Совершенный: пробуждение
Десять минут, полчаса или час – не знаю, сколько длилась эта пытка, но боль начала постепенно стихать.
Активация модулей завершена.
Производится калибровка активированных модулей.
Какая еще нах… Додумать возмущенную мысль не успеваю. Все вокруг пропадает, а тело буквально выворачивается чуть ли не наизнанку, если судить по ощущениям. Стоп, это я же его чувствую!
Моей радости от этого факта нет предела, даже несмотря на все происходящее сейчас. Я жив, и у меня есть тело! А что будет дальше – это уже не так важно, теперь можно и побороться за свою жизнь.
Калибровка завершена.
Стоило сообщению возникнуть в сознании, как сразу же вернулось зрение, а все остальные чувства стали гораздо ярче.
Нейросеть активирована и готова к работе.
Пробую осмотреться, вращая глазами по сторонам. Блин, ничего не видно, кроме белого потолка и таких же стен. Пытаюсь пошевелиться. Тело откликается на команды, но я крепко зафиксирован.
– Не дергайся, – раздался отлично слышимый женский голос. – Скоро отвяжем тебя.
Перестаю пытаться освободиться и начинаю терпеливо ждать, параллельно прислушиваясь к происходящему вокруг. Слышу чьи-то шаги и даже как чей-то палец касается сенсорного экрана.
Э-э, что?! Не понял, это как? Может, у меня глюки после всего пережитого? Никогда же раньше не мог так, да и вообще человек не способен на такое. Точно, нейросеть… она позволяет очень многое.
– Все нормально, можно его перемещать, – произнес какой-то мужик, если не ошибся, то тот, который хотел вколоть мне обезболивающее.
Слышу, как щелкнули фиксаторы на той кушетке, где я лежу. Медленно пытаюсь поднять руку. Получается. Подношу ее к своим глазам и рассматриваю. Какие-то непривычные ощущения: словно это одновременно и мое тело, и не мое, не могу понять.
– У тебя будет время насмотреться. Иди за мной, – позвал меня второй мужской голос, который не дал вколоть мне обезболивающее.
Осторожно сажусь и спускаю ноги на пол. Одет я в какие-то легкие матерчатые штаны, и больше, по ощущениям, на мне ничего нет. Вообще ничего, верхняя половина совершенно голая, а вот насчет трусов не уверен.
Касаюсь босыми ступнями пола. Теплый. Упираюсь руками в лежак и аккуратно становлюсь на ноги, которые почему-то норовят подогнуться все время.
– Хорошо, а теперь иди за мной, – позвал меня все тот же мужик, терпеливо дождавшись, когда я полностью освоюсь.
Отрываю взгляд от своих ног и непонятного покрытия пола и осматриваюсь. Небольшое помещение, заставленное все неизвестной для меня аппаратурой, и в его центре лежак, с которого я и поднялся. Осматриваю присутствующих здесь людей. Все одеты в белые халаты. Мужикам от тридцати до сорока, а вот женщина внешне молодая, лет двадцать пять, не больше, наверно.
– Пойдем, – еще раз терпеливо позвал меня мужик. Он здесь внешне самый старший по возрасту.
Киваю ему и делаю шаг. Нога, словно только и ждала этого, сразу же подгибается.
– А, чтоб тебя! – буркнул второй мужик и подхватил меня под локоть. – Пошли.
– Почему такое долгое привыкание? Активация прошла нормально, он уже должен был освоиться, нейросеть же должна была помочь, – тихо прошептала девушка, пока мы втроем медленно двигались к двери.
Пройдя через двери, мы с такой же улиточной скоростью двинулись по коридору. Да что за хрень со мной?! Злюсь и пытаюсь идти нормально, но то одна нога подогнется, то другая, и в итоге приходится хвататься или за стены, или за сопровождающих. Плюю на тщетные попытки и просто ковыляю в указанном направлении, глазея по сторонам. Было бы еще на что глазеть. Что сзади, что впереди абсолютно пустой коридор с кучей однотипных дверей без всяких опознавательных табличек или надписей. И куда я попал?
Подойдя к одной из дверей и набрав код, который, как ни странно, я запомнил с первого раза, меня впихнули в комнату.
– Отдыхай пока, – сказали мне и затем закрыли дверь.
Хватаюсь за косяк и осматриваю место, где мне, похоже, придется побыть некоторое время: одноместная кровать, столик, кресло, стул, шкаф и еще одна дверь, ведущая куда-то. Хватаясь за все, что попадается под руку, подхожу к ней. При моем приближении она сама открылась. Заглядываю внутрь. Ага, здесь туалет и душ.
Понимаю, что силы окончательно покидают меня. Уже чисто на волевых разворачиваюсь и практически доползаю до кровати, сразу же падая на нее. Только голова коснулась мягкой поверхности, как я тут же отключился.
Просыпаюсь от того, что… выспался. Да, как бы это ни звучало, но именно от этого чувства. Приоткрываю глаз и вижу белоснежный потолок. Начинаю улыбаться как придурок. Я жив! Усмехнувшись этой вспышке радости, поднимаюсь с кровати и иду в душ.
Как же я соскучился по этому чувству! Да я вообще соскучился по ощущениям тела! Просто стою под струями горячей воды и кайфую. Эх, нужно выходить отсюда, тем более если мне не показалось, то открывалась входная дверь.
Выйдя из душа, вижу на столе поднос с кучей еды. Посмотрев на него, понимаю, что, оказывается, я хочу есть, и сильно. Набрасываюсь на нее. Сметаю все за считаные минуты. А можно добавки? Оглядываюсь на дверь, но мысли никто не прочитал, и человека с новым подносом не видно там.
Присматриваюсь внимательнее к своему временному жилью. Ничего подозрительного не видно, но сильно сомневаюсь, что меня оставили без наблюдения. Хотя, учитывая современные технологии, я могу просто не замечать скрытые камеры.
Какого хрена?! Картинка перед глазами изменилась, словно на привычную наложилась еще какая-то. Хм-м, а это, часом, не электромагнитное излучение? Поднимаюсь со стула и медленно обхожу комнату, по новой рассматривая ее.
Вот здесь, скорее всего, камера, а тут проходит проводка. Закончив осмотр, нашел как минимум четыре камеры в комнате и еще две в душе, извращенцы какие-то, надеюсь, там хотя бы не девушки смотрят. Извращенцы или нет, но я их вполне понимаю и то, чем руководствовались, устанавливая камеры здесь.
И как мне теперь вернуться к нормальному зрению? Это, конечно, прикольно, но жуть как непривычно и сбивает с толку. Стоило подумать об этом, как все вернулось к привычному виду. Интересно, что же со мной такое сделали, ну кроме того, что внедрили нейросеть? Из того, что только что увидел, – как минимум мои глаза подверглись изменениям. Так, визуально никаких отличий в теле от того, что помню, не обнаружил, пока мылся.
На всякий случай прохожу в ванную и, скинув одежду, внимательно рассматриваю себя в зеркале. Да вроде бы все точно так же, как и было. Все тот же парень с коротко стриженными темными волосами, среднего роста и телосложения. Когда-то ходил в тренажерный зал, поддавшись тогдашнему буму, но потом забил на него, добившись некоторых результатов. Жирным никогда не был, так что… Подмечаю тот момент, что на теле не заметно никаких шрамов, вот вообще нет, ни одного, даже тех, что до аварии получил.
Одевшись и вернувшись обратно в комнату, задумываюсь над тем, что делать дальше. Интересно, что сказали маме? Надеюсь, ей же хоть что-то сказали? А то если меня просто бесследно забрали… то, боюсь, такого она может и не пережить. Представив себя на ее месте, вздрагиваю. Нужно как-то передать ей весточку, что я жив.
Подхожу к дверям и внимательно рассматриваю их. Изнутри не открыть, если только силой. Провожу рукой по дверному косяку. Так, мне нужно опять то электромагнитное зрение. Стоило подумать о нем, как оно тут же включилось. Осматриваю косяк и саму дверь. Ага, панель, открывающая ее, находится вон там. Запоминаю ее расположение. Еще не придумал, что мне это дает, но все равно…
Закончив осматривать дверь, отхожу от нее и отключаю электромагнитное зрение. С каждым разом получается все легче и легче. А какие еще у меня есть возможности? Эх, мне бы какую-нибудь справку по функционалу моего нового тела и нейросети.
Став посередине комнаты, решаю проверить физические возможности, а заодно попробовать до конца освоиться с телом, а то нет-нет да нога или рука дрогнет. Начинаю приседать, отжиматься и делать что только в голову придет.
*****
– Как он? – спросил Андрей Владимирович у своего помощника, наблюдая за уже вполне живым парнем через видеокамеры в комнате того.
– Активация прошла в целом нормально.
– В целом?
– Да, слишком долго проходила калибровка установленных модулей.
– Причина?
– Неизвестно. Я склоняюсь к тому, что это из-за нового алгоритма и измененного приоритета целей.
– Хорошо, что еще?
– Еще Сергей почему-то очень долго осваивался с телом. Пришлось его вести под руки до комнаты, где он сейчас.
– Причина? – снова задал тот же самый вопрос Андрей Владимирович.
– Неизвестно. На этот счет у меня даже нет предположений. Прежние подопытные осваивались с телом в считаные минуты, а тут…
– Возможно, это из-за того, что нейросеть ставилась не в готовое тело, как всегда прежде, а уже тело наращивалось вокруг нее.
– Не знаю, вам видней, – развел руками Алексей, признаваясь в незнании.
– Ладно, как сама нейросеть у него поживает?
– Отлично, даже слишком. Стопроцентная интеграция. Такого мы еще никогда не видели.
– Ты уверен?
– Да, я проверил несколько раз. Можете сами сейчас посмотреть результаты.
– Посмотрю. Я надеюсь, вы же не блокировали пока что возможности нейросети? Нам еще нужно слишком многое проверить.
– Нет, мы там ничего не трогали. И, может, зря, – произнес молодой парень и кивнул на монитор. На котором сейчас их пациент вовсю носится по комнате, что только не вытворяя: и прыгает, и приседает, и даже ходит на руках. – Если он дойдет до активации физических возможностей, то не могу гарантировать, что будет дальше. Пусть тело у него близкое к исходному, но все равно…
– Иди успокой его, если попросит связаться с родственниками, предоставь ему такую возможность, но под твоим присмотром. Потом отведи его на первый этап тестов, а заодно пусть подпишет кучу документов о неразглашении и о согласии на все это.
– А если он откажется подписывать?
– Не откажется, – уверенно произнес Андрей Владимирович.
– Понял. Еще что-нибудь?
– Нет, можешь немного просветить по поводу того, что с ним сделали, но без особых подробностей.
– Я могу идти?
– Да, – кивнул он ему.
Посмотрев вслед своему ушедшему помощнику, Андрей Владимирович откинулся на спинку кресла и перевел свой взгляд на экран монитора, с легкой усмешкой наблюдая за тем, как Сергей, а так зовут парня, как он узнал из досье, собранного на скорую руку, сходит с ума, если смотреть со стороны. Но Андрей Владимирович прекрасно понимал, чем именно тот занимается и для чего.
Данные для первого отчета кураторам собраны, осталось только правильно их оформить и подать в нужном свете. Программа-минимум выполнена, закрыть их лабораторию уже не должны: результаты есть, и очень даже впечатляющие, осталось сотрудникам лаборатории побыстрее получить все, что нужно, и заблокировать большую часть функционала. Ведь парень, если Андрей Владимирович не ошибся, осваивает новые для себя возможности с просто поражающей скоростью.
Он не мог нормально ходить в первое время? Так сейчас он наверстывает это, самостоятельно активировав физическое усиление и подпрыгнув до потолка. Если они не хотят проблем, то придется дать ему минимальную базу знаний, чтобы не убил никого случайно, пока будут проходить испытания.
Поняв, сколько всего еще нужно сделать, Андрей Владимирович тяжело вздохнул и пододвинулся к монитору – ему пора приступать к формированию первого отчета.
Глава 3
– Давай еще раз, – попросил меня Алексей.
Как же он меня уже достал за эту неделю, что я торчу здесь. Послушно разворачиваюсь и захожу обратно на беговую дорожку. На старт, внимание, марш – запускаю дорожку и начинаю снова бежать по ней, весь облепленный датчиками.
Разогнавшись до дохрена кэмэ, начинаю дышать как загнанная лошадь, что вот-вот рухнет, однако, несмотря на это, продолжаю упорно бежать дальше, в очередной раз проверяя свой предел. Мои физические возможности после установки нейросети изменились – и это еще мягко говоря. Я стал раза в полтора или два сильней и выносливей, и это все только благодаря более правильному управлению работой организма, если я все точно понял из того, что рассказывал мне этот Алексей, который оказался здесь одним из главных, во всяком случае, из тех, что работают со мной.
Ну, если честно признаться самому себе, то про полтора – два раза сильней – это я загнул, но эффект вполне виден невооруженным глазом и ощущается. Никогда бы не подумал, что правильная работа мышц и использование их по полной может дать такой эффект, и это не говоря про то, что нейросеть может заставить мышцы на небольшой промежуток времени работать сверх своих возможностей. Правда, последствия после этого те еще… В свете новых данных посещение тренажерного зала вновь становится весьма заманчивым. Ведь чем будет выше мой природный физический уровень, обзовем его так, то тем больше нейросеть сможет из него выжать в случае чего.
Стараюсь сдержать рвущийся наружу смешок, вспомнив, как именно мы с этим Алексеем в первый раз встретились. Я тогда начал проверять свои физические возможности и пытался окончательно привыкнуть к телу. Чего только не делал. Вот в один момент совершенно случайно подпрыгнул под самый потолок. Удивился, попробовал еще раз. И вот во время очередного моего прыжка зашел он. И тут как раз я такой красивый с офигевшим от происходящего лицом под самым потолком. В общем, было весело.
– Все, хватит! – оторвал меня от воспоминаний его окрик.
Вырубаю дорожку и спрыгиваю с нее. Ко мне тут же подскочили двое лаборантов, снимая одни датчики и подключая другие. Не думал, что когда-нибудь окажусь в роли подопытной мыши. Но и ладно, главное, что жив и дали связаться с мамой, а с остальным разберусь.
В памяти всплыла та гора бумажных документов, которые мне пришлось подписать. Чего там только не было: договор о неразглашении, договор на участие в исследованиях, отказ от претензий по тому поводу, что меня увезли из больницы, и еще куча всего, что я просмотрел по диагонали, понимая, что выбора у меня все равно особого нет и подписать их я должен в любом случае.
– Теперь давай свой коронный.
Подхожу к бедному несчастному древнему электронному замку и касаюсь его рукой. Десяток секунд на выработку электрического заряда, разряд, и замок переклинило.
– Хорошо, отдохни пока.
Сажусь на любезно предоставленный мне стул и наблюдаю за тем, как замок был бережно поднят и куда-то быстро унесен. Да уж, сколько, оказывается, со мной всего сделали. Хоть мне и говорили, что занимаются тут разработкой гражданской модели, но, присмотревшись и прислушавшись, понял, что мне навешали лапшу на уши.
Никакая это не гражданская нейросеть, а какая-то военная версия, причем экспериментальная. Хотя до сих пор продолжаю делать вид, что верю. А что мне остается? Я надеюсь все же выйти отсюда в ближайшее время и вернуться к нормальной жизни.
Жалко, конечно, что перед тем, как выпустить меня обратно в большой мир, почти все возможности нейросети заблокируют, останется только самый минимум, ну и модификации тела. К примеру, нанофабрика, которая занимается созданием нанороботов, которые уже непосредственно поддерживают нейросеть в рабочем состоянии, и из-за которой мне пришлось сожрать за прошедшую неделю кучу всякой гадости.
Фабрике-то требуются материалы для работы. Пусть большую часть из них она может самостоятельно вытаскивать из поглощаемых мною продуктов. Но на самом деле это вот совсем впритык, и, как мне объяснили, лучше ее периодически отдельно подкармливать для более эффективной работы.
Остальные же модификации, на мой взгляд, не столь значительны. Ну подумаешь, у меня теперь изменены глаза и кроме того, что способны воспринимать различные спектры света, так еще и выводят информацию от нейросети.
Поворачиваю голову и переключаюсь на инфракрасный спектр. Прикольно, все никак не наиграюсь. Возвращаю обратно нормальный режим. Кроме глаз, слегка изменилось и остальное тело, все же, что для меня было полным шоком, меня собрали полностью заново, взяв мой генокод за основу, ну и мозг с нейросетью. А вот все остальное совершенно новенькое.
Фокус с замком стал возможным благодаря нанороботам, которые накапливают статическое электричество моего тела, а потом в один миг его выпускают в указанное место. В первый раз было неприятно, а потом как-то привык. Или это нанороботы что-то перестроили в организме? Не знаю, как-то не задумывался над этим моментом, да и местные умники ничего не говорили по этому поводу.
– Сергей, сядь сюда, пожалуйста, – попросил меня один из ученых и указал на стул рядом с креслом.
А вот сейчас будет самая нелюбимая мной часть экспериментов: будут напрямую подключаться к нейросети и что-то там делать, но при этом у меня такие ощущения, словно в моих мозгах кто-то колупается.
Покорно пересаживаюсь на указанное место и даю закрепить на своей голове этакий шлем. Почти сразу же внутри черепа возникло покалывание, которое совсем скоро перерастет в еще более неприятное чувство. Морщусь от накативших ощущений.
Стараюсь отрешиться от происходящего сейчас со мной и пытаюсь подумать о чем-нибудь приятном. Например, о том, что следующим этапом должна идти стрельба из различного оружия. Да уж, как же я офигел, когда мне в первый раз сказали об этом. Я и стрелять! Подумал тогда, что они совсем рехнулись – учат гражданских стрельбе. Но нет, не рехнулись. Как оказалось, им нужно опять-таки снимать какие-то данные с меня, точнее нейросети. Так что стрелять меня научили. Хотя научили – громко сказано…
Дергаюсь от резкой боли, буквально разорвавшей мой мозг и прервавшей поток приятных размышлений.
– Идиот, ты что наделал?! – слышу чей-то крик, но разобрать, кому он именно принадлежит, не получается.
Сваливаюсь со стула и чувствую, как ощущения тела снова пропадают. Нет-нет, только не это!
Внимание, внешнее вторжение в системы нейросети!
Да вашу ж…
*****
В кабинете Андрея Владимировича в этот раз было двое: сам хозяин, сидящий за своим столом, и худощавый седой мужчина, сидящий напротив, с пронзительным взглядом, которым он в данный момент сверлил первого. Стоило только ему отлучиться на несколько дней, как в подопечной ему лаборатории произошло такое…
– Андрей, еще раз, что… ты… сделал? – вкрадчиво спросил седой.
– Поставил ему опытный образец.
– И ты вот так спокойно об этом говоришь?! Ты знаешь, что я с тобой должен сделать за это? – взъярился собеседник Андрея Владимировича.
– Ой, заканчивай уже играть роль злого особиста. Мы с тобой знакомы не первый год, так что дай мне все объяснить.
– Ладно, у тебя есть одна попытка. Внимательно слушаю тебя, – откинулся особист на спинку кресла.
– Ты знаешь, что мы катастрофически не успеваем и нам нечего было предоставить кураторам, а новых добровольцев нам не присылали, задвинув наш проект в самый конец очереди.
– Я все это знаю, но это не повод брать первого попавшегося парня с улицы. Я узнал, ты даже досье на него начал собирать уже после того, как притащил его сюда.
– Дослушай. Моя дочь попала в аварию: сбойнула машина на пару с барьером, ограждающим трассу, и в итоге вылетела она как раз на этого парня.
– Я все это знаю. В отличие от тебя, я первым делом собираю информацию, – укоряюще произнес седой мужчина.
– Ну раз знаешь, то какого хрена меня здесь сейчас мучаешь?!
– Надо же тебя вздрючить, чтобы ты еще раз не попробовал такое провернуть, – с доброй улыбкой ответил тот.
В ответ Андрей Владимирович лишь махнул рукой.
– Что думаешь дальше с ним делать? Со своей стороны я прикрою тебя и задним числом сделаю нужные бумаги – это не проблема, тем более что ты все в целом правильно просчитал и нашел нужные лазейки в указах, правилах и прочей куче нормативных документов.
– Что делать, что делать… Базовый пакет документов он подписал. Дособираем сейчас нужные нам данные, полностью протестируем нейросеть и отпустим его на все четыре стороны, заблокировав почти полностью ее функционал.
– А получится?
– Что? – не понял Андрей Владимирович.
– Заблокировать функционал.
– Вполне, сетка откликается на управляющий порт, так что проблем не должно быть.
– Ладно. Поверю тебе. А что по самой нейросети, какие результаты?
– Все даже лучше, чем мы рассчитывали. У парня поразительные показатели. А ведь он даже не солдат и не проходил никаких модификаций тела, не считая тех, что мы внедрили, чтобы сеть работала. И это не говоря про специальную подготовку, которую проходят все военные. Мы только сейчас начали давать ему некоторую базу, чтобы можно было более-менее объективно отследить показатели.
– Какой твой прогноз?
– Наша модель превосходит все текущие нейросети по основным показателям минимум раза в четыре, а то и больше, ведь мы в нее заложили возможность развития.
– Я доложу по своей линии.
– Со своей стороны кураторам первый отчет я отослал, но там были общие данные, достаточные, чтобы нас просто не закрыли. А вот новый отчет, который я сейчас делаю… он буквально взорвет то осиное гнездо. Так что готовься, скоро нас будут пытаться разорвать на части и отжать проект.
– Понятно, – погрустнев, ответил собеседник Андрея Владимировича.
Внезапно дверь в кабинет распахнулась, и в нее вбежал Алексей.
– Беда! – только и смог он произнести, переводя дыхание.
– Что случилось?
– Сергей, он…
Не дав договорить своему помощнику, Андрей Владимирович выскочил из-за стола и бросился в лабораторию, где сейчас должен быть тот, о ком идет речь. Особист же бросил задумчивый взгляд ему вслед, но все же остался сидеть на прежнем месте.
Пронесшись по коридорам ураганом, начальник ворвался в лабораторию и застал там печальную картину: главный подопытный лежит на полу без сознания, а рядом с ним растерянно крутятся двое ученых, подскакивая то к компьютеру, то к нему, проверяя пульс.
– Что случилось? – задал Андрей Владимирович тот же вопрос, что совсем недавно своему помощнику.
– Мы попытались подключиться к ядру нейросети, следуя плану.
– Ну? И? – поторопил он, подскочив к компьютеру и начав быстро просматривать там информацию.
– И ничего. Прошли внешний уровень, как и все разы до этого, без проблем, а при подключении к ядру связь разорвалась, парень же рухнул на пол. Новое подключение установить не удается.
– В реанимацию его. Живо! – закричал их начальник, быстро снимая с головы парня все датчики. Подчиненные же побледнели прямо на глазах, но бросились выполнять отданный приказ.
Вмиг рядом, появившись непонятно откуда, оказалась каталка, на которую тут же был водружен Сергей. И вот по коридорам уже несется группа людей, снося всех со своего пути. Ворвавшись в медицинский блок, бесчувственное тело быстро переложили в реанимационную капсулу, а дальше в действие вступила автоматика самой капсулы.
Стоило крышке закрыться, а индикаторам замигать, показывая, что их подопытный все еще жив, как все облегченно выдохнули.
– А теперь еще раз. Что было до того, как подключение разорвалось? – убедившись, что в данный момент Сергею ничего не угрожает, спросил у своих подчиненных Андрей Владимирович.
– Все шло штатно, – начал рассказывать один из двух ученых, которые непосредственно в тот момент возились с нейросетью. – А потом только подключились к ядру, как нас сразу же выбросило из него. Ничего на это не намекало, и никаких сбоев не было.
– Странно… – задумчиво протянул Андрей Владимирович, смотря на капсулу с парнем и ломая голову над произошедшим.
*****
Прихожу в себя снова в совершенной темноте и не чувствуя тело. Я умер? Первая мысль, как обычно после аварии, стандартная. И все же надеюсь, что нет. Я все еще думаю, так что буду считать, что жив. Но что произошло, все же было нормально?
Пытаюсь вспомнить, но память работает со скрипом, не желая предоставлять нужную мне информацию. Точно! Просто сидел и ждал, когда эти ученые закончат что-то там делать с нейросетью. А потом боль… и все. Они сломали мою нейросеть?
Нет, помнится, та вывела мне странное сообщение про вторжение в ее системы, перед тем как я отключился. Хм-м, так, может, ничего страшного не произошло и это просто сработала какая-то ее защита? Ага, и именно поэтому я сейчас в таком состоянии. Что-то явно пошло не так.
Пробую мысленно вызывать нейросеть или хотя бы добиться от нее хоть какой-нибудь реакции. Но в ответ тишина и темнота. М-да, как-то совсем невесело. Надеюсь, те умники ничего не сломали там, а то ведь вместе с сеткой могли повредить и мои мозги, чего бы очень не хотелось.
Со всех сил пытаюсь удержаться в нормальном состоянии и не впасть в какую-нибудь крайность: или в панику, или в бешенство на этих криворуких уродов, лезущих своими лапками куда не нужно. Спокойствие и еще раз спокойствие. Только сейчас подмечаю тот момент, что после аварии меня часто штормит в психологическом плане. Или это нормальная реакция на происходящее?