Сестра ночи

Глава 7

Я сидела за туалетным столиком, расчесывала волосы и заплетала их в обычную косичку.

– Прошлой ночью мы с Аарвандом говорили о гримуаре.

Эме перестала напевать себе под нос.

– Ты была у Аарванда?

– А что, это так трудно себе представить? В конце концов ты тоже каждую ночь бываешь у Калеба.

Она почесала шею:

– Но я думала…

Маэль, которая расхаживала по комнате в одном нижнем белье, перебила ее:

– Эти двое очень романтично пили молоко на кухне.

Теперь Эме вытаращилась еще более недоверчиво:

– О чем вы говорили? Об Эзре?

– Нет. – Об Эзре я больше не разговаривала. Ни с кем, а если думала о нем, то получалась сбивающая с толку смесь из скорби, раскаяния и грусти. Поэтому я старалась этого даже не делать. – Как я уже сказала, о гримуаре и о том, почему папа взял эту книгу с собой в Гламорган. Когда я ее нашла, она со мной заговорила. Назвала меня «Сестрой звезд».

Маэль прищурилась:

– Никогда не слышала, чтобы гримуары умели разговаривать.

Я лишь пожала плечами:

– Книга была заперта с помощью колдовской печати и открылась мне. Она сказала: «Одна из трех нашла меня».

– Почему ты рассказываешь об этом только сейчас? – спросила Эме. – Мы уже давно должны были все знать.

– Я больше об этом не вспоминала, – призналась я. – Но прошлой ночью Аарванд предположил, что это может что-то значить, и нам надо спросить книгу, нет ли у нее для нас послания.

– А он не хотел, чтобы ты спросила ее сразу? – В словах Маэль сквозил такой же скепсис, что тогда почувствовала и я сама.

– Скорее всего, но он согласился с тем, что, о чем бы ни сообщила книга, я хочу услышать это в вашем присутствии.

– М-да. – Маэль поднялась и натянула свитер поверх майки. – Наверное, для князя это было весьма непривычно. – Из-под слоя шерстяной ткани ее голос звучал приглушенно. Только когда она высунула голову, я снова разобрала, что она говорила. – Уверена, мало кто из женщин не поддается его шарму.

– Речь не о его шарме, – одернула я сестру.

– Давайте ее спросим. – Маэль проигнорировала мою последнюю фразу, застегнула на боку разноцветную юбку и сунула ноги в ботинки «Доктор Мартинс». – А потом позавтракаем, и я поеду домой. У меня еще куча дел.

– Ты должна рассказать Эйдену и Аарванду о действии противоядия. Нам понадобится эта штука, прежде чем отправимся на Керис. Судя по тому, что ты уже несколько дней не пускаешь нас домой, я делаю вывод, что ты достаточно далеко продвинулась.

Маэль поджала губы, и я поначалу решила, что она ничего не ответит.

– Я на правильном пути и думаю, что у меня получится.

Эме погладила ее по руке:

– Я рада, что ты не сдалась. Я знала, что ты справишься.

– А я рада, что вы промыли мне мозги. Одна я бы уже все бросила.

– За некоторые вещи стоит бороться. – Эме пристально посмотрела на нее. – Твое нетерпение частенько доводило бабушку до белого каления.

Маэль криво улыбнулась:

– Знаю, и мне очень жаль.

– Регулюс напал на Анни Мю. Помните? Калеб рассказывал, что их князь – дракон удачи.

Эме зажала себе рот рукой:

– Мы с Яваном познакомились в Коралисе, я вам уже говорила. Это ужасно. Регулюс взял его в плен?

– Да, и кроме того, Аарванд сказал, что благодаря Монетам изобилия у Регулюса теперь неисчерпаемый запас самария.

Маэль резко втянула в себя воздух и села на кровать.

– Что, прости? – почти беззвучно выдохнула она.

Я кивнула:

– Ему больше не нужны шахты. И это моя вина. Я принесла ему Монеты изобилия. А они оказались куда более страшным оружием, чем Вуаль забвения.

Эме подошла, встала у меня за спиной и положила руки мне на плечи.

– Не смей себя винить. Ты пыталась нас спасти, и у тебя не было другого выбора. Арианрод не следовало тебе их отдавать.

Но она отдала.

– Я понимаю, – вновь обратилась я к Маэль, – что ты хочешь подождать, но подумай о том, чтобы поделиться хотя бы с Эйденом и Аарвандом. Немного надежды не повредит. Мне не хотелось делать это у тебя за спиной. – Потом я шагнула к столу, где вчера ночью оставила гримуар.

– Дайте мне еще пару дней, – негромко попросила Маэль. – Тогда я смогу точно сказать, получилась ли основная смесь, и заготовлю больше вещества. Когда приедет Эш, я все доделаю, и мы решим, как преподнести это остальным. – Она встала рядом со мной и Эме и погладила ладонью обложку книги.

– И как это будет? – задала вопрос старшая сестра, которая выглядела до сих пор не отошедшей от последней новости. – Кто разговаривает с книгами и не должны ли мы сейчас заниматься какими-нибудь другими делами?

– Это тоже может быть важно. – Несмотря на свои слова, Маэль, похоже, сомневалась. Так многое теперь зависело только от нее. – Давайте просто положим руки на обложку и увидим, что произойдет.

Каждая из нас дотронулась левой рукой до переплета. Эме сделала глубокий вдох.

–Septa secretus, – произнесла она. – Открой нам свою тайну.

Мы направили в книгу струйки магии. Легкое мерцание исходило от наших пальцев и растекалось по страницам. Гримуар свободно вздохнул и простонал:

– Сестры звезд, луны и ночи. Вы наконец пробудили меня?

Голос казался теплым и мягким, словно принадлежал старику.

– Мог бы и сам подать знак, – сердито пробурчала Маэль. – Откуда нам знать, что ты говорящий?

Гримуар рассмеялся, зашевелившись при этом у нас в руках.

– Я умею хранить свои секреты. Мое послание предназначается только вам.

– Ну, давай тогда послушаем, – безо всякого уважения ляпнула Маэль.

– Можем ли мы поделиться с кем-то этим посланием? – спросила я.

– Можете, но выбирайте с умом. Это решение целиком зависит от вас. – Голос стал тише, как будто человек уходил из комнаты, а затем обложка чуть нажала на наши пальцы. Мы убрали их, и книга распахнулась. Страницы переворачивались с невероятной скоростью. Один раз вперед, один – назад. Поднялся небольшой вихрь, один лист разделился на две части, а после того как книга успокоилась, на этих вновь возникших страницах проявились темно-красные буквы. Мы склонились над ними, чтобы прочитать.

Аарванд и Эйден слушали доклад гонца из Коралиса, когда мы вошли в зал.

– Сегодня ночью еще один отряд шпионов пытался проникнуть сквозь Источник. Они были сильно накачаны самарием, но в последнюю секунду нам удалось их поймать.

Эйден провел одной рукой по волосам:

– По всей вероятности, Регулюс засылает их, чтобы выведать что-нибудь об армии Конгрегации. Нам нужно позаботиться о том, чтобы она добралась сюда без потерь и вообще добралась.

Аарванд кивнул:

– Даже с ними мы все еще проигрываем Регулюсу в численности. После захвата Анни Мю будет намного сложнее убедить других князей перейти на нашу сторону. Мы не можем позволить себе вести войну во множестве периферийных областей, а вот Регулюс это и пытается сделать.

– Вы все еще держитесь за идею, что мы сразимся с ним в великой битве? – поинтересовалась Маэль, когда мы приблизились к столу. Скепсис в ее словах ни от кого не укрылся.

Лицо Эйдена стало непроницаемым, и он ответил:

– Да, в этом все еще заключаетсянаш план. Мы подробно обсудили его со своими офицерами, но говори, что хотела, не стесняйся. Не сомневаюсь, что ты прекрасно разбираешься в боевых порядках, расстановке войск и стратегии.

– Кажется, ты сегодня не с той ноги встал, но, собственно, когда ты вставал с другой?!

– Это тебе не игрушки, Маэль! – рявкнул на нее он. – Зачем вы здесь? Если это не что-то срочное, проваливай на свою ведьмовскую кухню.

Надо отдать должное моей сестре. Она лишь чуть побледнела и затем презрительно фыркнула.

Аарванд положил руку Эйдену на плечо:

– Мы все сражаемся ради одной цели. Каждый по-своему. – Он заметил книгу у меня в руке.

Эйден на мгновение прикрыл глаза.

– Ты прав. Прости, Маэль.

– Забыли. – Она склонилась над картой и постучала пальцем по области, на которой должна будет состояться битва. Называлась она Анапур и находилась между Морадой и Коралисом. Линии боевых действий уже были нарисованы. – Можешь разместить нас троих тут. – Она ткнула в передовую линию фронта, прямо у подножия горной гряды, по которой спустятся войска Регулюса.

Эйден сузил глаза до тонких щелочек:

– Вы останетесь здесь. На Керисе вы нам не нужны.

Веселый смех Маэль эхом отразился от стен зала.

– Вот уж точно я не буду плевать в потолок, пока вы там сражаетесь, и Эме с Вианной тоже.

Любой увидел бы по Эйдену, что ему хотелось схватить ее и хорошенько встряхнуть, однако в эту минуту вразвалочку вошел Калеб и тем самым предотвратил худшее.

Судя по всему, он услышал последнюю фразу Эйдена.

– Что ж, Эме идет с нами. А кто иначе будет прикрывать мне спину? – Он ей подмигнул, но я успела заметить намек на страх, который он недостаточно быстро скрыл. – Без нее я теперь вообще никуда не пойду.

Эйден и Аарванд одновременно застонали. Глядя сейчас на них обоих, никто бы не поверил, что они, по сути, заклятые враги. Порой они были похожи намного больше, чем им бы хотелось.

– Это обсудим в следующий раз. В данный момент у меня нет времени на бессмысленные дискуссии, – отрезал Эйден. – Почему вы еще тут? Я думал, для вас колоссально важно днем уезжать к себе домой.

– Так и есть. – Судя по тону Маэль, она вот-вот покажет ему язык.

В отличие от этих двоих, мы с Аарвандом вели себя максимально цивилизованно, хотя и ситуации у нас кардинально отличались. Если Маэль и Эйден просто возьмут себя в руки и каждый из них сделает шаг навстречу другому, то у них, возможно, появится шанс.

Я обменялась понимающим взглядом с Аарвандом и вмешалась:

– Мы должны кое-что вам показать.

– У нас мало времени, – ответил Эйден. – Поэтому, если это не что-то по-настоящему важное…

– …мы бы не стали отнимать твое драгоценное время, – прошипела Маэль.

Калеб теперь стоял позади меня и Эме.

– Маэль тоже стоило бы приходить к нему по ночам, он так напряжен.

– Если ему нужно спустить пар, пусть выходит на пробежку, – хмыкнула я. – Или станцует на краю башни.

– Но это же не приносит столько удовольствия. – Калеб явно наслаждался этой темой.

– Тогда я предложу ему тебя побить. Так удовольствие получим мы все, а я поставлю на него все свои деньги.

Калеб захихикал:

– А тут определенно есть еще кое-кто напряженный и довольно кровожадный. Мой любимый братец снова тебя разозлил?

– Калеб, – предостерегающим тоном сказал Аарванд.

– Нет. – Я пихнула Калеба локтем в бок, а Эме бросила на него убийственный взгляд, на который тот отреагировал ухмылкой.

– Просто хотел немножко разрядить ситуацию. – Он направился к столу с приготовленными Аделаизой напитками и выпечкой и положил себе на тарелку гигантскую порцию печенья, хотя наверняка позавтракал меньше получаса назад.

– Да этот парень ненасытный, – пробормотала Маэль. – В постели он тоже такой?

Эме залилась пунцовой краской.

– Может, сконцентрируемся на главном? – произнесла я, прежде чем Калеб отпустил бы какой-нибудь комментарий, который еще сильнее смутит Эме. Своими демонскими ушами он однозначно слышал все, о чем мы шептались, до последнего слова. – Аарванд вчера натолкнул меня на мысль, что эта книга хранит какой-то секрет, и предложил, чтобы мы втроем попросили ее нам его раскрыть.

– А мы тут при чем? Тайна гримуара – это личное дело колдовского рода, – упрямо возразил Эйден. – И она точно не предназначена для посторонних ушей. – Он имел в виду Аарванда и Калеба. Взмахом руки великий магистр отослал гонца, который вышел и закрыл за собой дверь. Мы остались вшестером.

– Нам выбирать, кого в это посвящать, – твердым голосом заявила я. – Ты признал союз с Коралисом, а теперь собираешься хранить секреты от Аарванда и Калеба?

Мы заранее посовещались, разумно ли выдавать Аарванду такой кредит доверия. Эме и Маэль предоставили мне принять решение, после того как мы прочли послание гримуара.

Эйден просто передернул плечами.

– Дело ваше. – Он уставился на Маэль, словно ожидая от нее поддержки, однако сестра молчала и игнорировала его взгляд.

– Мы задали книге свой вопрос, – начала Эме, и голос ее звучал еле слышно. Она до сих пор не пришла в себя, но все равно продолжила: – Должна была быть причина, по которой наш папа унес гримуар. Он бы достался по наследству маме, а потом нам. Кража гримуара карается смертью. Не важно, будет ли это человек, колдун или маг. Любой, кто похитит фамильный гримуар, считается преступником. Кто угодно имеет право его убить.

– Уверен, он планировал однажды вернуться, – мягко проговорил Эйден. – И не собирался уходить навсегда. По сути, он просто его позаимствовал.

– Вианна рассказала мне, что ваш отец побывал в Камелоте, – вдруг заговорил Аарванд. – Ты знаешь какие-то подробности об этом?

Эйден недоверчиво вскинул брови:

– Ни один колдун не может отправиться так далеко во времени.

– Он мог, – ответила Эме. – А когда возвратился, изменился до неузнаваемости. Он исчез в ту ночь, когда родилась Вианна.

– Почему именно тогда?

Эме пожала плечами:

– Этого мы, видимо, никогда не узнаем.

– А может, и нет. – Голос Аарванда казался задумчивым. – Что поведала вам книга?

Воцарилась тишина, и я положила гримуар на стол. Даже звуки, доносившиеся со двора, словно стихли и отступили на задний план.

– Вианна, – нетерпеливо позвал Эйден. – Что она сказала?

Я прочистила горло.

– Мы считаем, что это своего рода пророчество, хотя и не понимаем, что оно означает.

Калеб подвинулся почти вплотную к Эме, а Эйден скрестил руки на груди.

– Вы все еще думаете, что им двоим можно его услышать?

Не обращая на него внимания, я раскрыла гримуар на том месте, которое совсем недавно открывалось и перед нами. Как и до этого в нашей комнате, на бумаге проступили странные символы. Они перемещались, как будто пытаясь найти нужный порядок. Некоторые знаки вращались вокруг собственной оси, другие впитывались обратно в бумагу, чтобы освободить место буквам. Затем появился набор слов, не относившихся ни к одному из известных мне языков. Я успокаивающим движением погладила страницу, и буквы опять перестроились. На этот раз они отображались на листках как в зеркальном отражении. Эме коснулась ладонью края книги.

–Disponera, – приказала она сложиться тексту. Одно за другим появились слова, а кроме них – печати на черном сургуче. На первой остался оттиск простого трикветра – символ жизни, смерти и возрождения. На второй печати изображалась спираль. Старейший знак в мире и символ бессмертия духа. Переплетенный кельтский узел был выдавлен в третьей печати. Этот узел представлял собой вечный союз любящих вне пространства и времени. И еще одна, четвертая печать – крест. Символ четырех богинь и напоминание о том, что пути живых и мертвых пересекались до скончания веков. Все эти знаки, которые христианская церковь прокляла как колдовство, в действительности отражали могущество четырех богинь. Всякий, кто раньше использовал эти символы, подвергался безжалостным гонениям. Священники утверждали, что это метки Люцифера, Велиала, Левиафана и Астарота – четырех демонов. Эта бумага вынесла смертельный приговор Урбену Грандье – родоначальнику нашей семьи.

Эйден ахнул, когда все наконец встало на свои места. Нам троим понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, что явил нам гримуар. Он оказался быстрее.

– Это то, что я думаю?

Маэль кивнула:

– Церковь заявила, что это договор с дьяволом, – помедлив, объяснила она Калебу и Аарванду. – Вианна тебе о нем рассказывала. Помнишь?

Калеб кивнул с серьезным видом.

– Тогда все казалось обычной сказкой.

– Мы не можем объяснить, как этот документ попал в книгу. Тем более что на копию он не похож. Я думала, что церковь уничтожила все записи о том процессе или держала их под замко́м.

– Вероятно, у них и правда были только копии. А вот это кажется мне оригиналом. – Эйден провел ругой по одной из черных печатей. – Неудивительно, что кардинал Ришелье воспользовался этим документом, чтобы разделаться с Урбеном. Все четыре дьявольские метки.

– Это не дьявольские метки! – напустилась на него Маэль.

– Для церкви в те времена – вполне.

Она пренебрежительно хмыкнула:

– Но кардинал был членом Конгрегации. Кому это знать, как не ему.

– Да, только его стремление к власти пересилило. Этой бумагой он хотел уничтожить Ложу, – откликнулся Эйден. – Что ему не удалось.

– Насколько нам известно, этот гримуар был прощальным подарком Урбена Камилле. Он отдал ей его в ночь перед тем, как его арестовали. И заставил пообещать, что она будет его беречь. Как это и делали все женщины нашего рода, пока папа не украл книгу.

Аарванд наклонился над моим плечом, и я ощутила его теплое дыхание у себя на щеке, когда он громко прочел:

Калеб присвистнул, однако от меня не ускользнуло, что одной рукой он приобнял Эме.

– Кто-нибудь что-нибудь понял? Ненавижу головоломки.

– Пакт изначально составлялся на языке, который никто не мог перевести. Ришелье не знал формулировки Пакта. Ему хватило знаков богинь, чтобы осудить Урбена, – сказал Эйден, нахмурившись. – Почему сейчас мы сумели его прочитать? – Он взглянул на нас. На этот вопрос никто не мог ответить.

– Те знаки и символы, которые мы видели сначала, – это древний язык богинь, – пояснил Аарванд. – Кто-то или что-то, должно быть, переместило буквы, чтобы раскрыть их истинный смысл, или просто настало время, чтобы пророчество проявилось само.

Я повернула голову к нему:

– Тебе это о чем-нибудь говорит? – спросила я Аарванда. – В твоем мире нет похожих предсказаний?

– Нет, – ответил он. – Таких нет.

– Большинство пророчеств – чепуха, – отрезал Эйден. – Не стоит придавать этому слишком большое значение. Камень судьбы никогда не существовал.

Как же это типично для мага. Они верили только в физическую силу, которую им даровала магия, и не осознавали, что магия – нечто гораздо большее и она способна на большее.

– И оно необязательно должно иметь к нам какое-то отношение, – помедлив, сказала Маэль.

– Конечно же, оно имеет к нам отношение, иначе книга не открыла бы его нам. И она назвала нас Сестрой звезд, Сестрой луны и Сестрой ночи, – возразила я, хотя сама с удовольствием бы с этим поспорила.

Калеб аккуратно отвел волосы Эме в сторону, обнажая колдовскую метку прямо под линией роста волос. Три треугольника на том же самом месте, где у меня находились звезды, а у Маэль – луны.

Пальцы Аарванда скользнули мне под волосы, а затем он словно застыл, обнаружив звезды.

– У тебя всегда были эти метки? – Он не мог не заметить, как моя кожа покрылась мурашками там, где он до нее дотрагивался.

– С рождения, и я родилась в ночь звездопада, – твердым голосом произнесла я. – И наш отец пропал с книгой той же ночью. Многовато совпадений, на мой взгляд.

Теперь он обводил звезды подушечками пальцев, и эти прикосновения отзывались даже в ногах. Я резко сделала шаг в сторону.

– Ты считаешь, что в пророчестве говорится о вас? – воскликнул Эйден в мою сторону и недоверчиво расхохотался.

– Я этого не знаю и, если честно, надеюсь, что это не так. У этого предсказания не самый счастливый конец.

Маэль положила мне руку на плечо:

– Множество детей родилось в точно такие же ночи, и будем откровенны, большинство пророчеств – это действительно бред. А это, очевидно, древнее. Урбена казнили в 1634 году. С тех пор много воды утекло.

– Наконец-то мы сошлись во мнениях. Аллилуйя, – проворчал Эйден. – Чудеса все-таки случаются.