Гоблин. Том 1 Племя
Да, у Айры был сын, но что такое один ребенок в ситуации, когда к зрелости большая часть их погибает от болячек или нелепых случайностей. Для племени этого было мало. Бесполезные самки не нужны. Завет предков один – рожай, пока можешь.
Айра почти не жалела о своем выборе, но чего она не ожидала, так это ненависти к себе. Ее ненавидели как обычные самки с множеством детей, так и другие зуры. Всем не давала покоя ее красота и то, что Ксорх ходил только к ней. Всегда. В то самое время как другим зурам приходилось принимать у себя далеко не один десяток мужчин за месяц. И это, естественно, они считали несправедливым.
Конечно, саму Айру никто не трогал, и пока что не смел трогать, все боялись вызывать на себя гнев Ксорха, но и это было лишь временной защитой. Всегда найдется отбитая и больная на голову, которой будет все равно, лишь бы расквасить лицо Айры. И она этого побаивалась, поэтому старалась особо не раздражать других зур.
А вот сын…На сыне отыгрывались при любой возможности, и тут она ничего не могла поделать.
Айра была слабой, хрупкой женщиной, гораздо более слабой, чем обычная гоблинша, – потому что к работе была непривычна, а телосложение ее всегда было изящным, с тонкими от рождения костями; потому и силы в ее теле почти не было.
А Ксорх, – она это и видела, и знала, – относился к ее сыну как к очень досадной, раздражающей помехе, которой лучше бы не было, что, в общем, было нормально – ведь это был не его сын, а просто чужой ребенок.
Бум!
Легкий гул от удара, раздавшийся во всех концах пещеры и вызвавший легкую вибрацию камня, разбудил Ксорха. Через мгновение вновь наступила тишина.
Удар сердца Предка. Раз в день. И так было всегда, сколько Айра себя помнила. С самого детства.
Охотник открыл глаза и довольно перевернулся на бок, просыпаясь. Звук биения сердца был для него привычен и нисколько не пугал.
– Эх…Пора…– пробормотал он, с неохотой поднимаясь.
– Надо поговорить, – сказала Айра.
– О чем?
– Об Испытании. Говорят, оно скоро.
Уже начало разговора не понравилось Ксорху, потому что он знал точно – речь обязательно зайдет об ее сыне.
– Ну скоро. Недели две. Тебе какая разница? Всё равно на волю жребия ничем не повлиять. Твоему малому либо повезет, либо… Либо нет. В прошлый раз повезло же.
Айра вздохнула:
– Два раза так не повезет.
– Кто знает…В любом случае, ни ты ни я не можем ничего сделать, поэтому я не понимаю, что ты хочешь от меня.
Лицо Айры нахмурилось, появились складки на лбу, переносице. Несколько мгновений она словно раздумывала, решалась на что-то, а потом вдруг выпалила:
– Мне нужно Ядро, Ксорх.
– Что?! – изумленно выдохнул он, – Ты с ума сошла?
– Я хочу чтобы он выжил на Испытании.
– Да он до него не доживет если примет ядро!
– Но если мой сын сумеет поглотить Ядро, ведь он сумеет пережить Испытание?
– Нет, – резко ответил Ксорх, – Об этом даже не думай, слышишь?
– Почему? – зло уставилась на него Айра, – Чем он хуже ваших детей, которых вы с малолетства пичкаете Ядрами, а?
– Ты просто не понимаешь, о чем говоришь. – резко помрачнел Ксорх.
– Тогда объясни. – потребовала Айра.
– Ты сама всё понимаешь, если не тупая, поэтому наши жены рожают столько детей, и поэтому так мало их остается в живых к взрослому возрасту. Шансы даже у нас невысокие. Это же очевидно. Выживает в один из пяти.
– Неправда, ведь вы им даете ядра по многу раз, сам говорил.
– Да, но это касается тех, кто прошел первое Поглощение. Первое Поглощение – самое опасное.
– На Испытании погибает всё равно гораздо больше детей.
– Я не закончил. В наших детях кровь потомственных Охотников, и их шансы изначально в разы выше чем у обычных детей, вроде твоего сына. Мне не жалко ядра – жалко твоего сына, который точно погибнет. Ядер всегда в избытке, и ты это знаешь.
На секунду Айра задумалась, а потом прищурив глаза ответила:
– И всё равно вы их гробите. И на Испытании гробите. Не обманывай меня. Вам плевать на детей, и на то, сколько их умирает. Не ври, что тебе жалко чью-то жизнь. Сколько детей погибает на Испытании? А? Каждый цикл.
– Испытание – необходимость. – даже не пытался оправдываться Ксорх.
– И я о том же. Если бы вам было надо, вы бы вдвое больше детей положили. Это же не ваши дети, а изгоев и прочих, подумаешь! Нарожают еще. Ведь в пещере и так места мало, да?
– Если бы надо было, положили бы вдвое больше.
– Как будто тебя волнуют дети изгоев, – хмыкнул Ксорх, нащупав слабое место. – Тебя волнует только твой Зур”дах.
– Запомнил, наконец, его имя.
– Хорошо, если шансы так малы как ты говоришь – то почему не дать мне это сраное Ядро? А? Я больше ничего не прошу. Только дай мне ядро. Дай ему шанс!
Ксорх застыл. Он задумался. Да, он сам виноват, сам многое рассказал о ядрах Айре, так что сказать, что это неправда уже не выйдет. Действительно, ядер всегда у Охотников было с запасом. Причем даже тех ядер, которые они никогда не будут использовать, – ядра убитых насекомых, кровь которых не подходила Четырем Семьям. Ему вот подходили лишь ядра скорпа, как и всей его семье – от прадеда до сына; все они, рождаясь, уже несли в себе частицу крови скорпа, и вмешивать туда иную кровь было смертельно опасно – слишком велик шанс отторжения. Ядра только одного вида усиливали уже имеющуюся кровь, повышая ее концентрацию в теле и улучшая его свойства: крепость, скорость, регенерацию.
Айра, тем временем, ждала. Ждала его решения и глаза ее аж пылали от ярости. Ксорх знал, что в таком состоянии с ней лучше не спорить. Он скрипнул зубами и начал натягивать обратно броню. Сам. Айра не помогала..
Пришел он сюда отдохнуть, расслабиться после недели Охоты, а получил лишь проблему на свою голову.
Но почему-то чем дольше он размышлял над просьбой Айры, тем меньше он хотел сказать решительное “нет”.
И почему-то всё еще просто не оборвал ее глупую идею сказав твердое и непоколебимое “нет”.
Однако всё же спросил, перед тем, как уйти:
– Как ты себе это представляешь, Айра? Что я просто возьму ядро и дам тебе, а ты потом запихнешь в рот своему сыну и будешь надеяться на чудо?
– Да, именно так я себе это и представляю.
– Ты достанешь? – прилетел ему в спину вопрос.
Ксорх не ответил. Он думал. Он еще не решил.
****
Дойдя до своего жилища, большого каменного круглого строения, сложенного из разноразмерных камней, Ксорх приостановился и лишь затем шагнул внутрь. Встретила его толстая, недовольная жена, еле вставшая с меховых подстилок на полу. Ее длинный нос сразу задергался, вынюхивая следы, запахи другой женщины на нем, и… конечно же, находил. Подобное скрыть невозможно.
Ксорху было всё равно.
Он скинул доспехи, чтобы поскорее освободиться от их тяжести, и облегченно вздохнул. И сразу же сморщился от отвращения: в нос ударил тошнотный запах дерьма, детей, противного жирного тела жены и какой-то вонючей еды.
– Дерьмо! Какое же вокруг дерьмо! – Ксорх сплюнул.
Особенно остро вся эта грязь и вонь вокруг вкупе с уродством жены ощущались после пахнущего травами жилища Айры и ее самой.
Он спустился в нижние помещения даже не кивнув жене. Миновал одну комнатку-пещерку, потом вторую, и дошел до третьего, самого большого помещения, служащего местом хранения оружия, ценных ингредиентов и…тех самых ядер.
Открыв нехитрый тайник, прикрытый каменной крышкой, он начал разглядывать ряды нескольких сотен ядер, добытых из различных существ. Выглядели ядра незатейливо, будто просто скатанный в шар комок грязи – никогда и не подумаешь, что они так опасны. Размеров они были от самых крошечных до крупных, размером с глаз ребенка. Размер означал лишь одно – силу твари, из которой его достали и, соответственно, количество Крови. Но ни один Охотник не дал бы своему ребенку ядро, размером больше семечка, иначе ребенку просто не выжить – разве что случайно.
Переварить крупное ядро было слишком сложно и рискованно, и лучше это делать уже пройдя несколько успешных Поглощений. Так поступали опытные Охотники уже выше Седьмого круга. Было, правда, еще одно правило, которое вывели их предки: не использовать в Поглощении ядра слишком агрессивных существ. Чем агрессивнее Кровь существа – тем меньше шансов пережить Поглощение.
Род Ксорха был, пожалуй, единственным исключением из этого правила: скорп был умеренно-агрессивным насекомым, но и они рисковали лишь потому, что предки не оставили выбора. Столетиями в их крови уже была кровь скорпа и использовать другие ядра было смерти подобно.
Эта мысль навела его на решение. Да, мальчишка его раздражал. Сильно. Особенно когда он был поменьше, то одним своим присутствием сбивал весь настрой и желание Ксорха. А тут Айра сама предлагает ему возможность избавиться от ее сына. Тем более, ни про размеры, ни про остальное зура не знала. Этого он ей не рассказывал. А значит…значит он не рискует. Никто не узнает от чего умер мальчишка.
Пальцы тут же нащупали самое старое и опасное ядро. Мелкие Ксорх отмел сразу, мало ли…вдруг выживет.
А вот это…Опаснее ядра у него не было.
Чёрное. Вокруг него плавилось само пространство, пуская лёгкие искажения. Силуэт паука почти стёрся на чёрном ядре. Где его предки добыли – Ксорх не знал, но ему объяснял ещё дед, что самыми опасными являются ядра паука. Почему – он не знал.
Впрочем, он взял в руку и второе ядро – многоножки. Не менее опасное. Решение он принял просто: какое из ядер тяжелее, в том и больше Крови насекомого, и тем оно опаснее.
Перевесило паучье ядро.
Ядро многоножки отправилось обратно в тайник – хранилище.
Что ж, Айра, – подумал он, – ты хотела ядро для сына? Ты его получишь. Самое лучшее ядро из тех, что у меня имеются.
Это неожиданно привело его в хорошее настроение. Смерть мальчишки – лишь вопрос времени. На Испытании у него бы сохранялся маленький шанс выжить, сейчас – нет. Скорее всего, Айра какое-то время погорюет, потоскует, но винить ей, кроме самой себя, будет некого.
Ксорх поднялся. Он всё решил.
Глава 4
Понемногу Зур”дах вместе со стариком доковыляли до нужного им круга жилищ; зуры занимали третью его часть, остальное – другие гоблины. Им выделили ту часть круга, которая ближе всего примыкала к изгоям и Окраинам и которую не жалко для такой прослойки племени, как они.
Каждый круг отделялся друг от друга расстоянием в сорок-пятьдесят шагов, создавая некую буферную зону. Чтобы изгои точно не заходили дальше положенного.
Драмар довел мальчишку практически до круга зур. Под конец идти стало гораздо легче. Только грудь болела при каждом вдохе – следствие удара Саркха.
– Всё, малец, шуруй дальше сам. Этот засранец еще долго тебя трогать не будет.
Ну да, – подумал Зур”дах, – пока у Саркха не заживет нога.
Без него остальные дети Охотников к нему не лезли никогда.
– Хорошо, – кивнул гоблиненок и шагнул в сторону жилищ.
Вдруг его остановил голос Драмара:
– Стой…кое-что забыл…
Старик протянул ему ладонь, в которой, слегка шевелясь, лежала угольница.
Точно! Забыл…
Вот только радости от обладания этим редким насекомым уже не было. Внутри царило равнодушие. Впрочем, угольницу он, конечно же, взял и спрятал в кармане рукава.
Старик махнул ему рукой на прощание и потопал, тяжело опираясь на постоянно клацающий посох. Он исчез в следующем круге, круге изгоев – тех, у кого даже нормального жилья не было, даже маленькой норы-пещерки в полу; они спали прямо так, на полу, укрывшись лохмотьями.
Через десяток мгновений Зур”дах двинулся к зурам. В родной круг.
Пару десятков шагов – и вот уже впереди виднелся шалаш его матери. Но прежде…Он должен миновать жилища других зур.
Тихо и осторожно Зур”дах пробирался между шалашами и просто каменными постройками высотой с его рост.
И всё равно, несмотря на осторожность, его заметили другие зуры и вперили в него пристальные, недружелюбные взгляды.
Зоркие, твари.
Сидели женщины на корточках, каждая возле своего жилища и, как обычно, курили свернутые в пучки дурманящие травы – дурная привычка, от которой его остерегала мать.
От столь ненавидящих взглядов Зур”дах аж поежился и прибавил шагу, несмотря на боль в груди и лице, а дальше начали звучать уже привычные фразы зур:
– Мелкий ублюдок вернулся…
– К мамке, та уже успела поработать.
– Ничего, смотрите как его разукрасили, я бы еще добавила выродку. – Прозвучал плевок.
– Скоро Испытание, останется Айра одна. И у нее не будет больше детей. Хаха…
Зур”дах продолжил идти как ни в чем не бывало. Всё это он слышал уже не один десяток раз.
Они могут только плеваться и обзываться, – подбодрил себя он, – Ничего серьезного они никогда не делали и не сделают.
Он мог сейчас обойти все эти жилища и зайти с другой стороны…Но тогда они бы увидели, что он испугался, что он струсил, а струсить перед самками…Нет.
Зур”дах пошел вперед. Напрямик.
В него полетели плевки – и справа и слева, но он легко от них уклонялся.
– Мазилы беззубые, – ухмыльнулся он.
Парочка небольших камней тоже не попала в цель.
Однако впереди была главная преграда – огромная, грузная Ташка, живущая через один шатер от них, и вот ее, в отличие от остальных зур, Зур”дах побаивался. И не зря. Несмотря на массивность, для своих габаритов она была поразительно проворная: гоблиненок видел, как она догоняла и лупила мальчишек, приходящих дразнить зур. С ним она такого не делала, но лишь потому, что он был достаточно быстр и осторожен, чтобы не попасться ей один на один.
Ташка ненавидела чужих детей, как и многие другие зуры, потому что своих у них не было. Лишь у матери Зур”даха и еще двух зур имелись дети.
Почти сразу она поднялась, и лицо ее победно ухмыльнулось. Мимо нее мальчишка не мог не пройти.
Плохо, – подумал Зур”дах и приготовился. Незаметно сунул руку в одежду и, нащупав угольницу, взял ее в ладонь. Насекомое немного елозило, но в остальном вело себя спокойно.
– Иди сюда, сученок! – рванула толстая зура к нему.
Быстрая тварь!
Он тут же вильнул в сторону от лап Ташки и хотел уйти дальше в сторону, но…
Каким-то непостижимым образом зура успела схватить его за одежду и тут же дернула на себя, подняв одной рукой. Легко.
– Пуст…и…. – одежда врезалась в шею.
Ташка лишь ухмыльнулась. Зур”дах увидел ее жирное в рытвинах старых шрамов лицо, предвкушавшее избиение мальчишки. Так близко он никогда ее не видел.
Получай, сука!
Быть битым дважды за день он не собирался. Ладонь метнулась к лицу Зуры, и она тут же сжала ее своей сильной рукой.
– На!
Зур”дах, ухмыльнувшись, сдавил что есть сил угольницу.
Через мгновение струя насекомого выстрелила прямо в глаза Ташки. Черная, едкая, зловонная струя.
–Ааааа!!! – завизжала она.
И в ту же секунду выпустила его. Потому что зура стала лихорадочно тереть глаза. Ей было не до мальчишки.
– Мои глаза! Я ничего не вижу! Ублюдок! Что это такое?
Она трясла головой и ползала по полу. Честно говоря, мальчишка и сам не ожидал, что эффект будет настолько сильным. Он не стал ничего ждать, а рванул к своему жилищу. Туда эта тварь не кинется…Скорее всего.
– Хватайте его! Хватайте этого урода.
Однако, догнать его было невозможно. Более того, он пробежал даже дальше жилища матери и стал высматривать, что зуры будут делать. Ничего. Просто что-то кричали и бросались камнями. Никто не кинулся за ним в погоню.
– Фуф…– выдохнул Зур”дах и пощупал шею – болела.
Похоже, сейчас Ташку больше волновали собственные глаза и зрение, чем месть ему. Во всяком случае, он видел, как две ее товарки подняли ее и куда-то увели. Только через десяток мгновений он вспомнил про угольницу и резко разжал ладонь.
– Ну, хвала предку, жива, – облегчённо выдохнул мальчишка.
Угольница была страшно недовольна таким обращением и норовила выскользнуть из ладони, но Зур”дах просто опять перепрятал ее в одежду.
Ничего, полежит и успокоится.
Пару раз оглянувшись и еще раз убедившись, что зуры заняты своими делами, а Ташки не видно, он шагнул внутрь родного жилища. Пару мгновений глаза искали знакомое лицо и не нашли. Стало немножко страшно.
Где же мама?
Он спустился в подземное помещение, но и там ее не было.
Наверное… – задумался он, – Вышла куда-нибудь.
Он прислонился к стенке жилища и сам не заметил, как уснул. Слишком он устал после кормежки светляков и…после побоев. Да еще и дым от трав, который расслаблял и лишь ускорил сон.
Проснулся Зур”дах от того, что его трясли за плечо.
– Зур”дах, Зур”дах!
– А?…
Вставать вообще не хотелось; во сне ничего не болело и не было никаких Ташек, Саркхов и прочего, но пришлось открыть глаза.
Пред ним была мама.
– Мам?
– Опять подрался? – спросила она, грустно покачав головой.
Зур”дах помрачнел.
Драка? Если бы…Меня же просто избили…Я даже отпор дать не смог. Да я даже убежать не смог.
– Ладно, вставай, будем залечивать твое лицо.
Айра усадила мальчишку напротив костра, кинула туда пучок трав тут же сильно задымивших, а потом влажной тряпкой начала оттирать лицо Зур”даха от засохшей крови. Закончив промывать раны от грязи, Айра начала втирать мазь из каменной баночки на лицо и грудь – туда, куда ударил Саркх. Теперь там была огромная вспухшая гематома.
Каждое прикосновение ладони мамы вызывало вспышку боли.
Довольно скоро всё, правда, закончилось.
– Ложись спать и не трогай мазь.
Через мгновение мать вскочила, к удивлению Зур”даха.
– Это еще что?
– А?
Пару мгновений мальчишка не мог понять о чем она говорит, но увидев черное тельце угольницы вспомнил. Как он мог забыть! Мать же ненавидит насекомых.
Зур”дах так быстро уснул, что не успел перепрятать ни угольницу, ни светляка.
– Это Драмар дал.
– Опять этот полоумный старик. Дай сюда!
– Не дам, – вдруг насупился мальчишка, – Она меня от Ташки спасла.
– А?
Вот дерьмо! Зачем я ляпнул это?..
Через минуту мама вытянула из него все подробности произошедшего. Скрывать что-либо от матери Зур”даха так и не научился.
– Эх, Зур”дах-Зур”дах…Не надо было ей так, она хоть не ослепнет от этого?
Гоблиненок сглотнул.
– Не должна. Драмар бы сильно ядовитое не дал.
– Ладно. Спи уже. – приказала она.
Мать уложила гоблиненка на меховую подстилку.
Собственно, глаза Зур”даха уже и сами закрывались. На лице всё еще чувствовалась вязкая и вызывающая волны холодных мурашек мазь.
Уже через несколько секунд его сознание окутала тьма сновидений.
****
Когда Зур”дах проснулся на следующий день, раны уже затянулись и теперь страшно чесались – мазь сделала свое дело. На теле и лице, правда, всё еще оставался плотный слой полупрозрачных остатков уже засохшей мази.
Голова гудела, а больше всего болела гематома на груди. Но в целом силы вернулись.
Он окинул взглядом жилище – мамы внутри не было. Зур”дах выглянул наружу – зуры сидели на своих ковриках напротив жилищ и курили, громко переговариваясь. Выходить наружу резко перехотелось и он спрятался обратно. Проверил угольницу и светляка. Оба были вялыми.
Пора их накормить, – подумал Зур”дах.
Где-то в одеждах еще оставалось пару щепоток корма, который дал Драмар, должно хватить на обоих насекомых. А потом… потом нужно будет подумать, где взять еще.
Последующие несколько дней гоблиненок начал чаще выходить. Но с осторожностью. Он в любой момент ожидал появления толстой Ташки. Сначала ходил вокруг жилища матери, а потом осмелел и вновь стал гулять дальше, вплоть до круга изгоев. Мать несколько раз в день мазала ему грудь и лицо. Последнее заживало медленно.
А еще у мамы было явно тревожное состояние – Зур”дах не мог этого не заметить. Она ходила как обычно за едой, водой, по другим делам, но всё время хмурилась и что-то бормотала себе под нос.
Может, это из-за Ташки или Саркха? – мелькнула мысль у гоблиненка.
Однако, Ташку через пару дней он видел уже зрячей. Ничего с ее глазами не случилось; разве что не везде отмылись следы угольницы. Так что не Ташка была причиной беспокойства матери.
Толстая зура, если видела мальчишку, то тут же осыпала его потоками ругани и проклятий. На что Зур”дах либо показывал язык, либо обзывал ее в ответ. Но это только если мамы не было в шалаше; когда она была – он молча убегал дальше.
В эти дни ему не встречались ни Саркх с компанией, ни Кайра. Это были редкие и спокойные дни.
****
Айра несколько дней подряд смотрела на спящего избитого сына и думала, а нужно ли пытаться из него сделать почти Охотника? Не только ведь в Испытании дело, – ее сыну нужна сила, иначе его и дальше будут бить и унижать, прямо как сегодня, и ни он, ни она ничего с этим поделать не смогут. Если он переживет Поглощение, то станет сильнее, и это даст ему возможность выжить в Испытании – ведь даже после первого Поглощения дети Охотников становятся сильнее, быстрее, живучее. И именно эти качества могут помочь ее сыну выжить.
Она осознавала, что остается высокий шанс не пережить Поглощение, но своего сына она искренне считала особенным. И, несмотря на предупреждение Ксорха, всё для себя решила. И решила окончательно именно сейчас, когда увидела огромную гематому на его груди. Будь он сильнее – он бы ее не получил.
****
– На.
Ксорх вошел неожиданно и тут же протянул ядро Айре. Она аж опешила от неожиданности. Пару дней Охотник к ней не заходил, и она подумала, что попросила слишком много, теперь же…Ощутив желанное ядро в ладони вдруг засомневалась – оно жглось, и больно.
– Ты всё-таки…– почти спросила она.
– Да. Если ты хочешь так – пусть будет так. Это не мой ребенок, тебе решать его судьбу.
Она раскрыла ладонь и всмотрелась в это сморщенное, черное, и вызывающее смутное чувство тревоги ядро. Небольшое, как средних размеров ягода. Она прикоснулась к нему пальцем и легкий холодок страха пробежал по ее спине.
– Хорошо… – пробормотала Айра, – Хорошо…
Она думала о том, что подобное проходил каждый ребенок из семьи Охотников. Каждый проходил через Поглощение – и ничего.
А вот через Испытание они не проходят, а Зур”даху придется пройти.
В мгновение собравшись и отбросив все сомнения, она спросила:
– Когда?
– Прямо сейчас, пока я не отправился на Охоту, у меня есть два дня. Для Поглощения более чем достаточно. Будет лучше, если при этом буду присутствовать я. На всякий случай. Но Айра, ты точно хорошо подумала? Дороги назад нет. Либо он выживет, либо нет. Я ему ничем не смогу помочь. Нашим детям помогает шаман, и то нет полной уверенности, что они выживут. Зур”дах будет один на один с ним. С ядром.
Палец его уткнулся в ядро.
– Я. Всё. Решила. – Она думала о том, что если сегодня удача будет с сыном, то не только Испытание, но и дальнейшая его жизнь станет проще, лучше. Пусть он всё равно будет не ровня детям Охотников, но после Испытания он гарантированно станет Стражем, – все выжившие становились ими, а там…Там он будет первым среди остальных.
– Тогда зови малого, и начинаем.
Айра выскочила наружу и минут через десять вернулась, ведя за собой гоблиненка лет семи. Не мелкого, но и не крупного.
– А вот и ты, – вздохнув, сказал Ксорх.
Зур”дах стоял, переминаясь с ноги на ногу. Мама сообщила ему, что его ждет, и…Он не мог в это поверить. Конечно, он тайно мечтал о подобном, когда видел руку Саркха с отметками Поглощения, но чтобы надеяться всерьез? – Нет.
– Садись. – Айра указала сыну на лежанку возле очага, где вспыхивали красным угли.
Зур”дах сел. Ему стало страшновато.
– От боли у тебя есть что-то? – спросил Ксорх, наблюдая за мальчишкой.
– Боли? – переспросила Айра, – Есть, сейчас поищу.
Сердце Зур”даха на миг замерло от этих слов.
Будет больно?
Айра, тем временем, склонилась над своей коробочкой с зельями. Несколько минут возни – и в ее руках появились три похожих друг на друга каменных бутылочки.
– Насколько сильное зелье нужно?
– Самое сильное, – ответил Ксорх.
– Вот это тогда.
Зур”дах с затаенным страхом слушал этот короткий разговор.
Никто пока ему не сказал, чего именно ожидать, что делать, к чему приготовиться, и как, собственно, всё будет происходить?
– Пей! – мама наклонила к его губам бутылочку с зельем.
Зур”дах глотнул зелье…и чуть не выплюнул обратно.