Pro-Am: остаться в Танце
Паша, это очень трудно – отстаивать нас без твоей поддержки. Поэтому я пишу, хотя знаю, что ты в отпуске. Эмоции так захлестывают, что я одна не вывожу.
Все нормально, пиши, я всегда поддержу.
Когда мы регулярно видимся и успеваем обсуждать текущие дела – я стабильна.
Да, ты говорила, что наш танец приводит тебя в ровное состояние.
Танец, контакт, проговаривание неясного. А сейчас на меня такие потоки негативной информации льются, словно все активизировались в твое отсутствие – мне просто необходимо это с тобой разделись.
Я всегда на связи, пиши все, что происходит с тобой и на паркете.
Зарядившись нашими совместными планами, выкладываю запись видео с питерского турнира, где мы танцуем зажигательное танго. Тут же посыпались просмотры и восхищенные комментарии. Все-таки наша совместная энергетика притягивает внимание! Слушаю мантру от Ромы Зверева:
Карты ломают колоды,
Время стирает штрих-коды,
Видишь, я рядом, я – вот он,
Я здесь и сейчас!
Даже когда все против,
Даже когда все против -
Солнце за нас!
02.07.2024
Прихожу на занятие с Миланой. Разбираем работу стоп в нашем вальсе. Я многократно протанцовываю первую линию в позиции, с полной выкладкой. Вариация просто впечатывается в меня. Милана делится своим опытом, акцентируя внимание на эмоциях в паре и совместности партнеров.
Ухожу с урока под сильным впечатлением от новых глубин работы тела в танце. И очень уставшая. За час она из меня все соки выжала.
Пишу Паше, как и договаривались, фиксируя то, что произошло на занятии – чтобы он был в курсе и не волновался после Аниного ухода, что я тоже куда-то засобираюсь. Он отвечает. Мы продолжаем болтать в переписке про гороскопы – это одна из его любимых тем. Параллельно я регистрируюсь на турнир Санкт-Петербургские каникулы в конце августа. Первоначально у нас получается тридцать три танца. С сомнением отправляю скрин регистрации Паше. Он уверяет меня, что мы справимся. Все-таки убираю мультиданс из трех танцев. Почему-то вместе с ним уходит сколрашип. Итого – двадцать пять, плюс афтепати. Кажется, итоговые дни лета и питерские каникулы обещают быть томными.
Днем успела договориться про билеты на осенний бал. Пишу Паше и про это мероприятие, и про билеты в Казань, подчеркивая, сколько проделала организационной работы, наполняя нам осенний сезон. Он ставит сердечко. Я улыбаюсь и спокойно закрываю чат.
Наконец-то, мы ведем себя, как состоявшаяся пара – делимся новостями, обсуждаем планы, не забывая подтверждать друг другу статус приоритетного партнера, свободно выражаем эмоции. Звучит сухо, но мы и по гороскопу такие – не склонны устраивать драмы на пустом месте. Наш стиль отношений ориентирован на совместную цель, нежели на мексиканские страсти. И нас это обоих устраивает.
Второй день Рома Зверев со своим узнаваемым придыханием нашептывает мне в наушниках:
Хочешь я открою тайну,
Не бывает идеально.
Мы с тобою не случайно,
Не случайно ты и я!
04.07.2024
Вчера я ничего не писала Паше – старалась выполнять свое обещание дать ему соскучиться по нашему контакту, раз уж он сам такое заявлял мне не раз. Но эмоции кипят, околотанцевальные страсти и интриги не стихают, не смотря на опустевший летом паркет.
Сыночек помог наложить музыку на видео с прошедшего в июне летнего бала, где я цветочно-красивая спускаюсь по лестнице, кокетничая на камеру, пока Елка бархатно-велюровым голосом напевает «Я грею счастье внутри – смотри – оно с тобою связано». Мелодию эту нежно люблю с того самого, 2015г. Адресат не известен, смысл поменялся не раз – от поверхностно читаемого намека на ребенка – до состояния внутренней гармонии в присутствии Другого. Выкладываю пост. Мгновенно набираются просмотры и комментарии.
Это новый опыт – отправлять такие посылы в пространство. Мне уже приходили отклики, что посты про танец читаются с каким-то иным подтекстом, совсем не про искусство. Штошш, в любом процессе, когда зритель наблюдает взаимодействие М и Ж – он будет предполагать намек на любовную линию. Как показывает опыт, это лучше возглавить, чем всячески отнекиваться.
Анна пишет мне и пишет, а между строк читается какая-то вселенская обида, которую она направила на Пашу. Я понимаю, что не могу рационально что-то объяснить ей, перехожу на волшебный язык – говорю, что у него как партнера есть своя магия, благодаря которой больше всего Am нашего клуба ходят заниматься именно к нему. Пишу об этом Паше, чтобы как-то поддержать его профессиональную самооценку, потому что Анна скидывает мне скрины их переписки – и формулировки там весьма уничижительные. А я-то знаю, как ему важно быть признанным, особенно в работе с Am. Паша задорно отвечает, что начнет колдовать, когда вернется на паркет. Ставит мне смайлик на сообщение с волшебной палочкой. Как у нас все игриво сегодня!
Вечером иду на занятие с Миланой. Мы снова отрабатываем стопы, проходим нашу вариацию вальса. И что-то происходит в пространстве – я ухожу со странным чувством, близким к тому, что мучало меня и терзало всю осень после занятий – ощущением своей бездарности и ничтожности. Возможно, словила ее вытесненные мысли и проекции – но я все слышу, ощущая на каком-то телесном уровне.
Приезжаю домой – понимаю, что не могу избавиться от этого состояния. На контрасте с комментариями к моим красивым видео с балов и турниров ощущение своей никчемности – непереносимо. Я хожу из угла в угол, задыхаясь от подступающих слез. Смотрю на свои потрепанные тренировочные туфли, притулившиеся в углу возле зеркала. Снова и снова прокручиваю перед глазами, как легко и изящно Милана исполнила нашу вариацию, посмотрев ее только один раз в записи. В голове пульсирует мысль «Никогда ты так не сделаешь». Мне горько и стыдно, что я настолько самонадеянно выезжаю на соревнования, фактически, не умея танцевать. Весь путь, пройденный с сентября прошлого года, выглядит ничтожным и безрезультатным в плане технических навыков, а без них – я теперь понимаю – все получается просто некрасиво. Хотя изнутри мне этого не видно было в моменте. И открывшаяся правда – что я только порчу наш Танец – обрушивается на меня ледяным душем.
Я уже почти готова написать Паше, что больше не приду на паркет, чтобы он зря не тратил время со мной. И только наши многочасовые занятия, вперемешку с непростыми, но откровенными разговорами – помогают смирить это торнадо боли и горечи и честно попросить помощи.
Паша, у меня кризис жанра. Нужна поддержка. Я не знаю, что сегодня произошло на занятии с Миланой, но меня как будто отбросило на девять месяцев назад. Я вообще не вижу себя в танце.
А если конкретнее – что произошло? Что-то не получалось или было совсем непонятно?
Милана тут вообще не при чем. Все просто – я бездарная, напридумывала себе, что могу танцевать. В действительности, это вообще не так, наконец-то глаза мои открылись.
Ну, капец! Я думаю, что просто надо разобрать конкретно сегодняшний урок. У нас с тобой на занятиях тоже бывает что-то не получается, но в итоге мы это разбираем, и в скором времени все встает на свои места! Любая информация сначала должна улечься, а потом ты что-то берешь для себя. И только после большого количества практики удается воспроизвести то, что ты узнала!
Паша, в танце столько нюансов, надо так владеть своим телом, чтобы было красиво. А я все эти месяцы просто ширкала ножками по паркету. И сейчас вижу, как глупо это было и не красиво, и наивно. Мне, честно, говоря, стыдно сейчас за то, что я выходила на турниры и не видела, насколько я бездарна и самонадеянна.
Это факт, что нюансов очень много, но далеко не все подходит каждому танцору! И далеко не все педагоги умеют раскрывать любителей! Например, Милана всю жизнь работает только со спортсменами, а там довольно просто – всем даешь одну информацию!
Мы говорили о базе, и я понимаю, что умру, но не сделаю так, как надо, чтобы было красиво.
Зачем стыдиться своего танца? Мы же с тобой после каждого турнира подводим итог, что этот опыт в любом случае точно не лишний! Это не только мои слова, но и твои!
Теперь я понимаю, насколько видно, что я не умею танцевать..
Это тема, которую мы с тобой тоже уже обсуждали – можно готовиться несколько лет для какого-то конкретного турнира, чистить, чистить и чистить вариацию! Но мы с тобой поняли, что это точно не наш путь, хочется получать опыт не только от тренировок, но и от турниров тоже!
Танец – это искусство, а в моем исполнении это черт знает что. Ты в этом не виноват, это просто моя физика, отсутствие данных. Слабоумие и отвага..
И тоже интересный момент – когда у меня на тренировке у тебя что-то не получается, мы делаем вывод, что в будущем обязательно получится, и идем к этому, а после четырех тренировок с Миланой у тебя уже ощущение, что все это зря, ты бездарна (нет), не умеем танцевать и так далее!
Потому что ты сравниваешь меня со мной. А я сравниваю себя, и как она это делает, и понимаю, какая непреодолимая пропасть.
Не расстраивайся, все будет хорошо! Двигаемся к намеченным целям! Вообще, у меня появляется очень большой вопрос – к кому мне отправлять тебя на занятия в мое отсутствие, если очень мало девочек ходят на наши собрания педагогов, работающих в Pro-Am сегменте, и умеют работать с неспортсменами?
У меня нет к Милане претензий – только к себе.
Так, у меня уже есть опасение, что без ответа, к кому тебя можно прикреплять в мое отсутствие, в итоге я могу однажды вернуться, а ты уже бросила танцы!
Честно говоря, я на грани.
Я точно представляю себе, как прошел этот урок, и становится немного грустно, потому что Милану посоветовал именно я, и нести ответственность мне за все эти эмоции!
Но ведь у меня, реально, нет позиции, стопы не работают, музыку я не слышу – это и твой наставник, Андрей, говорил на практике перед Хаятом. Что я вообще делаю на паркете? Улыбаюсь в красивом платьишке?
А улыбаться в платьишке тоже надо уметь!) Мы были в Москве свидетелями позиции девушки, у которой это совсем не получается!
Я стараюсь и выкладываюсь, надеюсь, ты это видишь на наших занятиях, но выше головы не прыгнешь.
Выше головы ты оказываешься не благодаря прыжку, а благодаря последовательным и спланированным тренировкам! Если честно, мне на паркете всегда интереснее соревноваться только с сильнейшими, совсем другая энергетика на площадке, когда вокруг тебя прокачанные пары!
Паша, ну когда она поднимает руки и с одного раза танцует нашу вариацию, заполняя весь зал и каждую ноту вальса – это же чудо!
Не поверишь, это называется опыт)! Хороший такой, со всеми взгодами и невзгодами двадцатилетний опыт танцевания!
Мне стыдно за то, что я делаю с танцем, с нашими прекрасными вариациями..
А я вижу, что ты в них развиваешься!
Наверное, мне нужно сейчас, чтобы ты чаще говорил про наш рост, про мое развитие. Мне важно знать, что тебе ок и нравится то, что мы делаем. Потому что сама я в себя не очень-то верю.
А кстати верила, до того как мы разъехались после турнира! Надо возвращать тебе эту верю в себя!
Это была слепая вера.
Значит, будем заниматься тем, чтобы научиться четко и конкретно верить в свой танец!
Мне очень важно, чтобы ты давал обратную связь, и я не нападала на себя чрезмерно.
Конечно, я понимаю!
Паша, мне жаль, что я отвлекаю тебя от отпуска. Реально, провалилась сегодня эмоционально и решила попросить помощи, чтобы не случилось такого, что ты вернулся, а я – в отключке и больше не в танцах. Спасибо, что дал поддержку.
Ничего страшного, пиши, все разберем!
Думаю, что когда ты вернешься, и мы продолжим – многое встанет на свои места. Наш танец стабилизирует меня, я это знаю.
Я не могу объяснить, что это было – какая-то невероятная эмоциональная просадка. Вероятно, отмашка психики после напряженнейших трех месяцев тренировок, турниров, отчетников и балов. Возможно, что в отсутствие партнера начинают залетать в голову несправедливые, безжалостные мысли. Ведь Танец – это со-творчество, и без отклика Другого – он становится безобъектным, безадресным. И в окружении постоянных оценок и жесточайшей конкуренции – ты без партнера, без отражения в его глазах – уязвима и беззащитна перед этим потоком критики и негативных оценок.
Боженька, спасибо тебе, что у меня эмоционально устойчивый, откликающийся партнер. Ты знал мои слабости, ты позаботился их прикрыть его сильными сторонами.
Анна пишет, как ей нравится, что Женя такой эмоциональный. Но я-то понимаю, что если такие эмоции партнера срезонируют с моей вечно бурлящей внутренней Фудзиямой, то это будет землетрясение с потерей Атлантиды и динозавров.
06.07.2024
Ищу видео с танго – сделать еще один пост. Тороплюсь, скоро у меня занятие онлайн. Пытаюсь из нашего с Пашей чата скачать – нет, не доступно. В поисках медиафайлов, случайно нажимаю на значок видео – начинается звонок. Судорожно сбрасываю. Ужас какой-то. Мы в принципе друг другу не звоним, тем более по видеосвязи.
Паша тут же пишет, спрашивает, что случилось. Испугано отвечаю, что случайно. Размышляю, что это у нас за бессознательный коннект получился – несколько дней назад он мне аудио-вызов случайно набрал, сейчас я отличилась. Будем считать, что это – проверка связи.
Диалог, которого не было
Где-то в Петергофе, под раскидистым дубом. В нарядах начала двадцатого века. Оба смотрим на Финский залив. Волны седые, ветры шальные..
– Паша, нам предстоит новый сезон, он не будет безоблачным. У меня намечен отпуск и поездки. У тебя соревнования.
– Так ведь уже было – и осенью, и зимой. И весной ты ездила в Ангарск. До сих пор эту голубую шоколадку с Байкала помню.
– Да. И я хочу сказать, что заново учусь переживать ожидание тебя. Уже без холодного ужаса отсутствия и брошенности. А как-то иначе.
– Можешь сформулировать?
– В ощущении, что мне есть чего и кого ждать, что я сохраняю и оберегаю то, что мы с тобой вместе создали.
– Да здравствует Хогвардс?)
– Ну да, правлю в твое отсутствие и защищаю наше общее пространство, берегу и сохраняю магию нашего Танца.
ГЛАВА 2. НА ГРАНИ РАЗРЫВА
09.07.2024
Вчера ездила на обследование. Тема здоровья приобрела какой-то совсем специфический оттенок – не только про качественно жить, но и про возможность как можно дольше творить, танцевать. Конечно, нервничала, что врач скажет про мои результаты. По пути домой всплакнула – слишком много напряжения, неопределенности, пришлось сдать еще пару анализов. Да и в отпуск уже пора. Но он только через месяц. Бирюзовый Байкал ждет меня где-то там, на еще не открытой части карты.
Всю обратную дорогу переживала, как мы с Пашей встретимся, что скажем друг другу, как встанем в пару после двух недель перерыва. Судорожно открывала чат в надежде, что он как-то проявится. Вопреки здравому смыслу и желанию проверить, не забыл ли мой партнер про наш Танец, написала первой – было уже слишком много тревоги. Сухо, односложно подтвердил занятие. Насторожилась.
Прихожу на паркет – утро. Никого в большом зале, пусто. Солнце разбросало яркие квадраты на полу. Ветер из открытых окон гоняет комки пыли и тополиного пуха из угла в угол. Все, как в наших с Пашей совместных фантазиях, когда все спортсмены готовились к соревнованиям, а мы мечтали, что в июле паркет будет только наш.
Заранее готовила какие-то приветственные слова. Но все пошло не по плану. У Паши оказался урок с какой-то девицей, в маленьком зале. А я-то надеялась, что первое занятие после отпуска будет наше, мы встретимся, поговорим, начнем восстанавливать контакт – ведь я отвыкаю в разлуке очень быстро.
Начинаю злиться, намеренно не пишу обычное «Привет, я на паркете» – хочу проверить, видит ли мой партнер рамки времени и имеют ли для него значение наши уроки. Разумеется, Паша закончил, зайдя на границы нашего занятия. Вышел из маленького зала с какой-то безликой, ботоксной, с надутыми губами девицей. Сам сияющий, довольный. Никогда он таким счастливым не был в конце наших занятий.
Смотрю, закипая, как продолжает тратить наше время, провожая до ресепшена эту шаблонную силиконовую зину, откопированную бьюти-индустрией с какой-то болванки. Мне едва кивнул, когда увидел. Вот не такой встречи я ожидала после двух недель отчаянного отстаивания нашей пары перед всеми невзгодами и недоброжелателями.
Значит, латина и тридцатипятилетняя резиновая зина – вот он, секрет радости моего партнера. А наш стандарт – это ж пытка, это статика и пахота, никакой игры и эротики.
Сажусь, поникшая, еле сдерживая слезы, у пульта, понимая, что второй наш этап все-таки не закончился. И все тяготы и конфликты, противоречия между нами – вот они, здесь и сейчас, как на ладони.
Паша, переодевшись после латины, наконец-то выходит из тренерской. Вижу, что загорел и поправился после отпуска – кроме Питера, был у мамы неделю, откормила. С лицом ничего не выражающим, спрашивает, как дела. А мне нечем отвечать – все мои ожидания рассыпались сейчас по паркету мелкими бусинками. Он ничего не замечает, начинает увлечено рассказывать:
– Питер – это космос. Его невозможно весь обойти ни-ког-да. А сколько ресторанов – ты была права – там же сплошные соблазны. Мы нашли один – в Петропавловке – я таких рыбных котлеток с икрой вообще нигде не пробовал!
Я пытаюсь уговорить себя включиться, поддержать беседу, поддакивать хоть иногда. Он вообще не чувствует, что у меня слезы обиды и горечи комом стоят в горле.
Несколько раз мимо нас проходит Женя – легкий, резкий, как пантера перед прыжком, в тонусе и внимании к происходящему. Он откровенно смотрит в нашу сторону, посылает мне свою отрепетированную сияющую улыбку – я рефлекторно улыбаюсь в ответ, намеренно киваю, уже не отводя глаз. Наш бессловесный флирт длиной в два месяца не гаснет, и я сейчас пытаюсь использовать его, чтобы хоть как-то включить внимание моего партнера. Паша остается на своей волне, как глухарь на току, все говорит и говорит:
– В Петергоф не успели, но мы обошли кучу набережных, были в Летнем саду, слушали уличных музыкантов. Сплошная культура – повсюду. Спать пришлось с закрытыми шторами – в нашей квартире были специально повешены плотные и темные, иначе вообще невозможно – очень светло.
Я понимаю, что мне больно слушать про Питер, где еще недавно случились такие чудесные мгновенья, отравленные сегодняшним его безразличием и какой-то будничностью. Перевожу разговор:
– А как Казань?
– Ох, ну там мы просто кушали, спали и совсем немного гуляли.
– Ну, а что еще делать у мамы под крылышком. Как она? Хорошо себя чувствует?
– Да, вполне.
– А сколько ей лет?
– Не помню.
– Ох, Паша, ты настолько невнимательный, что даже возраст мамы не помнишь? Может, у нее юбилей, а ты все пропустил?
– Надо будет у старшего брата спросить.
Наконец, мы, проболтав минут двадцать, точнее, я все время только слушала и кивала, беремся за танец. Ппоказываю, чему научилась у Миланы. Паша как-то издалека начинает подкрадываться, чтобы встать со мной в позицию. Я еще больше пугаюсь, потому что и так отвыкла, а его маневры вгоняют меня в ступор, рождая длинную цепочку мыслей, что ему, наверное, трудно и неприятно после горячей латины с резиновой зиной вставать в строгий стандарт и ощущать меня – живую и близкую. Мы словно вернулись на девять месяцев назад в точку моих тягостных сомнений по поводу его отношения к нашим занятиям и моим перспективам в танце. От этих тяжелых мыслей совсем эмоционально закрываюсь, встаю в пару механически. Чувствую, что правое плечо привычно вылезло вперед, шея напряглась, бедра скованы, эмоции выкручены до нуля.
Мы делаем несколько шагов, пробуем вариацию вальса. Я непроизвольно отклеиваюсь уже в первой линии, в спин-повороте, дальше идем не в контакте, на вторую линию даже не заходим. Вспоминаем движения под счет, под музыку – все в максимально открытой позиции, потому что я не готова сближаться – и обида от какой-то скомканной встречи потряхивает так, что теряю баланс, и тело отстраняется, снова выстраивает дистанцию. Паша меня привычно поправляет – плечо, голова, локти. Мы почти час тратим на медленный вальс. После – наспех пытаемся прогнать остальные танцы, чтобы хотя бы вспомнить шаги и как-то попасть в позицию.
На танго задерживаемся – начинаем менять вариацию, намереваясь сделать ее более динамичной. Я хожу за Пашей по залу, он что-то смотрит в специальной он-лайн книге, где прописаны правильные последовательности фигур. Думаю, что вот сейчас тратится время моих занятий, а потом эту правильную вариацию в готовом виде получат другие девицы. Это так горько и несправедливо, что меня накрывает. Я просто проваливаюсь эмоционально в поток обиды. А мой партнер не замечает ничего, что со мной происходит.
Прогоняем в сыром виде новую сборку первой линии танго, делаем поклон, и он идет на ресепшен – забрать следующую ученицу. Это моя бывшая студентка, Ирина – ее совсем недавно захватила магия бальных танцев. Говорю с ней о чем-то пустяковом. Она хвалит наше видео с Бала белых ночей:
– Какой динамичный квикстеп, какое танго! А зал – просто чудо!
– Ирина, я просто выгуляла красивое платьишко, ибо танец – это, кажется, не про меня.
Говорю это в присутствии Паши, чтобы он услышал, что я теряю веру в наш Танец. Не прощаюсь с ним, иду в раздевалку в каком-то тихом ужасе от происходящего. В голове – бесконечные горькие тексты, в душе – смута и нежелание больше здесь появляться.
Диалог, которого не было
Мысленно стою на Дворцовом мосту, ветер с залива дует в лицо, воздух соленый и промозглый.
– Паша, ты стал очень самоуверен.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты подвергаешь меня проверке на выживаемость. И я, кажется, ее не прохожу.
– Что конкретно?
– Я думаю, что ты устал от нашего контакта, и избегаешь его – непроизвольно. Все задержки занятий, переодевания во время урока – они для меня об этом. Я предлагаю договориться, что мы едем в Питер и Казань – там уже все спланировано, оплачено. А потом берем паузу, пока ты, действительно, не соскучишься по нашему Танцу.
– Не понимаю, что на тебя нашло.
– Просто ты ведешь себя так, словно не было этих двух недель на расстоянии. А они были. И я каждый день проходила проверку на приверженность нашей паре, выбирала тебя, а не какие-то другие, вполне доступные, варианты.
– Ты жалеешь, что, пока меня не было, не попробовалась с Женей, как предлагала Анна?
– Это глупый и оскорбительный вопрос. Словно ты совсем не знаешь меня, и проецируешь этот ваш напаркетный промискуитет на человека, который принципиально против и не поддерживает такой подход к взаимодействию в паре.
– Тогда в чем дело?
– Посмотри на километры сообщений от Анны у меня в чате – это невероятный поток обесценивания тебя, который мне пришлось выдержать. И сегодня я шла, надеясь, что ты как-то отметишь эти мои попытки сохранить нас, наш Танец от таких жестких посягательств. А ты – безразличен и самоуверен.
– В чем я самоуверен?
– В том, что я стабильна и выбрала тебя как партнера.
– А ты не выбрала?
– Я жалею, что так отчетливо дала тебе это знать – ты совсем не ценишь мое решение. На моих глазах и с моим участием меняешь партнерш так, словно пересаживаешься с маршрутки на метро и далее – на троллейбус.
– В смысле?!
– Я сегодня ничуть не почувствовала, что ты рад встрече, что готов продолжать развивать наш Танец. Ты просто присутствуешь на занятии, заполняешь время чем-то полезным для себя. А я – лишь молчаливый свидетель. Ты перестал в нас верить, я это еще до Питера почувствовала. Но самое болезненное, что ты считаешь меня бездарной – просто не говоришь, чтобы я продолжала заниматься, наивная.
– Это не так.
– Паша, ты имеешь полное право танцевать с теми партнершами, которые тебе нравятся, ближе по возрасту, не мучают тебя стандартом. Просто не трать мое время напрасно, во имя всего хорошего, что все-таки было в нашем Танце.
10.07.2024
Вторые сутки я живу с этой болью. С этой занозой в сердце – что Паша, на самом деле, не хочет танцевать стандарт. С особой жестокостью прокручиваю перед глазами вчерашнюю сцену, когда он, довольный и радостный, выходит после латины с новой силиконовой девицей из маленького зала. Повторяю себе, что ему не интересен наш танец, потому что в латине больше игры, эмоций. Горько размышляю, что есть границы близости, которые человек может выдерживать, и ему, отыгрывающему на паркете свой мачизм, интереснее новые тушки тела, нежели вся эта развивающаяся история с эмоциональным погружением друг в друга, развитием танца. Что ему нравится ощущать свою значимость, давая неопытной партнерше первые шаги, а когда у нее появляется опыт и возникает статус в Pro-Am сообществе – малыша начинает рвать на куски от ревности к успеху партнерши.