Изгои академии Ёсано
Через пару кварталов показался родительский дом – двухэтажное строение за каменным забором, на окнах висели занавески цвета морской волны. Казалось, что время остановилось, а он никуда не уходил. Занавески дернулись, и в окне показалась мама, словно почувствовала его присутствие. Она посмотрела на Тору, и он понял, что теперь ему не сбежать.
В прихожей ничего не изменилось, он снял обувь и прошел мимо напольного зеркала и низкой тумбочки со стационарным телефоном. Родители не спешили избавляться от прошлого. Тору показалось, что он чувствует присутствие дедушки, а его последние слова отголосками прошлого прозвучали в голове:
«Ну-ну, Тору. Не получилось один раз, то получится в другой. Я верю, что однажды твои слова достигнут многих людей».
Раньше Тору сочинял истории, но это приносило ему больше страданий, чем радости. Его всегда поддерживал дедушка, он же принял его выбор – стать библиотекарем. А вот отец не смирился, он попытался отговорить Тору, но больше беспокоился о своей репутации. К старшей школе коллеги родителей знали, что их сын – подающий надежды писатель. Но Тору не оправдал доверие: не поступил на филологию, отказался работать в редакции отца – перечеркнул свое будущее. Так и с академией Ёсано не задалось. Когда Тору открыл книжный клуб, то заявил об этом отцу по телефону. Но ученики элитной школы перестали приходить в библиотеку, и клуб пришлось закрыть. Это стало очередным позором Тору, поэтому он не рассказал ничего отцу.
Навстречу вышла мама в домашнем кимоно цвета хаки, ее черные волосы были затянуты в строгий пучок на затылке, минимум косметики и никаких излишеств. Даже дома она не позволяла себе вольностей.
– С возвращением, Тору, – тихо проговорила она и слегка повела плечами.
Он сжал лямку сумки и не ответил привычное: «Я дома» – как в юности, потому что не собирался возвращаться. Только не сейчас, пока кровь закипала при одном воспоминании об отце.
Мама не дождалась ответа и указала рукой на гостиную:
– Отец ждет тебя.
И вернулась на кухню, а Тору проводил ее взглядом. Они никогда не были дружной семьей, но все же он наделся на более теплый прием. Возможно, уже нельзя восстановить то, что разрушилось десять лет назад. Может, отец позвал Тору, чтобы снова унизить, а не поговорить. Но он больше не ребенок, и ему есть что ответить строгому главе дома. Тору решительно миновал узкий коридор, оставил позади кухню и лестницу, ведущую в комнаты – его и родителей, – и зашел в гостиную.
Маленькое, но уютное помещение тоже ничуть не изменилось со школы. В дальней части старенький телевизор с кинескопом, с обеих сторон тянулись высокие стеллажи с отцовскими книгами и пластинками, а также с мамиными нотными тетрадями. Напротив входа стоял большой кожаный диван, где лежал отец. Он смотрел перед собой, как будто ничего не замечал. Инсульт оставил на нем свой отпечаток: рано поседевшие волосы, хотя отцу едва исполнилось пятьдесят лет, лоб и уголки рта изрезали морщины, словно потрескавшаяся земля без влаги. В карих глазах пролегла усталость.
– Тору, это ты? – Отец медленно сел. – Иди сюда.
Тору подавил желание сбежать, медленно подошел к дивану и опустился его край.
– Вы хотели меня видеть, отец? – сказал невпопад Тору, хотя нужно было спросить о самочувствии.
Отец тяжело вздохнул, сжал на коленях руки, они немного дрожали:
– Продолжаешь тратить свою молодость в той школе?
Отец тоже не спрашивал о его делах, а сразу надавил на старую мозоль, в его глазах читалось: «Все также позоришь меня?»
Тору отвернулся и буркнул:
– Я не собираюсь увольняться, отец. И это не обсуждается! – последние слова он произнес с нажимом, в надежде достучаться до отца.
Опять повисла пауза, как с мамой. Родители не собирались отступать. Этот замкнутый круг обид и разочарований уже не разорвать.
– Переходи ко мне в редакцию. Еще не поздно вернуться к текстам, Тору.
Слова отца эхом звучали в голове, а руки покрылись испариной. Тору отказался от писательства, что медленно отравляло его каждый день. На поиски нужных слов уходили недели, но все казалось пустым. Его истории не стоили того, чтобы их читали. Мысли о сюжете и героях постоянно крутились в голове и мешали жить свободно. Только чтение дарило ему радость.
– Нет! – Тору вскочил с дивана. – Я не вернусь!
Отец не сводил с него взгляда, в нем застыла просьба, он сложил руки на груди, а затем вздохнул:
– Тидзуё верила в тебя, а ты все такой же слабовольный трус и бежишь от себя.
Отец всегда его так называл, вот только Тору уже вырос и сам решает, что ему делать.
– Ошибаешься! В академии открылся литературный клуб. Приходи на Летний фестиваль и увидишь, что я уже не тот слабак.
Слова слетели с губ Тору, прежде чем он осознал это. Отец удивлено изогнул бровь и усмехнулся.
– В прошлый раз ты говорил про книжный клуб. Что с ним случилось?
Тору сжал лямку сумки, а щеки запылали от стыда. Отец ничего не забыл.
– Его распустили. Но…
Отец тяжело встал с дивана и подошел к Тору:
– Упрямый, весь в мать. Я буду ждать Летний фестиваль.
Впервые отец его поддержал, а не унизил. Сможет ли клуб продержаться до Летнего фестиваля? Эти ребята наиграются и уйдут, как это уже случилось однажды.
* * *Возле школьного терминала Айко ждала мама в черном деловом костюме и с миниатюрным темным клатчем. Айко приложила к дисплею терминала карточку ученика. Она остановилась возле мамы.
– Что-то случилось?
Вместо ответа мама взяла Айко за руку и тепло улыбнулась, совсем как в детстве. Тогда они часто гуляли вместе после тренировок и обсуждали предстоящие соревнования, но инцидент на Зимнем турнире забрал у Айко заботливую и добрую маму. Она стала больше работать и не обсуждала кюдо с Айко. Неужели академия Ёсано вернет мамину улыбку?
– Пообедаешь со мной?
Пусть мама говорила спокойно, но сильно сжимала руку. Их ждал непростой разговор. Айко кивнула, но страх уже заполз в душу. Так хотелось вернуться в комнату, спрятаться там от гнева мамы, прямо как в детстве. Мама повела ее прочь от школы. Спустя время они остановились возле рамменной неподалеку от школы.
В маленьком уютном заведении пахло мисо-пастой, зеленым чаем, к этому примешивался слабый запах табака. Айко не заметила в зале курящих, зато увидела нескольких учеников академии Ёсано за последними столиками, остальные посетители – офисные клерки.
Мама заняла столик неподалеку от выхода и заказала рамен у подошедшего официанта. Айко ерзала на жестком стуле и теребила край белоснежной салфетки. Юноша записал заказ, поклонился и ушел, а мама сложила руки на груди:
– Почему тебя отстранили от занятий?
Под ее строгим взглядом Айко хотелось стать невидимкой. Отпираться бесполезно, иначе навлечешь еще больший гнев, поэтому она ответила, старательно подбирая слова:
– Это чистая случайность, я нечаянно разбила статуэтку.
Мама покачала головой:
– Глупости! Ты нарушила указания Игути-сан и тренировалась одна, хотя он разработал для тебя индивидуальную программу. Мы так старались, чтобы ты поступила в элитную академию Ёсано. Не подведи меня!
Горькая обида всколыхнулась внутри Айко. Почему в случившимся мама винит только ее? Врач Игути сказал, что рука восстановилась, и Айко может вернуться в кюдо. Она просто хотела стрелять как раньше, вместе со всеми, но тренер Комаганэ не разрешил. К тому же Мику явно настроила команду против Айко, они ее не примут. Стоит ли маме об этом рассказать? Поверит ли она ей? Айко собрала волю в кулак, сжала край салфетки:
– Мама, знаешь…
Не успела Айко договорить, как у мамы зазвонил телефон. Она сразу ответила:
– Да, это я. Скоро буду.
Их время вышло, сейчас мама уйдет на работу. Айко сжала руки на коленях и выпалила на одном дыхании:
– Я боюсь, что у меня не получится.
К столу подошел официант и поставил перед Айко объемную тарелку. Легкий пряный аромат щекотал нос. Желудок одобрительно заурчал при виде еды. Мама посмотрела на часы.
– Просто следуй указаниям тренера, и все получится. На Летнем турнире ты докажешь, как они ошибались. Я верю в тебя.
Мама снова заговорила о чемпионском титуле, совсем как в средней школе. Тогда ее не волновали сомнения Айко, как и сейчас. Она не сможет победить на турнире, пока ее не примет команда, ведь кюдо не любит одиночек.
У мамы снова зазвонил телефон, она ответила коротко: «Сейчас приеду», – и обратилась к Айко:
– Пообещай мне, что будешь стараться. – Ее голос звучал вкрадчиво, как разговаривают с маленьким ребенком. – Тебе выпал шанс, так используй его!
Мама улыбнулась, в ее зеленых глазах плескалась уверенность. Айко захотелось упасть в них, завладеть хотя бы частичкой непоколебимой решимости для себя. Теплая улыбка вселяла надежду, что все может получиться, надо лишь приложить усилия. Айко тихо ответила:
– Я буду стараться.
В тарелке безнадежно остывал рамен, разбухшая лапша выглядела неаппетитно. Мама встала и положила на стол тысячейеновую купюру. С нее на Айко смотрели озеро Мотомосу и гора Фудзи.
– Я уже опаздываю на встречу. – Мама взяла клатч. – Приезжай на выходные.
Она ничего себе не заказала, потому что не собиралась с Айко обедать, а только выдать указания. Когда мама вышла на улицу, Айко встала с места, извинилась перед хозяином заведения и покинула раменную.
Прохладный ветер ласкал лицо, мимо проходили одинокие прохожие, две подружки обсуждали сериал, совсем как они с Сатокой. Подруга, наверное, еще злилась, ведь Айко не успела на автограф-сессию Нагацуки Таппэя. Когда она приехала к книжному магазину, писатель уже садился в машину, окруженный толпой, а Сатока куда-то исчезла. С тех пор они не разговаривали.
Айко открыла мессенджер LINE и написала подруге:
«Привет. Знаешь, в Ёсано есть литературный клуб, и я туда вступила. Кажется, он чем-то не нравится студсовету, но я хочу доказать, что он ошибается. Но не знаю, что сделать. Ты поможешь?»
Айко убрала телефон и побрела обратно в школу. Только Сатока может ей помочь, ведь она возглавляла книжный клуб в средней школе Минамотори.
8
У Мицуо выдалась тяжелая неделя. Он тренировался, делал уроки и дописывал главу. Хотя литературный клуб и стал уединенным местом, но Мицуо так и не рассказал, остальным, для чего вступил туда. Сначала из-за неловкости, что его высмеют, он соврал, что пишет реферат. Ему поверили, ведь он учился в элитном классе. Потом из-за страха, что его возненавидят и выгонят, он решил молчать.
Они мало походили на клуб и, казалось, держались вместе только благодаря Такэде. Она часто приходила в библиотеку, спорила с куратором Оцукой о книгах и постоянно твердила, что они станут одной командой. Мицуо верил ей, но дела в литературном клубе шли не очень гладко. Иноуэ отстранено заполняла журнал и практически ни с кем не разговаривала, кроме Ёсимуры. Библиотекарь постоянно ворчал на потерянное поколение, пил много кофе и часто спал на рабочем месте. И как его только не уволили? Впрочем, они и сами не долго продержатся, если не найдут еще одного участника. Его поисками занялся Ёсимура, он часто где-то пропадал, однако к ним пока никто не пришел. Возможно, ученики боялись Вице-президента с хмурым лицом и агрессивной аурой.
С такими безрадостными мыслями Мицуо собирался в библиотеку: сегодня их ждала грандиозная генеральная уборка, так ее назвала Такэда. Он переоделся в зеленый спортивный костюм с гербом академии Ёсано: над горой Фудзи восходило красное солнце, а слева от нее взымал вверх карп – затем поспешил в школу.
Около Главного корпуса у Мицуо завибрировал телефон, на электронную почту пришла весточка от дяди. Мицуо открыл письмо, в нем Тайко извинился, что долго не отвечал из-за работы, и в качестве извинения прислал эскизы для книги. Мицуо открыл вложение и несколько минут разглядывал грубые штрихи и нечеткие контуры будущих иллюстраций. Дяде хватило одной идеи, общего сбивчивого объяснения, чтобы сделать эскизы. Телефон слегка подрагивал в руках, а желудок скрутило в спазме. Иллюстрации и правда существуют. Это не сон. Тайко уже начал работу, поэтому Мицуо тоже следует постараться. Он подавил желание позвонить дяде, не стоит мешать ему отдыхать после тяжелой рабочей недели, поэтому написал короткое:
«Спасибо».
Затем поспешил в Главный корпус, сегодня он не станет отсиживаться в стороне. Когда Мицуо решительно вошел в фойе, то увидел около лестницы Ёсимуру в спортивном костюме, а рядом с ним белобрысого юношу в белой футболке и черных джинсах. Мицуо застыл, чутье подсказывало ему, что ребятам лучше не мешать, поэтому он затаился в проходе между шкафчиками-гэтабако. Подслушивать нехорошо, но другого не оставалось. Незнакомец сложил руки на груди:
– Тебе повезло, Кё-кун, ты был в маске, а я нет. И меня выследили те типы, чьи тачки ты разбил.
Ёсимура резко вскинул руку, схватил юношу за футболку и прошипел:
– Като-кун, ты забыл, что я пришел туда по твоей просьбе и вытащил тебя с ёкаева склада? Дружеский совет: завязывай с Обществом Полной Луны.
Тот, кого назвали Като, сбросил руку Ёсимуры и покачал головой:
– Слышал, нашли еще убитого. Великий Альянс сдает позиции. Пора выбрать правильную сторону.
Ёсимура не ответил, а развернулся в сторону Мицуо. Он поспешил отвести взгляд, но поздно: и так ясно, что он все слышал.
– Като-кун, обсудим потом. У меня дела.
Като пожал плечами и вышел на улицу. Мицуо переобулся, а в голове крутилось услышанное. Выходит, Ёсимура связан с якудза. Все знают, что Великий Альянс контролирует преступность в регионе Канто, с ним сотрудничают полиция и чиновники. Мицуо иначе представлял себе якудза: грозные мужчины с коротким вакидзаси или длинным сирайся – а теперь выясняется, что туда берут его ровесников. От этих мыслей по спине прошли мурашки.
Не успел Мицуо поставить уличную обувь в отсек шкафчика, как рядом оказался Ёсимура. Он молча прижал его к дверцам ящиков. В ясных голубых глазах плескалась ярость, и Мицуо решил, что его дни сочтены, жаль, что не получилось дописать книгу.
Ёсимура еще сильнее вдавил Мицуо в шкафчик и склонился над ухом:
– Ты ничего не слышал, Фукада-кун. Ни слова Такэда-сан!
Мицуо кивнул, и Ёсимура его отпустил. В молчании они поднялись на четвертый этаж.
* * *Айко открыла электронным ключом дверь библиотеки. Утреннее солнце затопило помещение, парты и книжные стеллажи отбрасывали тени на паркет, апрельский ветер играл с занавесками. Айко вздохнула полной грудью и медленно выдохнула. Теплое чувство разливалось в груди, и казалось – здесь и сейчас, – что все страхи ушли. Ну и пусть Мику хочет изжить ее из клуба. Ну и пусть у них самый апатичный в мире куратор. Он доверил ей ключ от библиотеки. Значит, не так безнадежен.
Не успела Айко поставить школьную сумку на ближайшую парту, как снова открылась дверь. В библиотеку ввалились злой Ёсимура и притихший Фукада.
– Фукада-кун, шевелись! – рявкнул Ёсимура.
Айко покачала головой и вздохнула. Кажется, им нужно больше времени, чтобы стать одной командой. Она подошла к ребятам:
– Утречка! – Она указала на подсобное помещение. – Давайте поторопимся!
Ёсимура прошел мимо Фукады, задев его плечом, а затем скрылся в подсобке.
– Не обращай внимания! – сказала Айко. – Пусть Ёсимура-кун грубый, но зато надежный.
Фукада кивнул и зашел в подсобное помещение, вслед за ним прошла Иноуэ, возникшая словно из воздуха. Айко не видела, когда она появилась в библиотеке.
Будущая клубная комната нагоняла тоску. Справа от двери и напротив стояли книжные стеллажи с пыльными полками. Айко чихнула от застоявшегося воздуха. Слева от входа находился небольшой диван с подушкой и одеялом, а напротив – столик с электрическим чайником и микроволновой печью. Неужели куратор Оцука использовал эту комнату как спальню? Кажется, это запрещено Уставом школы.
Иноуэ подошла к дальней стене и дернула за штору, та со скрежетом рухнула на пол. Яркий луч солнца ворвался в подсобное помещение. Теперь стало видно, что не только полки требовали уборки, но и пол: бумаги перемешивались с пылью, под стол закатилась пивная бутылка. Видимо, комнату давно не использовали.
– Так, ребята. – Айко хлопнула в ладоши. – Фукада-кун, возьмешь стеллажи возле двери, Ёсимура-кун, собери мусор. Несколько мешков есть в ведре. Мы с Иноуэ-сан займемся остальными стеллажами.
Литературный клуб принялся за работу. Фукада молча протирал книги, иногда листал некоторые из них, но потом ставил на место. Айко подошла к соседнему стеллажу. Неподалеку Ёсимура собирал бумагу и бутылки в мусорный пакет, иногда проклинал того, кто довел помещение до такого состояния. Неожиданно у него завибрировал телефон. Он вынул его из кармана спортивной куртки и резко встал, так что едва не столкнулся с Айко. Она заметила, как одноклассник изменился в лице, а в глазах появился стальной блеск.
– Сиори-тян, закончишь с уборкой, а после возвращайся в особняк.
Девушка безэмоционально подтвердила:
– Как прикажете, Ёсимура-сан.
Неужели что-то случилось? Не успела Айко спросить об этом, как Ёсимура убрал телефон и вышел из подсобного помещения. Ребята молча переглянулись и Айко бросилась за ним:
– Постой, Ёсимура-кун, а как же уборка?
* * *Кэйтаси выскочил из подсобного помещения, ему след кричала Такэда, однако он не слышал ее. В сознании крутилось сообщение от вакагасиры Иноуэ:
«Оябуна ранили. Неизвестного уже ищут. Жди. За тобой приеду. Иноуэ».
Около парт его догнала одноклассница и схватила за рукав:
– Подожди, Ёсимура-кун! Объясни, что происходит!
Кэйтаси вырвал руку из ее хватки, так что ткань с треском натянулась. Такэда не последовала за ним, поэтому он выскочил в коридор. Чувство вины перед ней затмевали переживания за отца.
Его ранили в офисе Великого Альянса, ведь они всегда проводили собрание оябунов в первую субботу апреля. Чем и воспользовался неизвестный, а потом скрылся, обойдя полицейские патрули и клановые отряды.
«Слышал, нашли еще убитого. Великий Альянс сдает позиции. Пора выбрать правильную сторону».
Неужели какая-то банда может противостоять Альянсу? Ненависть закипала внутри Кэйтаси, заставляя его двигаться. Он пронесся по лестнице на первый этаж и остановился лишь у гэтабако. Он пнул по нижнему, и тупая боль запульсировала в ноге. Почему нужно ждать, пока вакагасира Иноуэ его заберет? Что, если отцу станет хуже? Пусть врачи вовремя окажут помощь и не позволят ему умереть, как дали маме.
«Если отец умрет, то ты станешь оябуном!» – мысль пронеслась в голове, как взмах клинка.
Школьный двор пустовал, только у терминала спал охранник. Похоже, что ученики разъехались по домам, а в школе остались только фанатичные спортсмены или те, кому некуда податься. Академию Ёсано плотным кольцом окружали клены, они надежно скрывали школу от посторонних глаз, там же могли притаиться те типы, что выследили Като. Кэйтаси поежился. Пусть он предусмотрительно надел лисью маску – вот только скрывался не от бандитов, а от гнева отца, – но все же нехорошее предчувствие расползлось холодными мурашками по спине.
Общество Полной Луны дало Като невыполнимое задание, вот он и попался. Друг не смог бы выбраться с того склада – это Кэйтаси сразу понял, когда пришел на место. Он заглянул внутрь через небольшое окно, десяток верзил с оружием окружили Като и его банду. Десять против пятерых – дерьмовый расклад. Поэтому Кэйтаси туда не сунулся, но и медлить было нельзя. Сначала он скрыл лицо лисьей маской, что купил в лотке. Там были и другие, но Кэйтаси почувствовал, что нужно взять именно эту, словно она манила его к себе. Он огляделся по сторонам и заметил неподалеку белоснежную «Хонду» и красный «Лексус» LC500. План мгновенно выстроился в голове. Кэйтаси поднял железяку, что валялась в куче мусора, и подошел к машинам. Громкий лязг и звон разбитого стекла переплетались с ревом сигнализации. Кэйтаси с арматурой в руках нырнул в тень здания около склада. Быстро подтянулся на его крышу, затем импровизированным оружием разбил окно и ввалился на склад.
Кэйтаси подскочил к Като и перерезал веревки перочинным ножом, что позаимствовал у неудавшегося насильника. Бандиты уже выбежали на улицу и что-то кричали про погубленные машины. Ребята выбрались со склада через окно, но Като замешкался. Обратно вернулся мужик с татуировками на руках и шее. Кэйтаси удивленно наклонил голову – Общество послало друга к якудза – и шикнул на него:
– Придурок! Он убьет тебя!
Като сложил руки перед собой в знак просьбы:
– Это у него нужно забрать конверт для Общества Луны.
Кэйтаси молча вытолкал друга на улицу через окно и последовал за ним. В спину им сыпались проклятья. Ребята тем временем выбрались со склада и растворились на узких переулках Икэбукуро. И теперь Като ищет кто-то из них. Он сам виноват, что не подумал о безопасности, а вот Кэйтаси вряд ли те бандиты найдут.
Он спустился по лестнице Главного корпуса академии Ёсано и увидел справа от здания стенд с объявлениями. Там среди прочих листовок висел плакат литературного клуба, верхний край отклеился, закрывая содержание. Наверное, его разместила Такэда, перед тем как прийти в библиотеку. Да только напрасно, теперь никто не прочитает объявление, а им нужен пятый участник, иначе клуб закроют. Кэйтаси остановился возле плаката и достал из кармана пачку лейкопластырей – старая привычка с тех времен, когда он жил у родственников под Киото – и приклеил верхние края плаката. Внезапно Кэйтаси ощутил мощный толчок, он эхом разносился по телу. Снова. И еще. Невидимая пульсация сотрясала территорию школы, словно кто-то взывал к нему, как тогда в квартале Икэбукуро.
«Человечек попал в беду… Ай-яй-яй!»
Шепот звучал прямо в голове, а тело било в ознобе, мощные толчки буквально подталкивали Кэйтаси в сторону аллеи додзё.
«Слабый… Жалкий… Глупый человек!»
Голос затих, но голову сжали невидимые тиски, так что Кэйтаси не мог ни о чем думать, кроме толчков. Ему нужно ждать вакагасиру, однако нельзя оставить человека в беде. Тогда он случайно нашел Такэду, может, и в элитной академии кому-то требовалась помощь. Кэйтаси сжал виски пальцами и побрел в сторону аллеи додзё. Если это не ёкаевая галлюцинация, то лучше разобраться с этим поскорее.
* * *После того, как Ёсимура их бросил, в подсобку вернулась возбужденная Такэда, она принялась яростно сметать пыль с книжных полок. Иноуэ убрала оставшийся мусор, она не выглядела недовольной или расстроенной, что ее оставили одну.
Мицуо украдкой следил за Иноуэ, но всегда отводил взгляд, когда она смотрела на него, нет, в его сторону. Вряд ли такая красивая девушка заинтересуется им. В средней школе он не пользовался популярностью, да что там, с ним даже не разговаривали, считали заносчивым богатеем. Он мог их переубедить, но не стал, все равно не получилось бы зависать у игровых автоматов или ходить в пиццерию. Все свободное время от тренировок он проводил в дядиной галерее, где наблюдал за его работой или сочинял первые рассказы. Уже тогда Мицуо понял, что ему не хочется обсуждать со сверстниками аниме или спортивные передачи. Его тянуло к дяде Тайко и к таинственному миру искусства, поэтому Мицуо все дальше отдалялся от одноклассников. Возможно, они избегали его, так как чувствовали в нем чужака. Теперь он нашел свое место.
Мицуо вытер капли пота со лба и сел на диван. Они успели навести порядок в клубной комнате всего лишь за два часа. Теперь Президент студсовета не найдет к чему придраться. Правда, им не хватало стола, за которым они будут собираться и куда можно поставить ноутбук. Около дивана остановилась Такэда.
Она довольно улыбалась, ее волосы отливали огнем в лучах солнца, а глаза горели азартом. Мицуо хотел спросить, почему она вступила в клуб, ведь в ее школьном профиле указано, что она занимается кюдо. Кажется, у их Президента есть свои секреты.
– Хорошая работа, Иноуэ-сан, Фукада-кун. – Она поднял вверх большой палец. – У меня встреча. Не забудьте отнести инвентарь к завхозу.
Мицуо только и успел кивнуть, как Такэда покинула подсобное помещение, а чуть позже хлопнула дверь. Иноуэ молча собирала разбросанные тряпки и швабры, и Мицуо поспешил ей помочь. Отчего-то рядом с ней он чувствовал себя неловко, щеки горели, а предметы падали из рук. Наверное, потому что он раньше не оставался с девушками наедине. В кэндодзё, куда он ходил в средней школе, занимались только юноши. Наверное, нужно что-то сказать, но слова потерялись, а мысли мотало, как тренировочный клинок синай[51] в неопытных руках. Поэтому Мицуо быстро собрал в пустое ведро тряпки и швабры и выскочил из подсобного помещения.
За окном солнце спряталось за высокими зданиями додзё, а парты отбрасывали длинные тени. Вслед за ним вышла Иноуэ, она молча прошла мимо парт и скрылась в коридоре. Вместе они спустились на первый этаж, переобулись и вышли на школьный двор. Возле терминала спал охранник. Он склонил голову к груди, а на коленях лежала тонкая книжка.