Экзотеррика. Роботы Предтеч
– Пешком добирался? – пошутил Зеррин.
Ксенолог растянул узкие губы в усмешке.
– Боялся опоздать.
– Поехали. – Встретивший его секретарь Союза археологов направился к двери офиса.
– К-куда? – опешил гость.
– Нас ждут, – не стал объяснять Зеррин. – В одно приятное местечко.
– Но если меня зафиксирует ваша фейсикатура… – заикнулся Рома, имея в виду систему фейсконтроля Турции.
– Уже зафиксировала, – спокойно сказал Зеррин. – И сделала запросы в ваши собственные институты правопорядка. Надеюсь, ты не замешан в политике или в каких-то грязных делишках?
– Замешан, – обиделся Рома. – Раз тебе позвонил.
Зеррин рассмеялся, оценив шутку.
У здания СКАЕ их ждал тот же флайт, который доставил Германовича к метро, и в нём уже сидел пассажир.
– Шон Адамс, – представил его Зеррин. – Наш советник.
Рома неловко поклонился, медля.
– Куда мы всё-таки летим?
– Познакомим тебя с нужными людьми.
Рома напрягся. Идея продать координаты Крепости Союзу архитекторов перестала казаться правильной. Но вслух он ничего не сказал, только мимолётно порадовался, что не доложил Зеррину точное местоположение предполагаемой военной базы Древних.
Летели всего несколько минут в полном молчании.
Флайт доставил всех пассажиров к площади с пятнадцатиметровой статуей президента Турции начала двадцать первого века, и от стоянки они шли к трёхзубому «минарету», прятавшемуся среди ухоженного парка, пешком.
В сверкающем фарфором и металлом холле здания их встретил молодой парнишка с ястребиным личиком, в котором угадывался функциональный служитель, довёз в кабине лифта без стен на самый верх здания и бесшумно испарился, доказывая, что он видеофантом. Судя по отсутствию живой охраны, здание внутри и снаружи охранял комплекс криптозащиты, и снова у Ромы мелькнула мысль, что напрасно он согласился лететь в Анкару.
Коридор на семнадцатом этаже опоясывал центральный зуб строения, по нему гуляли лёгкие сквознячки с запахами сандалового дерева, и ни одной души здесь гости не увидели. Белая дверь в глубокой нише скользнула в сторону, Зеррин отступил, пропуская дешифровщика Реестра вперёд. Рома вошёл.
Рабочим модулем или кабинетом назвать это помещение было нельзя, скорее – дворцовым залом. Интерьер был роскошен, полон старинной мебели, драгоценных панно, скульптур, чаш и картин. Форма зала напоминала схематическое изображение сердца, и там, где сходились два его «предсердия», стоял стол из лоснящегося золотом дерева, вероятно эвкалипта, а за ним массивный резной трон – тоже из дерева. Однако всё это великолепие оказалось бутафорией, вернее, иллюзией технологического цифранжа. Стоило гостю сделать шаг, и безумно дорогой интерьер пропал как по мановению волшебной палочки. Появились обычные узорчатые стены с панорамным окном, делового вида подковообразный стол, кресло за ним и кольцо из таких же кресел напротив. Обстановку помещения украшали две прозрачные подставки с фигурками древних космических кораблей, рога вириала, виртуальная глыба включённого виома с изображением звёздных скоплений и стеклянная с виду подставка посреди с круглой чашевидной столешницей, в которой лежал некий предмет сложной фрактальной формы, обвитый колючими спиральками.
Рома сглотнул. Предмет был ему знаком по многочисленным передачам ТиВи. Он представлял собой изделие древних жителей галактики Андромеды из необычайно тяжёлого и дорогого металла – россия, так называемого острова стабильности таблицы Менделеева, зауранового элемента с порядковым номером 124. Открыли металл, являющийся нерадиоактивным, русские учёные из Курчатовского ядерного центра в две тысячи сто шестом году. Удалось синтезировать всего одну сотую миллиграмма. Но одна из недавних экспедиций частной американской космоархеологической компании «Астрокрот» к Андромеде нашла почти полностью разрушенную базу древних рептилоидов и вывезла на Землю все найденные артефакты. Разумеется, в музеи они так и не попали. Как одно из изделий оказалось в кабинете ЧАК «Осман», можно только догадываться. Стоимость его должна была быть умопомрачительной, если вообще не бесценной.
Кто-то вышел из-за стоечек слева и справа от стола, прозвучал чей-то голос, и Рома очнулся:
– Извините ради всего хорошего…
– Нравится? – спросил один из появившихся мужчин, одетый во всё чёрное и серебристое. Он был высок, худ, волосы – чёрные нити в серебре (вряд ли это была седина) – взбиты коконом, а на тёмном, не загорелом, а именно тёмном, словно запыленном лице сверкали льдом прозрачные глаза.
– Располагайтесь, – произнёс второй мужчина, оказавшийся почти полной копией первого. Только он был ещё выше и носил другую причёску – в виде тяжёлого узла на затылке.
– Э-э…
Чёрно-серебристые переглянулись с улыбками.
– Садись, Рома, – подтолкнул его Зеррин.
К гостю скользнуло кресло, и он рухнул в него, как в ковш. Зеррин сел рядом, Шон Адамс чуть сзади. Хозяева остались стоять.
– Рассказывайте.
– Я хотел бы сначала… э-э… с кем имею честь?
– Эрл Алилайя Гюлербей, – назвал себя первый «близнец». – Можете называть меня просто Али.
– Владелец ЧАК «Осман», – добавил Зеррин многозначительно.
Рома вспотел, хотел привстать, но не смог, кресло удержало его.
– Эрл Фаттах Гюлербей, – кивнул на соседа хозяин ЧАК.
– Совладелец компании, – добавил Зеррин.
– Итак, что вы хотели нам предложить?
– Не вам, – вырвалось у Германовича, о чём он мгновенно пожалел. – Извините, так получилось… я сомневался… хотел просто… э-э…
По губам обоих Гюлербеев скользнули снисходительные усмешки.
– Продать секретные сведения, – без улыбки, но весело закончил Али.
– Понимаете, я думал…
– Мы понимаем. Вы привезли какие-нибудь материалы для ознакомления?
– Н-нет, я не рассчитывал… к тому же из Центра невозможно что-либо вынести, проверяются все чипы… хотелось бы сначала обсудить…
– Обсудить можно только озвученное предложение. Если у вас с собой ничего нет…
– У него хорошая память, – буркнул Зеррин.
– Не жалуюсь, – криво улыбнулся Рома, хотя и не понял, к чему это было сказано.
– Хорошо, – кивнул Али, – можно будет легко скачать контент. Расскажите в общих чертах.
Рома поёрзал в чересчур удобном кресле, переживая панику, которая на удивление быстро улеглась, и он рассказал всё, что выяснил сам, изучая созвездие Павлина.
Рассказ занял около десяти минут, после чего в кабинете владельцев ЧАК установилась прозрачная мерцающая тишина. Братья принялись расхаживать по квадратам бело-красного пола, переглядываясь, словно вели мысленный разговор, потом снова встали перед докладчиком.
– Кажется, это то, что нам нужно, – задумчиво проговорил Фаттах. – Однако не мешает убедиться.
Серебристоголовый Алилайя отошёл к столу, сказал по-турецки:
– Ахмат, новостей из РЦЦ нет?
– Тихо, – раздался в ответ гнусавый голос.
– Никаких открытий? Никаких обсуждений?
– Час назад Меньшиков доложил директору РЦЦ об открытии экзота в «замолочной» Стене. Это пока всё.
Рома вытаращил глаза:
– Вы… следите… за нашим институтом?!
Алилайя Гюлербей изобразил пренебрежительную усмешку:
– Мы следим за всеми важными институтами по всей Солнечной системе. Шон, Зеррин, проводите нашего замечательного гостя в бебибокс.
Советник ЧАК и секретарь Союза архитекторов послушно встали.
– Идём, Роман, – сказал Зеррин.
– К-куда? – испугался ксенолингвист. – Зачем?!
– Не переживай, мы только запишем кое-какие дополнительные данные.
– Но я всё сказал…
– Процедура не займёт больше пяти минут. Потом мы отправим тебя домой.
– А переговоры? Обсудить условия…
– Подумаем, спешить некуда.
Зеррин помог Роме встать и вместе с Шоном вывел его из кабинета владельцев ЧАК.
Оставшиеся вдвоём братья проводили их глазами, подошли к столу.
Картина звёздного неба в глубине виома изменилась: на мгновение он стал чёрным, затем россыпь звёзд появилась вновь, хотя рисунок созвездий был уже иным.
– Квадрант Павлина, – проговорил кванк на турецком языке.
– Приблизь район скопления NGC6752.
Звёзды ринулись потоками на зрителей, словно виом показывал прыжок корабля в космос. Мигающее золотом и янтарём пятнышко светящейся пыли в центре провала превратилось в звёздный шар. Звёзд в нём разного цвета было много, и все казались абсолютно одинаковыми.
– Ничего не вижу, – сказал Фаттах озабоченно.
– Красная звезда почти в центре. Этот русский назвал её класс – М6А. А прямо за ней едва видны ещё несколько.
– Не вижу, – повторил брат.
– Поэтому скоплением никто всерьёз не занимался. Во-первых, оно близко, а все ринулись на поиски Крепостей в другие галактики. Во-вторых, этот дурачок не сразу обратил внимание на подсказку Реестра.
– Что будем с ним делать?
– Стандартная процедура. Скачаем память, сотрём весь мусор, беседу с нами и отправим обратно, пусть себе спокойно работает.
– Долго скрывать находку от начальства и коллег он не сможет.
– Поэтому нам следует срочно слать к Павлину археодесант.
– Но все наши транспортники за пределами Системы.
– Попросим у…
– Китайцев?
– Только не у китайцев, эти драконы мгновенно поймут свою выгоду и залупят такую цену, что не будет смысла туда лететь.
– Тогда придётся снова договариваться с канадцами или австралийцами.
– Могу предложить вариант получше: «Великий Лях».
Фаттах невольно фыркнул.
– Ты имеешь в виду наших… конкурентов?
Алилайя бархатисто рассмеялся.
Речь действительно шла о конкурирующей с «Османом» частной археологической компании, созданной польско-украинской Унией пару лет назад. Турецкая ЧАК, в общем-то, не являлась образцом морали и этики, будучи организацией, чьи десанты обследовали не только планеты Солнечной системы и ближнего космоса, заботясь о сохранности раритетов. Но «Великий Лях» отличался особой жестокостью по отношению к жизни вне Земли и практически не оставлял следов от памятников древних цивилизаций. Найденные компанией артефакты потом всплывали в продаже по тёмному Интернету и в музеи не попадали.
– Вряд ли пан Анджей согласится, – скептически заметил Фаттах, имея в виду владельца ЧАК Анджея Ковальского, бывшего капитана спецназа польской косморазведки.
– Если предложить ему хороший процент – согласится.
– Потребует не меньше, чем те же китайцы.
– Договоримся.
Фаттах в задумчивости прошёлся по кабинету, поглядывая на виом. Звезда в его центре завораживала, помаргивая жёлтым и сиреневым ореолом.
– Странно всё-таки, что никто до сих пор не обратил внимания на этот шарик.
– Этому лингвисту просто повезло.
– Хорошо, будь по-твоему, давай попытаемся опередить всех.
Дверь бесшумно отворилась, в помещение вошёл Шон Адамс.
Братья повернулись к нему.
– Скачали, – сказал он. – Информации много, и, похоже, в Павлине действительно никто пока не копался. А звезда эта скрывает за собой не одну, а целое ожерелье звёзд, как минимум шесть-семь. Почти все – коричневые карлики. Рома нам не всё выложил, когда делал предложение, но в памяти всё есть. Зеррин отправляет его домой.
– Он ничего не будет помнить?
– Ничего! – твёрдо произнёс советник.
– Звони Анджею, – повернулся Фаттах к брату.
Алилайя сел за стол.
Глава 4. Золотая сфера
Кто-то просыпал на пол горсть стеклянных шариков, и Антон проснулся.
– Семь ноль-ноль, – раздался в голове мягкий голос Беса. – Рекомендую пятиминутную прогулку по берёзовому лесу.
– Спасибо, благодетель, – проворчал космолётчик, переворачиваясь на спину. – Обстановка?
– Уровень «дельта-два», спокойная, – ответил искин каюты по имени Бес.
– Дай картинку.
Стены каютного бокса: три на три и на два с половиной, стандартный объём, но вполне приличный для «Поиска», корвета класса «Ураган», способного преодолевать межгалактические пространства, – растаяли.
«Поиск» в данный момент шёл над Золотой Сферой на высоте ста пятидесяти километров, наматывая круги через северный и южный полюса. Светило планеты, красный гигант спектрального класса М9, не имеющий собственного названия, только номер в каталоге 166 Индейца, пряталось «за спиной» второй по яркости звезды этого созвездия – беты Индейца, располагавшейся на расстоянии одиннадцати тысяч световых лет от Солнца. Оно освещало ровно половину диска Золотой Сферы и выглядело угрюмым глазом в обрамлении «ресниц» – пылевых струй багрового и розового цвета. Планета, названная Золотой Сферой из-за того, что была сплошь покрыта песками и сверкала золотом, вращалась от звезды всего в шестидесяти миллионах километров, но из-за пылевых образований – следов взорванной во время войны первой планеты – света от красного карлика получала мало, отчего казалось, что она погружена в вечные сумерки.
Вспомнилась расшифровка Реестра Мёртвой Руки, упоминавшего этот район Галактики как предполагаемый адрес одной из цивилизаций Млечного Пути. Именно благодаря этому открытию «Поиск» и оказался в созвездии, на краю Рукава Индейца, обнаружив систему дальше по вектору вглубь созвездия на расстоянии тысячи световых лет от указанного в Реестре местоположения.
Текст расшифрованного сообщения гласил:
Звезда: расстояние – 3,3 килопарсека, тэта – ноль ноль градусов, ноль восемь минут, сорок четыре галактических секунд, фи – сто шестьдесят градусов, восемнадцать минут, восемнадцать секунд, класс М9, масса – три сол.
Планета: вторая, удаление – 2,2 на десять в тринадцатой сантиметра, масса – 1,12 зем., радиус – 7 на 10 в девятой сантиметров.
Биология: С, О, Si, Br, Fe, силикатная минерализация, фотохимические автотрофы, генезис неизвестен.
Геномы: фрагментарные силикоборы, комковатые плотные объекты в шубе оксидов кремния.
Тип цивилизации: 2,6 Агр.
Технологии: предположительно обработка твёрдых пород ядра, транспортные локализации.
Культура: миноритарная, постъязыковая, нестадная, индивидоориентированная.
Сведения о военном потенциале отсутствуют.
– Отсутствуют, – вслух повторил Антон, обшаривая взглядом золотой серп планеты под кораблём. – Ну и где же вы прячетесь, «фрагментарные силикоборы комковатого вида»?
Он поколебался немного перед дверцей физиотерапевтического бокса, вмещавшего бытовой отсек и тренировочный комплекс. Глыба неплохо развитых, хотя и не чересчур, мышц, рост метр девяносто, вес восемьдесят три, волосы высоким серебристым ёжиком (любимый цвет наряду с тёмно-синим), нос чисто славянского типа (малая родина – Брест), глаза тоже серые, но с фиолетовым ободком, не урод и не красавец, стандарт по модным нынче меркам «вирттела». Тридцать лет, майор службы специальных операций Центра экспериментального оперирования в космосе (ЦЭОК). Ничего не упустил? Ах да, не женат и не помолвлен, и ни одной кандидатуры на горизонте, не считая Дарьи. Да, и ещё – командир группы спецназа на борту корвета «Поиск». Теперь всё.
Усмехнувшись, он вошёл в бокс и принялся разминать суплес: приседать, бегать с виртуальным сопровождением и беговой дорожкой и заниматься дрыгоножеством и рукомашеством. Так примерно описывали зарядку любимые в детстве писатели.
Бежал и вспоминал, с чего всё началось.
Реестр Мёртвой Руки попал к исследователям в июне этого года, после того как материалы доставил на Землю Вестник Апокалипсиса с планеты-бублика по имени Копун. С тех пор этими записями, содержащимися в виде «свёрнутой квантово-информационной улитки», занимались дешифровщики Российского Цифрового Центра, разрабатывающие рекомендации для ксенологов и коммуникаторов программы для контакта с внеземными цивилизациями. Результаты этого процесса начали появляться уже через месяц, когда были открыты следы исчезнувших в войне рас как в родной галактике, так и далеко за её пределами. Косморазведчики обнаружили даже две тюрьмы боевых роботов, названных джиннами и моллюскорами, а также постройки Предтеч и удивительных рептилий, «родичей землян» – Драконов Смерти, ещё пятьдесят миллионов лет назад заселявших Землю, Солнечную систему, а также построивших в Ланиакее Замок Драконов – портал в тёмную Вселенную.
Потом Копун и первоисследователи баз, российские парни и девушки, разбрелись по разным объектам: Антон сам провожал Волкова и Забавную в Ланиакею, хотя не знал, куда делся Вестник. А в космос отправились не только учёные, но и любители наживы, «чёрные копатели». И мир снова ощутил порыв ледяного ветра угроз: любая находка «роботов судного дня» и вообще других боевых систем могла породить новую вселенскую войну. Во всяком случае, инцидент с Куртом Шнайдером, обуздавшим гигантского робота с водяной планеты-капли, показал, насколько страшной может стать война с дронами, управляемыми нечеловеческим искусственным интеллектом. Основания же для этого страха были.
Физик-универсалист Шапиро, глубоко погрузившийся в анализ возникших проблем, утверждал, что в нашей Вселенной разумная жизнь появилась именно в результате эволюции хищников, признающих только конкуренцию во всех ужасающих видах. Уцелевшие после войны цивилизации, да и появившиеся позже, человеческая к примеру, тоже были потоками хищнических этносов, и финал их противостояний не мог закончиться ничем, кроме новой войны. Потому что вся история Разума во Вселенной человека являлась историей войн. Как говорил ещё один исследователь, Архип Лог-Логин, включённый в состав научной группы корвета, ученик Всеволода Шапиро, цивилизации насилия и агрессии просто не доживают до эпохи мудрости, истребляя друг друга. И он же удивлялся перед слушателями его разглагольствований: что такое заложено в нашей расе, что всегда увлекает нас на путь разрушения и гибели? Ответов было множество, но все они сводились к тому, что разум будет поедать и уничтожать себе подобных беспрестанно, повинуясь чудовищному наследию хищной крови предков, и мечты многих людей о мудрых властелинах космоса никогда не будут осуществимы.
Антон в душе склонялся к мнению Шапиро, но считал, что шанс уцелеть у человеческой расы есть, ибо тот же Всеволод и сам был оптимистом, говоря, что шанс этот жив потому, что только человек во всём космосе умеет любить и сострадать, получая в обмен право жить.
Ровно в половине восьмого (по относительному бортовому времени, естественно) он отправился в кафе-камбуз корвета, занимавший отдельный отсек на второй палубе.
В зале кафе-модуля сидело всего трое космолётчиков. Двое – из группы Антона: капитан Щёголев Вася, уравновешенный, невозмутимый при любых обстоятельствах, кареглазый, плотный, массивный, и майор Ника Коренева, не уступавшая Васе в невозмутимости, зеленоглазая, с грубоватыми мужскими чертами лица, которые скрашивал рисунок полных губ. Компанию им составлял молодой оператор технических систем корвета Никита Чуприна, которому нравилась Ника.
Корвет находился в походе всего четыре дня, но уже стало заметно, что двадцатишестилетний оператор очарован майором спецназа, несмотря на разницу в возрасте: Кореневой исполнилось тридцать пять. Впрочем, возраст в нынешние времена не имел особого значения для личностных отношений что на Земле, что в космосе и не препятствовал созданию брачных пар, хотя связывали себя узами брака немногие почитатели традиций. Да и те в основном населяли Россию и юг Азии.
Антон присоединился к троице и послушал, о чём они говорят, пока исполнялся его заказ: кофе, салат, бутеры с сыром, яйцо «в мешочек». Собеседники же спорили. Увлекающийся историей войн Никита отстаивал идею генетического наследия, заставляющего воевать всех со всеми, как людей во все эпохи становления цивилизации, так и жителей других миров. При этом он опирался на высказывания земных философов, утверждающих, что только биохимия даёт столько связей между нейроструктурами мозга, которые и порождают разум. Подчинённые Антона репликами подначивали члена экипажа, но старались не обижать. В конце концов сошлись на том, что при всей мягкости и внешней беззащитности человека как носителя разума человеческая раса, предками которой якобы были земные драконы смерти, не менее жестока, чем завоеватели Вселенной, угробившие большинство цивилизаций пятьдесят миллионов лет назад.
– А может быть, – добавила Ника, – мы по сравнению с негуманами даже более жестоки, чем наши предки.
– Командир! – воскликнул Никита. – Вы тоже такого мнения?! Не верите в изначальную порядочность человека?!
– Я верю в факты, – улыбнулся майор. – Тысячи развитых цивилизаций погибли ещё до того, как началась вселенская война, и даже до того, как наши предки затеяли новую. И если кому-нибудь из наших нынешних соотечественников удастся найти боевых роботов, разразится очередная война. А останемся ли мы, как ты говоришь, носители порядочности, живы, зависит в том числе и от наших поисков.
– Да ладно вам! – Никита разочарованно откинулся на спинку стула. – Вы опять уходите от прямого ответа.
– Я исхожу из того, что есть, – пожал плечами Антон. – И мне нравится идея нашего уважаемого академика…
– Глумника! – расплылся в ухмылке Никита.
Антон погрозил ему пальцем:
– Не вздумай назвать его так в разговоре.
– А что я сказал? Главный умник – глумник, ничего оскорбительного.
– Шутник, – покачала головой Ника.
– Понял! – вытянул вперед ладони оператор, виновато посмотрел на Антона. – Извини, что перебил. Ты говорил об идее гл… Архипа.
– Он говорил, что по сравнению со многими другими видами разума чисто интеллектуального плана мы являемся носителями высшей формы развития Вселенной – эмоциональной сферы, и только это даёт нам шанс уцелеть.
– К сожалению, – с этим возгласом в зал вошёл одетый в серо-голубой кокос[6] улыбающийся молодой человек, которого Антон назвал академиком, а Никита глумником.
Архипу Лог-Логину исполнилось двадцать восемь лет. Он был высок, строен, обладал изящными манерами «интеллигента до мозга костей» и благодаря гордой осанке, мягкой улыбчивости и, бесспорно, впечатляющему взгляду сияющих голубых глаз нравился всему женскому коллективу экспедиции. Несмотря на молодость, уважали его мнение и старшие коллеги, и весь экипаж корвета, ибо мало того, что он перенял манеру беседовать своего учителя Всеволода Шапиро – мягкую, без тени снисходительности и тем более всезнайства, – но и практически всегда и во всех спорах оказывался прав. Поэтому не стоило удивляться, что руководство РКС доверило ему управление научной группой. Учился он в Дальневосточном универе, потом в Калининграде и имел докторскую степень ксеноархитектора и ксенолингвиста.
– Это не моя идея, товарищ Лихов, – продолжил Архип, проходя к столику с разговаривающими.
– Садись! – вскочил Никита, обращавшийся к учёному на «ты».
– Секунду. – Архип поднял голову. – Стоум, будь добр, дай обзор.
Кванк корвета не ответил, но мерцающие янтарной икрой стены кафе-модуля исчезли, и сидящие в зале оказались в космосе над золотым серпом планеты. Светило системы чуть сместилось вправо за те полчаса, что Антон потратил в каюте, и площадь видимой части Золотой Сферы увеличилась. Хотя новых деталей на ней не прибавилось.
– Что вы видите? – продолжил гость.
Замолчавшие собеседники оживились.
– Пустыня, – скривил губы Никита. – И ничего похожего на базу. Реестр послал нас по неверному адресу.
– Здесь какая-то нестыковка, – предположил Щёголев. – Реестр не может ошибаться. Цивилизация в этой системе была, но не на второй планете, а на первой, которая взорвана и представляет собой кольцо пыли. Мы просто прибыли сюда слишком поздно.
– Ага, ровно на пятьдесят миллионов лет позже! – фыркнул Никита.
– Я имел в виду не количество лет.
– Вы правы, Василий, – кивнул Архип. – По первому впечатлению так оно и было. Враг сначала уничтожил метрополию, потом прошёлся по другим планетам системы и довершил разрушение. А так как вторая планета, наша Золотая Сфера, была покрыта песками, уничтожать вроде бы было нечего, и её не тронули. Но в Реестре упоминается даже тип цивилизации и вид разумных обитателей.
– Комковатые фрагменты? – рассмеялся оператор. – Под это определение подходят даже камни.
– Плотные объекты в шубе оксидов кремния.
– Однако на планете нет ничего похожего на плотные объекты! Ни гор, ни скал, ни сооружений!
– На песке – да, а внутри?
Взоры присутствующих вновь потянулись к серпу Золотой Сферы.
– Мы зондировали… – неуверенно сказал оператор.
– Выборочно. А надо просканировать все пески. Особенно там, где мы обнаружили Змиевы Валы.
Наступило молчание.
Змиевыми Валами космолётчики назвали странные выпуклые вздутия над дюнами, образующие узор, напоминающий не то ходы червей-древоточцев, не то рисунок вен на руках человека. Эти сети, каждая высотой до полусотни метров, тянулись вдоль экватора и кое-где ответвлялись к полюсам. Но никаких ходов в них сканеры корвета и армии его дронов не нашли.