Дас Систем
– Что-что?
– Синдром Аспергера. Врождённое расстройство поведения. Можно сказать, мягкая форма аутизма.
«Аспи» – так они себя называют – испытывают некоторые трудности в общении с другими людьми. Им неприятен личный контакт.
– Вы хотите сказать, он – душевнобольной? Андресен гневно на него посмотрела.
– Он может быть, каким угодно, только не «душевнобольным», как вы выразились. Он – самый талантливый программист в нашей команде, если не в целом мире. Остальные ему в подмётки не годятся. Он пишет код в четыре раза быстрее, чем любой другой программист, и практически без ошибок. Да, он испытывает сложности при общении с другими людьми. Однако мы все его любим.
Она красиво провела рукой по своим рыжим волосам.
– Я всего лишь хотела попросить вас не очень на него давить.
Унгер кивнул.
– Как вам кажется, он мог убить Хамахера? Ведь он был последним, кто видел Хамахера живым, не считая убийцы.
Мэри Андресен насупилась. Её лицо напомнило Унгеру старый фильм о Пеппи Длинныйчулок, который он видел в детстве. Она смотрела на него так, словно он был грабителем, и она вот-вот отдаст приказ сторожевой собаке разорвать его на клочки.
– Я считаю, это полностью исключено! – сказала она. – Райнер любил Людгера. Он был одним из немногих, кому Райнер раскрывался и кому он доверял. Людгер разглядел талант Райнера, привёл его сюда в D.I. и всячески его поддерживал.
– Спасибо за информацию, – сказал главный комиссар и улыбнулся.
Ему не хотелось, чтобы Андресен на него сердилась.
Она улыбнулась в ответ. Ему показалось, или в её зелёных глазах мелькнул огонёк? Он спешно развернулся и зашёл в конференц-зал.
– …в последний раз, господин Эрлинг, – произнёс Дреек в момент, когда вошёл Унгер.
Эрлинг сидел и сосредоточенно смотрел на стол.
На столе аккуратным квадратом лежали кусочки сахара, которые он вынимал из сахарницы и раскладывал перед собой.
– Если вы продолжите молчать, я отвезу вас в участок и там.
– Заканчивайте на этом, господин Дреек, – перебил его Унгер. – На сегодня хватит. Господин Эрлинг, вы можете идти.
Дреек посмотрел на Унгера с растерянностью:
– Но шеф, я…
Унгер бросил на него взгляд, говоривший о бесполезности пререканий. Эрлинг встал, взял блокнот, карандаш и с поникшей головой вышел из конференц-зала.
– Что это значит, шеф? – спросил его Дреек, когда они остались одни. – Я почти расколол его. А тут возвращаетесь вы и…
– Никого ты не расколол.
– Откуда вам знать? Он ведёт себя крайне подозрительно, и алиби у него нет. Он…
– Он страдает одной болезнью. Синдромом Аспергера или чем-то вроде того. Это – как аутизм. Спросите Андресен – она вам объяснит.
– И поэтому он не может быть убийцей?
– Поэтому он ведёт себя так странно. Силой вы от него ничего не добьётесь. Кроме того, тут нет мотива, равно, как и никакой зацепки, что он имеет отношение к случившемуся.
– В любом варианте, он – последний, кто видел Хамахера живым…
– За исключением убийцы. Исходим из того, что убийца сфальсифицировал данные пропускного устройства. Вероятнее всего, он открыл дверь с помощью карточки уже после того, как Эрлинг покинул офис.
– Но Эрлинг мог и вернуться, – настаивал Дреек.
– Мы же не знаем, что он делал, когда ушёл из офиса.
Унгер строго взглянул на него.
– Благодаря тому, что вы его так напугали, он не смог вымолвить ни слова.
– Откуда мне было знать, что он – душевнобольной.
– Оннедушевнобольной, – осадилего Унгеривтуже секунду спросил сам себя, почему он так резко отреагировал на слова Дреека.
Неужели Андресен произвела на него настолько глубокое впечатление, что оно выходило за рамки дозволенного при следственных действиях? Неужели он теряет объективность?
– Но вы же сами сказали.
– Я сказал, что он страдает этим синдромом. А это приводит к тому, что он ведёт себя странно, но при этом он, как утверждают, – гениальный программист. Поговорите-ка завтра со специалистами по судебной психиатрии, выясните, что это за синдром. И узнайте, были ли случаи убийств, совершенных преступниками с этим синдромом.
– О’кей, сделаю, шеф. А теперь мне можно продолжать допрос?
Унгер кивнул.
– Продолжайте. А я ещё раз поговорю с Андресен о финансовых делах фирмы. Может быть, мотив скрывается в них.
Глава 12
г. Гамбург, р-н Поппенбюттель,
четверг, 13:15
Марк открыл дверь. Там была не полиция.
– Привет, Дорис!
Дорис была заметно удивлена – видимо, она подумала, почему он в разгар дня не на работе.
– Юлия дома?
– Нет. Она у родителей.
Дорис была близкой подругой Юлии. Она тут же заподозрила что-то неладное.
– Вы поссорились?
– Нет, нет, всё в порядке, – ответил Марк. Было понятно, что она ему не верит.
– Я передам ей, что ты заходила, когда она вернётся.
– Да, передай. Скажи, что я не сержусь из-за того, что она забыла о нашей встрече сегодня. Пусть позвонит мне, когда у неё будет свободное время и настроение поболтать.
– Она тебе обязательно позвонит. Пока, Дорис!
– Всего хорошего.
Он проводил её взглядом – проследил, как она прошла вдоль тихой улочки и села в свой серебристый Ford Ka. У дороги стояла ещё одна машина – красный Opel. За рулём сидел мужчина, он демонстративно изучал план города. Однако было не похоже, что он только что остановился в этом месте. Напротив, машина была аккуратно припаркована.
Слежка! Нужно бежать, сейчас же. Ему не оставалось ничего иного, как самостоятельно поймать убийцу или хотя бы собрать достаточно улик для того, чтобы убедить полицейских пойти по верному следу.
Он медленно закрыл дверь. Направился в гостевой туалет и сквозь приоткрытые жалюзи осмотрел улицу. Человек в гражданском наблюдал за домом.
Марк должен был от него отделаться. Но как? Открыть двери гаража незаметно для полицейского невозможно. На шоссе Марк без труда оторвался бы на своём «порше» от «опеля», но здесь, в городе, уйти от погони не представлялось ни малейшего шанса.
Если прорваться к ближайшей станции метро… Полиция не сможет прочесать все ветки. Станция находилась в нескольких минутах езды. Но как ему незаметно покинуть дом?
У него появилась идея. Крайне авантюрная, но других вариантов не было. Он направился в гараж, открыл дверь, вставил ключ в замок зажигания «порше» и завёл двигатель. Затем он пересел в тёмно-зелёный Range Rover Юлии и выехал на улицу. Как он и ожидал, человек в штатском, заметив, что открылась дверь гаража, включил зажигание и теперь подозрительно поглядывал на него. Марк пристально посмотрел ему в глаза и направил машину в его сторону. Полицейский сдал назад, чтобы избежать столкновения. Марк нажал на газ и быстро заблокировал «опель» в парковочном кармане. Затем он вынул ключ, выскочил из машины и побежал назад в гараж.
Полицейский быстро пришёл в себя после изумления. Он выкарабкался из своего автомобиля и побежал за Марком.
– Полиция! Не двигаться! Стоять, чёрт возьми! Марк нырнул в готовый сорваться с места «порше» за секунду до того, как человек в гражданском добежал до гаража. Он тронулся с места, надеясь, что реакция у этого человека хорошая, и он успеет отскочить в сторону. Надежда оправдалась. Он услышал ругательства в свой адрес, когда машина пронеслась мимо полицейского и со свистом свернула на дорогу. От скорости, до которой мощный двигатель разогнался мгновенно, Марка вжало в сиденье. В зеркало заднего вида было видно, как полицейский выхватил пистолет, однако прежде чем он успел бы выстрелить по колёсам, Марк скрылся за поворотом.
Оказавшись вне поля зрения полицейского, Марк сбавил скорость. Нельзя было привлекать к себе внимания. Он приехал к метро, оставил автомобиль на перехватывающей парковке и спустился в переход так медленно, насколько ему позволяли перевозбуждённые нервы.
Ему повезло. Поезд подошёл через две минуты, и полицейские не успели появиться на перроне. Проехав три станции, он вышел и пересел на другую ветку. Через полчаса, совершив ещё две пересадки, Марк решил, что оторвался от слежки. На данный момент.
Глава 13
г. Гамбург, р-н Хафенсити,
четверг, 13:19
– Страхование жизни? На миллион евро? И вы мне говорите об этом только сейчас? – возмутился Унгер. Мэри Андресен покраснела. Как же она была хороша!
– Простите, комиссар. Я об этом совсем не подумала. Таким было требование инвесторов, чтобы в случае смерти кого-либо из основателей компании фирму можно было спасти от разорения. В финансовой среде это – обычное требование.
Она виновато потупила взгляд.
– И вы не считаете, что это связано со смертью Людгера?
– Людей убивают и за гораздо меньшие суммы.
– Но деньги получит фирма, а не конкретное лицо. Кто же… – она осеклась.
– Именно. Ваша фирма – на грани разорения, инвесторы готовы вложить деньги, только если будет уволен шеф. И тут как раз умирает один из председателей правления – и, смотрите-ка, вопрос с финансированием решён, и шефа увольнять не нужно. Подозрительное совпадение, не так ли?
– Господин комиссар, это же сущая… Извините меня, конечно, но я ни на секунду не поверю, что Марк способен убить кого-то, чтобы решить финансовые проблемы! Только не Людгера! Он был мозгом компании. Не представляю, как мы будем работать без него.
– У вас много других программистов.
– Да, но ни одного – со способностями, как у Людгера. Разрабатывать программное обеспечение – не значит, сидеть за компьютером и строчка за строчкой набирать код. Сначала нужно понять, как программа должна работать в целом. Это можно сравнить со строительством дома: программисты – как строители, возводящие стены, вставляющие окна, прокладывающие трубы и так далее. А Людгер был архитектором.
– Но когда у вас есть план дома, то архитектор становится ненужным, не так ли?
– Финального плана для разработки программы не может быть. Как только она выходит на рынок, программисты принимаются за разработку новой, улучшенной версии. Иначе вы в этом бизнесе не выживете, – Мэри замолчала, осознав неловкость сравнения.
– Как бы там ни было, – продолжил Унгер, – страхование жизни – ещё одна улика того, что…
Дреек ворвался в кабинет. Похоже, сегодня был день настежь открытых дверей.
– Он смылся, шеф!
Унгеру показалось, или это прозвучало как «Я же вас предупреждал»?
– Смылся? Я же распорядился, чтобы.
– Он машиной жены заблокировал машину нашего коллеги, а затем удрал на своём «порше».
– Чтоб его… – Унгер вовремя вспомнил, что они были не одни.
Мэри Андресен бесстыдно прелестно улыбалась. Казалось, она была рада, что Гелиусу удалось сбежать. Неужели она и теперь верит в его невиновность?
– Объявляйте розыск.
– Уже объявил. Мы его поймаем, будьте спокойны. Мы его поймаем, будьте спокойны? Унгеру давно пора было напомнить этому горластому юнцу, кто был руководителем комиссариата номер 12. Однако сейчас момент был неподходящий – нельзя отрицать, что он допустил ошибку, позволив Гелиусу находиться на свободе. Теперь все подумают, что это произошло из-за истории с куриным бароном. Однако теперь выяснилось то, что поможет в расследовании дела.
– У меня появился мотив, – сказал главный комиссар. – На Хамахера было оформлено страхование жизни с выплатой в пользу фирмы. На один миллион евро.
Дреек одобрительно кивнул.
– Теперь всё понятно!
– Похоже на то.
У комиссара появилось неприятное предчувствие. Они идут по пути самого простого объяснения. Но о своих сомнениях он ещё сможет заявить судье. А сейчас необходимо выполнить свою непосредственную работу – схватить Гелиуса.
Глава 14
Гамбург, р-н Эппендорф,
четверг, 19:34
– Марк! Что… что ты тут делаешь? – спросила изумлённая Мэри Андресен, увидев Марка через щель закрытой на цепочку двери.
– Мэри, ты должна мне помочь. Они у меня на хвосте.
– Я знаю. Заходи!
Старая квартира была не очень большой и не совсем удачно спланированной – с длинным коридором и тремя узкими комнатами. В то же время, высокий потолок, лепнина и деревянный паркет создавали в ней почти великосветскую атмосферу.
– Прости, у меня не прибрано. Я не ждала гостей, – сказала Мэри.
Следов беспорядка не было видно. Лишь футболка лежала поверх одного из кресел-мешков, окружавших изогнутый в форме почки пластмассовый столик.
У его родителей тоже были такие кресла в семидесятых. Пока он не вскрыл одно и не разбросал служившие наполнителем пенопластовые шарики по всему дому. Он думал, эта разновидность мебели давно вымерла, однако, похоже, она снова была в моде. Он уселся в одно из этих странных приспособлений. Мэри принесла два бокала с красным вином.
– Здорово, что ты наконец-то пришёл ко мне в гости.
Хотелось бы, конечно, при других обстоятельствах.
– Мне тоже хотелось бы, будь уверена. Я – по уши в дерьме.
И он рассказал ей о побеге.
– Ух ты, – Мэри одобрительно кивнула, но тут же посерьёзнела. – Комиссар Унгер не на шутку разозлился на тебя. Вообще-то он довольно милый. А почему ты решил сбежать?
Её вопрос говорил о том, что она ни на секунду не верила в то, что он мог быть убийцей. Он был безмерно благодарен ей за доверие.
– Кто-то хочет свалить всё на меня. Если они закроют меня в изоляторе, то шансов у меня не останется. Я должен сам найти убийцу.
– Как ты это себе представляешь? Они ведь повсюду ищут тебя. Невозможно прятаться вечно!
– Какое-то время я мог бы побыть здесь…
– Конечно же, ты можешь остаться. Но я боюсь, что довольно быстро они придут и ко мне с обыском.
Марк кивнул.
– Понимаю. Я не хочу впутывать тебя в это дело.
– Шутишь? Ты думаешь, мне безразлично, у кого на совести смерть Людгера? – слезы навернулись у неё на глазах. – Я хочу, чтобы они поймали этого негодяя!
Она всхлипнула, промокнула уголки глаз бумажным полотенцем и кашлянула.
– У тебя есть предположение, кто бы это мог быть?
– Нет, но у меня есть подозрение, из-за чего Людгера убили.
– Подозрение?
– Сегодня я весь день катался на метро и много думал. Вот что мне пришло в голову. Ты же помнишь те странные ошибки, которые допустила ДИНА. Скорее всего, Людгер вечером искал их причину. Возможно, он её нашёл – и поэтому его убили.
– Потому что он нашёл ошибку в коде?
– Потому что кто-то сфальсифицировал результат работы ДИНЫ.
– Сфальсифицировал работу ДИНЫ? Хочешь сказать, саботировал? Но кому это выгодно?
– Я не имею в виду саботаж. Предполагаю, что кто-то использует ДИНУ в своих личных целях. Мы ведь разработали мощную программу. Она задействует вычислительные ресурсы более полумиллиона компьютеров – с их помощью можно много чего сделать. Может быть, кто-то подцепился к этим мощностям…
– Но кому нужна настолько огромная вычислительная мощность? Мне казалось, что потребность в ней намного меньше, чем мы думали…
– В экономике нет, это, к сожалению, так. Но с такими мощностями можно проводить разные симуляции, требующие масштабных вычислений.
– Какие, например?
– Например, взламывать код. Искать нужную информацию в больших массивах данных. Нечто в этом духе.
– Тебе кажется, что хакеры используют ДИНУ, чтобы взламывать чужие системы?
– Возможно. А может быть, и спецслужбы или террористы. Точно сказать не могу. Я знаю только, что Джон Граймс был офицером британской контрразведки, и…
– Ну, говори уже напрямую! Неужели ты думаешь, что Граймс убил Людгера? Я согласна: он – полная скотина, но…
– Не обязательно он сам. Ты никогда не задумывалась, почему Корпорация инвестировала в нас во время заката новой экономики? И почему они хотят спасти фирму, но поменять руководство? Кто знает, может быть, за ними стоит ЦРУ, и…
– Марк, у тебя – паранойя. Корпорация инвестировала в нас, потому что у нас прекрасная команда и замечательный продукт, время которого просто не пришло. И потому что ты их убедил!
– Возможно. Однако я уверен, что между странным поведением ДИНЫ и смертью Людгера есть связь.
– Может быть, ты прав. Нужно попросить Мартина поискать следы…
– Нет, только не Мартина. Нельзя никому говорить о наших подозрениях. Пока нельзя. Мы не знаем, кто из команды посвящён в их планы. Может быть, он и есть убийца. Ведь кто-то фальсифицировал показания пропускного устройства, а это мог сделать лишь один из наших.
Мэри поморщилась, испытав отвращение от мысли, что один из принятых ею на работу сотрудников мог оказаться убийцей.
– И что же нам делать?
– Мы можем прямо сейчас войти в систему фирмы. Может быть, что-то обнаружим. Может быть, осталась информация от Людгера – документы, сообщения. Ты же помнишь, каким организованным он был и как всё чётко архивировал.
– О’кей.
Они подошли к антикварному секретеру, украшенному искусной резьбой, и включили стоявший на нём ноутбук.
Глава 15
г. Бостон, штат Массачусетс,
четверг, 14:02
– Ого, кто это к нам на крючок попался? – Рон Джерри отодвинул в сторону коробку с недоеденной пиццей «Четыре сезона», чтобы освободить место для клавиатуры и мышки.
Он, как зачарованный, наблюдал за изменениями столбцов цифр на мониторе его компьютера.
– Вау! Крупная рыба! Сейчас развернём сеть!
Он застучал по клавиатуре, словно пианист по клавишам рояля.
Появились новые колонки. Он прервал разговор с собой и лишь ошарашенно глядел на цифры. Затем схватил телефонную трубку.
– Майк, у меня тут такое! На седьмой. Чувак, я такого ещё не видел! Эта штука просто гигантская. Не меньше 20 МБ. И, похоже, она продолжает расти.
Марк Аудербёрн был основателем и директором Auderburn Network Security, небольшой фирмы, которая разрабатывала собственный антивирус и ютилась в безликом одноэтажном строении с плоской крышей на севере Бостона. В ANS Рон следил за сетью компьютеров, задачей которых было обнаружение новых вирусов. Словно мышеловки, они были подключены к Интернету и беспрестанно пересылали информацию, коммуницировали с цифровой вселенной, отправляли и получали электронные письма. Лакомый кусочек для любого вируса. При этом их шлюзы стояли настежь раскрытыми, совсем без охраны.
На машинах в фоновом режиме работали специальные маленькие программы, которые отслеживали все процессы и сообщали о тех, которые не соответствовали заданным ANS параметрам. Когда программе удавалось схватить непрошеного гостя, другая программа считывала его данные и сравнивала их с уже опознанными профилями. Если на крючок попадался известный вирус, он автоматически уничтожался. Если же программа не могла его идентифицировать, то незамедлительно сообщала об этом управляющему компьютеру, за монитором которого сидел Рони.
Таким образом, в сеть ANS в день попадался, в среднем, один новый вирус. Большинство оказывались довольно безобидными версиями хорошо известных «троянцев». Их типичные сигнатуры быстро заглатывала база данных, составлявшая сердце программного обеспечения ANS.
Но в этот раз всё шло совсем не по сценарию. Сердце Рона колотилось от волнения. Обнаружить вирус нового типа значило получить огромное конкурентное преимущество. Слава пионера, предложившего рынку программу для его обнаружения и устранения, сулила престиж, упоминания в СМИ и новых клиентов.
– Да, я его теперь тоже вижу, – сказал Майк. – Что именно творит эта штука? Загружает огромный объём данных на машину и тем самым блокирует процессор? Своего рода стратегия закупорки для парализации работы?
– Не думаю. Для этого она, опять же, довольно небольшая, да и код её не выглядит тривиальным. Похоже, она что-то делает с загруженными данными.
– Думаешь, это – перехватчик паролей или что-то в этом духе?
– Нет, к паролям она не притронулась, хотя они там лежат в открытом доступе, как «сотня» на дороге.
Похоже, ей вообще не интересно, что происходит на самом компьютере. Я не вижу попыток доступа к файлам, даже к системным настройкам Windows.
– Тогда сделай дамп памяти, чтобы мы потом смогли лучше рассмотреть эту малышку.
– Хорошо, уже… Чёрт побери! А теперь что происходит? Быть не может!
– Что случилось?
– Эта дрянь исчезла! Самоуничтожилась! Хлоп – и растворилась в воздухе! Как будто заметила, что я собрался её скопировать.
– Что за чушь, Рон!
– Может и чушь.
– Кто на такое способен? Наверняка, это был профессионал. Джокер? Воз? Рафаэль?
– Не думаю, что это – кто-то из наших известных друзей. Эта штука не похожа ни на что из известного мне ассортимента.
– У нас не осталось никаких записей? Ничего для анализа кода?
– К сожалению, ничего. Майк простонал.
– Будем надеяться, что эта штуковина так же кинет ребят из Doc Solomon и McAfee, – и положил трубку.
Рон рассеянно кивнул. В мыслях он уже изобретал новые ловушки, в которые надеялся заманить таинственный вирус. Но ему не давала покоя одна и та же мысль: а что, собственно, вирус успел сделать на его компьютере?
Глава 16
г. Гамбург, р-н Альтона,
четверг, 20:43
– Smoke on the water… and fire in the sky…[5], – запел своим хрипловатым, легко узнаваемым голосом Олаф. Звуки электрооргана раздавались из семплера, однако Руди удалось вычистить из них механическое звучание и заставить аккорды завизжать так, что, казалось, Джон Лорд сам стучал по клавишам. Даже ритм басов Юргена звучал почти идеально в такт барабанам Ральфа.
Подушечки пальцев Фридеманна Унгера скользили по тонкому грифу Ibanez[6]. Он ощущал себя Ричи Блэкмором во время турне по Японии. Грохочущее звучание старых хитов Deep Purple прогоняло напряжение из его тела, мысли – из головы. Музыка источала мощь, физически ощутимый порыв отдавался вибрациями в его теле, которое переполнялось энергией.
Нет, вибрировало что-то ещё. Его сотовый. Этот чёртов – чтоб его разорвало – сотовый!
Он пытался игнорировать нервирующее вибрирование и продолжал играть, однако его пальцы запутались в кульминационной точке соло. Его выбросило из энергетического поля.
Он закончил игру. Остальные посмотрели на него злобно – ведь прекрасно же получалось. Один за другим они останавливали игру своих инструментов, словно тормозили поезд, который может замедлиться лишь постепенно.
– Простите, парни! – сказал Унгер.
В очередной раз он задался вопросом, почему во время движения у него постоянно возникали неполадки со связью, а метровые стены подвала, который служил им репетиционным помещением, не были никаким препятствием для сигнала. Он спешно выудил телефон из узкого кармана джинсов. Пришла СМС:
«Марк Гелиус Гамбург 20251 Эрикштрассе 12».
Он удивился. Что это значит? Зачем Дреек прислал ему адрес Гелиуса? Минуточку, сообщение пришло не с телефона его коллеги, а с неизвестного номера. И разве Гелиус жил не в Поппенбюттеле?
Сегодня он уже слышал этот адрес: улица Эрикштрассе, 12. Он вспомнил: там жила Андресен. И понял: Гелиус – у неё, и она тайком прислала СМС, чтобы попросить его о помощи.
– Простите, парни, служба зовёт.
Участники группы были раздосадованы. Ральф громко стукнул палочками по барабану.
– Фреди, чувак, ну, почему ты не выключаешь свой грёбаный телефон даже во время репетиции? В субботу – выступление, а мы ещё толком не отрепетировали!
– Я не могу. Ты же знаешь.
– Знаете что, господин комиссар, вы – неисправимый болван!
Глава 17
г. Гамбург, р-н Эппендорф,
четверг, 21:22
В дверь позвонили. Мэри и Марк переглянулись. Они провели час за изучением данных в сети D.I., но не обнаружили ни малейшего указания, над чем Людгер работал вчера вечером. Изменения файлов в личной папке Людгера датировались временем до презентации перед наблюдательным советом. После этого он даже не отправил ни одного электронного письма. Похоже, что Людгер больше не работал на своём компьютере. Однако это было маловероятно, ведь он сидел за рабочим столом в момент убийства. Должно быть, убийца удалил все следы его работы. А это требовало серьёзных технических знаний.
Звонок раздался снова. Мэри подошла к двери и нажала на кнопку домофона.
– Кто там?
Марк понял, что это была полиция, ещё до того, как из трубки домофона раздался искажённый помехами голос комиссара. Мэри озадаченно посмотрела на него. Затем, нажав на кнопку, она открыла дверь подъезда.
– Спрячься где-нибудь. Я попытаюсь от них отделаться.
Они обыщут квартиру. У него нет шансов спастись, если он останется внутри. Счёт шёл на секунды.