Lets go в прошлое, в мореходное училище.

– Анализы натощак? Завтра или сегодня?

– Что-то сделаешь завтра. Что-то сейчас.

– У меня учеба. Занятия!

– Приди раньше с самого утра. Я предупрежу девочек в лаборатории, они тебя без очереди обслужат.

Звучало как-то "двусмысленно"!

– Сначало анализы. Потом нужно определиться с дальнейшим обследованием. Мануальная терапия. Пусть тебя посмотрят, как можно больше наших специалистов. Затем, если потребуется, то лечение. Это, конечно, различные витамины, возможно уколы и другие медикаменты. Подберем тебе диету. Пройдешь курс снотерапии. Фитобар и коктейли. Рекомендую массаж. Иголукалывае. Посещение бассейна? Об это потом. Гимнастика, обязательно. Это все на месяц. Почти все бесплатно, а потом, за свой счет. Смотри, деньги-то у тебя есть?

Но она строила какие-то свои предположения, из которых мне ничего не было ясно. Главное, я точно не болен!

– Отсутствие правильного питания, нехватка железа, минералов или витаминов в организме, нарушение режима сна. Возможно, старая травма или все-таки контузия?

В этом медицинском центре я пробыл всего три часа. У меня еще взяли на анализ кровь, я успел найти массажный кабинет, где договорился на счет своего появления в ближайшее время. Кабинетов было три, и я попал очевидно к Вильке. Никакя она не Вилька, Вильтруда! У нее на бейджике все написано. Как я догадался, что говлрили про нее? Все очень просто! Потому что встретил перед ее дверью того самого Серегу, который опять был не рад меня видеть. На этот раз я на него смотрел несколько иначе. Без халата его культи выглядели очень вызывающе. Точнее, это были еще не зажившие до конца раны, обмотанные свежими бинтами. Запах от застарелого гноя я почувствовал еще раньше в коридоре. Меня это никак не коробило. Правда, хотелось распросить афганца о том, как о нем позаботилось государство, но видя очевидное нерасположение ко мне этого Сереги, я от вопросов отказался. Зато встретил других его приятелей, и они с готовностью выложили все подробности. Каждый из них имел здесь казенное передвижное кресло, выданное на прокат. Разговорились. Посыпались мои вопросы. Меня интересовало все. Ребята не зажимались, с легким акцентом говорили о том, что наболело, или просто отвечали на вопросы. Сколько в месяц получают, какая имеется дополнительная помощь от городского военкомата. Мы познакомились. Одного звали Ричардас, второго Инварос. На этой недели у них что-то вроде обязательного тредневного осмотра, с постоянным проживанием в этом центре. Лето они все вместе провели на берегу Балтийского моря, в Паланге. Грелись на песке. Санаторий ведомственный, туда они смогли легко устроиться по своим основным показателям. Говоря это, один из них, тот что Инварос, показал на свои отсутствующие ноги.

Немного рассказал о себе. Назвал номер своей воинскрй части, поделился мелочами, о которыз мог знать только тот, кто "служил за речкой"!

– Что их ждет?

– Я это примерно себе представлял. Без постоянной стабильной работы, без нормального заработка, они практически обречены. Сапожники, сидячие ремесленники, мастера по электроннике, если есть навыки и образование, безногие сторожа, непередвигающиеся с места продавцы и конечно, уличные попрошайки. Алкоголизм, наркомания, безденежье, все это ведет в пропасть. Потом, именно в Прибалтике с инвалидами, вероятно, будет все иначе, другая социальная программа? Кажется, их даже выставят "жертвами советского режима"! Нет, литовские "афганцы" так же обречены, если не объединятся в какую-нибудь более сильную структуру, которая будет помогать "своим" инвалидам. Но это все из более далекого "послезнания", куда я не любил углубляться, так как знания получал не просто так, я иногда с головной болью. И сейчас, я вдруг вспомнил задание от преподавателя Соколовского. Тот просил, правда, совсем другое. Но теперь поднять данный аспект для меня было на много важнее, чем днем, когда я слушал преподавателя. Доклад как-то сам сложился у меня в голове, мне следовало его только переписать на бумагу. Тут я увидел у одного "афганца" школьную тонкую тетрадь в линейку, куда он что-то записывал и тут же зачеркивал.

В какой-то миг он бросил ее на пол, я поднял. Хотел отдать ему, но тот только процедил, мол, выкинь, или себе оставь.

Я так и сделал. Тут же, не отходя от стола, набросал черновик плана своего доклада. Потом, в трёх словах историю страны. Немного статистики, которую следовало проверить. И перечислил кучу тезисов, которые шли буквально небольшими самостоятельными блоками. О чем? Об инвалидах. Немного про "афганцев", которым требуется помощь. Тут же нарисовал пару портретов. Ричарда и Инвароса. Ничего получилось! Самому понравилось. Больше тут делать нечего. Хотел было уйти, но услышал, как Серега предложил всем пойти на обед.

Оказалось, что здесь есть своя столовая. Мне терапевт что-то говорила, даже дала пару талонов на обед. На небольшую сумму. Практически, если бы я сам покупал в бухгалтерии эти талоны, они бы обошлись мне в два раза дешеве. Но дело в том, что данные талоны на ближайшие три дня, я получил бесплатно.

Столовая.

Небольшой зал с широкими окнами, расположенные где-то на потолке, раздача готовых блюд. Вместо кассы, стол с тарелкой для сбора талонов. Ровные ряды столов на шесть-десять человек. Что-то уже занято. На одним сидели в колясках еще двое безногих. С нами все поздоровались. Непривычно, как-то! Ну, словно в тесном дружном коллективе! Деваться, некуда! Варвара. Женщина за стойкой прекрасно знала этих трех "афганцев", а вот со мной ей пришлось познакомиться. Я назвался. Тут же меня все прозвали Курсантом.

Заказал последний, как новенький, суп с клецками, мясной куляш с гречкой, компот и две булочки со сгущенным молоком. Порции были нестабильно огромные, я просто не понял, как двойные. Оказывается, коллектив столовой регулярно своих "подкармливает", готовит свехнормы. Получается, я попал под эту самую раздачу. Мне не оставалось ничего, кроме, как сесть за общий стол, и пообедать. Сел, и на миг, словно, отключился.

– Ну, ты и мечешь, Курсант! Куда так торопишься?

Я на самом деле, управился быстрее всех остальных. Есть за мной такой недостаток, тем более хорошо приготовленную гречку, люблю. Конечно, я был голодный! С утра, кроме коржиков ничего не ел. Что-то с этим точно нужно делать!

Короче, еле оттуда ушел. В гардероде забрал свой бушлат, огляделся и вышел. На улице сгущались сумерки. Осень. Темнеет рано. Похолодало.

По дороге, в пустом автобусе я сидел, на коленке дописал доклад. В общежитие сразу не пошел. В учебном корпусе вот-вот начнется "сампо". Часы самостоятельной подготовки домашнего задания. Я был без учебников, и получается без своих конспектов. Наша группа была в аудитории не вся. Те, кто ночевал дома, ушли еще в обед. Взял в руки чужие конспекты, стал листать. Учить ничего не нужно, как-то понял, что все это мне или уже известно, или я многое помню. Учебник тоже полистал для порядка. Ничего нового, и жто почти хорошо! Появился курсант Пинчук, отметил присутствующих. Я понял, что дальше сидеть тут почти бессмыслено, отпросился из кабинета, мол, на проверку других групп в учебном корпусе. Мне действительно нужно было проверить еще три кабинета. Это иногда следовало сделать, курсанты накануне что-то ввели за самостоятельность в своей жизни. Вот, сами себя и проверяли. Не строго, но ответственно. На самом деле, я надеялся, что встречу в коридоре перед методическим кабинетом преподавателя Соколовского. Так оно и случилось. Как говорится, "на ловца зверь бежит". Мы немного поговорили. Я передал ему свои записи-каракули. Объяснил основные тезисы. Соколовский, итак дико выглядел, а тут у него словно крыша поехала от неожиданности. Помял доклад своими длинными пальцами, руки хооенные!

–М-да!

Тут же он взял меня за руку, и отвел в кабинет Секретаря. Это другой уровень. Почти Деканат. Полчаса, секретарша Начальника Училища переречатала весь мой доклад. Вышло почти десять машинописных листов. Что-то мне пришлось просто диктовать заново, где-то я вспомнил, что именно хотел дописать, и поэтому просто диктовал.

Два экземпляра! Преподаватель пожал мне руку, и отпустил. Попрощались. За окном было уже конкретно темно. В коридоре я встретил Саню и Григория из своей группы. Они утянули меня в кафешку, которая была недалеко от кинотеатра. Правда, планировалось, что мы приготовим сегодня в общежитии вечером жаренную картошку, но что-то не сраслось.

И тут я вспомнил, что на гимнастику нужна отдельная группа. Типа, не инвалиды. Человек пять – шесть курсантов. Терапевт говорила, что специалист будет со мной работать, если у нее будет целая группа. Бесплатно. Я закинул удочки. Ребята замялись. У Гриши, каратэ. У Сани свободное посещение каких-то факультативов, и само слово "личное время", оно подразумевает его наличие.

Короче, оба решительно отказались. Но не беда, капля воды камень точит! Я к этому еще вернусь. Если в гимнастике есть какая-то перспектива, то про жто нужно немного иначе рассказать. В кафе взяли какие-то огромные запеканки в белом соусе. Какао со сгущенным молоком. В принципе, этого оказалось мало. Согласились на жаренную картошку. По пути взяли свежего хлеба и варенной колбасы.

Тот же понедельник. Вечером.

Я еще раз порылся в вещах, отметил скудные пожитки, и вспоминая, что видел на улице, понял, что нахожусь не в самом завидном положении. Возможно, мои родители не самые богатые люди. Впрочем, так далеко в воспоминания этого парня я пока не заглядывал. Меня интересовал текущий момент и любая возможность, добыть немного денег на "нормальные обеды".

– Что такое нормальный обед?

– Я не так много успел увидеть, но что-то мне подсказывает, что "другие" воспоминания или детали выглядят более красочно и объемней, чем то, что меня здесь окружает.

– Может быть, мне самому что-то приготовить?

Умеет ли Олег готовить? Алексей что-то говорил о какой-то солянке и жаренной картошке, но все это не то.

– Где тут можно нормального мяса взять?

Алексей, куря сигарету в открытое окно, сообщил, что некто Вадим их как-то приглашал на шашлыки, мол, можно у него узнать, где и что он брал. А самое главное, за сколько.

–Шашлыки! Это было бы не плохо. А рыбу где можно поймать?

–Какой тебе интерес с рыбой возиться?

– А что с ней возиться? Поймаем. В золе запечем, пальчики оближешь.

– Ну, не знаю. На природу можно рвануть. К реке. Но что там ловят? Не могу сказать. У Жеки спросим. Потом, как туда добираться? На такси?

– А пешком?

– С дубу рухнул? Какое, пешком? Через весь город нужно ехать, потом по району много. "Тачка" нужна.

– У Вадима есть "тачка"?

– Своей нет, но могут подвезти. А чем ловить?

– Сети.

– Это браконьерство. Но если пару ловушек поставить на ночь. А утром все убрать. Или удочками с утра. Но это представляешь, во сколько нужно вставать, куда-то ехать. Жуть!

– Рыбы хочу.

– Ты же рыбу не любишь.

– Любить и хотеть, это две разные разницы.

– Понял, завтра на выходные договоримся. Или шашлыки, или рыбалка. Впрочем, можно что-то купить, если приспичило.

– Сами поймаем. Нужен котелок, приправы и прикорм.

– Сапоги нужны и ветровки нормальные.

– Бушлаты?

– Они от дыма провоняются. А в них еще ходить.

– А постирать.

– Так стиральная машинка не работает. Сохнуть будет долго.

– А если подольше проветривать, или вообще, чужие надеть?

– Не знаю, может у Вадима в гараже что-то есть одеть. Нужно, спросить. Потом, не май месяц, на природе холодно. Свитер, носки и теплые штаны. У тебя есть?

– А у кого можно взять?

– Спросим у Жеки штаны, он привезет. Свитера в коптерке точно есть. Носки обычные

Глава 2.2 Рание события. Вторник.

События, произошедшие чуть ранее.

Пригород немецкого городка. На проезжей дороге был остановлен кортеж из двух автомобилей. Какая-то неловкая мамаша опрокинула детскую коляску, которая чуть не попала под движущуюся машину. В ходе непреднамереной остановки телохранители польского деятеля отвлеклись, чем воспользовались те, кто там устроил на них засаду. Буквально свинцовый ливень изрешетил корпус и колеса обоих автомобилей. В то время бронированные салоны могла себе позволить не каждая специальная служба. Раненный польский офицер успел открыть ответную стрельбу, даже кого-то ранил. Его действия дали возможность вылезти из машин остальным соотечественникам. Но в это время "неловкая мамаша", о которой уже все забыли, успела достать из детский коляски свое оружие, и выстрелить в спину охраннику. Остальных людей добивали ее соратники по оружию. Нападающие проверили тела, осмотрели багаж и карманы убитых. Сложилось впечатление, преступникам было мало смерти своих жертв, они упорно что-то искали. Но ничего, кроме личных документов и наличных денег обнаруженно не было, багаж был высыпан на асфальт, портфели вскрыты, карманы вывернуты. Четверо человек долго ругались на русском языке с сильным акцентом, но не найдя нужных предметов, покинули это место. За углом их ждал немецкий сообщик, который до этого момента все фиксировал на кинокамеру. Через несколько часов банда покинула Германию, пересекла Польшу и вернулась к себе, в Литву.

Литва переживает политический кризис, к которому сама же долго стремилась. Митинги. Шествия. Наблюдается рождение новых правовых теорий и бурление возродившихся националистических течений. Время, когда на поверхность политического олимпа повсплывали различные "радикалы" и другие ультра-правые порой уголовные элементы.

Следует отметить, что в Литве сотрудники госбезопасности быашего Советского Союза давно отслеживали несколько личностей, деятельность которых их весьма тревожила.

Так один местный республиканский деятель, как харизматичная личность, назовем его условно Большой Друг, быстро набирал очки популярности в "горячей" политической среде. Практически он мог "поднять" высоко знамя свободы, за ним шли люди, но этого ему было мало. Он понимал, что только с помощью физической силы можно забрать власть в республике. У него уже были свои "волки" которые готовы идти на штурм солдатских казарм, брать в свои руки телеграф и почту столицы республики. Ему играла на руку его звучная фамилия. По партийной легенде, он был чуть ли не родственник одного "национального героя» и «борца за свободу республики от советских оккупантов», рыцарем в сияющих доспехах без малейшего пятнышка. Тем более, что он был еще и тезкою с лидером одной из бандформирования, орудовавших в лесах республики после окончания Великой Отечественной. Именно с его подачи вспомнили про былые подвиги "лесных братьев". А это была уже "опасная смесь". Большой Друг был неуправляем, вокруг него было слишком много радикально настроенной молодежи, готовой на все. Возникло настоящее противостояние условного центра республики и ее окраин. Вильнюса и Каунаса. Если центром управляли люди Ландсбергиса, чьи взгляды так или иначе устраивали "чекистов", то вот провинцию и ряд других городов "окучивали" все, кому было не лень. Большой Друг удвоил ставки в этой игре, из Каунаса срочно переехал в Клайпеду, чтобы охватить как можно шире чужую территорию, собрать под свое крыло, как можно больше новых преверженцев. Все шло великолепно, но однажды он понял, что стал для лидера не просто политической оппозицией, но и его личным врагом. Как-то слишком его стали допекать своим вниманием спецслужбы, и очень много стало звучать в его адрес критики от "своих" собратьев по движению. Возможно, что происходила элементарная "чистка". Считалось, что к власти должен прийти именно безупречный лидер, а "паршивые овцы" тому только, картину портят. Постепенно "Саюдис" превращался из широкого политического движения в верную одному человеку партию, где другим не было места. Ввели членские взносы, номерные партийные удостоверения. Лидер требовал передать под свое начало "боевую группу" некого Юозаса. Был там такой прыткий молодой человек, нетрадиционной половой ориентации. Кстати, он являлся братом некой Вильмы, которая недавно лечилась от наркотической зависимости. Это был так сказать, внутренний "семейний конфликт", потому что, при любом раскладе, в случае серьезного разногласия, эта группа уходила за Большим Другом. А данный раскол уже наметился. У движения появились спонсоры, а лидер партии явно не хотел передавать в чужие руки деньги на оружие, которое все-таки планировалось приобрести для охранников. А деньги, они, как говорится, счет любят.

Из книги однопартийца: "Еще позднее пожертвования соотечественников превратились в личную кассу этого господина, источник зарплаты его сторонников, доплат за участие в митингах и финансирование различных поездок за границу. В том же кармане исчез миллион, собранный канадцами для местных сирот; туда же провалился дар норвежцев нашему народу. И снова лидер выкрутился, заявив, что он якобы создал фонд своего имени."

Большой Друг не стал чего-то ждать, и решил сам заработать на оружие. Тем более, что в Европе всегда был большой спрос на силовые методы решения некоторых вопросов. Итак, нужный заказ поступил из соседней Польши. Туда уже можно было отправиться по туристической путевке, тем более, что для нового политического движения в республике многие двери были открыты. Польские торговцы ввозили дешевый трикотаж, обратно везли электроприборы и предметы, которые им удавалось купить на рынке. В Польшу стали ездить не только туристы, но и "челноки". Большой Друг получил одно заманчивое предложение от своих польских "братьев по оружию". Наметилась командировка. Их тогда четверо выехало. Они пресекли Польшу на разных автобусах, а дальше через "коридор" попали в Демократическую Республику Германии. Там их собрали всех вместе, отвезли в соседний городок, переночевать. Потом их переодели в полицейскую форму, выдали оружие. Затем они в составе смешанной группы, устроили засаду на представителя правления польской республики. Так как нападения никто не ожидал, то погибли все цели, включая охрану. Добивали раненых, стреляли в упор.

Таким образом, некая пани Ядвига становится вдовой. Большой Друг и его помощники в ходе этой операции получили по несколько тысяч германских марок. Более того, им обещали продать оружие, если они найдут деньги и канал транспортировки в свою республику. Поэтому Большой Друг немедленно стал искать среди моряков тех, кто серьезно занимался контрабандой.

Примечание: Ви́таутас Ви́таутасович Ла́ндсбергис – литовский государственный и общественный деятель, политик, музыковед, искусствовед, публицист. Лидер движения за независимость Литвы Саюдис, а также глава государства после обретения независимости от СССР.

Кстати, как это не странно звучит, поездку литовских боевиков в Германию оплатил именно советский чиновник из Литовской республики. Этому человеку почему-то очень мешал конкурент. С другой стороны, данный польский политический лидер чем-то не угодил самим полякам. Возможно, он был слишком позитивно настроен на дружеские взаимоотношения Варшавы с соседними государствами. Это уже давно не поощрялось среди политиков, тем более, что он создавал отток голосов в свою пользу при любом голосовании. Так незаметно, все проблемы переплелись в один клубок. Но смерть польского лидера и начальника группы его охраны, не смогла решить основных задач, проблем стало только больше. Пройдут годы, и это вызовет новые трудности, которые придется кому-то решать из главных героев моего повествования. Получается, что, это молоденькая наркоманка Вильма стреляла в пана Адамовского, а через несколько лет ее малолетнего сына заберет к себе жить жена этого пана. Вдова погибшего в тот вечер офицера охраны. Айвар был плодом чудовищного опыта врача, который в тот раз неожиданно потерял одного из своих пациентов, и теперь был вынужден заниматься тем подопечным, который остался в живых.

После этой небольшой поездки в Германию, у Юозаса Дауманта появилась возможность нормально вооружить своих людей. Но верховный лидер движения на эту тему разговаривать с ним не стал, денег не дал, более того, в обход сам стал искать выход на любых торговцев. К тому же, литовского лидера неоднократно убеждали, что при достижении неких договоренностей, его политическое движение получит любое вооружение. Это по поводу появления различных типов, которые своими обещаниями сулили чуть ли не "манну небесную". Эмиссары чужих разведок не скрывали своих планов, но сам лидер был пока предельно осторожен. Его московские кураторы не хотели вооружать боевые группы, поэтому он сделал так, чтобы они сами о себе позаботились. Советские бонзы видели в новом движении свое будущее "карманное правительство", поэтому сами всячески ему помогали. В этот момент спецслужбы на Большого Друга стали искать выход, через подставного человека, с целью скомпрометировать его перед движением. Юозас прекрасно знал Витаса, который попытался устроить ему канал для провоза оружия. Как-то это все случилось во время, и напоминало элементарную ловушку. Юозас сидел с Витасом за столом, и вспоминая прошлое, они пили водку и мило трепались по пустякам.

Краков. Ядвига!

Вдову, которая вечером провела специальный обряд по усопшему в Кракове, звали Ядвига. Помнится, она ни к кому из служителей не обращалась, провела почти час в уединении. Женщина была одета в темное платье, на голове черный платок, поверх платья черный вязанный кардиган. Обувь была удобная, но без каблуков, тоже темного цвета. Она долго молилась перед ликом святого, а затем зажгла от горящей свечи свою самодельно приготовленную свечку, и поставила ее в рожок тетрапода. Кстати, не смотря на вечер, в католическом храме было мало посетителей, и свободных мест для свечей было много. Первая минута прошла без изменений. Но это еще ничего не значило. Или не получилось, и она придет сюда вновь, или ей следовало еще подождать. Но, видит Господь, жать ей не пришлось! Произнесенная ею молитва настроили сами небеса на месть! В знак то, что ее услышали, в соборе появилось сразу несколько свечей, которые не гасли.

Женщина тихо произнесла по-польски спасибо, и спокойно вышла их храма.

Обряд был не долгим, помешать ей что-то сделать, было просто не кому. Кстати, и на эти самые свечи никто сразу внимания не обратил! Лишь через сутки служка понял, что его в данный момент не устраивает. Еще с самого утра там творились странные дела. В храм больше никто не заходил, к этим свечам не прикасался, они до сих пор стоят, спокойно горят, а огарков, как от других, не наблюдается. Настоятель храма с интересом выслушал служителя, сам сходил все проверил. Что он увидел?

Действительно, десять горящих свечей, явно кустарного производства. До них даже можно дотронуться, но чтобы взять в руки! Никак не получается. Привычно, обхватить пальцами нить фитиля, чтобы потушить? Пробовали, но так же, без результатно. Огонь на мгновение ускользал, и возвращался вновь, словно ниоткуда! Еще стало заметно другое явление. Порой создавалось впечатление, что свечи горят, но как бы это сказать, не в этом мире. Порой они становились неосязаемыми, словно видения. Точнее, почти все, кроме одной. Странный необъяснимый феномен, чем-то похожий на чудо! Порыв ветра или движение воздуха изредка тревожили общее горение, когда они были материальными.

Священослужителям пришлось отородить эту часть посещения, обозначив его, как ремонт. Но вот слухи расходятся быстро. Уже через неделю весь Краков знал об этом необычном факторе.

Обряд относился к семейной тайне, к так называемому древнему рыцарскому ритуалы, к которой знающие люди лишний раз старались не обращаться. Кстати, саму молитву знали в Кракове многие. Все это у пани Ядвиги отняло очень много физических и духовных сил, теперь, когда она получила настоящий "откат", от которого ее долго трясло, ей пришлось даже лечь в постель. В этой ситуации, все было не так просто. Не зная чего ей теперь ожидать от будущего, она вск-таки пошла на данную крайность.

Вообще, женщина, которая побывала в храме, сделала там все, чтобы как-то отсрочить возможность покушения на остатки своей семьи. Что именно ей угрожало, она толком не знала, но явную угрозу ощущала повсеместно, пока находилась в Польше. Смерть мужа, нездоровое любопытство бывшего руководства отдела, где он служил. Отказ командования, признать элементарные заслуги. Похороны без признания явных заслуг, все это странно, словно клеймо, от которого теперь не отмыться. Сослуживцы появились после похорон, но только, чтобы тщательно обыскать их дом. Что-то вывезли с собой. Без разрешения рылись в семейном архиве, долго изучали фотографии, но явно ничего не нашли, так как остались недовольны. Это было неожиданно, ведь ее супруг погиб при исполнении служебных обязанностей, вместе со своим непосредственным начальником и охраной. Такое незаслуженное отношение со стороны властей говлрит о чем-то нехорошем. Доверять кому-то было сложно, так же, как обратиться за помощью. Потом пани Ядвигу, ее несовершенолетнюю дочь и престарелую мать, оставили в покое, но очевидно, что не на долго. Слишком много вопросов было у тех, кто ранее приходил к ним. Отвечать на все подряд было не выгодно. Супруга убили совсем недавно, это было явно заказное политическое убийство, но искали не улики, а почему-то номера банковских счетов и какую-то переписку. По поводу всего этого пани Ядвига решила, что во всем ей следует разобраться самой. Да, супруг оставил ей в наследство не только чужие счета, но и корреспонденцию, и какую-то документацию, которую просил сберечь, любой ценой. Зря, он бы ее не предупреждал, как в воду глядел. Последняя командировка на территорию Германии в составе группы сопровождения, стала для него действительно "последней". Без лишнего пафоса, у него был шанс спастись, скрыться, уйти в сторону, но мужчина сделал свой выбор, встав на защиту своего уважаемого патрона. Там было много разных неясностей, которые сейчас не давали ей покоя. Пока она решила затаиться. Ее страховка в Храме, это настоящий семейный секрет древнего рыцарского обряда, замешанного на крови. Если что-то пойдет не так, как она задумала, то вызванный ею Защитник сам найдет и накажет всех, кто в этой ситуации окажется виноват. Теперь многое в руках Господа. Она верила в это и просто знала, никто не уйдет безнаказано, появившиеся негаснущие свечи в храме тому прямое доказательство. Ее мать лично ходила в собор, чтобы убедиться в том, что все прошло, как следует. Свечи не гасли, их практически нельзя было куда-то убрать, спрятать или потушить. Это ли не чудо? Нет, это больше, чем старое "краковское чудо", которое уже мало кто помнит, это настоящее рыцарское знамение. Осталось лишь только дождаться следующего подтвержения. Сколько именно времени? Она не знала, но была готова ждать вечность. Мать говорила, что если свечи горят, то ее молитву точно услышали, и все теперь будет нормально. Осталось только дождаться. Защитник появится не скоро, но как только он наберется сил, то тут же начнет действовать. В случае, если его сразу удастся встретить, у пани Ядвиги будет шанс лично ускорить все события. Так что спрятанный ими архив остался не тронутым, а по поводу наличия номеров банковских счетов так никто ничего и не узнал.