Из зеркала

Глава 1

Незадолго до закрытия книжного магазина в отдел, где работала Эля Белякова, вошёл долговязый молодой человек в очках с рыжеватыми волосами, забранными в длинный хвост, и начал бормотать, что ему нужна книга для одного человека. Таких покупателей независимо от их возраста Эля называла занудами. Она сразу поняла, что от этого молодого человека отделаться быстро не удастся, поэтому следует запастись терпением. Глубоко вздохнув, как перед прыжком в ледяную воду, Эля приступила с расспросами.

– Сколько лет человеку, для которого вы ищете книгу? – для начала поинтересовалась она.

– Э-э-э, дело в том, что у него, точнее, у неё, сегодня день рождения, – пробубнил под нос молодой человек, а затем неожиданно посмотрел на наручные часы. – Она сказала, что родилась в половине двенадцатого ночи, значит, через четыре часа сорок пять минут ей должно исполниться ровно семнадцать лет.

«Хорошо, что обошлось без подсчёта секунд», – подумала Эля.

– Вы пришли в наш отдел, значит, ваша девушка интересуется искусством? – спросила она.

– Ну, я бы не стал утверждать, что она им интересуется, – ответил молодой человек и указательным пальцем поправил съехавшие с переносицы на самый кончик носа очки, – но надеюсь… надеюсь, мне удастся привить ей интерес к нему.

«Вряд ли из этого что-то получится», – хмыкнула про себя Эля, и так как они стояли рядом с полками, на которых располагались книги о музыке, то она предложила обратить внимание на музыкальное направление.

Молодой человек отрицательно покачал головой:

– Видите ли, я бы хотел, чтобы книга была не только о музыке.

– Может быть, опера? – спросила Эля. – В опере ещё и поют. Правда, не только на русском, но и на иностранных языках. В нашем магазине можно приобрести диски с записями известных арий, например, из опер Джузеппе Верди. В последнее время этот композитор стал необыкновенно популярен у покупателей.

Молодой человек снял очки, внимательно посмотрел на них, как будто видел впервые, и признался, что точно не знает, в каких отношениях с иностранными языками находится именинница.

– Тогда балет? Там не поют, зато танцуют. Под музыку, – деликатно предложила Эля.

– Гм, даже не знаю, – вновь надевая очки, сказал молодой человек, – мне бы хотелось несколько большего.

Эля озадаченно уставилась на него.

– Было бы неплохо, – пробормотал молодой человек, – охватить сразу несколько направлений. Дело в том, что в силу некоторых своих увлечений, а также образа жизни, она не слишком часто ходит на выставки или в концертный зал, но… – Тут он снова замялся, а затем произнёс: – На следующей неделе она приглашена в один, э-э-э… так сказать, дом, где хозяева очень хорошо разбираются в искусстве. И мне бы хотелось, чтобы у неё имелось хотя бы отдалённое представление об основах…

Эля не дала ему договорить.

– Я вас поняла, – быстро произнесла она. – У нас есть книга, которая вам точно подойдёт. Называется она «Искусство для „чайников“». Там есть всё: и балет, и опера, и театр. Причём весь материал – в очень доступном изложении.

Эля хотела ещё сказать, что имениннице этой книги хватит на всю оставшуюся жизнь, но не стала этого делать и лишь добавила, что в «Искусстве для „чайников“» много картинок и что текст напечатан крупным шрифтом.

Эля не случайно предложила данную книгу покупателю: она относилась к «Искусству для „чайников“» с предубеждением. И прежде всего – из-за названия. «Как книга об искусстве может так называться?!» – возмущалась она, неосознанно адресуя своё негодование не тем, кто придумал столь глупое и нелепое, как ей казалось, название, а самой книге. Эля была убеждена, что сие типографское изделие позорит её отдел, поэтому уже давно искала случая избавиться от «Искусства для „чайников“».

Молодой человек ненадолго задумался, а затем склонил голову набок. Это движение Эля истолковала как согласие. Взгляд её тут же побежал по полкам, но не нашёл на привычном месте «Искусства для „чайников“». «И куда же эта книга опять подевалась?» – с досадой подумала Эля. За всё то время, что «Искусство для „чайников“» пребывало в её отделе, Эля, пытаясь продать нелюбимую книжку (надо заметить, этот фолиант был довольно внушительных размеров), никогда не находила её на том самом месте, где ей предназначалось стоять. Всякий раз «Искусство для „чайников“» ускользало от Элиных попыток сбыть его какому-нибудь непритязательному и малосведущему покупателю, успешно скрываясь из поля зрения девушки, а на следующий день неожиданно обнаруживалось на других полках, так что Эле постепенно стало казаться, что у «Искусства для „чайников“» имеется шапка-невидимка. Вот и сейчас книга снова принялась играть с ней в прятки.

«Ну нет, сегодня у тебя этот номер не пройдёт!» – насмешливо подумала Эля. Она принялась за поиски и в конце концов нашла хитрюгу на одной из верхних полок. «Искусство для „чайников“» лежало поверх стопки книг, в которых был обнаружен серьёзный типографский брак и которые предназначались для возврата издательствам. Эля огляделась в поисках стремянки, но не нашла её. Тогда девушка пододвинула табурет-подставку, встала на него и, приподнявшись на носках, потянулась за книгой. Ей не сразу удалось ухватить пальцами твёрдый уголок «Искусства для „чайников“», но, когда это всё же случилось, «Искусство» неожиданно соскользнуло со стопки, на которой оно так благополучно до этого покоилось, и полетело вниз вместе с остальными книгами, успев при этом больно ударить Элю по лицу. Вскрикнув, девушка схватилась за правый глаз.

– Надо лёд приложить, – глубокомысленно изрёк молодой человек, – или холодную ложку.

«Мудрый совет, а самое главное – своевременный, – подумала Эля, подбирая упавшие книги. – Вопрос заключается лишь в том, где взять этот самый лёд или холодную ложку?»

Подняв «Искусство для „чайников“», Эля стала проверять, не пострадал ли у книги при падении переплёт. Её взгляд невольно задержался на задней сторонке обложки, которую украшала репродукция картины датского художника Кристоффера Эккерсберга «Женщина перед зеркалом». Изображённая на ней полуобнажённая особа показалась Эле такой же полнотелой, как героини Тициана и Рубенса. Убедившись, что со злополучной книгой всё в порядке, Эля осторожно посмотрела на покупателя.

– Да, да, – произнёс тот, – я её беру.

Эля обрадовалась и отнесла «Искусство для „чайников“» на кассу, а сама поспешила в туалет к зеркалу. Там кончиками пальцев она дотронулась до наружного уголка глаза и едва не вскрикнула от острой боли. «До чего же противная книга: едва меня зрения не лишила!» – сердито подумала о вероломном поведении «Искусства для „чайников“» Эля, внимательно разглядывая глаз. – Кажется, синяка мне теперь не миновать».

Её опасениям суждено было сбыться: проснувшись на следующее утро, она подошла к зеркалу и увидела возле глаза нежно-лиловый синяк.

«Что же делать, ведь на тональный крем у меня аллергия? – нахмурилась Эля. – Придётся воспользоваться солнцезащитными очками. Другого выхода нет. Правда, на улице пасмурно. – Она вздохнула. – И всё это из-за «Искусства для „чайников“». Каким же мстительным, однако, оно оказалось».

Эля подходила к магазину, когда её окликнула Майя Кулакова, работавшая в отделе детской литературы.

– Элька, что случилось? – весело спросила Майя. – На улице дождь накрапывает, а ты в солнечных очках на пол-лица.

Эля молча сняла очки.

– Кто это тебя так? – удивилась Майя.

– Не кто, а что. Это дело рук «Искусства для „чайников“», – сказала Эля.

– Ничего себе, не ожидала от столь серьёзной книги такого безобразного поведения, – улыбнулась Майя.

– Я тоже, – вздохнула Эля. – Слава богу, мне надо только сегодняшнюю смену продержаться.

– Верно! – воскликнула Майя. – Ты ведь у нас с завтрашнего дня в отпуске.

– Ну да, – кивнула Эля. – Буду лечить производственную травму во время отпуска.

– Поедешь куда-нибудь? – поинтересовалась Майя.

– Вряд ли, – пожала плечами Эля и снова надела очки.

Затронутая Майей тема отпуска носила у Эли в это лето несколько напряжённый характер. Родители хотели, чтобы она поехала с ними в Испанию к их старым друзьям, но Эля вежливо отказалась от столь заманчивого предложения: пару лет назад она уже побывала в этой стране и, в отличие от отца с матерью, осталась равнодушна к её красотам. «Там слишком жарко, а я, как вы знаете, не выношу жару», – вежливо сообщила она ещё месяц назад родителям. Родители приняли отказ дочери, но затем на её отпуск начал покушаться старший брат. Андрей был вот уже как два года женат. Этой осенью его жене Лиле предстояла защита докторской диссертации, и он, переживая за её здоровье, хотел, чтобы она какое-то время провела на свежем воздухе. Андрей просил Элю пожить вместе с Лилей на даче, которую он снял, пока не уладит все свои дела в университете и не присоединится к жене. Такое посягательство на отпуск Элю категорически не устраивало. И вовсе не потому, что она не любила Лилю, хотя в глубине души немного побаивалась энергичности и целеустремлённости родственницы. Просто ей не нравилось, когда её личным временем пытались распорядиться другие люди, пусть даже и самые близкие. «Видимо, в этом году мне придётся провести отпуск дома. Что ж, займусь ничегонеделанием», – решила Эля.

Как только начался обеденный перерыв, она поспешила в туалет к зеркалу, чтобы проверить состояние своего синяка. В глубине души Эля надеялась, что синяк уменьшился, однако его размеры оставались прежними. «А ведь мне сегодня ещё на день рождения идти, – подумала Эля, разглядывая своё отражение. День рождения был у Лили. Той самой. Жены брата. – А может, взять и не пойти? А что? По-моему, неплохое решение. Тем более есть серьёзное оправдание – травма, полученная на работе».

Но Элина мама, Елена Николаевна, сказала, что синяки – это не та причина, по которой люди не ходят на дни рождения своих близких.

– Разве у тебя много братьев? – спросила она, сидя перед зеркалом в спальне и нанося тени, когда Эля сообщила ей о том, что на день рождения ей с её синяком лучше ходить не стоит. – Если мне не изменяет память, он у тебя один.

– Совершенно верно, – согласилась Эля.

– И жена у него тоже одна, – продолжила Елена Николаевна.

– Жён у него может быть сколько угодно, – не сдержалась Эля. – Некоторые женятся по пять или семь раз.

– Гм, – сказала Елена Николаевна и удивлённо посмотрела на дочь в зеркало. – Ты так плохо думаешь о своём брате?

Эля пожала плечами:

– В жизни бывает всякое.

– Довольно примитивное рассуждение. Не ожидала от тебя, – произнесла Елена Николаевна и принялась растушёвывать тени.

Эля снова пожала плечами и направилась в свою комнату, чтобы переодеться. После недолгих раздумий она выбрала платье из синего шифона, посчитав, что тёмные очки не будут слишком бросаться в глаза на его фоне.

Глава 2

Лиля отмечала свой день рождения в небольшом уютном ресторанчике. Одетая в вечернее платье с открытыми плечами, она стояла недалеко от входа в обеденный зал и увлечённо разговаривала с молодым мужчиной в белых брюках и чёрной рубашке.

– Как я рада вас видеть! Елена Николаевна! Эдуард Андреевич! – воскликнула Лиля при появлении родственников со стороны мужа. – У тебя что-то с глазами? – прошептала она, целуя Элю в правую щёку.

– Конъюнктивит, – ответила Эля. – Не могу смотреть на яркий свет.

– Я тебе очень сочувствую. – Лиля оставила поцелуй на Элиной левой щеке. – Несмотря на эти очки, ты замечательно выглядишь.

– Ты тоже, – улыбнулась Эля.

– Ну что ты! – вздохнула Лиля. – Я совсем замоталась с диссертацией. За последние полгода десяти килограммов как не бывало. Мама говорит, что от меня остались кожа да кости.

Жена брата не кокетничала и не преувеличивала. Эля тоже обратила внимание на Лилину чрезмерную худобу, которая не слишком шла молодой женщине.

Гостей у именинницы оказалось немного. Когда все расселись за столом, слово взял Лилин папа, чтобы провозгласить тост за свою дочь, и так как Герман Ильич отличался многословностью и велеречивостью, Эля приготовилась к тому, что говорить он будет долго и скучно.

– Я очень рад, что все вы пришли поздравить мою дочь с днём рождения, поэтому предлагаю открыть шампанское и наполнить бокалы, – торжественно произнёс Герман Ильич и неожиданно замолчал.

«Хорошо бы ему сейчас на этом и закончить», – подумала Эля.

Однако отец именинницы, дождавшись, когда все хрустальные бокалы будут заполнены шампанским, продолжил свою речь:

– Давайте выпьем за мою красивую и умную дочь, которой в этом году предстоит ещё одно весьма важное событие, кроме дня рождения, а именно: защита докторской диссертации. Я думаю, что в её столь молодые годы, в тридцать лет, оказаться в числе выдающихся людей научного сообщества – это величайший поступок, который достоин всяческого уважения и похвал! Поэтому я прошу всех поднять бокалы и выпить за Лилию.

И всё-таки по сравнению с предыдущими поздравлениями Германа Ильича, которые уже посчастливилось слышать Эле, эта речь была разительно немногословной.

– Твой тесть сегодня, как никогда, краток, – прошептала Эля сидевшему рядом с ней брату.

– Мы с ним вчера основательно поработали над его поздравлением, – так же шёпотом ответил Андрей, внимательно слушавший родственника и не сводивший с него глаз.

– Итак, я повторю: я прошу поднять бокалы и выпить за мою несравненную дочь Лилию и за её прекрасное научное будущее, ибо наука знает весьма немного примеров того, чтобы люди в столь молодом возрасте становились докторами наук, так как…

– Кажется, мы его перехвалили, – снова прошептала брату Эля.

– Сейчас я всё улажу, – сказал брат, вставая из-за стола. – Прекрасные слова, Герман Ильич, нам остается только выпить за Лилю!

Тут же, словно по команде, зазвенели хрустальные фужеры, и все гости принялись вставать со своих мест, поздравляя именинницу.

– Элька, как обстоит дело с моим предложением? – спросил через некоторое время сестру Андрей.

– С каким? – Эля сделала вид, что не поняла брата, и принялась увлечённо поедать маслины.

– Как с каким? – нахмурился Андрей. – С тем самым: как насчет того, чтобы пожить вместе с Лилей на даче? Ты же знаешь, у Лили в конце сентября защита. Ей сейчас просто необходим глоток свежего воздуха, а то она всё лето опять просидит в городе.

– А почему ты не обратился с этой просьбой к Лилиной маме? – спросила Эля. – По-моему, театр, в котором она служит, недавно закрыли на ремонт.

– Закрыть-то его закрыли, но труппа через несколько дней уезжает на гастроли, а, как тебе известно, Ирина Ивановна одна из ведущих актрис.

– Но у Лили есть ещё и сестра, – невозмутимо произнесла Эля. – Кстати, где она? Я почему-то её не вижу.

– У неё вчера был день рождения, – ответил Андрей. – Ты, наверное, забыла, что у них с Лилей дни рождения идут подряд: у Тани – пятнадцатого, а у Лили – шестнадцатого числа.

– Видимо, она неплохо отпраздновала свой, – усмехнулась Эля, – раз не явилась на торжество старшей сестры.

– Ты же знаешь, я не могу положиться на неё, – сказал Андрей, не обращая внимания на Элины колкости.

– А на меня, значит, ты положиться можешь, – произнесла Эля.

– На тебя могу, – твёрдо произнес Андрей. – Пожалуйста, войди в наше положение: всё-таки, как правильно заметил Герман Ильич, докторская диссертация – это не шутка. Я прошу лишь об одном: чтобы ты заставляла Лилю периодически отрываться от письменного стола и хотя бы вовремя обедать.

– Не хватало мне ещё нянькой сделаться! – возмутилась Эля. Она встала и вышла из-за стола. «Мой отпуск – это мой отпуск, и я никому не позволю на него покуситься», – сердито подумала она.

В это время зазвучала медленная музыка. Некоторые гости направились в центр зала, чтобы потанцевать. Раздосадованная Эля не сразу заметила, как к ней подошёл молодой мужчина – тот самый, с которым Лиля о чём-то очень увлечённо разговаривала, когда Эля с родителями вошла в обеденный зал, – и пригласил её на танец.

Эля сначала хотела отказаться от приглашения, но потом нерешительно кивнула.

– А почему вы в тёмных очках? – спросил молодой человек, когда они присоединились к танцующим.

«Так и знала, что кто-нибудь об этом обязательно спросит», – раздражённо подумала Эля.

– Страдаю косоглазием, – ответила она и тут же добавила, чтобы избежать дальнейших расспросов: – В очень сильной форме. Неизлечимой.

– Неужели неизлечимой? – улыбнулся молодой человек.

– Представьте себе. Причём на оба глаза.

– А что говорят врачи?

– Увы, в моём случае они бессильны.

– Один мой знакомый как раз недавно защитил докторскую диссертацию по этой проблеме.

«Что? Ещё один доктор наук? – вздрогнула Эля. – Только не это!»

У Эли была веская причина, чтобы так остро отреагировать на произнесённую партнёром по танцу фразу о докторской диссертации: в её семье уже было целых три доктора наук, Лиля должна была стать четвёртым. Сколько Эля себя помнила, Беляковы всё время жили по одной и той же схеме: от кандидатской к докторской. Эти два слова в её жизни звучали чаще других слов. Защиту кандидатских диссертаций отца и матери она не застала, потому что они защитили их ещё до её появления на свет, зато ей хватило докторских. Всё детство она слышала одни и те же фразы: сначала – «Дети, не мешайте, папа работает. У него на носу защита», затем – «Дети, тише, маме скоро предстоит защищаться». Через десять лет всё это повторилось со старшим братом. Ситуация с ним усугублялась ещё и тем, что он и кандидатскую, и докторскую защитил довольно рано. В тридцать пять лет Андрей уже был профессором. И жену себе старший брат выбрал под стать: такую же преданную науке, как и он.

«Не жизнь, а одна сплошная защита», – качала головой бабушка, которой пришлось заниматься Элиным воспитанием, ибо даже после успешной защиты домочадцев это слово никак не желало сходить с их языка, потому что теперь оно касалось учеников Элиных родителей. Ещё в школе Эля дала себе зарок: «Никаких диссертаций, никакой научной работы, а если я решу выйти замуж, то выйду за самого обычного человека, а не за кандидата, и уж тем более доктора». Родные с улыбкой воспринимали её декларации, считая, что рано или поздно она тоже окажется в их стане. «Но я хочу читать книги, а не писать о них!» – горячо восклицала Эля, как только родители пробовали заговорить с ней на эту тему. Окончив библиотечное отделение, она устроилась работать в центральную городскую библиотеку. Правда, в библиотеке Эля продержалась сравнительно недолго – всего лишь три месяца. Выяснилось, что у неё непреодолимое отвращение к грязным и пыльным книгам, особенно с засаленными страницами, которое она, как ни старалась, так и не смогла побороть. Однако через пару недель после столь непредвиденного фиаско её позвала на работу в большой книжный магазин соседка по лестничной площадке, уходившая в декретный отпуск. Эле работать в книжном понравилось. «Кажется, я нашла дело всей своей жизни, несмотря на то, что приходится порой носить коробки с книгами с одного этажа на другой», – как-то за ужином сообщила она. Мать тут же бросила на неё обеспокоенный взгляд. «Зато теперь я буду в курсе всех книжных новинок», – засмеялась Эля.

– Так как вам моё предложение? – спросил молодой человек.

– Никак, – довольно резко ответила Эля. – Обойдусь без вашего… доктора наук. – Она посмотрела на своего собеседника и подумала: «Уж не он ли и есть этот доктор?»

Медленный танец закончился, но тут же заиграла быстрая музыка. Эля убрала руку с плеча молодого человека.

– И всё-таки, что вы решили? Я мог бы показать вас ему, – весело произнёс он.

– Не стоит, – сказала Эля и сняла очки.

И хотя улыбка по-прежнему играла на губах её собеседника, в его глазах промелькнуло беспокойство.

– Произошло что-то серьёзное?

– Ничего особенного, – невозмутимо ответила Эля и снова надела очки. – Просто получила в глаз от одной книжки.

– За что же она вас так? – засмеялся молодой человек.

– За то, что слишком усердно пыталась от неё избавиться.

Неожиданно у незнакомца зазвонил телефон.

– Одну минуту, – произнёс он и достал из кармана брюк мобильный телефон. – Извините, но я должен ненадолго оставить вас.

– Ничего-ничего, – сказала Эля и мысленно попрощалась с молодым человеком.

Посчитав свою миссию по отношению к Лиле выполненной, она взяла сумочку, висевшую на спинке стула, и, сказав матери, что у неё разболелся глаз, покинула ресторан.

Выйдя из маршрутки на своей остановке, Эля неожиданно столкнулась с Майей Кулаковой. У Майи было весьма озабоченное выражение лица.

– Привет, – поздоровалась Эля. – Каким ветром тебя занесло в наш район?

– Ищу один адрес, – ответила Майя и, вынув из сумочки клочок бумаги, показала его Эле. – Не знаешь, где находится этот переулок?

– Знаю, – кивнула Эля, бросив взгляд на бумажку. – Через две улицы отсюда.

– Ты можешь показать мне дорогу?

– Я тебе не только её покажу, но и провожу до самого дома.

Эля взяла Майю под руку и повела её по пешеходному переходу.

– У тебя там родственники или знакомые живут? – спросила она.

– Нет, это адрес одной ясновидящей.

– Кого? – От удивления Эля даже остановилась.

– Ясновидящей, – повторила Майя. – Дело в том, что два месяца назад у меня умер дед. И он перед смертью куда-то подевал ключ от дачи. Мы весь дом обыскали, но так и не нашли его.

– Может, вам лучше сменить замок? – улыбнулась Эля.

– Ну, если нам не поможет эта Анжелика, тогда придётся это сделать, – вздохнула Майя. – Дверь на даче очень красивая, старинная. Не хотелось бы её портить. Вчера соседка сказала бабушке, что знает одну ясновидящую, которая разговаривает с умершими, и дала нам этот адрес.

«Неужели ясновидящая может найти ключ, связавшись с покойником? Она что, по телефону ему позвонит?» – мысленно удивилась Эля, но вслух ничего не произнесла.

Офис ясновидящей Анжелики располагался на первом этаже небольшого старинного особнячка и имел отдельный вход. Состоял офис из двух комнат – приёмной, где сидела секретарша, и кабинета, в котором ясновидящая работала с клиентами. Эля осталась ждать Майю в приёмной, устроившись на одном из диванов, обтянутых кожей чёрно-белого цвета, и принялась рассматривать обстановку. «Понятно, полный набор всех атрибутов, которые необходимы каждому уважающему себя экстрасенсу, – насмешливо думала она, разглядывая вазочки с букетиками засушенных цветов, фарфоровые фигурки и прочие безделушки. – Колокольчики-бубенчики, лютики-цветочки, и всё, несомненно, расставлено и развешано строго по фэн-шуй».

Когда Майя вышла из кабинета вместе с ясновидящей, Эля, к своему удивлению, отметила, что ясновидящая разительно отличается от того образа, который она в ожидании Майи успела уже себе мысленно нарисовать. Вместо пожилой, с тёмными волосами и мрачным макияжем особы она увидела ещё довольно молодую, лет сорока, привлекательную женщину с красивой стрижкой.

– Ну как, нашёлся ключ? – поинтересовалась Эля.

– Нашёлся, – радостно кивнула Майя. – Оказывается, он завалился за подкладку дедовского пиджака.

– Вообще-то многим мелким вещам свойственно туда заваливаться, если в кармане имеется дырка, – заметила Эля.

– Дело в том, что дедуля этот пиджак одолжил своему приятелю, когда тот приезжал к нему в гости, а случилось это как раз за несколько дней до дедушкиной смерти, – объяснила Майя. – К вечеру неожиданно похолодало, а гость был в одной рубашке. Вот дед и отдал ему свой пиджак.

– Надо же, – промолвила Эля. – Что ж, теперь вам с бабушкой нужно всего лишь забрать пиджак и вынуть ключ, если, конечно, за это время в кармане не образовалась новая дыра. На этот раз сквозная, – не удержалась от насмешки Эля.

– Желаю вам хорошо отдохнуть во время отпуска, – улыбнувшись Элиным словам, произнесла ясновидящая Анжелика. – Но, пожалуйста, будьте осторожны с ключами: они не всегда подходят к замочным скважинам.

Эля замерла от неожиданности. «Откуда она узнала про мой отпуск?» – удивилась она, но, поразмыслив, решила, что об этом могла обмолвиться Майя, когда находилась в кабинете ясновидящей.

Проводив Майю до остановки, Эля направилась в сторону дома. Войдя во двор, она вздрогнула от удивления, увидев того самого молодого человека, с которым два часа назад танцевала на дне рождения Лили. Он стоял, прислонившись к машине.