Папины хлопоты
Я напрягал и расслаблял мышцы готовя тело к схватке. Старый проверенный годами способ. Нет, я не погибну здесь, в этом карикатурном фэнтезийном мирке от рук мелких, злобных уродцев натравливаемых на всё и вся сумасшедшей мумией древней старухи. Не беспокойся доченька, папа справится.
– Хирд, стена!
– Дум! – хором гаркнули гномы и выдвинули щиты тесно придвинувшись друг к другу. Мечи поднялись на согнутых в локте руках над головой. Да, да, именно мечи. Никаких топоров, секир, и боевых молотов из фильмов старика Джексона. Нет, точнее топоры-то были, но на длинных ручках и совсем не массивные, скорее нечто вроде томагавков с которыми мы привыкли видеть наших индейцев. Выполняли они роль вспомогательного оружия, не более. А вот мечи у Железных были самые обыкновенные, разве, что клинок был чуть более широкий, чем я привык видеть в учебниках по истории, музеях и киношках.
Гоблины рванули все сразу, расталкивая друг друга и вереща, словно стая безумных котов в период спаривания.
– Хирд, атака!
– Бирн! – выдохнули из себя два десятка глоток, и мечи синхронно опустились на головы ринувшихся на мост гоблинов.
Первый ряд уродцев скончался мгновенно, затем второй, третий, четвёртый и пятый.
– Хирд, смена!
– Аху! – первая шеренга, состоявшая из пяти бойцов, повернула щиты боком и сделала шаг вправо и назад. Одновременно, вторая шеренга выдвинулась вперёд развернув горгонионы. И снова первый, второй, третий, четвёртый и пятый ряд пали.
– Хирд, смена!
Ну что сказать, я остался под впечатлением. Если все гномы сражаются именно так, они приберут весь этот мир к рукам совсем скоро, тут и говорить не о чем.
Мне на этом празднике жизни места пока не было и поэтому, щёлкнув зажигалкой, я запалил фитиль первой бутылки и отправил её по назначению. Публика была в восторге.
Гоблины горели весело, усугубляя дело начавшейся паникой. Пропитанные потом шерстяные тряпки, которые они использовали вместо одежды, вспыхивали словно бумага, поджигая тем самым соседей.
Щелчок зажигалки и новая бутылка разбилась о голову остроухого мерзавца – новые крики и бестолковая сутолока. А гномы тем временем собирали свою кровавую жатву, уже уложив себе под ноги целую кучу трупов.
Я бросал бутылки одну за другой, выжигая в рядах гоблинов целые проплешины, но Длинноносая на древке так ни разу и не приблизилась к нам.
В какой-то момент я даже подумал, что противник вот-вот побежит, ведь они не смогли продвинуться ни на шаг вперёд, а потеряли уже так много бойцов. Не тут то было.
Снова это серо-серебристое свечение охватившие атакующих всё изменило. Паника разом прекратилась и даже пылающие гоблины замерли на месте. В десятке шагов от меня серомордый с горящими волосами дико завращал зенками и оскалив зубы, вернулся в строй. Словно марионетки они развернулись в сторону моста и одновременно кинулись на нас.
Груды сложенного штабелями кирпича, преграждающего путь на мост, дрогнули и сдвинулись на несколько шагов в нашу сторону. Гоблины давили друг друга, плющили тела соседей о камни, ломали кости, вывихивали конечности, но протискивались в узкий проход обороняемый хирдом.
Вот тогда то и наступило наше с Мотыгой время. Забросив последнюю бутылку с зажигательной смесью в нахлынувшую на нас волну неприятеля, я начал сбивать гоблинов с парапета моста справа, а тролль делал тоже самое слева. Уродцы ловко пробегали по ограждению мимо гномов норовя ударить их в спину и поэтому работы нам хватало.
Груды булыжников с дробным стуком полетели в воду или рассыпались прямо по мосту. Нападающие падали, поднимались и снова рвались в атаку.
– Хирд, отступаем!
– Аард! – гномы сложили щиты в нечто наподобие римской черепахи, и сделал четыре шага назад.
На новом рубеже противника снова встретили острые клинки безжалостно пластавшие тела, срубавшие древки копий и кроша гнилой металл. На некоторое время мы опять смогли удержать их.
И всё же шпага герцога была великолепным оружием, она порхала в моих руках, рубя и протыкая тела легко и непринуждённо.
Рано или поздно любой даже самый выносливый воин начинает уставать, а значит, делает ошибки. И вот уже один из гномов падает на землю пронзённый точным ударом копья в смотровую щель шлема и сразу за ним второй, ибо щит товарища, прикрывавший его грудь, опустился. В прореху сразу ударил поток гоблинов, будто направленных чьей-то опытной рукой.
В какой-то момент я перегородил дорогу очередной своре серых мерзавцев позволив гномам разобраться с прорвавшимися. Я плёл восьмёрки шпагой и колол ножом разбрызгивая вокруг себя кровь. Мотыга как мог, прикрывал меня с боков, сбивая безумцев своим огромным мечом. Даже ошалевшие от ярости уродцы на время отступили.
Что-то больно врезалось мне в бок, да так, что на глазах выступили слёзы. Удар, ещё удар, срубленная клинком рука всё ещё сжимавшая кривой меч падает мне под ноги.
– Ну, ты даёшь Полковник! Спасибо! – рыкнул, оттаскивая меня за шиворот Неистовый срубая голову прыгнувшему на нас гоблину.
Крак! – мы были уже на середине моста, когда тот треснул. Именно что треснул, по поверхности прошла кривая трещина, выворачивая камни и разбрасывая вокруг каменную крошку. Часть сооружения обвалилась, но противника это нисколько не смутило. Они перепрыгивали через провал, обрушиваясь на щиты защитников сверху.
– Хирд, отступаем!
– Аард! – Железные сделали ещё несколько шагов назад, оставив на залитой кровью мостовой ещё два гномьих тела.
И вот мы уже на нашем берегу и врастая в землю между штабелями булыжников, снова рубим противника. Мотыга кричит от боли, но раз за разом прорубает дорожку в накатывающей на нас волне. Что-то проносится мимо меня, рассекая щеку, и кровь течёт за воротник. Ерунда, прошло по касательной, только оцарапало.
Где же ты тварь?! Иди к нам! Мы уже почти побеждены! Не бойся!
Что-то кричит Лоник и десятки гоблинов падают на землю проткнутые стрелами, а затем снова и снова.
Некоторое время мы боремся за каждый метр, но баррикада наша снова сметена потоком тел и мы шаг за шагом отступаем к центру села, неся потери и обливаясь кровью.
С крыш на противника сыпятся стрелы, но гоблины всё же пытаются окружить нас. Мотыга вместо щита использует перевёрнутую телегу, в груди и плече его уже торчат несколько копий и клинков.
Крики, стоны, безумные вопли, звуки разрубаемой плоти и льющейся крови вокруг. Всё-таки Средневековье это что-то с чем-то.
Гоблинам не удалось взять нас в кольцо, ибо храбрый мэтр Эбле вместе с женой возглавил контратаку и дал нам необходимое время, чтобы укрыться за новыми баррикадами. Крестьяне, вооружённые копьями, вилами и топорами врубились в ряды монстров, неся огромные потери.
Я видел Лоника на крыше. С похвальной скоростью тот всаживал одну арбалетную стрелу за другой в атакующих селян уродов. Но местные не были обучены так же хорошо как хирд и не принимали участие в таком количестве сражений как гномы. Прилив серых тел захлестнул их и в последний момент, я видел как бургомистр с женой и парой охотников, скрылись в одном из домов, захлопнув дверь.
И тут аз многогрешный снова почувствовал приближение угрозы. Настоящей всёобволакивающей и торжествующей. Охранявшая Длинноносую группа, вооружённых круглыми дощатыми щитами гоблинов в шлемах, спустилась с моста и двигалась в нашу сторону. Всё ещё недосягаема для меня, но уже что-то.
Когда мумия на древке поравнялась с крепким, надёжно закрытым сараем, располагавшимся возле постоялого двора где мы остановились, раздалось истошное ржание и ломая ворота и раня себя, из каретника вылетели мои мышастые лошадки тащившие фургончик. Безумно вращая глазами, они рвали ремни сбруи. Длинноносая напугала их, сведя с ума и заставив забыть об инстинкте самосохранения. Разорвав упряжь в клочья одна из кобыл врезалась в стену дома сломав себе шею, а другая бросилась к берегу где насадила себя на торчавшие из земли колья. Повозка моя перевернувшись рухнула на бок.
Пронзительно закричала женщина, и я узнал голос супруги мэтра. Словно ураган я обрушился на группу неприятеля возле дома послужившего укрытием крестьянам. Сколько их было? Дюжина или больше, не считал. Кровь заливала мне глаза и наполняла рот. Окна строения были распахнуты настежь.
Выбив ногой дверь, я увидел распростёртые на земле тела пронзённых короткими копьями мэтра и его жены. В последний момент они прижались друг к другу так и не расставшись.
– Чёрт!
Выскочив обратно наружу я проткнул первого попавшегося гоблина, а затем убрав нож в чехол на поясе вытащил из кармана гранату.
Ещё чуть-чуть, ещё немного! Ближе, ближе пора!
Взрыв гранаты буквально смёл тащивших Длинноносую гоблинов и охрану со щитами, плотным строем сплотившуюся вокруг. Древко упало на землю, но противник уже приходил в себя и вот уже две дюжины мелких мерзавцев кинулись к своей реликвии.
– Мотыга брось меня туда! Брось меня туда! – вопил я, прорубаясь навстречу к троллю.
Сказано – сделано. Сравнить это можно было разве, что с краном, подцепившим тебя за шиворот. Взлетев сначала вверх, я полетел к освободившейся от взрыва площадке. Перекувыркнувшись через голову, моя персона встала на ноги над мумией и сталью очертила кровавый круг вокруг себя.
– Жита-а-ас!!! За-а-ариту!
Что-то зашипело подо мной, и я, не веря своим глазам, уставился на разевавшую беззубый рот Длинноносую пытавшуюся укусить мой ботинок. Что б меня, да она живая!
Я дважды вонзил шпагу в её бесцветную грудь, но ведьма лишь скалилась и верещала. Серо-серебристое свечение ударило в меня, расползаясь по кольчужке. Что ощутил? Возникший внутри озноб, пробежавший по конечностям, позвоночнику, загривку, да и только. Ваш покорный слуга прямо чувствовал, что Длинноносая ожидала увидеть ужас в моих глазах, страх который захлестнул бы разум и свёл меня с ума! Но этого не произошло. Не дождёшься, я и не такое видел.
В бессильной злобе она продолжала орать, а я движимый скорее предчувствием, чем знанием, выхватил из ножен гоблинский кинжал и воткнул его ей в голову. Тот вошёл на удивление мягко, будто в куклу из папье-маше.
И вдруг всё прекратилось. Знаете, словно резко выключили звук в телевизоре. Кто-то тонко скулил, всё ещё было слышно хаканье гномов рубивших замерших словно в ступоре гоблинов, уставившихся на нас, и больше никаких звуков.
Длинноносая закатила глаза и превратилась в прах тут же развеянный налетевшим порывом ветра, а её слуги, будто по команде бросились врассыпную. Они бежали к мосту, падали в реку, тонули, но старались как можно скорее покинуть место битвы. В глазах противников наконец-то появился разум… и страх.
Утерев пот со лба, Рофур облокотился на перевёрнутую повозку и взглянул на меня.
– Ты видел? Она была живая, – произнёс я вставая с колен и пряча в ножны гоблинский клинок.
– Видел, видел. Бррр! Теперь-то точно мёртвая. Забудь, не хочу о ней даже вспоминать…
* * *
Всё окончилось также внезапно, как и началось. Гномы потеряли восемь бойцов, крестьяне тридцать, детишки, старики и женщины, возглавляемые Лоником, ни одного убитого не имели, разве что дюжину легко раненных.
А вот гоблины… я даже не поверил тому, что увидел. Мы убили более полутора тысяч противников. Сгоревших от «Коктейлей Молотова», я вообще не считал. Как их посчитать то? Груда скорчившихся, обгорелых костяков навсегда замерла перед мостом.
Когда стемнело, и кровавый закат окрасил небо, я решил переговорить с троллем. Поблагодарить его за отвагу и верность.
Нашёл его усевшимся на край моста и опустившим огромные ноги в реку. Склонившись над водой, Мотыга… всхлипывал.
«Мужчины не плачут, мужчины огорчаются», всегда говорили мне. Но я знал, что слёзы для потерявшего друзей это не стыд. Это дань, которую платит выживший погибшим.
– Мэтра жалко, он был хорошим человеком,– пожаловался тролль, взглянув на меня. – Пообещал мне через шесть лет выдать верительную бирку, сшил мне одёжку как у людей, пояс справил. Доверял мне! А госпожа Анна была так добра ко всем. Да плевать на бирку, лишь бы жили!
Я, кривясь от боли, опустился рядом с троллем. Решил последовать его примеру. Сбросил с ног ботинки и погрузил горевшие ступни в прохладную реку. Аааа, какой кайф!
– Через шесть лет? Долго что-то.
– Да что ты, Полковник?! Наш брат только за обещание верительной бирки работает и по двенадцать и по пятнадцать лет, а тут всего-то шесть. Три года я уже отслужил. Но главное – приносил пользу.
– Понятно, – сказал я, вынимая из рюкзака и протягивая рыдавшему троллю серебряную пластину, покрытую мелкими закорючками.
Надо было видеть выражение лица Мотыги. Он открывал и закрывал рот словно рыба, выброшенная на берег. А к верительной бирке вообще боялся прикасаться.
– Это что? Мне? Правда, мне?
– Тебе, тебе, бери.
Щёки его раскраснелись, а улыбка сделала физиономию не такой уж и страшной. И всё же он не забыл о смерти друзей и согнал радость с лица хлопнув веками и тяжко вздохнув.
– Что я должен сделать Полковник?
– Ничего, ты свободен.
– Могу пойти с вами. Слышал, вы ищите дочь. Помогу.
Я отрицательно помотал головой.
– Нет, спасибо. Не то чтобы я не ценю, даже наоборот… просто одному мне легче.
– Я понял.
– Живи. Оставайся таким же, как сейчас. А если хочешь, можешь отправиться в Северный придел, в замок барона Клейсбеста.
– Галард?
– Слышал о нём?
– Его захватил эльфы-мятежники.
– Уже нет. Он свободен. Найдёшь там старосту Борна или сержанта Глора. Скажешь, что тебя прислал Полковник. Этим людям понадобится твоя помощь. Они примут тебя.
– Клятва крови.
– Что клятва крови?
– Давайте принесём Клятву крови, чтобы доверять друг другу.
– Ты не доверяешь мне? – улыбнулся я, потрогав пульсирующий бок.
– Не в этом дело. Просто так положено. Мы тролли так привыкли.
– Привыкли? Дам тебе нечто более весомое – слово офицера, – жёстко произнёс я, прощупав гематому пальцами. – Слово, которое нарушать нельзя. Умри, а выполни.
– Слово офицера? А кто это?
– Офицер, это командир, который дал клятву служить, защищать… даже ценой собственной жизни.
Тролль некоторое время молча шевелил губами, а потом, кивнув, сказал:
– Хорошо, мне подходит.
Ещё раз засунув руку в рюкзак, я вынул оттуда три мешка с монетами.
– Возьми. Здесь два с золотом и один с серебром. Один с золотом возьми себе, на дорогу, ну или ещё на что-нибудь… а другие два отдай хозяйке ателье располагающегося на главной улице Кноста, напротив гостиницы «Гарцующий пони». Её зовут Власта. Поклонись ей от меня и скажи ей… скажи…
– Сказать ей, что вы о ней думаете, Полковник? – скорчив невинную физиономию, Мотыга наклонился ко мне.
Схватывает всё на лету, бестия. Нет, он мне всё-таки нравится. Грустно рассмеявшись, я хлопнул собеседника по огромному колену:
– Тебе никто не говорил, что ты слишком сообразительный для тролля?
– Моя мама, когда была жива, – кивнул Мотыга разбрызгивая ногою воду, – но она говорила скрывай это от плохих людей и делись этим с хорошими.
– Мудрая женщина, – бросил взгляд на ускользающий закат я. – Мамы они такие, всегда всё знают. За это мы их и любим.
23. Охотнички
Попрощавшись с Мотыгой, который долго махал мне вслед, и справив тризну по бойцам Железного клана, мы перебрались через Ветлугу и встали на дорогу до Бустера. Позади нас весело застучали топоры, и снова раздавался детский смех. Жители вернулись, хоть и были изрядно огорчены смертью бургомистра и его супруги.
Ваш покорный слуга, закинув на плечо свои изрядно потяжелевший рюкзак (раньше-то часть золота была упрятана в моём фургоне, как выяснилось ремонту не подлежащему) вздыхал о своих смирных мышастых лошадках делавших путешествие немного комфортнее и быстрее.
По пути нам встречались брошенные гоблинские копья, мечи, кинжалы, другой мусор и даже трупы мерзавцев то ли умерших от ран, полученных в сражении, то ли что-то не поделивших с собратьями.
Взбивая подошвами своих ботинок, пыль, я вспоминал очередной эпизод из наших с Лизой совместных (таких редких, но ярких) «приключений». Как же я жалею теперь, что этих мгновений было недостаточно много.
Несколько лет назад вместе с дочерью мы ходили в поход за город. Бывшая моя супруга тогда уже тяжело болела и договорившись с врачами об обследовании её в лучшей клинике, я принял решение отвлечь Лизку от грустных мыслей и вытащить на природу.
О, что это была за прогулка! Сначала моя рыбка капризничала, потом хныкала от усталости, потом кричала на меня, что я дескать затащил её в такую глушь, что здесь и сотовые то не ловят и интернета нет. Ну, так всё в соответствии с планом же.
Хитрый папа сделал вид, что мы заблудились, а потом на костре приготовил такой ужин, что просто пальчики оближешь. Как она тогда на меня смотрела…
– Полковник, там, что-то происходит, – прервал мои грёзы Лоник понукавший свою лошадку.
Бросив ему под ноги свой рюкзак и взглядом приказав хранить и беречь, аз многогрешный обогнал идущих впереди гомов и замер рядом с Рофуром угрюмо уставившимся на кучку разодетых в шелка и бархат людей-всадников гарцующих вокруг раскидистой сосны стоящей чуть особняком от леса. На дереве, словно испуганный котёнок, сидела девочка-подросток. Лет двенадцать-тринадцать не более. Вот точь-в-точь как моя Лизка во время того приснопамятного похода.
Командир наш нахмурил брови, а борода его встала дыбом. И когда это они интересно такими добренькими в отношениях к людям стали? Что-то раньше не замечал.
– Слезай мерзавка! Мы же просто поиграть хотели! – орал холёный смешливый молодец с тонкими усиками и лоснящимися румяными щеками. – Чего ты?
– Вы меня по полю гоняли! Я чуть под копыта ваших коней не угодила, – прижав ладошки к груди, испуганно зачастила девчонка. – Вон даже коленку разбила.
Жалобы бедняжки вызвали взрыв смеха мажоров. Наклонившись в седле, один из них поднял с земли шишку и бросил её в поджавшую ноги простолюдинку.
– Ай!
– Слезай давай дура! – взмахнул рукой в тонкой лайковой перчатке мужчина в берете с пером. – Не слезешь, срубим дерево. Да Зорн?
– Как скажите, Ваше Сиятельство, – заискивающе закивал крепкий мужичок в зелёном простом камзоле на немудрёной, но крепкой лошадке.
– Не вмешивайтесь, – бросил я Неистовому и неспешно направился к сосне.
– Так ты спустишься или нет! – снова заорал обладатель берета надув капризно губы. В девчонку полетела новая шишка и новая порция скабрезных шуток.
– Чего вам от меня надо дяденьки?
– Дяденьки! Вы слышали дяденьки! Ха-ха-ха! – шестеро мужиков давились смехом, не замечая, что позади них появилась дюжина гномов и тихий и незаметный мужчина в полном расцвете сил, которого и надо было сильнее всех опасаться.
– Зорн! Руби дерево! – приказал Капризулькин, вонзив пятки скакуну в бок.
– Но я же…
– Руби! Я приказываю!
Коротко разбежавшись, я сильно толкнул его лошадь одновременно ладонями в круп и в шею. Коняга заржала и рухнула на бок, придавив хозяина.
Не дав никому опомниться, я резко хлопнул животное по боку и когда оно, всхрапнув, соскочило с земли, удержал там её хозяина. Капризулькин начал, что-то кричать, но я грубо взял его за руку и протащив по траве, колючкам и песку повесил за пышное жабо на торчащий над землёй сучок.
– Спасите! Помогите! Вассалы защищайте меня! Быстрее! – заверещал феодал, хлопая руками по стволу дерева. – Убейте этого мерзавца, он на моей земле!
Сказано-сделано. Сначала на меня бросился любитель покидаться шишками. Даже шпагу идиот из ножен вытащить не успел. Так и свалился без сознания всего от одной моей оплеухи, набрав при этом полный рот песка и иголок. Затрещины, правда, всегда выходят у меня на загляденье. Эта была не исключением. Бедняга даже пару раз вокруг себя крутанулся.
В очередь! Затем клинок веселого толстячка с тонкими усиками и в белом кружевном камзоле, оказался в моих руках. Я плашмя ожёг его полоской металла по руке, завершив схватку подсечкой и ударом ногой в промежность.
– Аа–яй-яй!
Следующим, перепрыгнув через взвывшего от боли товарища, был высокий юнец с золотой цепью на шее и брошью в виде волка на груди. Его я просто встретил джебом в нос на вытянутой руке, а затем ударом раскрытой ладони в шею. Не до смерти, не беспокойтесь. Костлявая и так уже достаточно попировала накануне.
А вот пятый – невысокий, но крепкий шатен в тёмно-синем дублете, оказался противником подготовленным и ушлым. Он, вооружившись шпагой и коротким клинком с чудным волнистым лезвием, постарался зайти ко мне сбоку и даже сумел нанести два колющих удара в то место где моя персона недавно стояла.
Вынув из ножен гоблинский кинжал, я блокировал следующую его атаку, рассыпав вокруг себя сноп искр. Ещё выпад и опять мимо, ухожу влево, а затем, крутанув запястье противника, избавляю его от шпаги. Живчик так и не понял, как у меня это вышло, но постарался увеличить дистанцию между мной и собой. Жаль сделал он это слишком медленно. Ухватив нападавшего за руку с клинком, я ударил его ступнёй под коленку, и когда тот начал опрокидываться на землю добил ударом локтя в шею.
Зорн, видать лесник или слуга, просто слез с лошади и опустился на коленях в траву, бросив имеющийся у него охотничий нож перед собой. Смотрел он на меня без особого страха, но с уважением. Умный мужик, бывалый.
Ну, вот теперь можно и поговорить.
– Спрыгивай котёнок! засмеялся Рофур, протягивая вверх к девчушке свои ручищи. – Давай, ловлю!
Стрекоза не заставила себя долго ждать. Когда её поставили на землю, она оправила простое коричневое платье и с любопытством начала разглядывать унижения аристократов.
– Вы кто? Кто вы вообще такие? Я барон Латардих Мюллентоп на своей земле и не позволю…
– Рот закрой, Капризулькин! – сказал я, останавливаясь над возящимися на земле противниками. – Так, встать на колени! Руки за голову!
Аристократы с удивлением посмотрели на меня, но приказ выполнили, с опаской поглядывая на скалившихся вокруг гномов. Вот только последний мой противник – фехтовальщик явно был не в себе, и всё время норовил упасть.
– Помогите товарищу, что ж вы! Поддержите его!
– Всё! Я требую представиться!!! – пронзительно завопил висевший на сучке барон. Дерево хрустнуло, и Мюллентоп больно приземлился на пятую точку.
Так кто я сегодня? Купец Рихард Зорге, Одноглазая сова или дятел?
– Это герцог Дона, Ваше Сиятельство, из Кноста, – решил всё за меня Лоник, торжественно показывая окружающим щит выброшенного мною из окна любителя молоденьких девочек.
Он что принял эстафету от Борна? Тот тоже всё эгиды заставлял меня с собой таскать. В руках гнома на солнце посверкивал щит с изображением дятла на зелёно-желтом поле.
– Ваше Светлость, прошу простить, я же не знал, – затряс губами Латардих Мюллентоп срывая с головы берет и кланяясь мне в витиеватом поклоне. – Мы просто никогда с вами не встречались, поэтому и произошло это досадное недоразумение.
То же самое хотели сделать и его вассалы, но Рофур пригрозил им пальцем. Мол, никаких резких движений и с земли не вставать.
– Но почему вы здесь один и без охраны? – поглаживая отбитую задницу, спросил феодал. – Почему с вами гномы? – последнее слово он произнёс несколько брезгливо.
– Видите ли, барон, я отправился на охоту…
– Ах так вот, что у вас за костюм! Оригинально! – всплеснул руками Латардих Мюллентоп.
– Да, и мы попали в схватку с гоблинами в Хорше, – продолжил я.
Громко сглотнув, феодал с недоверием уставился на меня и на удерживаемый в моих руках гоблинский клинок. На лбу аристократа заблестели бисеринки пота. Да тут у нас какая-то тайна? Ну, ну. Посмотрим.
– Но, но… ведь гоблины собрали огромное войско и Длинносая… как вы выжили?
– Длинноносая побеждена герцогом. Развеяна в прах. Войско рассеянно, – пояснил Лоник на правах моего камердинера.
Тут уже все аристократы проорали что-то вроде «Вау!», ну или нечто похожее.
– Ну, раз так, – барон о чём-то лихорадочно думал, – тогда ладно. А кто вам эта девочка? Позвольте спросить?
Хм, даже обрадовался, что можно сменить тему.
– Это дочь моей кухарки. Она с матерью ездила в Бустер к родственникам, – не моргнув глазом соврал я. – Наверное, потерялась во время наступления гоблинов.
Девчонка оказалась сообразительной, и опровергать мою версию не стала. Слава богу.
– А сейчас вы куда? – свесив голову набок и мерзко оттопырив губки, спросил феодал.
– В Бустер же. Возникло срочное дело. Пытаюсь догнать корабль с моими людьми, – как можно добродушнее улыбнулся я. – Так сказать дополнительно проинструктировать.
– Хочу вас разочаровать Ваша Светлость, когда гоблины двинулись мимо города, все оркские капитаны отчалили в море. Испугались гнева Длинноносой. В прошлый-то раз им досталось. Так что ни одного корабля в порту точно нет.