Тайны психики. Как мы обманываем себя и других.

Идентификация с агрессором

«Меня лупили и правильно делали. Человеком вырос!» Слышали такие заявления? Это пример того, как работает идентификация с агрессором. Она возникает, если человек находился во власти кого-то, кому не мог противостоять. Сначала он пытался сопротивляться, но когда понял, что сделать ничего не может, остался только один способ выжить – подчиниться. А чтобы не сойти с ума от постоянных истязаний, пришлось встать на сторону агрессора и оправдывать его.

Когда ребенок вырастает, оправдания жестокого обращения остаются с ним, пока он не признает реальность: с ним поступали несправедливо. Но происходит это редко, потому что слишком больно принять, что тот, кто должен был заботиться и беречь, вел себя как чужой человек. Кому тогда вообще можно верить, если даже родитель способен предать? Как в таком мире жить? От ощущения беспомощности идентификация с агрессором и защищает.

Другое название этой психологической защиты – стокгольмский синдром. В Стокгольме во время захвата заложников приключилась странная история: жертвы внезапно стали защищать своих мучителей. План полиции по освобождению заложников чуть не провалился из-за того, что те начали помогать захватчикам. Поначалу думали, что такое странное поведение потерпевших объясняется их шоковым состоянием, но потом оказалось, что даже отойдя от шока, люди продолжали защищать террористов и отказывались давать показания. Со временем выяснилось, что этот случай не был единичным: феномен, названный стокгольмским синдромом (то есть симпатия жертвы к мучителю), наблюдался и в других происшествиях. В частности, появилось понятие «бытовой стокгольмский синдром», возникающий у женщин, подвергающихся домашнему насилию. Они скрывают или оправдывают садистское поведение мужа. Аналогичным образом ведут себя дети.

На первый взгляд может показаться, что механизм этот вообще нелогичен. На самом деле все, что происходит с психикой в стрессовых ситуациях, служит одной цели – выживанию. Когда человек убежден, что у него нет выхода и противостоять мучителю невозможно, то стратегия выживания «бей или беги» не поможет. Значит, нужно применить другой способ выжить – замереть, адаптироваться под среду. Есть шанс снизить ярость агрессора, заняв его сторону, стараться его понять, пробовать ему угодить. Именно такой логикой и руководствуется наша психика в случае стокгольмского синдрома.

Под влиянием идентификации с агрессором жертва домашнего насилия «копирует» логику и ценности своего мучителя – и тогда садистов становится уже двое: один снаружи (который бьет), другой внутри (который говорит «сама виновата»). По сути, жертва тоже становится агрессором, только ее злость направлена на себя.

По мнению некоторых психологов, идентификация с агрессором лежит в основе еще одного явления – мазохизма. Лично мне кажется, что природа мазохизма намного сложнее: часть таких людей получает удовольствие вовсе не от боли, а от того, что она закончилась; для другой части самый удовлетворяющий элемент – быть во власти другого. Да и кроме того, в психике мазохиста часто накрепко связаны понятия боли/стыда и удовольствия, как будто одного без другого не бывает. В общем, нюансов тут много.

Нам с вами куда важнее помнить главное: иногда психика делает так, что мы защищаем своих же мучителей. И часто идентификация с агрессором работает в паре с другими защитами. Давайте их рассмотрим.

Диссоциация

Этот механизм психологической защиты заключается в отделении части своей личности или собственных чувств, связанных со стрессовой ситуацией.

Когда слышат о диссоциации, часто вспоминают историю Билли Миллигана, у которого диагностировали диссоциативное расстройство идентичности и насчитали 24 личности. Но это психиатрия. Мы же рассматриваем диссоциацию не как расстройство, а как защитный механизм, встречающийся у здоровых людей.

Если вам трудно представить, что это значит, – не переживайте, я сейчас объясню. Такие ощущения действительно в голову не укладываются до тех пор, пока кто-нибудь не приведет пример.

Вы наверняка с диссоциацией сталкивались. Вспомните, оказывались ли вы в ситуациях, когда:

• смотрели на события своей жизни отрешенно, как будто со стороны;

• возникало ощущение, что все это происходит не с вами;

• казалось, что все немного ненастоящее, вы как будто во сне;

• в состоянии стресса могли четко разделить свое «Я» на части: одна ваша часть паниковала, а другая хладнокровно действовала и трезво мыслила?

Ну как, было у вас такое? Думаю, что да. Диссоциация в норме защищает нас от стрессовых ситуаций, точнее, от собственных чувств в таких ситуациях. Она как будто выстраивает забор между жизненным событием и тем, что мы чувствуем в связи с ним.

Возможно, вы наблюдали действие диссоциации в общении с другими людьми. Заметить ее можно, когда человек рассказывает о страшном опыте (например, о насилии или травле) будто о сюжете книги или фильма, иногда даже с юмором. Когда включается диссоциация, человек абстрагируется от своих переживаний, потому что в противном случае может в них потонуть. Так мы реагируем на катастрофу, которую не можем вынести.

В диссоциации человек может «застрять»: отсоединившийся от собственных чувств в психотравмирующей ситуации не всегда в состоянии снова «собраться» в единое целое. Часто люди, пережившие травматическое событие, так и остаются набором частей – чувства отдельно от мыслей или действий. Им сложно понять, почему они совершили тот или иной поступок, а если спросить: «Что ты чувствуешь?» – они, скорее всего, не смогут свои переживания описать. Скажут что-то вроде «нормально», «составляю план на завтра» или «нога болит», то есть вместо ответа выдадут оценку, мысль или телесные ощущения. А о чувствах не расскажут. Это, кстати, часто проблема для психологов: попробуй вытащи из клиента его переживания в такой ситуации! Тем более что у клиента, скорее всего, есть очень веская причина не чувствовать свои чувства.

Проекция

Механизм психологической защиты, когда человек переносит свои чувства, мысли и желания на окружающих. Включается не только при общении с людьми, но и участвует в том, как мы понимаем тексты, видео или картинки.

То, что человек не хочет принимать в самом себе, он может спроецировать на другого и его же осуждать. Например, жадный человек может обвинять другого в нежелании делиться, склонный к изменам может обвинять своего партнера в том, что тот хочет завести роман на стороне. Логика тут такая: раз я разрешаю себе изменять, то и мой партнер такой же.

Когда человек проецирует на другого свои страхи, то обвиняет его в том, чего сам больше всего боится. Например, человек с синдромом самозванца страшится, что может оказаться некомпетентным. Этот страх он и проецирует: ему кажется, что все выискивают признаки его несостоятельности как специалиста (он сам этим занят и на других проецирует свою самокритику). Когда мы проецируем на других свои желания, это выглядит немного иначе. Представьте себе человека, который много и тяжело работает. Как он смотрит на того, кому деньги достаются легче? Со злостью и желанием обесценить. Он хочет, чтобы в его жизни было так же, но присвоить себе это желание стыдно (в основе зависти лежит механизм проекции). К тому же получается, что он зря всю жизнь вкалывал, а это обидно. Проще критиковать другого, чем себя.

Еще проекция включается, когда мы видим нейтральный стимул и придаем ему значение. Например, узоры на ковре нейтральны (линии или цветочки), но наша психика может увидеть там и человеческие лица, и животных. Когда психологи поняли, что в одном и том же изображении разные люди видят различные символы, стали разрабатывать специальные тесты, основанные на механизме проекции, например знаменитый тест Роршаха или ТАТ (тематический апперцептивный тест).

Активнее всего проекция действует, когда у человека есть больная тема: он начинает видеть ее везде и во всем. Психика начинает работать как большой проектор, картинка с которого накладывается на все, что его окружает. Чаще всего такое происходит в случае, если речь идет о неприемлемой части самого себя (у человека есть какое-то качество, за которое он себя стыдит, которое кажется ему отвратительным, достойным презрения). Так что присмотритесь к любителям неистово критиковать какую-то категорию людей: возможно, они сами такие же.

Расщепление

Маленькие дети не могут осознать тот факт, что один и тот же человек может быть как «хорошим», так и «плохим». Поэтому они разделяют объект на две части, а когда вырастают – становятся способны соединить их в одно целое. В этом первоначальном разделении и есть суть расщепления. Когда эта психологическая защита работает, человек разделяет других на два лагеря – враги и друзья, хорошие и плохие, правильные и неправильные. Середины для него не существует, как и понимания, что один человек может сочетать в себе разные характеристики.

Расщепление чаще проявляется у подростков, чем у взрослых: когда молодые люди формируют свою идентичность, то они в каком-то смысле возвращаются на предыдущие этапы развития, снова разделяя на своих и чужих, друзей и врагов. То же самое происходит и в плане отношений: у некоторых юношей одни партнерши для любви, а другие для удовольствия и экспериментов. Во взрослом возрасте две эти категории в норме сливаются в одну, и человек уже в состоянии и любить, и отношения строить, и сексом заниматься с одним и тем же человеком, это не вызывает у него внутреннего противоречия. Однако если что-то пошло не так, то у взрослого мужчины остается разделение партнерш на тех, кто подходит для крепкой связи, деторождения, совместного быта, и тех, кто для страсти и ярких чувств. В сексологии такие случаи называют комплексом мадонны и блудницы, и в его основе лежит расщепление.

Еще пример того, как эта защита работает, вы наверняка наблюдали, когда слушали рассказы людей об их личной жизни. При расщеплении человек может в один день говорить о своем партнере только хорошее, а в другой – только плохое. Причем кажется, будто он забыл, о чем сам же рассказывал совсем недавно. Возникает впечатление, что вчера и сегодня он говорил о разных людях. Так часто бывает при неблагополучных отношениях (с применяющим насилие или с несвободным партнером), при связи с зависимым от алкоголя/наркотиков. Человеку приходится расщеплять своего партнера, чтобы не признавать простого факта: тот болен, недоступен или опасен, здоровых отношений с ним не построить. Если это признать, придется расставаться, а к этому человек не готов.

Соматизация (конверсия)

Это защита, при которой психологические трудности, подавленные эмоции и внутренние конфликты выражаются в телесных заболеваниях. Если вы думаете, что такой человек – симулянт, который в трудной ситуации начинает притворяться, что ему плохо, это не так. Симулянты изображают болезнь, а при соматизации человек страдает физически на самом деле. Обращается к врачу, проходит обследования, тратит уйму времени и сил на поиск физиологической причины своего состояния.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.