношении, будет проще, встретить кого нибудь из тех с кем ты училась, практически невозможно в России. В кабинете лежат письма, которые прислала мне и маменьки, тебе их нужно будет прочитать, что бы хоть немного понять что да как!
– Хорошо, Михаил Семенович! – сказала я, а он вопросительно посмотрел.
– Батюшка, хорошо! – быстро поправила я.
– Вот так лучше. Если все пойдет, как надо, то всем будет хорошо. – да будет хорошо, всем, подумала я, но только не мне, что было мне хорошо! Меня нужно отправить домой, наверное я среди своих раздумий, что-то по привычке сказала вслух или просто зависла, как иногда у меня бывает. Потому что в следующую секунду услышала встревоженный голос, Михаила Семеновича, – Серафима вы плохо себя чувствуете?! Может за доктором послать?!
– Нет, – коротко ответила я кивнув. Разве может быть по другому. – У Серафимы всегда все хорошо! – повторил внутренний голос в моей голове, словно шарманщик воспроизвел заученную мелодию.
– Рад, потерю еще одной дочери за сутки мое сердце не выдержит! – сказал он, сжимая крепче мою руку.
– Но мы отвлеклись! Что еще мне необходимо знать?
– Нашу родословную, как я понимаю ты знаешь лучше меня! – сказал он и посмотрел так внимательно на меня, в его глазах играли лучики азарта. – Чем я занимаюсь, предполагаю тоже тебе известно. – я только утвердительно кивнула в очередной раз. – Братья твои если и успеют, то только прямиком на свадьбу. – он остановился в размышлениях. – Больше мучить рассказами сегодня не буду! Тебе нужно попривыкнуть! Самое главное, будь осторожна, больше слушай, меньше говори, задают вопросы, старайся отвечать односложно, в твоей речи очень много заморских, непонятных слов, улыбайся и будь приветлива. – Михаил Семенович улыбнулся и продолжил, – А теперь уваж старика, расскажи, что будет с моим родом и долго ли мне отведено! – на выдохе сказал он, словно внутри шла внутренняя борьба, узнать вроде хочется, но в то же время боязно.
Я улыбнулась, – Михаил Семенович, не могу рассказать, что вас ждет это неправильно! Скажу только, что ближайшим нескольким поколениям Кожевенных ничего не угрожает.
– А дальше, что будет дальше?! – с волнением произнес он.
– Все будет хорошо, – ответила я ему, а про себя добавила, – Но не у всех! – не хотелось мне расстраивать старика. Он улыбнулся и обнял меня, как то странно было на душе, еще утром этот человек был, для меня только строчкой из исторической справки включающей в себя фамилию, имя, отчество, две даты смерти и рождения, а сейчас он такой добрый и большой, из плоти и крови, стоит и обнимает меня так по-отечески, как папа в детстве! А еще от него зависит моя будущая жизнь, и возможно жизнь моих поколений.
Тут он резко от меня отстранился, но руки продолжали держать меня и спросил, а как все таки ты попала сюда?
– Честно, – спросила я, а он утвердительно кивнул, – Не знаю! И самое страшное, не знаю, как мне вернуться! – сказала, вздохнула, опустила голову, и слезы ручьями полились по моим щекам, всхлипывая я продолжила говорить. – А еще я очень, очень боюсь, что ваша настоящая дочь одумается и вернется, а меня, а меня… – задыхаясь от душащих слез так и не смогла закончить фразу. В которой были заключены все мои страхи.
Михаил Семенович, не стал ни чего говорить, а просто обнял, провел своей большой ладонью по голове, успокаивая меня и только тогда когда мои всхлипы уменьшились, произнес.
– Милая моя девочка, моя дочь не вернется! Один из моих служащих видел, как она садилась сама, добровольно на корабль, и он оставался в порту, пока корабль не отчалил от берега с моей настоящей как ты выразилась дочерью на борту. – он еще раз провел по моей голове.
– Но вот только я не считаю, больше ее таковой, да и судьба дальнейшая этой портовой девки, меня тоже больше не волнует. Она сделала свой выбор. Пусть живет как хочет и как заслуживает. А вот на тебя я очень рассчитываю. – он замолк, а я и не знала, что сказать и что делать! Радоваться или нет! Ведь получается, как только я решусь сказать слово против меня тоже обзовут, портовой девкой и выбросят вон?! На сколько распространяется доброта Михаила Семеновича?!
– И еще, веди себя так со слугами, в том числе, как привыкла, как чувствуешь сердцем, не надо из себя пытаться вылепить мою дочь, она как оказалась не очень хорошим человеком выросла. – после этих слов в голове немного прояснилось, просто нужно вести себя нормально, и все будет ок, не знаю, как сама бы себя вела если бы мой ребенок, поставил под удар всю семью?!
– А может и вправду, мне суждено было оказаться здесь?! И нет смысла пытаться вернуться, где меня никто не ждет! – я улыбнулась своим мыслям, как может все быстро изменится.
– Пошли в дом, Серафима, сегодня у меня еще много дел по подготовке завтрашнего бала, да и парикмахер приехал, вы с ним должны были обсудить прическу на завтра. – сказал он указывая на приезжающую к дому двуколку с вороной лошадью.
Как только мы вошли в дом меня захлестнула суета, батюшка прислал, как и обещал помощницу, ей оказалась та самая рыжая девушка, что приносила мне обед. Звали ее Машей. Цирюльник, предложил несколько вариантов с накладками и высокими париками, от тяжести которых шея тут же начала ныть. В итоге остановилась на не высокой прическе с локонами спускающимися на спину.
Платье тоже подошло как нельзя лучше, село словно влитое, двигаться правду в нем было практически невозможно, а мне же еще завтра и танцевать нужно, будет.
– Танцевать, как же я могла про это забыть?! Из всех танцев того времени, единственный, что я знала это вальс! Но там же были еще кадриль, мазурка и еще несколько парных танцев! Как только я выйду в зал, всем сразу станет понятно, что я не умею танцевать! А насколько могу помнить это было обязательным в образовании девочек. Что же делать? Что же делать?
Ложись спать, утро вечером мудренее! Говорила бабушка, и я решила в коем веке последовать ее совету. Задула свечи и уснула крепким сном!
Как ни странно, это была первая ночь с момента смерти родителей, в которой меня не мучили кошмары и я выспалась, а это было хорошим знаком.
Первым делом как только проснулась и оделась. О да оделась! Теперь что бы одеть на себя все эти панталоны, чулки, рубашки, юбки уходил целый час, да и одной справится было практически нереально, то ли дело дома натянул джинсы, футболку и уже красивая, можно идти. Так вот первым делом мне нужно было найти Михаила Семеновича, вопрос с танцами был животрепещущим и нужно было что-то придумать! Пока более ничего разумного, чем подвернуть ногу или растянуть ее, в голову не приходило! Да и как тут придет, когда дышать невозможно, а ребра корсетом сдавило так, что кажется, что они сейчас порвут все внутренние органы! Ох! Надо сказать …, что ничем хорошим ее желания сделать хозяйки узкую талию не закончится! А идя в этом длиннющем платье еще и со шлейфом, можно не только ногу подвернуть, но и головы лишиться падая со ступенек! Нет голова и ноги мне нужны тем более не могу вечно эти ноги подворачивать! Рано или поздно все равно придется взять, хотя бы пару уроков!
Внизу уже во всю кипела работа, когда я спустилась слуги как раз вносили очередную партию корзин с живыми цветами, половина холла уже была украшена, в воздухе витал аромат роз, и жизнь на секунду показалась мне нескончаемым праздником. Наверное именно так себя чувствуют богатые невесты на выданье, витают в облаках и верят, что у мужа они будут единственными и неповторимыми!
– Доброе утро дочка! – услышала я за спиной.
– Доброе утро! – мне нужно вам кое-что сказать наедине.
– Пройдем, – жестом указал мне Михаил Семенович, на дверь за моей спиной, – Вчера я так и не отдал тебе письма, совершенно вылетело из головы. – сказал он, когда мы уже вошли в кабинет.
Я всегда, именно так представляла себе рабочий кабинет этого времени, большой стол из цельного дерева, покрытый темным лаком, а сверху отделанный зеленым сукном, массивное кресло для хозяина кабинета со вставками из натуральной кожи, пара небольших кресел стоявших около стола для посетителей, стеллажи с книгами, камин и небольшой диван в углу, все это в темных шоколадных тонах. А стены отделаны натуральным деревом, все помещение пропиталось этим приятным запахом, вкусным и немного сладковатым. От удовольствия я на секунду закрыла глаза и втянула ноздрями приятный аромат, в мире не существовало второго такого запаха, который дарил бы мне столько спокойствия и умиротворения.
– Присаживайся, Серафима! Помимо всего нам нужно еще обсудить кое-какие дела. – дела?! Со мной?! Какие со мной могут быть дела?! Вертелись мысли в моей голове. Но это потом!
– Я не умею танцевать, – протараторила я, словно вспомнив и побоявшись, что вновь забуду зачем сюда пришла!
Брови Михаила Семеновича взмыли вверх от удивления, он улыбнулся и произнес, – У всех моих друзей есть одна большая проблема их дочери постоянно просятся на балы, танцевать. А это значит дополнительные траты, и скажем довольно крупные, тем более для девушек на выданье, меня эти траты никогда не смущали. – он замолчал и как то странно посмотрел на меня, взгляд его был рассеянным, и тут он продолжил, – Но ты не умеешь танцевать! – это был больше не вопрос, а констатация факта, – Ну этому же наверное, можно научится?! – его лицо просветлело, – Это не самое страшное, что могло случиться. У нас тут принудительно никого танцевать не заставляют! И скажу тебе честно, чем меньше девушка танцует, тем больший интерес вызывает! – сказал он и подмигнул. – А учителя по танцам, я тебе подберу. – с этими словами, он открывает тумбочку стола и достает оттуда стопку писем перевязанных темно синей лентой, – Это, как и обещал, письма Серафимы.– говорит он кладя их передо мной. – Но обсудить я хотел с тобой совсем другой вопрос. Вопрос приданого и наследства! Коль ты теперь являешься моей дочерью. – и не дав мне вставить и слово продолжил. – За тобой я даю сто тысяч приданого золотом. Ещё сто в ценных бумагах, но о них никому, лучше не говорить, это деньги лично твои, в жизни всякое может случиться, а деньги это определенная свобода. Свобода, помни про это! Наследства тебе, моего больше не полагается кроме этих денег. Поняла?!
– Да. Хорошо, спасибо. – сказала в ответ я в ответ, в моем мире все было понятно, у тебя есть счет в банке и все что на нем то твоё, а тут какие-то странные схемы, сто приданого, сто в бумагах. Надо с этим более подробно разобраться. – А как я могу ими распоряжаться?! – Пока, тебе это не нужно, позже посвящу тебя в детали.– тихо произнес он. – Сегодня бал, мне сообщили, что его светлость граф Большаков уже прибыл, и остановился у своей родственницы в нескольких верстах от нас. Сегодня вечером прибудет, а там все будет ясно. – он замолчал на секунду и продолжил. – Серафима, понимаешь, тебя никто не может насильно заставить выйти замуж! К алтарю я тоже не смогу тебя привести насильно, если ты этого не захочешь… – он тяжело выдохнул и встал из-за стола, подошел к окну и облокотился на него, посмотрев вдаль словно размышляя о чем то.
Потом повернулся и сказал, – Подойди сюда, – встала послушно, подошла, – Я не знаю, как в вашем мире, но у нас тут для девиц выбор не большой, а если быть точным, то он один при котором у женщины получается реализоваться и это выход замуж! – долгая минута молчания, – Ну можно еще постричься в монахини и перед алтарем коленки тереть, да на лбу шишки набивать, – батюшка посмотрел своими пронзительными серыми глазами на меня.
– Некоторые остаются старыми девами, но это не жизнь! Я не смогу, тебе оставить больше, чем эти сто тысяч, да на них можно жить, но либо не долго, либо долго, но очень, очень скромно. Мой век не вечен, а дело отойдет сыновьям, жить при них, как бедная родственница, когда у них пойдут свои дети, то еще занятие! – он глубоко вздохнул. – Я тебя не уговариваю, хотя наверное уговариваю, да Серафима уговариваю! Просто мне вряд ли удастся найти для тебя еще более подходящую партию, чем граф Большаков! Но в любом случае решать тебе! Я просто хочу, чтобы бы ты не стала пороть горячку, а внимательно взвесила, все за и против, и еще присмотрись, получше к будущему супругу. Алексей Егорович, хороший человек! Верный своему слову. – он замолчал, видно, что разговор ему дается крайне тяжело. Может от того, что такие откровения, были редкостью в его жизни, а может потому, что понимал, что я из другого теста!
– Михаил Семенович, я вас поняла, я обязательно присмотрюсь к графу Большакову. – сказала, я еле слышно, к горлу подкатил тошнотворный ком, хотелось убежать далеко закрыть глаза, а потом открыть и оказаться дома.
– Я надеюсь, а теперь ступай, тебе нужно готовиться к вечеру.
Глава 3
