Падение Евы

Она выскочила следом быстро, как только смогла. Стоя на противоположной стороне улочки, под широкой тенью вяза, Михаэль наблюдал, как Лита растеряно оглядывается по сторонам. Налетевший внезапно ветер безжалостно трепал её волосы, но девушка несколько минут не двигалась с места, замерев на месте и лишь обхватив себя руками за плечи. Тонкая чёрная блузка и такие же брюки не могли сберечь от пронизывающего насквозь холода. Литу начинала бить мелкая дрожь.

«Уходи. Ты же так легко простываешь, глупая…»

Он видел, с какой надеждой она заглядывает в лицо каждому прохожему и жалость острыми когтями сжимала его сердце. Нельзя было этого допустить. Нельзя было позволять ей так привязываться к нему. Но разве он мог подумать, что единственная встреча, единственный раз, когда он позволил ей снова увидеть себя – обернётся именно так?

От начавшегося неожиданно дождя её волосы снова стали волнистыми, и мокрыми кудряшками обрамляли бледное лицо. Задрав голову, Лита глядела на бесновавшиеся в небесах молнии, и сам Михаэль тоже последовал её примеру. Яркие вспышки отражались в их глазах, вселяя в сердца тревогу. Непонятную, смутную – для Литы. Полную обречённого осознания – для Михаэля. Когда же он перевёл взгляд обратно – девушки на месте уже не было.

Глава 5 Кровавый принц

Дерево, отражавшееся в зеркале, было прекрасно. Широкая крона приняла причудливо-изогнутую форму, словно склонившись в поклоне. Крепкие корни разорвали плоть земли и змеились по поверхности, как щупальца гигантского чудовища. Среди тёмных изумрудных листьев сияли кроваво-красные бутоны ещё не до конца созревших цветов. И, если приглядеться, можно было заметить, как они пульсируют в такт, подобно крохотным сердцам.

Протянутая рука осторожно и ласково коснулась холодной поверхности зеркала. Пробежавшая рябь на несколько секунд размыла изображение, а когда видение восстановилось – на ладони Самаэля лежал маленький, едва раскрытый алый цветок. Его собственная рука тотчас покрылась волдырями от ожогов, но это совсем не заботило правителя Ада. Цена была справедливой. В конце концов, именно благодаря ему древо теперь проклято.

– Мой господин…

Самаэль медленно отвернулся от зеркала, держа бутон в приподнятой руке так, словно то был бокал вина. Демон с почти такими же огненными волосами, как у него самого, покорно опустил голову. Самаэль легко распознал ауру тщательно скрываемого страха своего слуги. Новость, которую тот принёс с собой, могла дорогого ему стоить.

– Говори, Паймон.

Выпрямившись, демон приоткрыл было рот, но замер, увидев алый цветок в руке своего хозяина. Глаза слуги распахнулись ещё шире, и он неосознанно покачал головой.

– Так значит, слухи верны… Древо на самом деле погибает?

– Разве это похоже на смерть? – Самаэль отступил в сторону, чтобы Паймон смог увидеть то, что показывало зеркало. Демон сделал пару шагов вперёд и остановился, не решаясь подойти ближе. Принц мягко рассмеялся, и смех этот заставил зашевелиться в ужасе волосы на затылке слуги. – Оно прекрасно, как никогда. Полно новой жизни, взгляни.

Он протянул руку с цветком, но Паймон отшатнулся, словно бы маленький бутон был способен напасть на него. Самаэля эта реакция позабавила, но и раздражала одновременно. Они не должны бояться. Цветы станут символом новой Эры и нового порядка. Корни древа берут своё начало именно здесь. И здесь же раскинется новый Сад, когда придёт его невеста.

– Ты хотел мне что-то рассказать?

Демон перевёл взгляд на своего господина, заметив ободряющую улыбку на его губах. И если бы Паймон был совсем юн и впервые встретился с правителем Ада, то непременно бы купился на это. Теперь же он слишком хорошо знал, что чаще всего скрывалось за подобным дружелюбием. Но выбора не было, новость, какая бы она ни была, должна быть озвучена. Когда слуга снова заговорил, его голос почти не дрожал.

– Мы упустили её. Всё шло строго по вашему плану, но в последний момент ей удалось сбежать.

Самаэль молчал, и открытая улыбка на чуть полных губах всё больше и больше напоминала оскал. Паймон нервно сглотнул и покорно склонил голову. Трясущиеся руки он крепко сжал в кулаки, спрятав за спиной.

– Умоляю, простите нас, господин! Дайте один шанс исправиться, и мы приведем к вам девч… вашу невесту.

– Ах, Паймон, Паймон… Ты разочаровал меня. Я ожидал подобного от кого угодно, кроме тебя. Ведь ты знаешь, насколько мне дорог.

Покачав головой, Самаэль неторопливо обошёл кругом своего слугу, так и не посмевшего снова поднять голову. Сладкий цветочный запах смерти окутывал его, словно липкий кокон из паутины. Собственные ногти так сильно впились в кожу, что на пол упало несколько капель крови. Самаэль тотчас замер, заметив это.

– Ты сказал «нас», но я никого не вижу, кроме тебя. Где же все остальные?

– Я взял на себя смелость говорить от лица всех…

– Врёшь. Они просто сбежали. Все, кроме тебя, верно?

Получив кивок в качестве ответа, правитель Ада глубоко вздохнул и отвернулся от слуги. Его внимание снова привлекло дерево по ту сторону зеркала. Кончиком большого пальца он поглаживал алые лепестки гибискуса на своей ладони.

– Ты тоже мог сбежать. Почему не сделал этого?

– Я предан вам… до конца. Каким бы он для меня ни был.

Палец на мгновенье замер, прежде чем продолжить ласкать цветок.

– Именно поэтому я доверяю тебе больше, чем остальным. Подними голову.

Золотисто-медовые змеиные глаза снова пристально смотрели на него, когда Паймон повиновался. Его руки ещё подрагивали, но он больше не сжимал их в кулаки. Выпрямившись, демон ждал своей участи.

– Приведи их ко мне. Где бы они ни были.

– Скорее всего они сбежали в мир людей. Я разыщу их, даю слово.

– Разумеется. – Улыбка Самаэля была так очаровательна. Демон вздрогнул; ему вдруг померещилось, что шеи коснулась призрачная костлявая рука. Холод её мертвых пальцев заставил кожу покрыться мурашками. – Я доверяю тебе, Паймон. Не обмани меня, иначе… – настоящая ладонь неожиданно резко сомкнулась и алые лепестки гибискуса превратились в струйки крови, стекающие по светлой коже. – Я очень расстроюсь.

***

Не успев сделать и десяти шагов, Паймон резко остановился – дорогу ему преградила миниатюрная демоница. Выскользнув из тени статуи ангела с обрубленными крыльями, она теперь насмешливо глядела снизу вверх на демона, скрестив руки на груди.

– Почему ты ещё жив?

– Прости, что разочаровал тебя, Махаллат. Смерть не входит в мои планы, по крайней мере, моя собственная.

Неопределённо хмыкнув, демоница обошла вокруг Паймона, словно не веря словам и ища доказательства наказания. Маленькие ладони коснулись его лопаток, а затем вместе нежно провели вдоль позвоночника, какое-то время задержавшись внизу. Даже сквозь плотную ткань одежды демон чувствовал жар её прикосновения, отозвавшийся в его теле не меньшим пламенем.

– Что именно он тебе поручил? Расскажи мне, – и, хотя Махаллат была значительно ниже его, Паймон ощутил её горячее дыхание у собственного уха. Проворные тонкие пальчики переместились вперёд, и демоница обвила руками его талию.

– Твои методы добычи информации остаются по-прежнему верны. Чего не скажешь о тебе самой. Что, если принц увидит нас?

– Он никогда не запрещал мне развлекаться так, как мне хочется. И с кем хочется. Это ли не высший признак любви?

– Или полного равнодушия.

Кольцо рук распалось и Махаллат снова возникла перед ним. На сей раз на хорошеньком личике отчётливо выражался гнев. Карие глаза презрительно сузились. Неожиданно для самого себя, Паймон рассмеялся.

– Разве ты не знала, что он ищет невесту? Время почти пришло.

– Он никогда не выбирал её сам! Лилит была навязана ему Отцом. – На полных губах расцвела ядовитая улыбка. – В отличие от меня, которую он сделал своей фавориткой.

Паймон тоже улыбался, и чем шире становилась его улыбка, тем быстрее мрачнела Махаллат. Разумеется, она не знала правды. Никто, кроме него, не знал, что на самом деле случилось тридцать лет назад, по человеческим меркам. Никто даже не догадывался, какую дерзость тогда совершил их Кровавый принц.

Вспомнив о том дне, Паймон ощутил, как вдруг похолодели ладони. Ведь не будь он настолько приближённым к Самаэлю, то разделил бы участь остальных, принесённых в жертву Древу. Принц велел ему не приближаться к ритуальному залу и лишь это спасло ему жизнь. И укрепило связь между ними, сделав Паймона ещё более преданным своему господину.

И он не выдаст его тайну. Если принц хочет устроить своим подданым сюрприз, пусть так и будет.

– Что он тебе поручил? – снова повторила Махаллат, не скрывая раздражения в голосе.

– Почему бы тебе самой не поинтересоваться у него? – наклонившись к маленькой разозлённой демонице, Паймон тихо рассмеялся, шепнув затем ей на ухо. – Или боишься, что ваша «любовь» не выдержит допроса?

Она отпрянула от него так резко, словно получила пощёчину. Смуглая кожа лица горела и покрылась пятнами гнева.

– Когда я стану его невестой, ты пожалеешь о своих словах. Я попрошу…

– То, что ты греешь его постель, не сделает тебя невестой. Принцу нужна… другая.

Замахнувшаяся рука с острыми ногтями была ловко остановлена. Не отпуская её и не переставая улыбаться, Паймон снова наклонился к лицу фаворитки правителя Ада. Её уши обдало жаром дыхания, заставившее сердце вдруг забиться быстрее.

– Но я всегда буду рад утешить тебя, милая.

Демон, смеясь, скользнул в тень статуи ангела и тотчас растворился, оставив Махаллат наедине со своим гневом.

Глава 6 Отвращение

Она стояла на берегу реки, вглядываясь в призрачные очертания золотых ворот, что пытался скрыть собой густой молочный туман. Он стелился над поверхностью воды и поднимался всё выше, словно специально скрывая то, что так дорого сердцу. Там, за воротами, цвёл прекрасный сад. Её сад. Там она была по-настоящему счастлива.

Пока её не изгнали. Кто же теперь заботится о цветах?

В белёсой дымке вдруг мелькнула тень, а затем из тумана неторопливо выплыла широкая лодка. В ней сидело трое людей, девушка и два парня. Волосы незнакомки сияли серебром; при виде Иви она поднялась на ноги и, радостно улыбаясь, протянула к той руки.

Вот он, шанс попасть на другую сторону. Стоит лишь довериться им, стоит лишь коснуться её белоснежной руки…

Среди морока Иви вдруг увидела глаза девушки. Алые, словно налитые кровью. Оба парня, не переставая грести, одновременно повернули головы. Два черноволосых близнеца, чьи глаза тоже горели красным пламенем.

Лодка была всё ближе. Туман окончательно поглотил золотые врата, словно тех никогда и не существовало.

Иви бросилась прочь от реки. Пронзительный женский крик преследовал её до самого пробуждения.

***

Погода, ещё час назад обещавшая стать самой жаркой за лето, стремительно портилась. Иви не видела ничего плохого в том, чтобы немного погулять под дождём. Может, он поможет смыть из памяти тревожное ощущение, оставленное поутру слишком ярким сном? Единственное, что она помнила – три пары красных глаз и дикий вопль, чей отголосок уже слабее, но ещё звучал в голове. Это всё последствия разыгравшихся нервов. Слишком много вопросов у Иви накопилось к себе самой.

Зонта с собой не было, ведь синоптики обещали прекрасную солнечную погоду несколько дней подряд. Абсолютно ничего не предвещало такой резкой смены небесного настроения. Можно было вызвать такси и быстрее доехать до дома. Если бы только Иви действительно этого хотела.

Пренебрегать гостеприимством родителей было неприлично, так ей казалось. Хотя, разумеется, никто бы её не выгнал, реши она остаться погостить подольше. Но брошенный якобы невзначай вопрос «Не скучает ли Адам по своей невесте?» говорил сам за себя. Они почти женаты и живут вместе, а она оставила жениха одного на целые сутки. В глазах родителей, которые никогда не разлучались на такой «огромный» срок – это было сродни преступлению.

У Иви не было ни малейшего желания объяснять им, почему её совершенно не тянет домой. Главным образом потому, что она и сама этого не понимала. Они никогда не ссорились с Адамом, он всегда был добр и ласков с нею, так с чего бы ей так себя вести? Наверняка он соскучился и с нетерпением ждёт её возвращения. Так почему же вместо того, чтобы быстрее встретиться с ним, Иви почти бежит в сторону своего маленького цветочного магазина?

Спрятаться среди широких зелёных листьев, будто под кроной родного дерева, и раствориться в аромате цветов, заботливо выращенных ею самой. Слиться с местом, которое, пусть и отдалённо, напоминает старый сон, снившийся каждые десять лет, ровно в день их с Литой рождения. Полный умиротворения, тепла и такой щемящей грусти, что сердце грозит не выдержать этого снова. Прежде сестра всегда была рядом, чтобы утешить поутру. Снилось ли ей нечто подобное? И хотя Лита отрицала это, Иви знала, что что-то тревожит её близнеца. Не просто непонятная тоска, а самый настоящий страх. Что бы ни видела в своих снах Лита – это был сущий кошмар.

Осталось лишь перейти узкую дорогу, отделявшую от цветочного магазина. Иви достала мобильный и, пролистав небольшой список контактов, остановила палец на имени сестры. Что ей сказать, как начать разговор? Они настолько отдалились друг от друга з несколько лет, что обеим приходилось пересиливать себя, чтобы просто поздороваться. Спросить, не снилось ли ей вчера ничего необычного? Какая глупость, в лучшем случае она просто рассмеётся. Даже если сердце её снова разрывалось от страха, Лита бы никогда и ни за что в этом не призналась.

Прогремевший раскат грома едва не заставил Иви выронить мобильный. Порыв ветра растрепал выбившиеся из косы длинные пряди волос и безжалостно тянул за подол платья. Иви убрала телефон и собралась уже перейти дорогу, но снова замерла. У дверей цветочного магазина стоял какой-то мужчина и пристально вглядывался в темноту по ту сторону. Казалось, вывеска о том, что магазин не работает, его совершенно не волновала. Он словно что-то искал и Иви нахмурилась, раздумывая, стоит ли вмешаться. Но его элегантный внешний вид вскоре успокоил её и Иви решила, что мужчина просто хочет приобрести букет. Почему бы и не помочь ему, если и сама она собиралась провести в магазинчике какое-то время?

Но не успела она перейти дорогу, как внезапная вспышка молнии на секунду ослепила её. Вскрикнув, Иви испуганно схватилась за голову и зажмурилась что было сил. Она всегда боялась небесного огня, будто посланного покарать людей за грехи их. Единственным своим проступком она считала связь с Адамом, ведь они с Литой когда-то так любили друг друга. Это ведь она виновата в том, что они расстались. Её кроткий и мягкий характер против вспыльчивости и гордости старшей сестры. Для Адама выбор был очевиден.

Когда Иви осмелела и открыла глаза, незнакомец уже ушёл.

***

Ближе к вечеру пришлось вернуться домой. К тому времени Адам звонил уже три раза и два из них Иви проигнорировала. Ответив на третий звонок, она соврала, что помогала матери с уборкой, а затем уснула, слишком устав. Ложь была лишь наполовину, а потому совесть быстро умолкла.

Но, переступив порог дома и увидев недовольное лицо жениха, Иви почувствовала себя виноватой. Адам молчал, осуждающе глядя на неё, и, видимо, ожидая каких-то слов. Иви спрятала за спину холодные влажные руки и попыталась улыбнуться. Вышло не очень искренне, но другого она и не ожидала.

– Прости, что задержалась. У меня разболелась голова и я хотела немного вздремнуть…

– Нужно было предупредить меня заранее. Знаешь, как я волновался? Если бы не проект, который нужно закончить, я бы поехал к твоим родителям. Я просто не мог выйти из дома.

– Да, я понимаю. Прости, Адам. – Пересилив себя, Иви подошла ближе и поцеловала жениха в щеку. Казалось, это немного смягчило его раздражение. Вздохнув, Адам притянул к себе невесту и распустил её косу. Иви застыла, не шевелясь и позволяя Адаму гладить свои волосы. Он всегда так делал, когда хотел успокоиться. Длинные, мягкие и золотистые, они восхищали его и Иви было строго запрещено красить или стричь их. Лишь кончики, чтобы выровнять длину.

Она не должна быть похожа на свою сестру ещё больше.

– Не заставляй меня нервничать. Хорошо?

– Прости меня. – Тупо повторила Иви, внезапно осознав, что очень долго не моргала. От этого неприятно защипало глаза.

Последний раз проведя ладонью по волосам, Адам отстранился и направился в кабинет.

– Я не ел весь день, не задерживайся с ужином.

– Но ведь в холодильнике полно еды, почему ты не приготовил…

Она прервалась на полуслове, когда Адам обернулся. Недоумение в его глазах было столь искренним, что Иви растерялась.

– Я работал, – сказал он так, словно это объясняло всё с лихвой. – Когда бы я успел?

В наступившей тишине отчётливо раздалось ворчание пустого желудка. Иви прикрыла его рукой, как что-то постыдное, но Адам всё равно услышал.

– Вот видишь, ты тоже проголодалась, а ужина нет. Придётся заказывать еду и ждать, пока её привезут.

«Не пришлось бы, если бы ты оторвал свой зад от стула и сделал что-нибудь сам!» – внутренний голос слишком напоминал Литу. Будь здесь сестра, что бы она сказала?

Уж явно не то, что затем произнесла Иви.

– Прости меня. Я приготовлю что-нибудь перекусить, пока готовится ужин.

Адам удовлетворённо кивнул и улыбнулся невесте, которая избегала его взгляда.

– Другое дело. Ты же знаешь, как я люблю твою еду. – Не дождавшись ответа, он нахмурился и нехотя добавил. – Но, если ты так сильно устала, может, лучше закажем готовую?

Иви покачала головой, направляясь на кухню. Собственный голодный желудок снова громко заурчал.

***

Она вовсе не избегала секса. Ей нравилось заниматься им, нравились прикосновения и ласки, хоть это и происходило всё реже. В последнее время Адам предпочитал не тратить время на прелюдию, сразу «переходя к делу». Как и в этот раз.

Но сегодня Иви чувствовала себя странно. Скрип кровати и тяжёлое дыхание лишь отдалённо звучали на краю сознания. Девушка глядела на тонкий полумесяц, отбрасывающий лёгкое серебристое сияние на кровать, и не сразу поняла, что плачет. А вслед за осознанием пришло отвращение. К самой себе.

Кончив, Адам обессиленно растянулся на Иви, и та поморщилась от тяжести его тела. Затем, видимо для того, чтобы как-то восполнить отсутствие предварительных ласк, Адам коротко поцеловал её сначала в губы, затем в щеку. Солёная влага удивила его, но не настолько, чтобы задавать вопросы. Перекатившись на спину, Адам притянул к себе невесту. Та положила голову ему на грудь и помедлила, прежде чем обнять одной рукой. Несколько минут они провели в тишине и Иви решила было, что он уснул, но в тот же момент прозвучал задумчивый голос:

– Думаю, тебе пора перестать принимать таблетки.

Приподняв голову, она попыталась разглядеть его лицо, но в темноте угадывались лишь очертания профиля.

– Почему?

– Нам пора завести ребёнка. Думаю, я вполне готов к этому. Мы скоро поженимся и в противозачаточных больше не будет нужды.

Растерявшись, Иви долгое время молчала и Адам глубоко вздохнул, прежде чем повернуться к ней.

– Ты разве не хочешь стать матерью?

– Хочу. Но… не думаю, что сейчас подходящее…

«Но не думаю, что ты – подходящий»

Иви замотала головой, прогоняя из головы голос своей сестры.

– Ты же женщина! – не удержался от напоминания Адам. – Все женщины мечтают о детях.

– Не все. Кто сказал тебе такую глупость?

Только произнеся это, Иви поняла, что невольно скопировала тон Литы. Похоже, что и Адам подумал о том же.

Неожиданно встав с кровати, он направился к столу и выдвинул ящик, в котором лежали сигареты. В слабом свете луны сверкнула вспышка огня и Адам затянулся, намеренно не глядя на Иви. Несмотря на приоткрытое окно, дым всё равно долетал до неё, заставляя морщиться. Она много раз просила Адама не курить дома, но просьбы хватало ненадолго. Вот и сейчас он то ли делал вид, то ли действительно забыл о том, что Иви не переносит запаха сигарет.

– Ты всего лишь сутки провела с сестрой, а уже говоришь её словами. Мне не нравится, что она до сих пор имеет такое влияние на тебя.

– Лита здесь ни при чём. Разве я не могу иметь собственное мнение?

Он не ответил, снова затянувшись. Иви дёрнула одеяло до самого подбородка и повернулась набок, делая вид, что засыпает.

– Раньше твоё мнение всегда совпадало с моим.

– Ты виделся с ней? – неожиданно прозвучал вопрос. Адам ответил не сразу.

– С чего ты это взяла?

– Она знает про нашу помолвку. Никто не знал, даже мои родители. А она знает. Откуда?

Потушив сигарету, Адам не спешил обратно в кровать. Скрестив руки на груди, он хмуро разглядывал одеяло, под которым пряталась Иви.

– Мы случайно встретились на улице. Разговорились, так вышло, что я проболтался. Извини, если хотела держать это в секрете.

Она не ответила, вместо этого до боли прикусив нижнюю губу. Разговорились… В памяти всплыла сцена почти десятилетней давности, где Адам и Лита кричат друг на друга, выплескивая всю обиду, пока Иви наблюдает за ними со стороны, боясь вмешаться. А теперь, спустя столько лет, они мило беседуют и делятся подробностями личной жизни. Все эти годы Адам запрещал ей даже произносить имя сестры в его присутствии. Неужели он всё это время скучал?..

Кровать чуть прогнулась, когда Адам присел рядом с Иви. Убрав одеяло, которое та успела натянуть на голову, он нежно провёл рукой по её волосам, накручивая одну прядь на палец.

– Ты сердишься на меня?

– Я расстроена, что ты не рассказал мне сразу. И я не хотела держать всё в секрете.

«Врунишка»

Адам коснулся её щеки. Мягкой и без каких-либо следов слёз.

– Я люблю тебя.

– Знаю. И я… тоже.

Несколько минут спустя, когда Адам уже забылся сном, Иви перестала впиваться ногтями в кожу левой руки. Было почти не больно.

Глава 7 Сладкий грех

На следующий день поднялась температура. Стоит ожидать подобное, если попадёшь под ливень с леденящим ветром в придачу. Лита чихнула несколько раз подряд и сильнее закуталась в одеяло. Вскоре начало казаться, что дрожь понемногу отступает, позволяя погрузиться в подобие сна. Обрывки несвязанных между собой видений наполняли её голову, явь и дремота слились в единое нечто, затуманивая разум.

Когда Лита снова пришла в себя, за окном была глубокая ночь. В горле саднило от сухости, а постель насквозь промокла от пота. Но сама девушка чувствовала себя намного лучше. Приняв душ, она какое-то время бездумно слонялась по дому, впервые казавшимся таким большим. Черные стены современного интерьера походили на застывшую в ожидании тьму и Лита старалась не подходить к ним близко. Коридор тоже был слишком длинным, словно она шла по нему целую вечность.

Внезапно донесшийся до ушей плач ребёнка заставил остановиться и нахмуриться. Откуда взяться детям в этом доме? Она ускорила шаг, но коридор не становился короче. Перешла на бег, но оставалась на месте, хотя сердце колотилось от скорости. Запыхавшись, Лита прислонилась спиной к стене, и тотчас множество рук обняло её, лаская кожу и волосы. Прикосновения горячих пальцев вызывали ужас, но вместе с тем – и медленно пробуждающуюся острую волну жара внутри неё. Лита попыталась закричать, но кто-то прижал ладонь ко рту, пока остальные руки слепо и жадно исследовали её тело.

Закричал другой ребёнок, вторя первому. Их плач эхом звенел в голове.

Шёлковая сорочка соскользнула с разгорячённого тела и исчезла, едва коснувшись пола. Обжигающие ласки становились всё настойчивее и Лита перестала сопротивляться. Это было так… знакомо. Множество рук на её теле, страстные объятия и поцелуи, укусы её и чужие, больно, до крови, но оттого лишь желаннее.

Рук осталось всего две и обе они подхватили её бедра, удерживая на весу. Она запрокинула голову, когда чьи-то губы прижались к шее, оставляя свой след. Вскрикнула, когда кто-то вошёл в неё резко и глубоко. С каждым толчком Лита чувствовала, как стена позади неё становится мягче, затягивая в омут, из которого уже не выбраться.

«Помнишь меня?»

Глаза серые, как небо перед грозой. Тёмно-рыжие волосы, волнистые, почти до плеч. Загорелая, будто бронза, кожа и чувственные полные губы на остром лице. Кем он был для неё, тогда, раньше?

Эти же губы касаются её собственных, слишком нежно и ласково после всего, что только что было.

«Я скучал по тебе, Лилит»

Дети больше не плачут. Всё поглотила первозданная тишина.

***

Она очнулась на полу, и кроваво-красный цветок гибискуса был первым, что увидели её глаза. За окном уже рассвело, из приоткрытого окна доносился шум оживлённой улицы. Включив душ, Лита встала под тёплые струи и замерла, позволяя воде смыть наваждение прошлой ночи. Кожа уже не пылала от чужих прикосновений, но слабая боль между бёдер была слишком красноречива. Как и следы на запястьях.