Тополиные истории
Когда домик задремал, ему приснилось, что трое друзей были лишь сном. На самом деле в его жизни ничего не изменилось: так же грязно, пыльно, холодно и заколочены ставни. Никто не говорит в отношении него эти волшебные слова НАШ Домик. Дом начала окутывать серая и беспросветная тоска. Он хотел выдохнуть ее из себя и не мог.
Проснулся Просто домик от того, что по его крыши и окнам скакал целый табун солнечных зайчиков. Домик улыбнулся. Он увидел, что первый солнечный лучик отражается в блестящих феиных крыльях. Дом бы и рассмеялся от счастья, но побоялся разбудить домовёнка. Ему просто стало тепло. Появлялись новые лучи солнца и, отражаясь в феиных крыльях, создавали всё новых и новых солнечных зайчиков. Зайцы весело топали по крыше, бегали по стенам и пищали, и визжали от восторга, купаясь в утренней росе.
– Это был не сон! – прошептал Просто домик. И в подтверждение этих слов вдали показались паруса Тимкиного облачкового корабля.
Чуть свет друзья прибежали к домовёнку, потому что всю ночь беспокоились, как он там один. А Сверчок мирно спал. Всю ночь домик охранял его от плохих снов и тревог.
– Зачем малышу такие глупости? – рассудил он и разогнал все злые тени, которые кружили над ним.
Тимка и Лада вбежали в дом и начали теребить домовёнка:
– Ах, ты соня-засоня. Вставай, у нас столько дел.
Фея спохватилась, что у неё ещё и куча подарков для Сверчка и домика от лесных жителей.
– Надарили всего, – тараторила она, – как будто я не фея, а грузовой самолет. Как я всё это понесу? А они только и знают, что несут и несут. Ты хоть и недолго у нас прожил, Сверчок, а все к тебе привязались. И про домик я им рассказала, – продолжала в таком же темпе Лада, – они все его пожалели, что стоит он такой одинокий и никому не нужный.
Тимка не выдержал:
– Как это никому не нужный? Я инструменты принес, чтобы ставни закрепить и подремонтировать его. Мне Дим целый чемодан дал. Чемоданище тяжеленный чуть облачку все днище не пробил. Да ещё хозяин еды домовёнку наложил, как будто тот слонёнок. Вот над самой землей и пришлось лететь, чтобы на голову никому ничего не упало. Ладно, если бутерброд, а если инструменты!
Спросонья Сверчок мало понял из того, что рассказывали ему кот с феей, но он был рад, что друзья рядом и помогут приводить в порядок домик. Вместе с Тимкой и Ладой в домик ворвались радость и хорошее настроение.
Когда Сверчок умылся и зашёл на кухню, то и не узнал её. На столе лежала скатерть, на которой был вышит волшебный лес, на окнах висели шторки, и по всей кухне разливался запах ягодного чая. Сам чай был заварен в одном из глиняных чайничков в виде кедровой шишки. Такие чайники дедушка Леший делал сам.
– Вот, – скромно уточнила фея, – кое-что я принесла сразу, а за остальным потом с Тимкой слетаем.
Тимка тоже не сидел без дела, доставал все запасы, которые ему дали для бедного, одинокого, маленького домовёнка. Кот хотел разжалобить хозяина, потому и обрисовал Сверчка таким образом. Он же не думал, что это закончится тем, что все съедобные запасы переедут к нему на корабль. Со словами: «для малыша» туда последовали: конфеты, печенье, булочки, молоко, сыр, куча фруктов и…дальше он уже не видел, что клалось в пакеты.
– Тоже мне большой и взрослый, а сам ничем не отличается от обитателей волшебного леса, – рассуждал Тимка про хозяина. И вспоминал, как пытался разгрузить корабль, потихоньку перетаскивая пакеты снова в дом. И как возмущался хозяин, водворяя всё назад.
– Ещё и назвал меня бессердечным лентяем. «Все равно на корабле все повезёшь». Это он, конечно, верно подметил, что не на себе повезу, но то что здесь холодильника нет, он и знать не знает. А я теперь голову ломай, куда это девать, – бурчал себе под нос кот, разгружая пакеты. Ещё он успел подумать, что если обитатели леса постарались так же, как его любимый хозяин, то жить домовёнку будет негде.
– Может, хоть у Лады ума хватило уточнить, что домик маленький, – вздыхал кот.
Домовёнок сидел на пороге с широко открытыми глазами и ртом буквой О, фея радовалась:
– Я видела подвал, там холодно, как в холодильнике. Часть продуктов туда сложим. Сверчок хоть вечерами голодный не будет. А пока давайте чай попьем и за работу.
Вскоре Тимка перестал ворчать и был благодарен хозяину, потому что утренние чаепития и совместные обеды и ужины стали традицией. Запас продуктов в подвале пришелся как нельзя кстати. Работа кипела с утра до вечера. Казалось бы, маленький домик, а сколько всего надо было сделать. Каждый вечер Тимка завозил в лес Ладу, потому что она так уставала, что сил лететь самой у неё не было, а потом плыл на облачке домой. Переступал порог и засыпал на диване без задних ног. Тимкин хозяин и лесные звери интересовались как двигается работа? Кот с феей отвечали, что все хорошо. И засыпали. Утром, с первым лучом солнца, они снова летели к домику.
С каждым днём домик становился всё краше и уютнее. Фея с Тимкой понимали, что скоро им не надо будет прилетать сюда каждый день. Сверчок и сам справится, разве что в гости к нему заходить. Всё чаще заводились разговоры о том, что в домике должны поселиться люди. Сверчок возмущался и говорил, что им хорошо и втроем.
– Но мы же не можем жить здесь постоянно, – уговаривала фея. – Тебе одному будет скучно. И вообще дома нужны, чтобы в них жили, а не только в гости приходили.
Они с котом раздобыли где-то солнечный фонарик и предлагали вечером ставить его на окно. Солнечная энергия притягивает только хороших людей. Вот и будут у тебя жильцы. Однако домовёнок фонарик не зажигал:
– Нам с домиком хорошо и вдвоем.
И тут скрипнула половица.
– Вот видите, он согласен, – радостно возвестил Сверчок.
Лада с Тимкой обрадовались, что домик ожил и начал разговаривать, и больше с такими разговорами не приставали. Они и сами привыкли, что это их домик, и не хотели никому его отдавать. А дом испугался, что придут вновь случайные люди и их холод разрушит атмосферу тепла и дружбы. И он станет снова ПРОСТО домом, а не НАШИМ Домиком.
Подарок для феи
Как оказалось, для того чтобы разрушить эту атмосферу, не требовалось чужих людей. В один из дней фея не смогла прилететь. В волшебном лесу случилось какое-то происшествие, и Тимка тоже остался там, чтобы помочь Ладе. С утра Сверчок, бодро распевая песенки, убежал стирать коврики, но к обеду он грустно поплелся мыть руки. Обычно Лада строго вопрошала о том, помыл ли он руки, потом возникала шутливая перебранка и взывание к небу о том, как домовой может быть таким неряхой.
– Душа дома не может быть такой грязной, – шутила фея. – Брысь, умываться.
Смех и шутки за столом. Сейчас же всего этого не было. Сверчку и есть не сильно хотелось. Из рук у него всё валилось. Каждая мелочь напоминала ему о Тимке и фее. Не хватало её весёлого смеха, рассудительного Тимкиного голоса и его возмущённого мяукания, если с ним начинали спорить. Пусто стало в доме. Казалось, что от скатерти пахнет волшебным лесом. А подушка в углу дивана была очень похожа на Тимку. Сверчок сел в обнимку с подушкой и грустно о чём-то задумался.
– Скрип-скрип, – неуверенно проговорил Домик.
Сверчок откликнулся:
– И ты тоже грустишь? А что делать? Они и, правда, не смогут прилетать каждый день.
Прежде чем лечь спать, домовёнок поставил на окно солнечный фонарик. Сверчок думал, что, может, Тимка полетит вечером домой и заглянет к нему. Тем более, что на небе опять начали собираться тучи. Чтобы кот не заблудился, он и оставил фонарик в окне.
Домик же испугался. Он решил, что Тимка и Лада уже никогда не придут. Сначала дом загрустил, потом возмутился. Сколько можно молчать и терпеливо ждать! Сейчас, когда у него появилась его сказка, он не позволит ее разрушить.
На улице, как и в первый день знакомства Домика с друзьями, разбушевалась стихия: дул ветер, на небе собирались тёмные тучи, и вдали сердито рокотал гром. Домик вспомнил, как впервые пришли Лада с Тимкой, как они отговаривали Сверчка оставаться здесь жить. Как потом распахнулись ставни, и открылся мир. Его согрели тепло и любовь друзей, и медленно и со скрипом навстречу друзьям открывалась душа Домика.
– Зачем всё это время я молчал, – терзался домик. – Они и не поняли, что их сказка стала и моей.
Они-то его называли Наш Домик, ухаживали за ним. А он… Он молчал, и сказка внутри него спала. Сейчас же душа Домика распахнулась навстречу сказке. Ветер же за окном совсем разгулялся и пытался захлопнуть ставни. Домик испугался, что от стука проснётся домовёнок, поэтому сопротивлялся ветру. Хлоп-хлоп, – взмахнули ставни.
– Как будто крылья, – подумал Домик. Его душа рванулась вверх, а за ней и сам Домик.
Возмущаясь таким поступком Домика, молнии делили небо пополам, преграждали дорогу. Гром рокотал:
– Вернись на место! Ты ПРОСТО домик! Дома не могут летать, они не птицы!
Ливень заливал окошки, чтобы этот сумасшедший дом не видел, куда ему лететь. Домику было не страшно, он летел туда, где его любят и ждут. Дорогу к друзьям не надо видеть, её чувствуешь сердцем.
– Я уже не Просто домик, у меня есть сказка! – радостно прокричал он. – И я подарю эту сказку своим друзьям.
Стихия отступила. Любящее сердце, в котором живет сказка, остановить невозможно.
Утром фея проснулась и не поверила своим глазам. На опушке стоял Домик. Их Домик! Впервые в жизни фея не поверила в сказку. Это просто мираж. Сейчас я подойду, и он растает. И Лада шла к Домику медленно, путаясь ногами в траве.
– Скрип-скрип! Кхе-кхе! Вот, значит, я прилетел! – смущённо проговорил Домик.
Фея рассмеялась и полетела. Она прижалась к Домику щекой и тихо прошептала:
– Я знала, что твоя душа обязательно проснётся, и вместе с ней оживет самая красивая сказка Дядюшки Тополя.
От феиного смеха проснулся Сверчок. Сонный, лохматый, со слипающимися еще ото сна глазами он вышел на крыльцо. В руках он держал солнечный фонарь:
– А я думал, Тимка вечером залетит, вот и фонарь поставил.
Фея ответила:
– Ой, у нас вчера бобрята и медвежата запруду сделали. Затопили целый луг. Пришлось запруду разбирать. Мышек и букашек всяких спасать. Так умаялись за день. Я всё боялась, что Тимка уснёт прямо на корабле. Хорошо, у него кораблик умный, до дому сам донесёт.
И вдруг глаза у домовёнка стали круглыми и испуганными:
– Скорее в дом! – тянул он фею за руку
– Что случилось? – удивлялась Лада.
– Смотри, какой смерч надвигается, – сказал Сверчок, указывая куда-то на небо.
– Ой, ха-ха, не могу. Это не смерч, а Тимка. Просто его облачко не корабликом, а лошадкой стало.
Высоко в небе кот летел на своем облачковом скакуне. Только солнечные лучи из-под копыт летели.
– Домик! Домик пропал! – кричал Тимка.
Не успело облако затормозить, как кот на всем ходу кубарем скатился на землю. Фея и Сверчок подбежали, ощупали его. Потом домовёнок сурово сказал:
– Ты Тимка, видимо, совсем вчера уработался. Вот же он, дом. Никуда не пропадал.
Кот хлопал глазами:
– Как здесь оказался Домик?
И он строго посмотрел на фею.
– Она ни при чём, я сам прилетел, – защитил Ладу Домик.
–Ик, – до домовёнка дошло, что они на опушке волшебного леса, а вовсе не в Тюмени. – К-как прилетел?
– Я испугался, что вы больше ко мне не придёте! – проговорил Домик, прикрыв смущённо окна ставнями.
Лада с Тимкой дружно возмутились:
– Глупости! Как тебе такая мысль в голову пришла?
– Дак зачем же вам нужен Просто домик?– шмыгнул Домик.
Кот и фея громко засмеялись, а вместе с ними и домовёнок. Сквозь смех Сверчок пробулькал:
– И это говорит Домик, который умеет летать!
Домик радостно улыбнулся. Теперь у них была общая сказка. Дом стал лесным жителем и навсегда забыл те времена, когда он был Просто домиком.
Пузя
ЗнакомствоПервый блин – комом! Именно эта поговорка вспомнилась Тимке, когда он разглядывал травяные джунгли. Пословица эта абсолютно не отражала положение вещей. Просто сегодня Домик таким образом успокаивал Фею и Сверчка. Они затеяли стряпать блины. И не смогли перевернуть первый блин. Он собрался комочком. И лица домовёнка и Лады тоже начали складываться в растерянно-печальные гримаски. В этот момент мудрый Домик сказал:
– Первый блин всегда комом. Попробуйте ещё.
И они попробовали ещё и ещё. И золотистая горка блинов на блюде становилась всё выше и выше. Вспоминая о ней, Тимка довольно потёр пузико и вернулся к своим размышлениям:
– Все-таки не первый раз через пространства шагаю, почему же промахнулся? Может, от переедания блинов? Тяжелее стал и не рассчитал? Или…
Додумать свою мысль кот не успел, потому что услышал голос:
– А ты кто? Котогриб?
Тимка огляделся по сторонам. Он сидел на островке между двумя трехэтажными домами. Островок этот зарос травой с Тимку ростом. В травяных джунглях шла своя жизнь: вдохновенно играли на скрипках кузнечики, сердито жужжали шмели в цветах, словно предупреждали: «Это мой цветочек! И нектар в нем мой! жу-жу, нельзь, а то укушу!» Сосредоточенно плел паутину паук, искала корм своим деткам божья коровка, чётко печатая шаг, шли муравьишки. Всем жителям этой залитой солнечным светом полянки было не до тряпичного кота. Тем более коты здесь тоже были частыми гостями. Они задумчиво тыкались носом в одуванчики и, сощурив глаза, провожали в путь их парашютики. Или дремали, развалившись на солнышке. Сядешь на его мохнатый бочок, а он горя-я-я-чий. И кот лениво махнет хвостом, не до тебя, мол, сейчас, сплю.
Не понимая, кто с ним разговаривает, Тимка обиженно высказал пространству:
– Почему это я котогриб? Я – кот! И на гриб вовсе не похож.
– Очень даже похож. Все коты на четырех лапах ходят, а ты вырос из-под земли, как гриб, – загудел за Тимкиной спиной басок.
Кот обернулся, и нос к носу столкнулся с Пазиком. Когда твои друзья Домик, Тополь, Фея и домовёнок, то разговаривающими автобусами тебя удивить сложно. Тимка и не удивился, даже обрадовался: есть у кого узнать, где же он очутился. Однако сначала надо было познакомиться.
–Меня Тимка зовут, а тебя?
Маленькие круглые глаза-фары погрустнели, и кота окутало облачко бензина. Это автобусик печально вздохнул:
– Я не знаю, как меня зовут! Водитель сказал, что я – груда металлолома, но мне это имя почему-то не очень понравилось.
– Сам он такой! – возмутился Тимка. – Не стыдно ему обижать малышей?
Автобус и, правда, был маленький и кругленький. Неизвестно почему Тимка мысленно дорисовал ему два мохнатых уха и понял, что характер у автобусика, как у маленького щенка. Только сейчас этот щенок был всеми покинутый, и поэтому его глаза смотрели грустно и немного виновато.
– Ты будешь Пузя! Нравится тебе такое имя?
– Очень! – казалось, что сейчас автобус встанет на задние лапы и оближет мордочку кота.
Хотя какие уж задние лапы. Автобус был вполне настоящий и размерами превышал Тимку в несколько раз. Но он выглядел так беспомощно, что кот обращался с ним, как с малышом. И как все дети, Пузя обожал задавать вопросы:
– Как ты так вырос из-под земли? – поинтересовался он.
– Я не вырос, из другого пространства пришел.
– Какого?
– Из волшебного леса.
– А что такое волшебный лес?
И так могло продолжаться до бесконечности, потому что автобусику всё было интересно. Спасло Тимку то, что отличительной Пузиной чертой была скромность. Разузнав, что же волшебного в лесу, он спохватился. Ему стало стыдно. «Это непозволительно отвлекать глупыми разговорами такого серьёзного сказочного кота», – сделал он себе строгий выговор.
– Здесь у тебя важное дело? – спросил он у Тимки
–Нет, – вздохнул кот. – Здесь я заблудился.
– Если бы я не был сломан, я бы тебя обязательно отвёз в любое место, – опечалился Пузя.
– Да я и сам могу добраться, только мне надо понять, где я очутился.
– Ты в городе П.
– Ой! Вот ничего себе. Родину-то и не признал, – поразился Тимка.
Хотя родиной его был не этот город, а комната, где его сшили. Город он и не знал толком, видел только в окно заросший деревьями двор. Потом его куда-то везли на автобусе, ещё одном автобусе, в грохочущем метро и, наконец, на электричке. Вот с этого момента, когда он прибыл в Турень, и началась настоящая Тимкина жизнь. Этот город кот справедливо считал родным.
– Ура! Теперь я понял, как попасть домой. Спасибо! – обрадовался он.
– Ты уходишь? И больше никогда не заблудишься сюда ко мне? – искренне огорчился Пузя.
– Теперь не заблужусь, а приду в гости, – засмеялся кот.
– Я тебе тихонько фарами буду светить, чтобы ты не сбился с пути, когда пойдёшь в гости, – прошептал автобусик
Вот такой он – ПузяКак все малыши, Пузя очень любил бегать. Только дети бегают на двух ногах, а автобусы на четырёх колёсах. Ему очень нравилось путешествовать и узнавать новые дороги. «Бип-бип! – радостно гудел автобусик, – это я еду!». И большие автобусы, и серьёзные грузовые машины деловито отвечали малышу на разные лады. Пузю не пугали даже плохие дороги. Он лихо перепрыгивал через ямы и колдобины. Только бабулькам эти прыжки не нравились. Они сразу начинали ворчать, что не дрова, водитель, везёшь, нельзя ли поаккуратнее. Шофёр же на бабушек огрызался, и Пузю ругал. Он был не такой весёлый, как автобусик, а наоборот, угрюмый. И не любил возить детей.
– Шум, гам от них. По автобусу бегают, в окна высовываются. Не повезу! И даже не уговаривайте.
Если бы была воля Пузи, так он бы только одних детей и возил. Это всегда смех, веселье, песни. И каждый Пузин прыжок они воспринимали как аттракцион.
– Ещё, – радостно вопила детвора и хлопала в ладоши.
И автобусик прыгал ещё и ещё. Его круглые фары радостно блестели, и он постоянно бибикал, подпевая детям. Не забывал Пузя и о безопасности. С детьми глаз да глаз нужен: чтобы не упали с сидения при прыжке, не выпали из окна, не поранились об ветки, если всё-таки высунули любопытную лохматую голову. Да всего и не упомнишь. Приходится следить не только за вьющейся лентой дороги, но и за детьми. Пузя с легкостью справлялся с этими задачами, и ему было нисколько не сложно. Любимая работа не может надоесть, понимал автобусик.
Дети даже если незнакомы друг с другом, то очень быстро знакомятся и начинают играть. Взрослые же пассажиры сидят, как вороны на ветках, нахохлятся и молчат. Если и разговаривают, то в основном ругают кого-нибудь: водителя, дороги, начальников, правительство. Иногда и автобусик ругали. Они называли его взросло и солидно: автобус и всякие разные обидные слова говорили. Пузя такие слова даже не запоминал. Когда он вёз взрослых пассажиров, то переключался с жизни в салоне на жизнь вдоль дороги. Шелестели вслед только что проклюнувшиеся листочки деревьев, радостно приветствовали возвращающиеся с юга птицы, в тёплых лужах причудливо отражались облака. Вжи-и-и-х – и брызги из лужи в разные стороны. Капельки так здорово блестят на солнышке. Пассажиры только ворчат, но это не страшно, а привычно. Хотя ворчали взрослые не всегда. Как-то раз в дороге весело брызнул в стекло слепой дождик.
– Трам-тарам, – барабанили весело капли. – Смотри внимательно, сейчас красотища будет.
Дождик был короткий. Казалось, что он прибежал умыть и разбудить землю, а потом поскакал по своим звонким делам. Дождик убежал, а через все чистое небо раскинулась радуга. Пузе показалось, что это небо улыбается вслед дождику-непоседе. И люди в автобусе замолчали, они смотрели на радугу и улыбались. Эти улыбки изменили людей. Из хмурых, насупленных взрослых они превратились в доверчивых малышей, которые открыты навстречу чудесам. Лица стали добрыми и светлыми. И автобусик понял, что в каждом человеке живет ребёнок.
– Жаль только, радуги редко бывают, – подумал Пузя. – Чаще бы люди улыбались и вспоминали детство, меньше бы всяких ссор было.
Так и шла Пузина жизнь. С маленькими радостями, небольшими огорчениями, но важными и серьёзными наблюдениями. Автобусик познавал мир, ему нравилось, что каждый день ему открывалось что-то новое. И вдруг случилась неприятность. Крак-крак, щёлкнуло где-то у Пузи внутри. Он уже не мог так быстро бегать и ловко прыгать. Друзья водителя говорили, что поломка ерундовая и ничего не стоит её исправить. Шофёр же сказал, что эта груда металлолома ему не нужна, его позвали на другое, более выгодное место, и машина там будет – зверь, а не этот смешной автобусик. Поставил Пузю между домами, чтобы глаза не мозолил, и забыл про него. А автобус заскучал. Огромный мир сжался до размеров крохотной полянки.
– Тут тоже интересно, и жизнь кипит. Я очень много узнал, – говорил Пузя Тимке, – но для меня жизнь – это ДОРОГА. Куда-то ехать, открывать новое и быть кому-то нужным. Ведь для этого меня сделали, чтобы я приносил пользу, а не пылился тут.
Кот сочувствовал другу, но он ничего не понимал в технике.
– Если бы меня починили, я бы и сам мог ездить без водителя, – мечтал автобусик. – Я бы возил только детей. С ними мне всегда интересно, и дорога веселее. А главное, ты им всегда нужен. У них столько идей, куда можно съездить!
Тимка приходил в гости к Пузе ночью. Тряпичные коты почти не спят, да и автобусы могут обходиться без сна. Ночью под звёздами они и вели свои беседы. Кот предлагал автобусику перемещаться сквозь пространства.
– Наверное, это хороший способ, но не для меня. Он не предполагает движения и открытий.
Тимка качал головой. Его друг был большой мечтатель.
– Пока стоял тут, я научился путешествовать в мечтах. Где я уже только не побывал, – смущался Пузя. – Даже к вам в гости в волшебный лес съездил.
– Может, тебе попробовать двинуть себя силой воображения? У нас вон Домик даже летать научился.
– Домик и умел летать, просто забыл об этом. А сказка проснулась и позвала его, вот он и полетел.
– Так давай и твою сказку разбудим, – предлагал Тимка и начинал оглядывать салон, где же в нем прячется Пузина сказка.
– У меня пока нет сказки, – отвечал автобус. Мечты есть, а сказки такой, ради которой я бы все преодолел, пока нет. И придумать я её не могу.
– Её и не надо придумывать, она сама придёт. Это мне Дядюшка Тополь сказал. Он про сказки всё знает.
Пузя сначала радовался ожиданию сказки, потом начинал волноваться:
– А какая она, моя сказка? Вдруг придёт, и я её не узнаю. Скажу: вам не ко мне.
Тимка смеялся звонко и от души, даже птички просыпались и начинали петь песни, думая, что пришёл рассвет.
– Узнаешь, – уверенно сказал Тимка и не ошибся.
В ожидании сказкиЖдать сказку – дело хорошее. Правда, чаще всего она приходит, когда её не ждешь. Вот такая сказка скромница, не любит пристального внимания и шумных аплодисментов. Стоит только отвлечься и заняться важным делом, как она уже тихонько подкрадывается на цыпочках, чтобы посмотреть: чем это ты там так увлечён. Повернул голову и оказался уже в сказке. «Поймала, поймала, – радостно кричит сказка, – теперь твоя очередь догонять». И после этих слов растворяется. То там, то здесь мелькает её смеющаяся мордашка. Бежишь за ней, пытаешься схватить – и без толку. Присядешь отдохнуть, осмотришься вокруг и понимаешь, что сказка везде, и ловить не надо. Просто главное уметь видеть и слышать сказку в своей жизни.
Кот решил отвлечь Пузю от долгого и томительного ожидания чуда. Раздобыл где-то книгу про внутреннее устройство автобусов и решил заняться ремонтом. Автобусик во всем этом принимал деятельное участие.
– Давай вместе будем разбираться. Ведь если я буду сам по себе ездить, то кто меня будет ремонтировать?
Тимка читал книгу, Пузя прислушивался к себе: фырчал, пыхтел. Потом делал вывод, что в этом отделе тоже всё нормально. Автобусик очень увлёкся познанием себя. Пока кота не было, он продолжал рассматривать схемы и мысленно путешествовать по своим деталям.
– Это ничего, что сказки пока нет, – утешал он себя. – Главное снова ездить начать. Буду колесить по всему свету, глядишь, и встречу свою сказку. Может быть, она устала в дороге, села передохнуть, а тут я сам и приеду. И отвезу её, куда захочет. Домчу в считанные секунды.
Так размышлял Пузя и вдруг споткнулся о какую-то деталь, которая не хотела работать.
–Ура! – тихо возликовал он. – Нашёл!
Найти было мало. Необходимо выяснить, что это за деталь, и почему она сломалась. Автобусик с головой ушёл в книжку. Тимка научил его читать, и Пузя тихо по складам разбирал слова. Он возился весь день, зато сделал сам себя. Уже выглянули первые звёздочки, когда автобусный двигатель взревел, и колёса радостно рванулись в путь. Дорога звала и манила, но Пузя сладко зевнул, его фары погасли.
– Я только немножко отдохну, – пробормотал он. – Просто глазки закрою, а то они устали. Несколько минут и поеду.
Автобусик сладко спал. Сказка не стала его будить, погладила по голове и упорхнула. И так умаялся малыш. Пузе же снился сон: серпантин дороги, который вился вокруг гор. Автобус резво бежал по нему, стараясь обогнать тёплый ветер. В этой гонке он и не заметил город, по которому ехал. «Быстрее, быстрее» – думал Пузя. Ветер поддразнивал его и улетал всё дальше и дальше.