Пробуждающий

На грани военной карьеры

Примерно к шестнадцати годам идея военной карьеры стала казаться ему привлекательной. Возможно, потому что он был лучшим стрелком в колледже, находился в отличной физической форме и был намного сильнее многих одноклассников. А может, из-за привлекательности военной формы, всегда ассоциировавшейся для него с порядком, стойкостью, решимостью и стабильностью. Родители не давили с принятием решения, однако сам факт, что в семье уже были истории успешных военных карьер, являлся убедительным аргументом.

Других идей о будущем у него не было. В 1973 году он вступил в Национальный кадетский корпус, молодежное крыло индийских вооруженных сил, в октябре 74-го побывал на сборах в тренировочном лагере. Студентов колледжей приглашали на такие мероприятия с целью предварительного отбора рекрутов на армейские позиции, и он с энтузиазмом включился в отборочный процесс.

В следующем году, в процессе получения степени бакалавра военных наук, экономики и географии в колледже Махарани Лакшми Бай, он прошел еще один тренировочный сбор и попал в стрелковую команду Гвалиора. Дедовские гены, безусловно, помогли: он занял первое место и был отобран для участия в параде Дня Республики, где вместе с лучшими кадетами Индии должен был представлять штат Мадхья-Прадеш. Подготовка к мероприятию проводилась в лагере на территории гарнизона недалеко от аэропорта Палам, в Дели. Осознавая серьезность происходящего, он отнесся к тренировкам крайне ответственно и занял второе место в национальных соревнованиях по маршу и стрельбе. Жизнь в казарме и постоянные строевые тренировки утомляли, но волнение и энтузиазм других кадетов были заразительны.

«Сигнал к отбою»[59] – официальное завершение празднований Дня Республики – отмечался 29 января 1976 года. Прибытие президента Индии с телохранителями ознаменовалось трубными звуками фанфар, подразделения отдавали салют, звучал национальный гимн, развертывали флаги. Сотни курсантов маршировали перед трибунами, и это был по-настоящему знаменательный день. Играя в унисон, маршировали оркестры армии и флота, их движения образовывали замысловатые узоры. Разглядеть все это из своей колонны он не мог, но последовательность была известна всем.

Зимнее солнце было милосердно мягким, и хотя их подняли до рассвета, торжественность мероприятия компенсировала недосып. Армейские оркестры заняли позиции перед президентской ложей, барабанщики солировали, отзвучала последняя дробь, протяжный сигнал горна приветствовал закат. Флаги медленно поползли вниз, церемония завершилась. Уходя, кадетские части маршировали через Райсинские холмы, мимо ярко освещенного здания парламента. Измотанный, он спал в ту ночь без снов.

На следующий день лучшие кадеты были приглашены в бывший дворец Вице-короля на чаепитие, и это было здорово! Самая большая резиденция главы государства в мире, президентский дворец с 340 комнатами размещался на 30 гектарах, и там было все: пышные сады, конюшни и бесчисленные лужайки. Само по себе чаепитие с Президентом было формальным, зато атмосфера была великолепной. Размах празднования, присутствие важных государственных чинов воодушевляли его и подтверждали правильность выбора. Да, он станет офицером Индийской армии и будет служить своей стране!

Присвоенный сертификат «С» Национального кадетского корпуса давал право предстать перед Комиссией по отбору к службе, и он подал заявку. Тем более, не нужно было сдавать письменных экзаменов, достаточно пройти пятидневный процесс отбора. При положительном исходе кандидату присваивалось звание младшего лейтенанта. Но система отбора была жесткой, претенденты должны были пройти дополнительное обучение, проводившееся в три этапа. Он подал заявку на прохождение месячной тренировки в лагере Кампти, недалеко от Нагпура в Махараштре. Там, среди других кадетов, он встретил молодого сардара[60] по имени Харпал Сингх Сияал, и они быстро сдружились. Новый знакомый был прекрасным собеседником и таким же начитанным, как и он. Было здорово обсуждать разные интересные темы, не относившиеся к предстоящим экзаменам. В беседе об идеях Вивекананды, Харпал пару раз упомянул йогу, а затем рассказал об «Автобиографии йога». «Шарма, ты должен это прочитать, это потрясающе! Гарантирую, что книга тебе понравится». Будучи книжным червем, он отметил эту информацию про себя.

Заключительные экзамены проводились в Аллахабаде, и в ноябре 1977 года он отправился туда. В последующие пять дней кандидаты проходили сложные психологические, физические и мотивационные тесты, – уровень стресса и волнения зашкаливал. Заключительное испытание – неофициальное личное собеседование. По слухам, именно оно было главным: впечатление, производимое кандидатами, было столь же важно, как и полученные оценки.

…Чувство юмора у проводящего собеседование высокопоставленного армейского офицера было очень своеобразное. А может, это была житейская мудрость, трудно сказать. Один из вопросов звучал просто, но даже спустя годы он не знал ответа.

«Имеем трех человек: слепого, немого и глухого. Однажды немой увидел, как глухой целует жену слепого. Он пошел к слепому, чтобы рассказать, что происходит. А теперь скажите, как немому удалось сообщить слепому о произошедшем?».

Новобранцы предлагали разные варианты, но ни один не подходил. Возможно, правильного ответа просто не существовало. Все же он придумал несколько запутанных способов решения этой головоломки: если бы немой действительно хотел испортить жизнь глухому, ему было бы достаточно нарисовать случившееся, и слепой мог прочитать набросок кончиками пальцев. Но вероятность неверного толкования была высока. И тогда он решил пустить вымышленный незаконный роман между глухим и женой слепого на самотек, оставив немого беспомощно смотреть на прелюбодеев. Он взглянул на экзаменатора: вполне возможно, тот просто развлекался, или на тест не было точного ответа, лишь множество вероятностей.

Другой вопрос звучал менее странно, но тоже весьма необычно:

– Вы слышите крики девушки о помощи. Каковы ваши действия?

– Отправлюсь выяснить, что происходит.

– К ней пристают два хулигана.

– Постараюсь защитить ее!

– Почему, кто она тебе?

– Она моя сестра; буду защищать ее, постараюсь отбиться от нападающих. И скажу бежать и звать на помощь.

– А если она просто убежит и не вернется с помощью, тогда что?

Вариантов ответа было множество, терять нечего, и он ответил: «Тогда драка закончится, поскольку это драка за девушку, а раз ее там больше нет, то и драться незачем». Интервью было окончено. Удовлетворил ли его ответ экзаменатора, осталось загадкой, хотя он не сомневался в себе. В целом, процесс отбора и строгость армейской дисциплины пробудили в нем тревогу и оставили тяжелое впечатление. Втайне он задавался вопросом, является ли военная карьера правильным выбором. Жизнь в казармах действовала на нервы, не говоря уже о подъемах в 4 утра и каждодневном бритье, однако он укорял себя за неподобающие будущему офицеру мысли. Так или иначе, экзамены сданы, и отступить сейчас было бы трусостью. Окончательные результаты пришли быстрее, чем ожидалось: он успешно прошел все тесты и был рекомендован для получения звания младшего лейтенанта. Будущее было неизбежным, только теперь оно казалось не обещанием, а приговором.

Смерть, Свадьба и Начало Поиска

Дом встретил его гулкой тишиной: все уехали в Мумбаи. Слуги прятали глаза, никто не хотел сообщать плохие вести первым. Стоя в пустой гостиной, он все же выслушал сообщение о том, что его старший брат Махендра скончался от сердечного приступа. Родные решили, что такая новость может сильно расстроить его во время сложных экзаменов, и решили не уведомлять. Смерть брата была сокрушительным ударом.

К 32 годам Махендра был гордостью всей семьи, на него возлагали большие надежды. Красивый и успешный, он был женат на аристократке, принцессе Джамнагара, Кумари Харшад Кумари, у них родилась дочь, и все было просто замечательно. К 1977 году Махендра снялся в ведущих ролях нескольких болливудских фильмов и взял себе сценическое имя «Рауль». Но порой внезапно обрушившееся деньги и известность становятся непосильным испытанием. Брат пристрастился к дорогому алкоголю и прочим удовольствиям богатых и знаменитых, и главный сборщик податей вскоре постучал в его дверь. Видимо, чтобы забрать плату за бурную светскую жизнь, прервавшуюся так внезапно, прямо посреди одной из знаменитых гламурных и шумных бомбейских вечеринок.

Согласно индуистским обычаям поминальную церемонию для усопших проводят на тринадцатый день после смерти. В последних ритуалах должны участвовать все родственники, чтобы обеспечить душе безопасный переход в иной мир, благоприятное перерождение или мокш[61] – освобождение. Он всегда думал, что нет ничего важнее и священнее обязанности проститься с близким человеком, но семейная трагедия оказалась отодвинута на задний план другим событием, и никто, кроме него, похоже, не видел в этом проблемы.

Дядя отказался отменить свадьбу сына, назначенную на тот же день, что и последние обряды Махендры. Деньги на празднование уже были потрачены, шоу должно было состояться. Он был дома один, когда за ним заехал старший кузен. Нетерпеливо и настойчиво убеждая в важности выполнения родственного долга, двоюродный брат почти насильно затолкал его в машину. Требование присутствовать на свадьбе казалось ему оскорбительным, но пытаться объяснить чудовищное несоответствие между эмоциональным состоянием и посещением предстоящего торжества было бесполезно. На свадьбу съехалось множество родни, что показалось уродливым нарушением священной традиции прощания. Свадьба больше походила на празднование безвременной смерти брата. Жгучая гротескность ситуации была невыносима: обязательное присутствие на свадьбе кузена, невозможность оплакать старшего брата… Окруженный улыбками и смехом, оглушенный шумом пышной свадьбы, задыхаясь от ароматов блюд и запахов разгоряченных тел, он впал в глубокую задумчивость. Постепенно его печаль превратилась в осознание: все эти суетливые родственники попросту завидовали статусу его отца, успеху его брата. Хорошо запрятанная зависть дремала под тонкой пленкой предписанного порционного родственного дружелюбия, но теперь она была бесстыдно сорвана. Конечно же, решение закатить свадебный банкет несмотря на семейную трагедию имело чисто практический аспект. В последующие годы ему предстояло многое узнать о коммерческой составляющей родственных отношений и о влиянии денег на человеческую искренность во время траура.

Через месяц дядя, с такой помпой отпраздновавший свадьбу сына, внезапно скончался от сердечного приступа. Прошел еще месяц, и другой дядя, успешный адвокат, когда-то бравший его на экскурсию в тюрьму, впал в диабетическую кому и умер. Затем список усопших родственников пополнила древняя овдовевшая тетка. Он не мог отделаться от мысли, что неуважение к мертвым не могло принести ничего, кроме несчастий. Праздничная атмосфера свадьбы испарилась, как запах камфоры, и едкий привкус смерти и боль утраты теперь ощущали многие из тех, кто совсем недавно ликовал на празднестве.

На смену оцепенению пришел холодный, сдерживаемый гнев. Нет, он не был ортодоксальным верующим, но считал последние ритуалы священными. Отсутствие у родни элементарного человеческого сострадания и уважения к внезапной трагедии навсегда изменило его представления о долге, чести и кровных узах. Череда смертей зародила в нем размышления особого рода. Непрерывно размышляя о природе смерти и смысле жизни, он знал: вопросы, которыми он задается, называются «экзистенциальными», и получить на них ответы трудно. И все же силился понять, чем была смерть и что происходило после нее. Возможно, для этого необходимо было сначала понять парадокс жизни: зачем люди приходят в этот мир, что такое душа и где она находится до рождения тела? Интуитивно он знал, что ответы могут прийти лишь изнутри и что само действо жизни содержало все необходимые подсказки. Однако, постепенное обучение не гарантировало диплома, ответить на вопросы мог лишь экспресс-курс. В последующие годы йога убрала бесполезные линзы иллюзий, сомнений и неуверенности, он познал смерть и, поняв ее значение, усомнился в ее неизбежности. Открытие смысла вечного посева и жатвы человеческих душ заставляло думать о происхождении духа, а не Бога.

Ну а пока он продолжал листать страницы любимых книг, отправляя их обратно на полки. Книжная мудрость не отвечала на главные вопросы, так как авторы специализировались на отдельных аспектах бытия, и никто не был способен описать картину мира целиком.

«Автобиография йога»

Потребность найти ответы переполняла его настолько, что решение отказаться от перспектив военной карьеры пришло само собой. Он сообщил, что не сможет постричься коротко, как требовалось в армии, поскольку не желает расставаться с длинными волосами. Это было единственное объяснение, которое он смог придумать. Внятно сформулировать внутреннее смятение и поделиться с кем-либо настоящими мыслями и чувствами казалось невозможным. В семидесятые годы (да и раньше) было распространено мнение, что молодого человека его возраста попросту не могут занимать вопросы о смысле жизни.

Родня была совершенно поражена подобным объяснением. Все решили, что он повредился умом от горя, переживая смерть брата, или страдает от неразделенной любви. Ведь должен быть веский предлог для отказа от перспективной и стабильной карьеры! Вдаваться в детали он отказался, и расспросами ему больше не докучали.

Потянулись однообразные и унылые дни. В какой-то момент он вспомнил про книгу, рекомендованную ему молодым сикхом[62] в тренировочном лагере. Позже он узнал, что Харпал Сингх Сияал переехал в Великобританию, и больше они не встретились, однако некоторые, на первый взгляд, случайные встречи могут поменять все, в том числе и судьбу. Осознанно или нет, Харпал передал послание, изменившее его жизнь. В декабре 1978 года, в пыльном маленьком книжном магазине, он заплатил 16 рупий за «Автобиографию Йога». И прочитал книгу на одном дыхании за ночь.

…Глядя на фотографии Лахири Махасая и Ашутоша Чаттерджи, обучившего Йогананду санскриту, на изображение Бабаджи, он гадал, почему все эти лица кажутся такими знакомыми, словно он встречал этих людей раньше. Упоминавшиеся в книге имена и события эхом отзывались в памяти, описание духовного поиска, обретение учения и последующая реализация резонировали с его собственными эмоциями и мыслями. Дойдя до описания Крии (довольно туманного, но передающего общий смысл), он со звонкой ясностью понял: именно этой йоге он должен посвятить жизнь. Мысль была подобна взрыву, и решение стало бесповоротным. С этого момента он будет заниматься только Крия йогой и ничем другим. Упомянутые в книге люди уже прошли этот путь, и он станет Путником, идущим по их стопам. А еще автор затрагивал в книге бессмертие. Эта поразительная тема раскрывалась лишь вскользь, но возбуждала воображение.

Мастер традиции, бессмертный Бабаджи, общался с Лахири Махасая сравнительно недавно, в 1861 году – и это последний из всех известных контактов между смертными людьми и вечными существами.

Учитель Йогананды, Юктешвар Гири, явился любимому ученику после смерти, и Йогананда твердо заявлял, что их общение не было галлюцинацией или видением. Свидетельство Юктешвара о жизни после смерти, о способности распадаться на атомы и восстанавливать тело вновь были яркими и убедительными. Поначалу тема вечной жизни не имела первостепенного значения, однако в последующие годы он снова и снова обращался к тексту книги. Похоже, в ней содержалось скрытое послание.

…Мало кто из героев индийской мифологии возвращался из царства мертвых с такими подробными описаниями, как Шри Юктешвар. История о вознесшемся в астральный мир йоге, перемещающемся между различными вселенными, казалась абсолютно достоверной. Лично для него история Юктешвара Гири была доказательством истинности Учения. Крия йога – могущественный инструмент познания, наука, которая выводит за пределы обыденного, в сферы высшего знания. Ее концепция не имела ничего общего с эскапизмом, попыткой уйти от раздражающей повседневности в воображаемый мир. Он также надеялся, что практика поможет растворить поселившееся в его сердце глубокое чувство печали. Хотя еще неизведанная, эта йога могла стать его Наставником, и он также думал о ней как о броне, доспехах, необходимых на поле битвы Жизни.

В отсутствие всякой информации о самой технике он решил делать по тысяче крий каждый день, пока не достигнет самадхи. Цель была поставлена, и это принесло немедленное облегчение. Следовало незамедлительно начать поиск гуру, который смог бы обучить его всем практикам, довольно туманно упомянутым в книге.

Подобные поиски всегда сопровождаются тревогой и сомнениями: сможет ли ищущий найти настоящего проводника, пойдет ли по верному пути? Люди могут потратить годы на поиски учителя и так никогда и не найти его. Некоторые погружаются в отчаяние или того хуже – в обыденность так называемой нормальной жизни.

Человечество обладает невероятной и удивительной способностью преследовать абстрактные и вместе с тем вполне реальные цели. Каждое живое существо стремится продлить существование, как бы ни был мучителен сам процесс жизни. Горечь любой неудачи имеет привкус жизни, а не смерти. Даже фиаско оставляет незабываемые отметки на картах судьбы. Все большие приключения начинаются с любопытства, а длина и цель путешествия зависят от воли, мотивации и воображения. Любопытство подстегнуло Алису последовать за Белым Кроликом – и привело ее в измененную реальность Страны Чудес. Он отправился в путь, держа в руках лишь книгу, но в ней описывался высочайший из когда-либо достигнутых человеком триумф: йогическое искусство победы над Смертью с помощью Жизни.

Отшельник горы Амара

Прошел год, как он закончил институт. Получение им степени магистра политических наук ничего не изменило, его интересовала только йога. Беспощадный шум города и бесконечная суета улиц вызывали в нем лишь стремление к уединению. Он стал чрезвычайно разборчив в выборе компании, избегая как сверстников, так и взрослых.

Летом 1979 года, всякий раз, когда облака обеспечивали хотя бы подобие прохлады, они с другом и соседом Падамом Упадхья уходили в горы. Впитывая пейзажи и покой холмов, он чувствовал себя свободным и почти счастливым во время этих коротких экспедиций. Взяв несколько лепешек и наполнив армейскую флягу водой, они наслаждались захватывающими дух видами Гвалиора с вершины горы Амара. В тот день они взбирались наверх почти два с половиной часа, пока наконец облака не начали рассеиваться. Близился полдень, они остановились на привал и неторопливо перекусили, наслаждаясь вкусом свежего хлеба. Падам заметил нечто странное: вокруг них сновали маленькие белые крабы. Повсюду, словно на морском побережье, были разбросаны выбеленные солнцем останки их панцирей, и было совершенно непонятно, что все это значит. Из расщелины в камне сочилась струйка воды, но почва была сухой и выжженной. Жара становилась все сильнее, пора было идти обратно.

Спускаясь по каменистому руслу высохшего ручья, они увидели небольшой каменный козырек, нависающий над еле видной тропой. Под козырьком стоял большой тришул[63], помеченный красной пастой синдур[64], и дхуни[65] со свежими углями – верный признак, что неподалеку жил садху. Продолжив путь по сужающейся тропинке, они заметили еще один каменный козырек с пристроенной к нему стеной, сложенной из больших неровных камней. Вся конструкция образовывала что-то вроде укрытия, прилегающего к каменному телу горы. Там находилась и маленькая дверь. Заинтересовавшись, они попробовали заглянуть внутрь: толкнули дверь и шагнули в темноту. Внутри они увидели отшельника, бесстрастно смотревшего на вошедших; его черные глаза сияли из-под кустистых белых бровей. Обнаженный и сухощавый, он был в одной набедренной повязке, темное тело лоснилось в тусклом свете; седые волосы и борода были завязаны в узлы, а большие усы достигали ушей. Ноги аскета были сплетены в падмасане[66], а руки опущены вдоль тела на пол. Изумленные увиденным, они боролись с неловкостью; он почувствовал укол страха. И именно от страха, а может, вопреки ему, вежливо обратился к сидящему: «Баба, мы хотим пить, дайте воды, пожалуйста».

Садху не встал. Вместо этого, с ногами, все так же сложенными в падмасану, он приподнялся на руках и сделал два «шага» к кувшину с водой. Наполнив водой маленькую блестящую латунную чашку на длинной ручке, аскет протянул ее, показав, что пить надо, не касаясь краев. Он поспешно отпил воды и поблагодарил хозяина: «Спасибо, баба, мы уже уходим…».

Оставаясь в позе лотоса, йог продолжал молча смотреть на «гостей», и они поспешили уйти. Хоть и уставшие, друзья спускались к шоссе почти бегом, и вскоре сидели в автобусе, идущем в город.

О странной встрече не говорили, обсуждать было особо нечего, однако он почему-то постоянно думал об этом йоге. Через пару месяцев они повторили экспедицию, решив пройти на этот раз еще дальше. Минуя предыдущий привал, Падам Упадхья указал на те же панцири белых крабов, и они свернули к тропе, ведущей к жилищу садху. Нависающий скалистый выступ был на месте, но под ним не было и следа тришула или дхуни. Пройдя дальше, они ожидали увидеть под вторым козырьком импровизированное жилище с каменной стеной и дверью, но и там ничего не оказалось, кроме огромного каменного бока скалы. Сбитые с толку, они несколько раз прошли вверх и вниз по тропе, не найдя никаких следов жилища.

Даже спустя годы он не знал, что думать об этой странной истории: был ли это просто бродячий аскет или сам сиддха Амара Гуру? Местные жители верили, что бессмертный мудрец Амара все еще жил на горе. В любом случае, личность аскета с сияющими глазами осталась загадкой, однако он не мог отделаться от ощущения, что глоток воды, сделанный им в жилище садху, возымел какой-то странный эффект. Его подсознание стало преобладать над логическим умом, интуиция обострилась, а стремление найти духовный путь почти сводило с ума. Угадать, что именно ждало впереди, было невозможно, но предчувствие приближающихся перемен стало отчетливым и острым.

Доблесть кшатрия, мощь брамина. Наставление Анандамайи Ма

Прошло еще несколько месяцев; он по-прежнему не знал никого в Гвалиоре, кто мог бы поделиться практической информацией о Крия йоге. В июне, проходя мимо огромных ворот, напоминавших вход во дворец, он заметил вывеску с надписью «Группа Крия йоги» и зашел навести справки. Это оказался скорее клуб по интересам, чем образовательная программа. Группа, основанная Сиддходжи Рао. С., молодым и прекрасно образованным потомком раджпутской династии царского рода Сисодиа, была открыта для всех интересующихся йогой и философией. Наконец-то он нашел место, где можно было свободно обсуждать йогу с единомышленниками, не опасаясь насмешек. Поэтому начал часто посещать усадьбу, и группа стала для него долгожданной отдушиной.

Большую часть времени Сиддходжи Рао находился в Пуне, им удалось встретиться лишь спустя какое-то время. Но дружба вспыхнула мгновенно, несмотря на то что С.Р.С. был на 13 лет старше. Семья нового друга принадлежала к аристократическому роду кшатриев, прослеживающему родословную до Солнечной династии Гохил-Сисодиа; они также были в родстве с махараджей Гвалиора. Их семьи были знакомы, и они с радостью обнаружили многочисленные связи и общих друзей. Но в основном их сближала йога и жажда духовных открытий.