В плену у прошлого 2
Идя неуверенно и медленно по длинному коридору, который как казалось Ясемин, никогда не закончится, Румиса шла уверенно, как султанша этого дворца, ведь в прошлом она жила здесь в роли няни Демира, а потом шейх Азиз взял её в жёны и увёз в Турцию. Румиса вспоминала каждую дверь этого дворца, ей казалось, что спустя стольких лет ничего здесь не изменилось, даже запах тот же – родной.
Внезапно женщина остановилась у одной двери комнаты и покраснела, а потом, тяжело вздохнула, улыбнувшись:
– Это комната занята? – спрашивает у Эдже.
– Нет, мама Румиса. В этой комнате никто не живёт, она пустая, – мило ответила Эдже.
– Конечно, эта же комната «плача и крови».
– Что это значит? – недоумевая, вставила Ясемин.
– Это значит, что в этой комнате была убита Амира с отцом Каана! – не скрывая радости, сказала она.
Румиса толкнула рукой дверь и та открылась. Комната была абсолютно пустая, даже обои сорваны и обшарпанные стены наводили ужас на молодых девушек.
– Пойдём, Ясемин! – Эдже напугано посмотрела на бледную, как стенку Ясемин, – Не нужно нам тут стоять, а вы мама Румиса пойдёте прямо по коридору и у последней арки заверните налево, первая дверь это ваша комната! – развернулись и ушли, оставив женщину наедине со своими ужастиками.
Женщина подошла к окну, сложив руки на груди, ухмылялась, вспоминала:
– Амира… Амира… ты хотела бескрайней любви и свободы с любимым мужчиной, ты её получила. Да, это смерть и ад, но всё же с любимым! Азиз должен был изначально стать моим, но выбрал тебя, а я не люблю, когда меня лишают моего счастья! Поэтому, я сделала всё, чтобы ваш план не сработал. Это я вернула Азиза домой, чтобы он не попал в вашу смертельную ловушку и самое главное, я выпустила главный козырь – это Демир! Несчастного шестилетнего мальчика, которого мать ненавидела, забывала кормить и запирала в своих покоях, я выпустила на волю, чтобы он увидел истинное лицо своей матери. А вот то, что Демир стал свидетелем смерти матери и смерти её любовника, этого я не предвидела, но это пошло мне только во благо. Я заменила Демиру мать, которой ему всегда не хватало, а мне не доставало ребёнка, которого Всевышний мне не подарил, но я обрела детей в лице Демира и Каана.
– Тётя Румиса. – как гром среди ясного неба раздался писклявый голос, вынудив подпрыгнуть с визгом от страха. Румиса понимала, что если об этом кто-нибудь узнает, то её власти и любви с Азизом – конец.
Обернувшись, перед ней стояла её заплаканная восьмилетняя племянница, самая младшая дочка Надира, но в женщину будто вселился дьявол, заставив наброситься на девочку и прижать к стене вцепившись когтями беззащитной в шею.
– Кто тебе позволил входить без стука? – прошипела Румиса выпучив от страха и неистовой злобы глаза.
– Простите меня, тётя, но дверь была открытой.
– Что ты слышала, дрянь? Не вздумай врать, иначе, задушу прямо здесь, и никто тебя не найдёт!
Слёзы, словно бусинки, покатились по лицу малышки, она недоумевая отрицательно качала головой.
– Ни-ни ничего, – заикаясь, сдавленно глотая воздух ртом, ответила.
Румиса с облегчением вздохнула, подумав, что девочка если что-то и услышала, то ничего не поняла.
– Прости, я не хотела тебя напугать! – обняла она племянницу, – А почему ты одна в такой поздний час ходишь? Разве все дети не должны спать ночью, чтобы вырасти? – Румиса взяла девочку за руку, сказав, – Не плачь, я отведу тебя к твоей маме.
– Моя мама умерла…
Глава 10
– Располагайтесь, – сказала Эдже, – Я выбрала лучшие покои для вас. – старательно задёрнула тяжёлые, бархатные портьеры золотого цвета, – Из комнаты есть выход на террасу, где ты можешь встретить утренний рассвет и провожать заход солнца. Также в помещении есть ванная комната. Если будут какие-нибудь пожелания, то не стесняйся, говори.
– Подруга, здесь очень уютно, – оглядевшись по сторонам, с восхищением призналась Ясемин, – Мне этого будет достаточно. Спасибо тебе, Эдже.
– Родная, это самое малое, что я могу для тебя сделать.
Ясемин положила малышку в приготовленную детскую кроватку, и та приоткрыв на пару секунд сонные глазки, тяжело вздохнула засыпая.
– Спи птичка. Жизнь – моя. Пусть сладкие сны придут и обволакивая душу защищают твой маленький мир. – целуя с любовью нежные ручки своей дочери, прошептала еле слышно Ясемин.
Зухаль стала расстилать постель своей госпожи, а Ясемин заметив, что вещей Демира нет, обратилась с вопросом к Эдже:
– А почему ещё не принесли вещи Демира?
Эдже знала, что подруга задастся этим вопросом, она, как будто проглотив колючий ком, с сожалением понурив плечи, поджала губы.
– Говори, Эдже!
Ясемин по лицу подруги прочитала неладное, она догадывалась, что здесь на родине она перестанет узнавать мужа, потому что обычаи превыше всего, тем более, если законная жена обвиняется в прелюбодеянии. Измени всё в лучшую сторону и возможно Демир никогда бы не позволил любимой чувствовать себя одинокой, испытывая боль, и агонию от безысходности. Ведь ранее он боролся за любовь с Ясемин, за то, чтобы обычаи не мешали им быть счастливыми, даже против слов отца действовал. А когда разгорелся от ревности адский огонь, сердце молодого парня превратилось в застывшую лаву. Это предательство уничтожило его честь и честь его семьи и этот позор, упавший на его плечи сможет смыть только наказание неверной.
Ясемин думала, что если он спит с ней в одной комнате, значит не всё потеряно. И когда обручальное кольцо на его пальце блестит, то это тоже о многом говорило ей – любит, сильно любит и в то же время мучается от того, что не может отпустить, дать свободу любимой. И пока он не отказался от неё, Ясемин покорно, терпеливо ждёт просвета, ясности, но уже бездействует из-за боли, что он причиняет, давя и ломая её такую слабую среди всего этого болота.
Порой тяжело говорить горькую правду, а особенно, когда человек не готов к ней. Эдже меняла тему разговора, однако, даже речь о детях не помогла, а лишь наоборот усугубило ситуацию, вызвав у Ясемин безмолвную истерику.
– Демир пожелал отдельную комнату! – произнесла Эдже, присев рядом с Ясемин.
Из чёрных глаз красивой девушки потекли слёзы, Ясемин услышала, то о чём даже боялась подумать. Её бросило в лихорадочную дрожь и она разрыдалась до истерики громко возопив:
– Уходи, Эдже! – отталкивает подругу от себя, – Мне не нужно утешение, оставьте меня в покое! Я хочу побыть одна!
– Ясемин, прошу тебя, будь сильной, хотя бы ради детей! Я завтра же поеду к этой змее и выведу её на чистую воду, она за всё ответит!
Ясемин уткнувшись лицом в подушку плакала, ударяя кулаками о постель.
Эдже направляясь к выходу, позвала жестом руки за собой Зухаль и когда дверь за ними закрылась, Эдже строго наказала:
– Зухаль, не оставляй свою госпожу одну! И если вдруг что, то сразу зови меня, поняла?!
– Как пожелаете, госпожа! Можете рассчитывать на меня! – ответив, прислуга вернулась к Ясемин.
В роскошном дворце – отеле Mardan Palace находился господин Серхат. Ночь, казалась, мучительно долгой для него, он не спал, сидел в роскошном, мягком кресле выполняя служебные обязанности для отчёта в муниципалитет. Властный мужчина желал поскорее разобраться со служебными делами и вернуться домой к любимой женщине, ожидая возвращения внучки. На душе вращалась мельница кручины, тяжёлые думки не давали хорошо сконцентрироваться на работе.
– Дьявол! – выругавшись, бросив ручку на стол.
Набирает номер внучки, чтобы услышав голос убедиться, что она в порядке. Да, он доверял Демиру, но непонятное предчувствие ковыряло сердце, заставляя держать руку на груди.
Ясемин не брала трубку, тогда он решил позвонить Демиру, но вместо гудков услышал: «Абонент не доступен».
Нервно бросил телефон, накручивая себя разными мыслями:
«А что если сейчас проходят роды? А что если по дороге на них напали? О Аллах, я сойду с ума от этого: «А что если?»
Достав с пакета таблетки для сердца, что приготовила Лейла, он положил одну таблетку под язык и облокотившись на спинку кресла, запрокинул голову назад.
На мобильный телефон поступил звонок и Серхат вздрогнул от резкого противного пиликанья. Посмотрев на экран смартфона, нахмурил брови и пошёл в ванную комнату, чтобы ответить на звонок своему подчинённому из мафии.
Подстраховавшись, включил на всю мощь воду в ванне для подавления жучков прослушки, которые могли установить враги и недоброжелатели, а их у Серхата достаточно. Многие завидуют, мечтая занять его кресло мэра города, чтобы получить безграничную власть.
Отвечая на звонок, сразу же возмутился:
– Я же сказал не звонить и, пока меня нет, все вопросы решать через Демира!
– Извините, господин, но дело очень важное и не терпит отлагательств.
– Говори!
– По вашему приказу, мы следили за Оглы старшим. Так вот вам отчёт: он застрелил Адема Кырымлы.
– Что? – недоумевая вопросил он, – Причину узнали?
– К сожалению пока не удалось, но это не всё, что вы должны знать.
– Не испытывай моё терпение! Чего я ещё не знаю про Оглы? – властно прорычал Серхат.
Влиятельный мужчина внимательно слушал подробности, крутя на пальце золотой перстень с головой льва. А услышав, что его внучка была свидетельницей убийства бывшего жениха, закричал в трубку:
– Аллах! Аллах! Ты хочешь сказать, что Адем был застрелен на глазах моей беременной девочки?
– Именно! Видимо, парень перешёл дорогу им, иначе он был бы жив.
– Я тебя понял! – прошипел Серхат, сбросив звонок.
"Ты за это ответишь, Азиз!" – подумал про себя он.
Быстрым шагам направился за рабочий стол и стал не переставая звонить Ясемин.
Телефон Ясемин стоял на зарядке и разрывался от звонков дедушки, но она не в том состоянии, чтобы с ним разговаривать. Поэтому написала ему сообщение: «Дорогой дедушка, доехали хорошо не беспокойся! Я сильно устала в дороге и чувствую себя неладно, поэтому будет правильнее, если поговорим уже завтра. Ложись спать и не волнуйся за меня! Помни, что я тебя люблю! P.S Твой цветок жасмина!»
– Как же мне не переживать за тебя? Ты одна у меня осталась. Мне тебя сын доверил, – грустно прошептал он, смахнув, слезу с ресниц.
Под утро господин уснул. Всю тёмную ночь гонял разные мысли в своей голове и пришёл к выводу, что он всё-таки прав был тогда в больнице, между Ясемин и Демиром произошла сильная ссора, а виною стал Адем. Он по возвращению домой всё подробно разузнает и вынесет решение, хотя нестерпимо хотелось это сделать сейчас, ведь на сердце не спокойно. Догадаться, что его внучку обвиняют в измене и она терпит унижения со всех сторон, дедушка не мог, да и Ясемин скрывала от него всё.
Ясемин проснулась ранним утром, её разбудил детский плач. Привстав на локоть, она увидела, что дочка спит. Тогда Ясемин, встав с постели, накинула на себя халат и вышла в коридор, где и увидела совсем одинокую девочку в самом конце угла коридора.
Девочка поджав ножки, уткнулась лицом в колени и обнимая их руками плакала. Ясемин подошла к ней и та подняла опухшее от слёз лицо, оглядев Ясемин с ног до головы.
– Фарья?! – удивлённо произнесла Яс. Она узнала девочку, дочку первой жены Надира. Они познакомились ещё в Турции на помолвке Каана и Эдже, – Маленькая, что случилось? – наклонившись к Фарье, Ясемин нежно стёрла ладонью стекающие дорожки слёз.
Девочка ничего не ответив забежала в комнату напротив и легла на кровать свернувшись калачиком.
– Ясемин, оставь Фарью! – раздался голос Эдже, – Ты ей ничем не поможешь!
– Что с ней? – спросила Ясемин.
– У неё умерла мама. Траур уже прошёл, но девочка по прежнему не может принять этого и отпустить душу матери.
– Пусть всё пройдёт, пусть душа её матери попадёт в рай! – скорбным голосом пожелала Ясемин и посмотрела в сторону девочки, тихо продолжила, – Я всё же попробую поговорить с ней. Не могу смотреть, как она плачет.., – Ясемин вошла в комнату Фарьи, закрыв за собой дверь.
Глава 11
"Чтобы найти новый путь, надо уйти со старой дороги".
Ясемин вошла в маленькую комнату девочки и осторожно присела на край кровати. Тишину комнаты заполнял не стихающий плач.
Ясемин вспомнила свои тёмные, холодные траурные дни, и сердце сдавило так остро, что ей с трудом удалось воздержаться от слёз, остановив жгучую волну пережитой горькой тоски по родителям. Сглотнув подступивший болезненный ком, она, чуть касаясь локонов Фарьи, провела по ним ладонью, как когда-то ей так делала мама.
– Мамочка! Мамочка! – всхлипывая, возопила девочка, а после развернувшись лицом к Ясемин, попросила, – Уходи, ведь тебе не понять мою боль! – спряталась с головой под одеяло.
– Да ты права, Фарья, боль от потери родителей у всех разная. И эту боль не понять человеку, который её никогда не испытывал, но не мне, ведь я потеряла два крыла…
Откинув одеяло, девочка посмотрела вопросительным взглядом на Ясемин.
– Да, Фарья, души моих родителей сейчас в раю, но когда мне совсем одиноко, я разговариваю с ними через звёзды и во сне. Я не вижу их в реальности, не могу поцеловать руку отца или почувствовать мамину нежность, но их души всегда рядом. Они мои ангелы хранители, всегда мама с левой, а папа с правой стороны.
– Прости меня, я не знала. – с сожалением извинилась Фарья и присела рядом с Ясемин.
– Пусть всё пройдёт!
Девочка смотрела на Ясемин с задумчивым взглядом и тяжко вздохнув, произнесла:
– Ты сильная, Ясемин. Ты, очень сильная.
Ясемин одарила девочку нежной улыбкой, приподняв уголки румяных губ, ответила:
– И ты сильна, ведь ты дочь Надира, ты частичка души своей матери и отца.
– Ты, правда, так считаешь? – глаза девочки заблестели от такой маленькой радости.
– Я это заметила, как только увидела тебя в первый раз и никогда не забуду, как ты меня защищала от сплетен. Пусть Аллах будет доволен тобой!
Девочка прижалась к Ясемин и обвила её талию руками, понурив глаза на большой, кругленький животик.
Ясемин с облегчением вздохнула, ведь ей удалось успокоить девочку, придав при этом ей сил продолжать быть храброй не забывая, что она дочь Надира.
Дверь открылась, на пороге появился Надир и при виде Ясемин рядом со своей дочкой, его лицо изменилось до неузнаваемости.
– Отец! – радостно воскликнула девочка и побежала к отцу в объятия. Надир крепко обнял девочку и с шумом вдохнул родной запах её волнистых локонов, поцеловав в лоб.
– Душа моя, я приехал, чтобы забрать тебя домой!
Ясемин обнимая ладонями живот, встала с кровати, чтобы выразить свои соболезнования:
– Примите мои соболезнования! Ваша жена была праведной женщиной!
Зрачки мужчины от злости и брезгливости увеличились, став темными, как у самого настоящего демона, что Ясемин ничего, окромя холода и пустоты в них не увидела.
– Папа, Ясемин дала мне совет, как общаться с мамой, – рассказала девочка.
– Спускайся на первый этаж и жди меня! – строго наказал мужчина, метнув на Ясемин взгляд призрения.
Как только Фарья покинула комнату, мужчина медленно подошёл к Ясемин, но она не опустила глаза вниз, а смотрела ему в лицо, встречаясь с его угрожающим оскалом, наполненным непонятной ненавистью к ней.
Он схватил Ясемин выше локтя и дёрнул ближе к себе.
– Что, вы, себе позволяете?! – возмущённо постаралась вырваться из его грубой хватки, – Отпустите, мне больно! – он толкнул беременную женщину на кровать, плюнув в её сторону.
– Ещё раз протянешь свои грязные щупальца к моей дочери, я не посмотрю на то, что ты в положении! Убью!
Ясемин попятившись назад, вымолвила:
– Я всего-то хотела ей помочь.
Надир усмехнувшись поправляя чалму начал наводить на девушку ужас:
– Вы из разных миров, ты, ничем ей не сможешь помочь! Лучше скоротай свои дни в ярких моментах! Потому как после того, как ты подаришь нам наследников, я сделаю всё, чтобы ты заплатила за свой грех и за то, что подняла руку на мою старшую дочь – Айше! – надменно заключил он, – Во имя Аллаха!
Ясемин окутал дикий страх, она понимала, что в этой семье до сих пор царят обычаи старых времён, где женщин забивали камнями и сжигали, убийство чести – ради очищения чести.
Эдже стояла на террасе своих покоев, встречала утренний рассвет. Почувствовав парфюм своего мужчины, не торопилась бросаться к нему на шею, а лишь улыбнулась. Она отличалась от здешних женщин всем, а главное Каана цепляла её недоступность и в каких-то моментах даже для него она была недосягаемой. От неё он черпал силы, Эдже как подобает жене шейха, держалась всегда на высоте и знала себе цену, она делала его счастливым.
– Я сильно соскучился по тебе, моя колючка, – ласково признался Каан, обняв сзади Эдже и нежно начал целовать жену в шею расстёгивая пуговицы её платья.
– Если было бы так, то мне не пришлось бы всю ночь, сидеть на террасе и ждать, когда ты вспомнишь про меня.
В нос ударил терпкий запах алкоголя, сигар, заставив Эдже рефлекторно прикрыть рот и вырваться из объятий любимого.
– Что с тобой? – оробело, вопросил шейх, смотря ей в спину, – Тебе плохо? – следом пошёл за ней.
Эдже очистила желудок, умылась и присела на пуфик, серьёзно сказав:
– Это из-за стресса, наверное, ведь я сильно переживаю за Ясемин.
Каан присел на корточки перед ней, сложил её ладони вместе, поцеловал.
– Мы же уже говорили об этом, Эдже, или ты забыла?
– Боюсь, как бы ты не забыл, Каан и не стал под чьим-нибудь влиянием исполнять долг чести! – серьёзно заявила Эдже и вставая направилась к выходу.
Шейх перегородил дорогу жене, нахмурил чёрные брови и потемнев в лице властно наказал:
– Я забыл только о том, что по возвращению хотел поговорить с женой о несдержанности, которую она проявила при родных мне людях!
– Вот как значит, так в чём дело? – иронично задала вопрос.
Каан резко схватил Эдже за талию и прижал к себе, держа за затылок, жадно вцепившись в её сладкие губы, начал страстно целовать, не давая ей ни одного шанса уйти от его страстных объятий.
Грубо и в то же время страстно, он развернул Эдже к себе спиной, прижал её к дверям, подавляя её сопротивление, прошептал возбуждённо над ухом любимой:
– Моя девочка – война! Хочешь всех спасти, да? Моя защитница! – всё крепче и крепче сжимает её запястья, прижимая к дверям, а Эдже всё непокорно старается вырваться, – Ты моя женщина, жена, тебе пора остановиться и меня огорчает, что ты не можешь научиться доверять мне, как господину этих земель!
– Да, не могу! Потому что один раз уже доверила и что ты сделал? Вынес приговор женщине, у которой грудной ребёнок! А всё из-за этих проклятых обычаев, которые пора менять, ведь мы уже живём в другом веке!
– Во-первых, не я создал обычаи, к которым привыкли все жители моих земель. Во-вторых, женщина, которую ты защищала, была грязной и распутной, что карается по нашим законам. А в-третьих, я тебе пообещал, что постепенно буду менять обычаи, но для этого нужно время! Понимаешь? – развернул к себе Эдже и отпустил присев на пуфик напротив неё, – Сегодня Надир поднял вопрос по поводу Ясемин, – устало произнёс он, освежая лицо прохладной водой, – Демир защитил Ясемин, закрыв всем рты! Я думал, будет катастрофа, потому что Демир чуть было не разжёг старую войну, которую я с трудом остановил, когда приехал сюда. Мой старший брат – безумец! – признался Каан, сказав про Демира,
Эдже замерла и на мгновение перестала дышать:
– И? – кротко подала голос, потирая вспотевшие руки, – Каан? – сжимает губы от волнительного ожидания.
– Всё очень запутано, как липкой паутиной, понимаешь? И это не странно и не подозрительно, потому что ни одного доказательства об её невиновности нет.
– Нет… нет, – всплакнула Эдже, опустившись по стене вниз закрывая руками лицо.
– Демиру пришлось принять решение отца, чтобы защитить честь нашего рода! – воскликнул Каан, – Ясемин будет жить, но жизнь сладкой точно не будет!
Эдже подняла на Каана глаза полные слёз, сказав:
– Они боролись за своё счастье, но вы никогда не принимали его выбор и такой брак, хоть и называли Ясемин родной! Отец Азиз даже не понимает, что если не станет Ясемин, то и сына он потеряет. Так мой папа сказал, а он знает, что говорит. Демир из-за своей слепоты погубит Ясемин, но когда ураган стихнет в его душе, он почувствует, что такое терять по-настоящему!
Каан возмутился:
– Ты ошибаешься, я всегда поддерживал выбор брата, мы пережили с ним многое. Эдже, если кто-то и пытается Ясемин утопить, то он несомненно победил!
– Айше! Больше некому! – разозлившись, закричала Эдже
– Оф, оф, Эдже! Никому так не скажи, потому что должны быть доказательства, ведь каждого можно обвинить. А Айше не простая девушка, она дочь влиятельного господина и он за такие обвинения глотку перегрызёт!
– Я выведу эту змею на чистую воду, она за всё ответит! Я позвоню господину Серхату, он спасёт Ясемин!
После ужасных угроз Надира у Ясемин сильно тянул живот, резкая колющая боль не давала покоя. В комнате не было Зухаль и на кнопку вызова прислуги, сколько не нажимай никто не приходил. Так же кому не позвонила бы, никто не брал трубку, она закричала от боли и по её бёдрам потекла ярко-алая кровь, окрашивая светлый коврик.
– Мои сыночки… мои сыночки… Демир… Демир.., – Ясемин медленно вышла из комнаты зовя на помощь, но никого будто не было в огромном дворце.
– Это же та, грязная шармута, что увела у нашей Айше Демира… А она красивая… Кажется, она зовёт на помощь.., – из гарема шейха показались девушки, – Если хоть кто-то сделает шаг к ней, то я всё расскажу Айше… Никто ей не собирается помогать, она же порочная, кому нужно такое проклятие? Аллах! Аллах! Пусть Аллах ей поможет…
Обернувшись на голоса, Ясемин умоляла:
– Прошу помогите, позовите на помощь!
– Убирайся отсюда, падшая женщина, – со злости захлопнули дверь, проигнорировав Ясемин.
В глазах беременной девушки всё расплывалось, она сползла по стене у покоев Эдже и услышала разговор за дверью в своём обморочном сознании: «Эдже, сегодня вечером будет помолвка Демира и Айше…».
Глава 12
По полукруглой мраморной лестнице поднимался на второй этаж Демир, он был слегка выпившим, как и его брат с отцом. Только по приезду, они сразу же разошлись по своим комнатам, а Демир решил зайти в конюшню, в которой находилась белоснежная кобыла.
Белогривая лошадь выглядела грациозно, хорошо сложена по мускулатуре, что свойственно чистокровной скаковой лошади. Она признавала лишь Демира и конюха, другом их стала. Когда-то он планировал познакомить Ясемин с преданным животным, да, только не удалось.
– Езда! Девочка моя, я пришёл! – зайдя в конюшню, он обратил взор в сторону стойла.
Езда всегда была спокойная, покорная, однако не сейчас. Поджав уши, громко фыркала, ржала и била угрожающе задними копытами, а когда Демир открыл дверь калитки, то кобыла встала перед ним на дыбы, как будто прогоняла его от себя.
– Тихо, тихо! – защищаясь, выставил руки вперёд и отпрянул назад от кобылы, вот только успела Езда его ударить по руке своим мощным копытом.
Демир не устоял на ногах и рухнул на клубок сена, поморщившись от резкой боли в локтевом суставе. Мужчина не ожидал такого поведения, однако предположил, что благородное животное предчувствует несчастье.
– Езда!!! – зарычал в ужасе он.
От рыка своего хозяина, кобыла остановилась, смирно замерев на месте, но продолжала раздражённо фыркать, не подпуская к себе ни на шаг.
Демир встал перед лошадью, посмотрел в тёмно-карие глаза и увидел своё отражение, сказав:
– Ты, же всё чувствуешь, да? Знаю моя хорошая, что грядёт беда, но, а что я могу в данной ситуации? – разводя руки в стороны, снова почувствовал боль в руке и скривив от ноющей боли лицо прижал руку к груди, подумав про себя: «Так мне и надо!»
– Я уже не знаю, кто прав, а кто виноват?! Кто друг, а кто враг?! Что-то внутри меня сидит и терзает душу, а я от этого только дурею. Стоит мне только увидеть Ясемин и всё начинает кипеть, выворачивает наизнанку, пробирает холод до костей, сердце рвёт грудь и сейчас мне не легче. Я же должен возненавидеть её за предательство, а я не могу, – грустно понурил глаза вниз как будто кается перед другом, – потому что до сих пор она в моём сердце, – признался себе он, кивая согласно головой, объясняя, – Иногда, посылаю всё к чёрту, подальше, но всё равно не могу простить измену, как бы не старался.
Демир ещё раз поднял свой взгляд уставших глаз на лошадь и опешил от увиденной застывшей слезинки в глазнице своей грациозной подруги. Впервые, он видит, как плачет лошадь, она же почувствовала его боль, но не может ничем помочь. Это очень редкие слёзы, но зато самые ценные, самые искренние и самые чистые.
С тяжестью в ногах и жжением в груди, Демир поднялся на этаж, где находилась комната его женщины. Ноги сами вели к Ясемин, он был неподвластен таким чувствам и пока не увидит её, не успокоится.