Последний рейд
– Ходят слухи, что если зомби коснется слизистой здорового человека – все, конец. Бедолага неминуемо превратится в ходячего мертвеца. Единственное спасение – в течение суток отведать человечины. Но это дело здесь под запретом. Поймают – казнят без пощады.
Он сделал драматическую паузу, глаза его блестели в отсвете костра.
– И казнь-то не простая. Смертник сам выбирает свою судьбу, вытягивая жребий. Есть два варианта: «покататься на “Карусели”» или «сходить в «Цирк» в Затоне».
Демон подался вперед, понизив голос еще больше:
– В первом случае каннибала швыряют в аномалию «Карусель». Зрелище не для слабонервных. Сначала его поднимает в воздух и крутит как куклу. Потом начинает рвать на части – руки, ноги отрываются, может, еще чего… Говорят, выглядит жутко завораживающе.
Он перевел дыхание и продолжил:
– Второй вариант – Затон. Там есть аномалия «Цирк» – огромный кратер. Преступника сбрасывают туда, где его ждет настоящее «цирковое представление»: «Жарки», «Кометы», даже полтергейст. Тоже неплохо смотрится.
Холод слушал, широко раскрыв глаза. Его передернуло.
– Но разве не должно быть справедливого суда? – выдавил он наконец.
Демон усмехнулся:
– Знаешь, Холод, до справедливости здесь как до Луны, а вот возмездие всегда рядом. Таков неписаный закон, и многие ему следуют. Это Зона, здесь все по-другому.
Он вдруг пристально посмотрел на Холода:
– Кстати, с тобой вчера ничего такого не случилось, когда зомби напали?
Холод застыл, уставившись в огонь невидящим взглядом. Демон переглянулся с Атосом:
– Эй, Холод! Очнись! Ничего не было такого?
– Вроде нет, – пробормотал тот дрожащим голосом.
– Тогда тебе нечего бояться, – Демон не унимался. – Я даже представить не могу, каково это – быть зомби. Вроде ты уже труп, а вроде и нет. Как это – быть живым мертвецом? Зачем Зона с нами такое вытворяет?
Он содрогнулся:
– Уж лучше сгинуть в аномалии. Не дай Зона стать мертвяком!
Костер негромко потрескивал в тишине, повисшей после его слов.
Холод наконец нарушил тишину:
– Вы там про ловушки в лаборатории говорили. Они чего, в таких местах всегда встречаются?
Атос потянулся за очередной сигаретой, прикурил, выдохнул клуб дыма.
– Они могут быть где угодно, для непрошеных гостей. Если ты еще не понял, сама Зона – это и есть самая большая ловушка. Кто сюда попал, просто так не вырвется, она не отпустит. Лишь единицам удается. Может, только тем, кто не пытался обогатиться. Не знаю… Как говорится, все в Зоне будем. Здесь и останемся.
– Ладно, хватит тоску нагонять, – прервал его Демон, устраиваясь поудобнее. Его глаза заблестели, он приготовился рассказывать. – Мы с Атосом столько накувыркались с этими зомбаками! Однажды ночью в Лиманске пошли в разведку и нарвались на целую орду. Бросились наутек, и я в темноте охрененно навернулся – думал, костей не соберу. Зомбаки так ржали, что даже перестали преследовать.
Холод недоверчиво вскинул бровь: – Зомби умеют смеяться?
– Ну, может, не все, и не как люди… Но они точно смеялись! – Демон энергично жестикулировал. – А еще раз в тоннелях мы обнаружили мертвяков на нижнем уровне. У нас наверху стояла бочка с кислотой. Решили ее опрокинуть на зомби, посмотреть, что будет. Как же мы потом улепетывали, когда они за нами погнались! А однажды мы с Атосом сами прикинулись зомбаками…
Атос вдруг поднял руку, и Демон мгновенно умолк. Несколько секунд Атос вслушивался в наступившую тишину, затем выкрикнул: «Бой!» – и отпрыгнул в сторону. Демон молниеносно метнулся в противоположном направлении, выхватывая пистолет.
Холод остался сидеть на месте. Он понимал: бывалым сталкерам нужно обязательно повыпендриваться перед новичком, напугать его до чертиков страшными байками. Но всему есть предел! Он не собирался подыгрывать ни Атосу, ни Демону, скакать с ними по поляне с пистолетом в руках, делая вид, что пугается каждого куста.
В этот момент из зарослей на поляну выпрыгнули два снорка. Холоду сперва показалось, будто какие-то сталкеры споткнулись в кустах и вывалились на поляну, упав на четвереньки. Он уже хотел спросить, зачем этим придуркам противогазы, но успел заметить: маски сдвинуты так, чтобы освободить рот с гнилыми зубами.
Эти двое возникли словно видения из кошмара – отвратительные, изуродованные существа, некогда бывшие военными, едва ли теперь их можно было отнести к людям. Головы, скрытые под масками противогазов, наклонены вниз, словно снорки искали что-то на земле. Под масками – желтые зубы, как у диких зверей, а вместо губ – лишь обнаженные десны цвета запекшейся крови.
Атос и Демон открыли огонь. Снорки вдруг оказались невероятно быстрыми. Они метались по поляне, резко меняя направление, совершали немыслимые прыжки в кусты и обратно, кружили вокруг сталкеров, то приближаясь, то отпрыгивая. Попасть в них никак не удавалось. Холод сидел с разинутым ртом, словно окаменев.
Если бы он не застыл как истукан, если бы Холода не парализовал страх, возможно, ему удалось бы заметить приближающегося сзади зомби, вооруженного лопатой. Но тот остался незамеченным. Подойдя ближе, зомби размахнулся и ударил по голове. Удар оказался неточным – штык лопаты плашмя опустился на плечо Холода.
Это оказалось и неожиданно, и больно. Холод вскрикнул и повалился на спину. Зомби откинул лопату и набросился на него. Силой мертвяк не мог сравниться с тем, что душил Холода вчера, но рот и зубы у него были на месте, и он тянулся ими к лицу сталкера. Холод, обезумев от ужаса, кричал, пытался отпихнуть противника, но страх лишил его и сил, и разума. О пистолете он снова не вспомнил.
Страшное лицо землистого цвета с оскаленными зубами неумолимо приближалось к шее. Трупная вонь вызывала приступы тошноты. Холод понимал, что вот-вот потеряет сознание, и тогда – конец. В отчаянии, сам не осознавая, что делает, он закричал и впился зубами в кончик носа зомби, откусив его. Тот не почувствовал боли, но понял, что ему причинили вред.
Зомби размахнулся и врезал Холоду кулаком по зубам. Голова сталкера дернулась, и он невольно проглотил откушенный кусок носа. Желудок сжался от отвращения. Демон с Атосом услышали крик и одновременно выстрелили, целясь зомби в голову. Одна из пуль пробила ему шею. Зомби обиженно замычал и стал ощупывать изуродованный нос и шею. Потеряв интерес к Холоду, он поднялся и, пошатываясь, побрел искать брошенную лопату.
Холод, подчиняясь инстинкту самосохранения, на четвереньках метнулся в заросли кустарника, исчезнув из поля зрения. Атос и Демон пока стреляли в зомби, отвлеклись буквально на пару секунд, но этого хватило, чтобы снорки перешли в атаку. У Атоса закончились патроны, и потребовалось время на перезарядку – всего несколько мгновений. Но судьба не предоставила ему такой роскоши.
Снорк прыгнул и впился зубами в горло. Атос изо всех сил всадил нож в грудь твари. Лезвие с хрустом проломило ребро и пронзило сердце. Атос провернул клинок и выдернул его, намереваясь нанести еще один удар. Но снорк успел перекусить сонную артерию, и кровь хлынула алым фонтаном. Нож выскользнул из ослабевших пальцев Атоса, в глазах померкло. Оба рухнули наземь – Атос с разорванным горлом и снорк, так и не разжавший челюстей.
Холод стоял на четвереньках в зарослях и с ужасом наблюдал за кровавой драмой, разворачивающейся на поляне. Единственным его желанием было унести ноги подальше от этого кошмара. Но страх сковал его тело и разум, парализовав способность двигаться и ясно мыслить. Ему казалось, если он перестанет дышать, его ни за что не обнаружат в этих кустах. Он почти не дышал, боясь выдать себя малейшим шорохом.
Демон продолжал вести огонь, но его боезапас стремительно таял. Снорк, проявляя невероятную ловкость, уворачивался от каждой пули. Зомби тем временем отыскал лопату и теперь неспешно приближался к Демону, напоминая садовника, идущего к хозяину за новыми указаниями. Снорк, проявляя звериную хитрость, все время маневрировал так, чтобы Демон оставался спиной к надвигающейся угрозе.
Когда зомби оказался на расстоянии удара, он с размаху обрушил лопату, целясь Демону в голову. Но тот, повинуясь шестому чувству, сделал шаг в сторону, и удар пришелся по ноге. Вскрикнув от боли, Демон упал на землю. В тот же миг на него набросились снорк и зомби. Отбросив бесполезный пистолет, Демон нащупал на поясе гранату.
Холод, затаившийся в кустах, вдруг уловил легкое движение в трех метрах от себя. Присмотревшись, он различил силуэт щуплого подростка в потертых джинсах и грязной куртке. На голове незнакомца красовалась рваная бейсболка.
Сидевший в кустах не отрывал взгляда от разворачивающейся перед ним кровавой сцены. Холод поначалу обрадовался, что не ему одному страшно, и на мгновение ощутил прилив облегчения. Мелькнула мысль подобраться ближе к незнакомцу, чтобы вместе переждать опасность.
Но тут колесики в голове Холода повернулись как надо, и он с пронзительной ясностью осознал: перед ним контролер, натравивший своих мутантов на сталкеров и управлявший ими. В тот же миг он понял, что в кустах отсидеться не получится. Его захлестнула такая ярость, какой он никогда прежде не испытывал.
Во всех потрясениях, что обрушились на него сегодня, оказывается, виноват этот тщедушный сморчок. Холод вытащил из кобуры пистолет и осторожно подобрался сзади к контролеру. Забыв, что из пистолета нужно стрелять, он обрушил удар на голову в бейсболке. Контролер сразу ткнулся носом в траву и мелко задрожал.
Но Холод и не думал останавливаться. Он бил рукояткой пистолета одной рукой, затем другой – до тех пор, пока руки не стали липкими от крови. С поляны донесся крик:
– Атос, а я бы с тобой…
Взрыв гранаты не дал закончить фразу. По верхушкам кустов сыпанули осколки, прилетело несколько красных ошметков. Демон замолчал навсегда. На месте привала давно уже воцарилась гнетущая тишина, а Холод все сидел в кустах. Наконец он пришел в себя настолько, что решился осмотреть поляну.
Видеть это было невыносимо. В живых не осталось никого. Атос лежал, залитый кровью до пояса, на нем – проткнутый ножом снорк, вцепившийся в горло. На краю поляны нашел свою смерть Демон: часть руки оторвана, вместо живота – кровавая каша. Рядом с ним – труп снорка, посеченный осколками, и зомби с почти оторванной головой, болтающейся на лоскутах кожи.
Перед глазами Холода, словно кадры в жутком фильме, мелькали кошмарные сцены произошедшего. Внезапно он осознал, что проглотил откушенный кусок носа зомби. Холоду даже не пришлось засовывать пальцы в рот – его вырвало тут же. Убедившись, что избавился от мерзкого «гостинца», Холод забрался в спальник и почти мгновенно отключился. Больше его ничего не волновало – реальность померкла, уступив место милосердному забытью.
Тайну река сохранит
Проснулся Холод внезапно, словно от толчка. В первое мгновение ему почудилось, будто он проспал, и кто-то бесцеремонно его разбудил, чтобы не задерживал остальных. Тело налилось свинцовой тяжестью, и даже мысль о том, чтобы открыть глаза, вызывала внутреннее сопротивление. Казалось, каменная глыба придавила его к земле. Всю ночь ему как будто снился кошмар, вот только после пробуждения он не мог ничего вспомнить.
Холод прислушался к тому, что происходило вокруг. Журчащее пение ручья, что невдалеке перекатывался по гладким камням, успокаивало, будто давая обещание, что кошмар уже закончился и больше не повторится. Но Холод не мог успокоиться – леденящий ужас, разрывающий его изнутри, не спешил отступать. Где-то вдалеке каркали вороны. Гвалт стоял такой как в классе, когда нет учителя. Холод вспомнил школу и обрадовался, что не нужно учить уроки.
Влажный туман от ручья, неся с собой запахи сырой земли и остывшего кострища, настойчиво пытался проникнуть в спальный мешок. Слабый ветерок, в сговоре с ним, тоже стремился выгнать Холода из теплой постели. Сквозь дрему он различал звуки чьей-то неторопливой, деловитой возни поблизости. В голову закралась мысль, что все уже завтракают, и теперь будут подтрунивать над соней, а ему придется есть все остывшее.
«Пора вставать», – подумал Холод и попытался пошевелиться, но тут же застыл. Внезапно его накрыла волна необъяснимой слабости, пронизывающей до самых костей. Он не помнил, чтобы когда-либо ему было настолько паршиво.
Возникло жуткое ощущение, точно из него по капле душу вытягивали. Все тело нестерпимо ломило, мысли путались, а плечо отчего-то пульсировало тупой болью. Холод ощутил, как пересохло в горле, а сердце бешено колотится о ребра.
Но, несмотря ни на что, вставать все равно надо. Паническая мысль пронзила сознание: «А вдруг все уйдут и бросят меня здесь одного?» Холод вспомнил бывшую одноклассницу, Таньку Шевцову, увлекавшуюся медитацией.
Когда-то она пыталась приобщить и его к этому занятию. «Нельзя долго валяться, – подумал он, – надо собраться с силами и подниматься». Холод начал старательно воскрешать в памяти все, чему его учила Танька, пытаясь найти в себе силы встретить новый день.
Холод устроился поудобнее, закрыл глаза и соединил кончики больших и указательных пальцев. Он постарался расслабить каждую мышцу измученного тела, а затем сосредоточился на дыхании, отсчитывая по четыре удара на вдох и выдох. Для визуализации нужно представить что-то желанное или просто приятное, и он стал представлять, как Танька исполняет для него приватный танец.
Танька сразу взяла быка за рога. Холод ощутил, как по венам потекла живительная энергия. Девушка распалялась все сильнее – вот она уже у шеста, одежда летит на пол… Когда видение растаяло, Холод мысленно поблагодарил себя за внимание и открыл глаза. Вроде бы малость полегчало. Собравшись с духом, он выбрался из спальника.
То, что предстало его взору, ввергло Холода в пучину ужаса. Все равно что обухом по голове ударили. Трупы, кругом трупы – он все это время спал в окружении мертвецов. Бездыханный Атос, растерзанный Демон, изуродованные тела снорков, зомби и контролера. Его собственные руки покрыла корка засохшей крови. Холода вновь захлестнула волна слабости.
Звуки, которые, как он себе представлял, сопровождали завтрак Атоса и Демона, издавала ворона. Она и правда трапезничала: восседая на голове Атоса, птица методично выклевывала его глаз. Холод взмахнул руками, прогоняя пернатую падальщицу. Та тяжело поднялась в воздух и улетела, ругая Холода последними птичьими словами.
Не в силах оставаться на месте, Холод побрел к ручью. Необходимо было освежиться, привести в порядок тело и мысли. Наклонившись над прозрачной гладью, он вгляделся в свое отражение. Из воды на него смотрел изможденный незнакомец – еще не седой, но уже основательно потрепанный Зоной. Холод долго изучал это лицо, словно надеясь прочесть в нем ответ на главный вопрос: «Что же теперь будет?»
Он отмыл руки от крови и умылся. Вода оказалась пронзительно холодной, бодрящей, но руки его дрожали вовсе не от этого. Возвращаться на поляну Холод не хотел – от одной мысли к горлу подкатывала тошнота. Нужно все хорошенько обдумать, и лучшего места для этого не найти. Успокаивающее журчание воды помогало собраться с мыслями.
Итак, что же сейчас получается? Группы больше нет, а один он не может совершать вылазки. Конечно, они неплохо заработали в этот раз, а вместе с долями Атоса и Демона сумма получалась внушительная. Но ведь пришел он сюда не за разовой выгодой, да и вернуться хотелось уже совсем состоятельным человеком.
Холода потрясла внезапная гибель Атоса и Демона – опытных сталкеров, побывавших в разных переделках. В Зоне опасность поджидала всюду. И большой опыт не давал никакой гарантии. Как же избежать опасности, не ходить самому в рейды? Перекупать артефакты у других? Для этого все равно нужны деньги, да и сколько на этом можно наварить?
Продавать артефакты задешево никто не будет, так что это не вариант. Чтобы поднять хорошие деньги, нужно действовать как торговцы. Торговцы сидят в своих лавках и ничем не рискуют. При этом наживаются неплохо. Но чтобы так развернуться, нужны очень хорошие деньги. Вот и получается замкнутый круг – чтобы делать деньги, нужны деньги.
Когда они есть, можно купить и безопасность. Но Холод такими суммами не располагал. Так что план остается прежний: найти группу, заработать по-быстрому много денег и валить отсюда. Лучше быть подальше от этой Зоны и всех ее «прелестей». Холод уже начал немного сомневаться, хорошо ли он сделал, что послушал Спендера.
Мысль, что деньги Атоса и Демона отныне принадлежат ему, проскользнула незаметно, не привлекая внимания. Значит, нужна новая группа. Но кто его возьмет? Он здесь никого не знает, да и его тоже. Нужно попытаться пристроиться там, где тусуются сталкеры. Вот только сможет ли он в одиночку перебраться в Росток? Одни вопросы.
Но главное сейчас не это. Холод на самом деле чувствовал себя ужасно. То ли вследствие стресса, или он действительно подцепил какую-то заразу от зомби, и скоро сам превратится в мертвяка? Было ли шуткой, что там рассказывал Демон, или это все на полном серьезе? Холод терялся в догадках.
Мысль о том, чтобы есть человечину, казалась ему абсурдной. Тем более что за это убивают. Холод сходил на поляну за биноклем Демона и вернулся. Оглядел окрестности и опустился на прежнее место. Но ведь никого нет! А если это правда? Если у него есть шанс спастись, а он им не воспользуется? Отчаяние охватило Холода.
Сердце гулко стучало в груди. Он облизнул пересохшие губы, по спине стекла струйка пота. Где-то вдалеке раздался протяжный вой. Холод вздрогнул, озираясь по сторонам. Время шло, а Холод никак не мог решить, что выбрать – потерю жизни или человечности.
Сталкерам уже все равно, им больше ничего не нужно. С другой стороны, какие варианты у него еще есть? Даже если он попадет в Росток, ни о каких лекарствах Демон ни хрена не говорил. Нужно принимать решение.
Холод в последний раз осмотрел окрестности через бинокль и принялся за работу. Слабость не отступала, тело точно налилось свинцом. Поэтому решил сделать все по-простому.
Одного за другим Холод оттащил трупы к берегу речушки и без лишних церемоний столкнул в воду. Всех, кроме Демона. Пусть Зона сама распорядится их судьбой. Тело Атоса медленно плыло по течению, его остекленевшие глаза в последний раз смотрели в свинцовое небо Зоны. Конечно, Холод не забыл вывернуть карманы у сталкеров. Противно, что и говорить, но что делать, сейчас не до сантиментов.
Рюкзаки Холод тоже обыскал и оставил себе все, что посчитал ценным: боезапас, медикаменты, продукты. Из оружия оставил АКМ74/2Н Атоса и пистолет Демона RUSTER BS4 иностранного производства. Этот пистолет ему сразу понравился: компактный, тонкий, толщиной всего двадцать миллиметров. Под рубашкой за поясом его вообще не заметно. Сразу видно, дорогая игрушка.
На автомат Атоса Холод обратил внимание еще с первых дней. Такие шли на экспорт. Вес меньше, чем у обычного, а кучность лучше, вот только заряжать его надо натовскими патронами. Остальное оружие он выбросил в речушку, а рюкзаки оттащил подальше в кусты и бросил.
Пришло время заняться Демоном. Холод, в который раз осмотрел в бинокль окрестности и не заметил ничего подозрительного. Все же сделать последний шаг, он никак не мог решиться. Холод понимал, что потом уже ничего не исправить, для всех он будет преступником, если это выйдет наружу, и никакие объяснения не будут приняты в оправдание, но все же прогнал эти мысли, решив, что хватит размазывать сопли, сейчас нужно спасать себя. «Ну что ж, твоя идея – тебе и выручать», – подумал Холод и взмахнул топориком.
Он сидел у потухшего костра и пил остывший чай. Тревожные мысли не давали покоя. Даже если никто не узнает о его преступлении, сможет ли он сам относиться к себе по-прежнему? Костер прогорел и потух. Холоду казалось, что в этом костре сгорел он сам – прежний Саша Холодов. Сможет ли он теперь смеяться как раньше?
Остатки шашлыка выброшены в золу. Ну, вот оно и случилось, и что теперь? «Я уже вылечился, – размышлял Холод, – или я просто дурак?» Легче ему не стало. Может, еще мало времени прошло, а может, вообще зря он это сделал. Демон уже уплыл за Атосом в последнее плавание. Холод допил чай и снова залез в спальник. Не заметил, как уснул.
Холод спал без сновидений, и в этом ему, пожалуй, повезло. Кошмаров ему и наяву хватило с лихвой. Но вскоре в его сон прокрались голоса. Поначалу они едва слышно перешептывались, затем стали громче, хотя все равно оставались приглушенными и неразборчивыми. Холод не мог разобрать слов, но от этих голосов его в дрожь бросало.
Голоса, будто призраки, проникали в его сознание, скользя по темным закоулкам разума. Они перекликались, обмениваясь странными фразами, казавшимися лишенными всякого смысла. Холод ощущал, как ледяные пальцы страха сжимают его сердце. Наконец, не выдержав, он попытался закричать от ужаса. Кричал и кричал, но ни единого звука не вырвалось из его пересохшего горла.
И тут его осенило. Холод с пронзительной ясностью осознал происходящее и понял, кому принадлежат эти голоса. Это демоны Зоны решали его судьбу. Он нарушил неписаный закон, преступил черту, после которой нет возврата к прежней жизни. Как только эта мысль проникла в его сознание, до него стал доходить смысл сказанного.
Светлый Демон убеждал Темного, что Холод еще слишком молод и неопытен, что он оступился, потому что испугался. Что душа его еще не потеряна, и нужно дать Холоду шанс проявить себя и загладить вину. Темный Демон утверждал, что Холод – порочный эгоист, которому ни до кого нет дела, что он всегда думал только о своей выгоде и никому не помог, значит, должен быть наказан. И тут Холод узнал их голоса – голоса Атоса и Демона!
– Не бойся, Холод. Ты не один. Мы здесь, чтобы помочь тебе, – произнес Атос, его голос звучал мягко и успокаивающе.
– Как ты помог нам, – добавил Демон с нотками горечи и сарказма.
– Постойте! – в отчаянии воскликнул Холод. – Вы не понимаете! Я не хотел! Это ошибка!
Его слова повисли в воздухе, оставшись без внимания. Атос и Демон продолжали спорить, все равно что его и не было рядом. Холод попытался еще что-то сказать, но слова застряли в горле. Он снова попробовал вклиниться в разговор, но тщетно. И в этот момент Холод проснулся.
Сердце колотилось как безумное, отдаваясь гулкими ударами в висках. Он лежал в спальном мешке, уставившись в серое, затянутое тучами небо. Облегчение от осознания, что все это оказалось лишь кошмаром, быстро сменилось тревогой – голоса никуда не исчезли и продолжали спорить.
Холод приподнялся на локтях и настороженно огляделся. В десятке метров от него потрескивал костер, возле которого сидели двое незнакомцев. Рядом с ними на примятой траве лежали рюкзаки и оружие, поблескивающее в отсветах пламени.
– Да пойми ты, – горячился парень лет двадцати пяти с серыми глазами, его голос дрожал от напряжения, – если мы сейчас вернемся, то все будет зря! Сколько мы с тобой хлебнули всякого, сколько пережили и сил потратили – все коту под хвост!
Его собеседник, мужчина постарше, поморщился:
– Это слишком рискованно…
– Да опасность везде есть! – перебил его парень, сжимая кулаки. – Везде! И здесь, и там! Получается, нам теперь вообще никуда не ходить?
Старший покачал головой, его голос звучал устало, но твердо:
– Ты не осознаешь всей опасности. Мы не готовы. Сейчас лучше всего вернуться в Росток, продать артефакты. Потом можно планировать новую вылазку.
– Да мы всегда не готовы! – воскликнул парень, его лицо покраснело от возмущения. – А в итоге все самое лучшее уплывает, неизвестно кому.
Холод, притаившись неподалеку, жадно ловил каждое слово. Значит, эти двое направляются в Росток. А ведь им, наверное, не помешал бы третий. Вот он, шанс! Плохо только, что Холод все еще не в состоянии был идти, слабость не проходила. Что если они не захотят тащить с собой в Росток больного незнакомца? Попытка не пытка, делать все равно нечего. Холод кашлянул.
Две головы разом повернулись в его сторону. Тот, что постарше – высокого роста, крепкого телосложения, с густыми черными волосами и выражением настороженности на лице спросил:
– Ты это, хорошо вчера погулял, да? Спишь без охраны и до обеда. Ты кто вообще?
Взгляд его – колючий и настороженный – Холоду не понравился. Ему стало неуютно, словно его положили на операционный стол, и теперь хирург выбирает место, откуда начать резать.
– Я Холод, приболел маленько. А вы кто?
Старший почесал ухо:
– Я Альпинист, а это Механик. Мы вдвоем ходим. Слышь, а демон это кто? Ты все с каким-то демоном разговаривал.
– Так Демон же… – Холод замялся. – А, демоны, так это мне кошмары снились.
Альпинист оглядел поляну:
– Ты чего тут, кабана разделывал? Трава вся как будто в засохшей крови.
Холод напрягся, по спине пробежали мурашки:
– Нет, я как пришел сюда вчера, тут все так и было.
– А как ты сюда один попал? – не унимался Альпинист.