Черный дракон и Госпожа Фортуна

Глава 14. Редис, салки и дилемма двух личей

Запись в дневнике наблюдений номер четырнадцать:

Я никогда не боялась Родерика. Он меня раздражал, бесил, злил и заставлял желать ему самой страшной кончины, но я никогда не тряслась от страха перед ним. Да, я познала, что такое боязнь разоблачения, но Родерик все еще не был источником моих переживаний. Так откуда это странное чувство? Почему сердце колотится как загнанный в ловушку зверь? Неужели это ужас? Ужас перед ним?! Во всем виновато слабое сердце Титуниали, я в этом уверена! Слабая девчонка!

***

Так просто покинуть турники мне не удалось. Шизофильный Родерик попросил остаться после занятия. Висаак не удержался от смешка и очень корявого подмигивания, Эрха пожелала удачи, а Брэндон прожигал меня мрачным взглядом. Дэс Хоксли не собирался уходить далеко, вместо этого он отошел на значительное расстояние, но так, чтобы можно было за мной следить на открытом пространстве. Похоже, он исполнит свою угрозу, если я не явлюсь на занятие по особым видам некромантии.

– Вы что-то хотели, магистр? – вяло поинтересовалась я, разминая свои руки. Чую, к вечеру меня ждет ад из боли, стонов и еле шевелящихся конечностей.

– Вам когда-нибудь говорили, что вы ужасны в макияже? – неожиданно выдал мужчина, а я перестала растирать плечи и постаралась незаметно натянуть рукава до самых кончиков пальцев.

Это был не макияж и не грим, а маскирующее заклинание. Не самое лучшее, если учесть то, что меня раскрыли, но все же. После сражения с личом на мне осталось множество ссадин, синяков и царапин. Такое не скрыть обычной косметикой, и мне это было известно. Вообще, подобные заклинания не мой конек, но выхода не было. Увидь меня хоть кто-то в том облике, в каком я предстала утром перед нежитью в своей комнате, сразу догадались бы, что я только-только вернулась с поля битвы. Ринаэль ничего не заметила, когда я вышла в гостиную, из чего я сделала вывод, что маскирующие чары работают как нужно. Весь день все было относительно хорошо – никто не видел, в каком плачевном состоянии была моя кожа на самом деле, и это успокаивало. И вот она – погрешность в лице главы академии.

– Вам когда-нибудь говорили, что вы ужасно делаете комплименты? – съязвила я. Воспоминания о том, что говорил некромант на совете, придали смелости. Как же он меня злил, от головы до пят, от голоса до слов, что вылетали из этого насмешливо улыбающегося рта, от поступков до его сути.

– Это была констатация факта. – Его лицо стало серьезнее.

– Аналогично. – Я не собиралась отступать. Этот двуличный аморфофаллус планировал на мне жениться, чтобы выторговать какие-то привилегии лично для себя. Этого я не могла допустить.

– Откуда у вас эти шикарные кровоподтеки, лив Розалия? Вы же остались в лазарете вчера. Только не говорите, что вас атаковала больничная утка, – притворно удивился магистр.

Вот же бесячий тип. Асмантус перебродивший! Чтоб ему икалось, пукалось и все срослось!

– Повздорила с Лисиилом в его зверином обличье, – нашлась с ответом я, игнорируя выпад про больничную утку.

– Лив Цуне хотел разорвать вам горло? – холодно и прямо произнес глава, делая шаг ко мне. Снова мы оказались в личном пространстве друг друга, и снова не по моей инициативе.

– Что вы…

Я запнулась, когда холодные кончики пальцев коснулись моей шеи слева, проведя по трем свежим рассечениям кожи, которыми меня наградило собственное тело в облике лича.

– Немного глубже, всего на толщину листа, и ты была бы мертва. Оно того стоило? – Ладонь магистра осторожно, но властно обхватила меня за заднюю часть шеи, удерживая на месте.

Я уже хотела спросить, о чем говорит этот наглец, и скинуть его руку, но замерла, расслышав следующие слова.

– Стоило тайно проникать на совет? – он прошептал это мне на ухо, после чего медленно, но настойчиво уложил мою голову к себе на плечо так, чтобы иметь возможность и дальше шептать.

Откуда он знает?! Этот вопрос заполнил все мое сознание, вытесняя любую другую информацию, поступающую извне. Как много он знает? Второй вопрос без ответа и тысяча терзаний и сожалений внутри. Может, я оставила что-то, может, переборщила с магией и след все-таки отпечатался и его обнаружили? Возможно, меня видели выходящей из потайного хода в коридоре администрации? И самое ужасное: он знает, кто я на самом деле?!

Когда я выплыла из шторма своих переживаний и вопросов, то поняла, что меня крепко обнимают в тени старого дуба, что рос в академическом саду, в его отдаленной части. И как мы здесь оказались?

– Локальная телепортация, – ответил глава бархатным тоном, в котором ощущалось удовлетворение.

А вот и ответ, как меня рассекретили. С каких пор некромантский дэс Дариан увлекся пространственной магией, да еще и так успешно? Я совершенно не заметила перемещения, лишь легкое дуновение ветерка, и все. Я бы солгала, сказав, что не желаю видеть потерянного выражения лица Брэндона, когда я буквально исчезла у него на глазах. У меня даже вырвался непроизвольный смешок по этому поводу. Я ничего не имела против дэс Хоксли, но он порядком надоел мне за последние несколько суток. Видимо, моя нелюбовь к Фрэдерику скоро перекочует и на его преданного студента.

– М-м-м, – раздалось довольное откуда-то сверху. – Так рада объятиям? Тогда от поцелуя будешь просто в восторге, – самодовольно сообщил глава, приподнял мое лицо за подбородок и…

– Мне срочно нужно на занятие! – Я отскочила от него с бешено колотящимся сердцем и расширенными в панике глазами.

– Говорил же, будешь в восторге. – Он улыбнулся. – На сегодня у тебя больше нет занятий.

Он наступал, я отходила. Он улыбался, я бледнела. Похоже, чокнутый дэс Дариан решил как можно скорее воплотить мечту лорда рос Зарис в явь и взять его внучку в жены.

– Факультатив по особым видам некромантии! – выкрикнула я и самым позорным образом спряталась за деревом. Стыдно мне не было. Почти…

– Трусишка, – донес до меня ветер, но я не была уверена, что это мне не послышалось.

Ты же ученый, Фортуна, мысли рационально. Неужели так сложно сообщить этому пестику, что ты не его цветка тычинка? В лоб и без сантиментов!

– О! Так и знал, что вы не сможете бросить мои занятия, лив Розалия. – В сад вплыл разодетый в дорогой костюм Фредерик рос Эрнст собственной персоной, выставляя свою дорогущую трость перед собой всем на обозрение и вышагивая, будто он король этих земель. – Девицы склонны иногда показывать свой нрав, но следовать за ним всецело чревато проблемами. Очень хорошо, что вы одумались, моя дорогая. Вам еще многому нужно научиться.

Не успела я опомниться, как тучный магистр подхватил меня под руку и с чувством сотворенной пакости увел из сада, победно поглядывая на главу.

– На сегодняшний вечер вы моя, милочка, – слегка гнусаво сказал Фредерик, уводя меня из поля зрения Родерика.

Дэс Дариан не выглядел расстроенным, когда я напоследок решила обернуться и посмотреть на него. Наоборот, взгляд мужчины обещал, что в этот раз я легко отделалась, а вот в следующий…

И почему сердце опять зашлось как безумное? Вот-вот выскочит через горло.

Кабинет рос Эрнста был под стать его хозяину – помпезный, дорогой и с перебором драгоценностей. Приставка в его фамилии и так говорила о том, что магистр бессовестно богат, но ему было этого мало. Одежда, аксессуары и обстановка вокруг некроманта тоже должны были кричать о статусе своего хозяина.

– Лив Розалия, вы забыли, где ваш стол? – насмешливо спросил магистр. – Первый слева, дорогуша.

В кабинете уже было не меньше шести человек, из которых я знала лично только Брэндона. Однако стоило пройти вперед, и за моим столом мелькнула знакомая огненная макушка. Что он здесь делал, я не представляла.

– С каких пор на факультативе по особым видам некромантии находятся светлые маги? – я не скрывала своего любопытства и напора.

– О, так мы будем соседями по парте! – обрадовался Лисиил и встал, пропуская меня на мое место, но я предпочла обойти стол. Отвечать на мой вопрос он не собирался, за него это сделал рос Эрнст.

– Вы правы, дорогая Титуниали. Уважаемый лив Цуне не обладает способностями к некромантии, как и все светлые маги, исключая, конечно же, вас, моя драгоценная. Однако ничто не запрещает магам жизни заниматься изучением некромантии и написанием научных работ по этой теме. – Тут он приосанился, зашел за свой стол и попытался величественно сесть, но зацепился длинным алым, расшитым золотом плащом за спинку кресла. Раздался треск, и Фредерик подскочил, спасая дорогую вещь от неминуемой гибели. Больше садиться он не стал, по крайней мере пока. Единицы среагировали как обычные студенты – еле сдержали смешки. Большинство смотрели на магистра с нескрываемым благоговением. Среди них был и Брэндон, единственным его отличием от раболепной толпы было то, что он сперва прыснул от смеха и только потом сдержался и вернул на лицо маску верного последователя. Кажется, дэс Хоксли находился здесь ради престижа, а не из реальной веры в великолепие Фредерика.

– Кхм, так вот, я разрешил лив Цуне присутствовать на занятии и записывать все, что тут происходит. Естественно, потом я проверю его работу на соответствие научным требованиям, и это будет наша совместная публикация, – закончил мужчина и приступил к лекции.

Я знала, что Фредерик плагиатчик и тот еще воришка, но о том, что он использует своих студентов как литературных рабов и ставит свое имя в каждой их научной работе, к которой, по сути, и пальца не приложил, даже не догадывалась.

– Ты не выглядишь довольной. Разве попасть в класс рос Эрнста не величайшая честь и признание? – незаметно прошептал Лисиил. Нотки сарказма и смеха я уловила безошибочно. Любит этот оборотень интриги и тайны, а еще влезать в них забавы ради.

– Это ты мне ответь. – Я посмотрела прямо в золотые хищные глаза. – Уже чувствуешь себя избранным и удостоившимся чести писать научную работу вместе с таким выдающимся лицом?

– Один-один, дорогуша. – Он низко засмеялся.

Заметил-таки, что от этого фредериковского "дорогуша", "дорогая" и "милая" меня передергивает и лицо перекашивает. Иногда игривая, но очень внимательная натура лиса меня бесила. Хорошо, когда ты с ним заодно, ужасно, когда против него или становишься объектом его интереса.

– А тебе не нужно записывать? – рыкнула я, на что получила ожидаемую реакцию.

– Не переживай, я и так знаю, о чем редис глаголет. А вот почему ты абсолютно не заинтересована в его учениях, вопрос.

– Редис?

– А ты не заметила, что рос Эрнст очень легко краснеет лицом, особенно во время казусов или выступлений? Глянь. – И он указал на магистра. Тот так запальчиво объяснял материал, списанный с моих работ как под копирку, что и правда раскраснелся не на шутку.

– Говорят, что никакие косметические или маскирующие чары на него не действуют, поэтому мы все это видим. Вот и прицепилась кличка, – лис шептал мне почти в ухо, отчего стало щекотно, и я потерла ушную раковину.

– Почему не действуют? – у меня возник логичный вопрос. Было неприятно, что такая личность, как Фредерик, заинтересовала меня, пусть даже и в контексте сплетен, но все же.

– Говорят, в свое время он переборщил с этим, и его организм стал невосприимчив к косметике и даже чарам.

Я припомнила, что в прошлом я никогда не замечала этой особенности мужчины. Наверняка тогда он делал все, чтобы скрыть это. Вот что значит пытаться создать идеальный образ аристократа – образ все равно развалится, рано или поздно.

К моему удивлению, занятие прошло довольно быстро. Все мое внимание было устремлено на Лисиила и общение с ним, и это помогло снизить градус моей неприязни к Фредерику. Я попросту не думала о нем в ключе прошлого, а наслаждалась сплетнями и наблюдением. Интересно, кто-нибудь до меня замечал, что, если хорошенько промыть кости объекту своей неприязни, станет легче и даже получится находиться рядом с ним и не сорваться?

– Очень занимательное занятие, – заметил Лисиил и подмигнул мне.

– Согласна. Интересные знания я сегодня получила, – поддержала веселье оборотня я. Особенно иронично это выглядело, если знать, что все эти знания изначально принадлежали мне.

– О, конечно же, дорогие мои. Мои уроки всегда бесценны и помогут вам блистать на фоне других студентов! Вы мои жемчужины в океане посредственностей. Так плывите же на обед! – высокопарно заявил рос Эрнс, возникнув неожиданно за моей спиной и перетянув все одеяло на себя. – Больше не пропускайте занятия, драгоценная моя.

Магистр обхватил меня за плечи и повернул к себе, буквально отворачивая от лив Цуне. Ну и бестактность! Так и хотелось поотрывать его цепкие толстые пальцы, чтобы не трогали того, кого не следует, без разрешения.

– Не буду, – процедила сквозь зубы и еле выдавила из себя подобие улыбки. Все настроение насмарку.

– Конечно, не будете. Вы же не умалишенная, – снисходительно заметил магистр, чуть сильнее сжал свои ладони на моих плечах и потом отпустил, возвращаясь к своим делам.

Вот в этот момент вся неприязнь вернулась в полном размере. Лисиил почуял неладное и поспешил увести меня из кабинета. Ему пришлось делать это практически насильно, ибо я ни в какую не хотела двигаться. Естественно, я не собиралась срываться с места, хватать Фредерика за грудки и высказывать ему все о его бездарности и бестактности, но и уйти не получалось: злость душила.

– Давай, идем. Уверен, в столовой еще осталось что-то вкусненькое, – уговаривал меня оборотень. Через порог он меня просто перенес, приподняв, как столб, настолько я была напряжена и буквально задеревенела. – Молодец, а теперь топай сама, а то у меня спина ноет.

Пришлось пересилить желание оторвать голову рос Эрнсту и продолжить идти в сторону столовой, подальше от кабинета этого слизня: жрет чужие плоды работы и никак не насытится!

– Добрый день. Сегодня в меню жаркое, котлеты, рисовая каша, запеченные овощи, суп грибной, жаренный окорок, овощной салат, – с большой охотой перечислил орк, которому я так любезно расширила кругозор и освободила разум. Мужчина все больше походил на живого и вел себя соответственно.

– Салат сегодня свежий и вкусный, – заметил разносчик, подмигнув мне. Получилось у него это плохо, веко опустилось, закрывая глаз, да так и осталось. Мертвым незачем моргать. Боюсь, орк впервые сделал нечто подобное в своей посмертной жизни, за что и поплатился, явно позабыв, как пользоваться этими мышцами.

– Давай уже свой салат. А еще суп и котлеты, – раздраженно ответила я, все еще злясь на Фредерика и его заносчивость. Стоило бы привыкнуть и не реагировать, но не получалось.

Нежить еще немного постояла, озадаченная моим недовольным тоном, но потом улыбнулась и убежала на кухню. Прошло не больше пяти минут, как нам на столик начали ставить блюда.

– И чего ты так взъелась на рос Эрнста? – недоумевал Висаак, притягивая к себе миску с супом. Эрха молчала, но ее тоже мучил этот вопрос.

– Я просто не переношу его высокомерие и тщеславие. Видимо, у меня аллергия на подобных людей, – недовольно отозвалась я. Хотелось позабыть о существовании магистра навсегда, но мне никак не давали этого сделать любопытные друзья.

– Мне он тоже не нравится. Слишком глуп для того, кто написал столько научных работ, – неожиданно поддержал меня Лисиил.

– Ты ничего не перепутал? – Я с удивлением воззрилась на оборотня. – Именно ты решил провести с ним совместное исследование.

– Ну, чего не сделаешь ради хороших связей, – сообщил лис и подмигнул мне. У него веко работало нормально, в отличие от орка.

Нежить тоже заметила этот жест со стороны студента и нахмурилась. То ли завидовала, то ли исследовала, чтобы больше не повторять казус с подмигиванием.

– Эй! А почему у тебя аж три котлеты? – тыкнул в мою тарелку вилкой эльф. Ему принесли две, как и всем остальным. – Заберу себе, зачем тебе так много.

Стоило лив Окиа приподняться, чтобы дотянуться до моей тарелки, как та чудесным образом исчезла прямо из-под его вилки. Послышался неприятный скрежет металла о поверхность стола. Все за столом тут же проследили путь моего блюда до рук нежити. Орк стоял за моей спиной с невозмутимым видом и моими котлетами.

– Приятного аппетита, – произнесло умертвие, после чего поставило еду прямо передо мной. – Это моя благодарность. Вам.

На последнем слове орк грозно посмотрел на Висаака. Эльф опешил от такой открытой конфронтации и поведения орка в общем. Разносчик явно вышел за рамки своих обязанностей, и все за столом это понимали.

Я повернулась к орку и серьезно посмотрела на него, чтобы тот осознал важность моих последующих слов.

– Спасибо за это, но вам стоит быть осторожным в выражении своего… интеллекта. – Я кивнула в сторону зажатых, еле передвигающихся коллег нежити, намекая на то, что он сильно выделялся на их фоне.

– Благодарю за беспокойство. Я соблюдаю осторожность. – Мужчина поклонился.

У Висаака выпала вилка, Эрха подавилась чаем, а Лисиил заулыбался не шире.

– Ты уже не осторожен, – прошипела я, кивая на товарищей.

– Они ваши друзья, госпожа. Они не могут быть плохими, – произнес расносчик и… улыбнулся!

– Очешуеть! – не сдержался эльф. – Что ты с ним сотворила?

– То, чего тебе не дано, – огрызнулась на парня я и, быстро спровадив орка, впилась зубами в котлету. Только вопросов от друзей мне не хватало.

– А мне скажешь? – игриво прошептал оборотень, наклоняясь ко мне.

– Тебе и подавно. Ты водишь дружбу с сомнительными личностями, – осадила прыткого Лисиила я, имея в виду Фредерика, после чего замолкла до конца обеда.

Теперь я выглядела странной даже для собственных друзей. Пока они не собирались с этим ничего делать, но кто знает, что будет потом. Все же наследила я в академии знатно, и это не говоря о двух связанных личах в моей комнате под наблюдением неизвестного, но очень сильного существа. И как меня до сих пор не раскрыли?

С такими мрачными мыслями я вернулась в комнату. Хриз добросовестно выполнял свои обязанности надсмотрщика, за что я недавно притащила ему большой вазон и поставила его возле окна. Я до сих пор ломала голову над происхождением растения, но ни к каким конкретным выводам так и не пришла. Помогает – и ладно.

Вообще, после совета, странного столкновения с Родериком и занятия у Фредерика я почувствовала себя пустым местом. Всем что-то от Туны нужно, но не от меня. Сейчас я даже не могла быть собой и заниматься исследованиями. Бесконечные занятия, стресс, страх быть раскрытой и попытки понять, что же произошло в прошлом, довели меня до истощения.

Хриз помахал листочком перед моим лицом, призывая выйти из оцепенения. Оказывается, я застыла перед ступенями на второй ярус, где находилась моя кровать. То ли ранняя зима на меня так влияла, то ли пора было что-то срочно менять. Например, тело.

– Ты вытянул из нее силы?

Хризантемус ответил положительно, даже потряс коконом из лиан, где была замотана с головы до ног Фортуна лив Лайлак. У лича не было сил даже выть, что было мне только на руку.

– Отлично. А где Ти?

Внезапно я осознала, что со вчерашнего утра не видела гусеницу. А ведь это не тот персонаж из моего зверинца, которого можно не заметить. Ти активная и очень надоедливая представительница радужных бабочек, так что тишина в комнате была не к добру. Неужели что-то произошло?

Хриз помялся в горшке, медля с ответом. Однако стоило мне настоять, и наглоедус сдался, нехотя протягивая ко мне один из своих побегов. Там, завернувшись в листик, сплела себе кокон гусеница, впав в спячку до весны.

И как я упустила из виду ее огромный аппетит и увеличившиеся размеры? Все так и кричало, что скоро это произойдет. Теперь оставалось только выполнить обещание и вернуть девочке тело по пробуждении. Она не заслужила короткой жизни, как у бабочки.

У меня опускались руки. Впервые я не справлялась с поставленной задачей. Передо мной сидело мое родное тело, а я не могла разрушить паутину из управляющих нитей, созданную неизвестным злодеем. Две недели. Целых две недели я пыталась подчинить лича, но не продвинулась в этом ни на шаг.

– Слушай, может, пора меня отпустить. Я ведь хорошо себя веду, не пытаюсь сбежать, – вырвал меня из мрачных размышлений Филимон.

И это была еще одна проблема, которая нависла надо мной острым карающим мечом. Мне чудом удавалось скрывать присутствие нежити в моей комнате, и это могло в любой момент измениться. Однажды я забыла обновить звуковой барьер перед уходом на занятия, и Риннаэль чуть не вломилась ко мне в комнату в оружием наперевес, когда вечером вернулась в общежитие и услышала жуткое рычание, исходящее из спальни. Хорошо, что я вовремя подоспела и объяснила эти звуки тем, что изучаю нежить, записи с ее воем и подозреваю, что у нее есть собственный язык. Естественно, это было полным бредом. Эту псевдонаучную теорию я опровергла еще в пятнадцать, когда вместе с учителем зачищала гнездо гулей. Рычали они совершенно разрозненно, одновременно и только мешали друг другу. Мы захватили двоих, поместили в разные концы дома, в котором остановились, и одному вылили кислоту на руку, а другому воду. Они громко рычали, кричали, но не смогли обменяться информацией. Гуль, которому вылили воду первый раз, не отдернул руку от кислоты, а второй не отдернулся от воды после кислоты. Следовательно, ни интеллекта, ни социального взаимодействия у нежити третьего и второго порядка не было. Риннаэль об этом тоже знала, но списала все на мою жажду выслужиться перед рос Эрнстом на его факультативе для одаренных.

Еще один случай чуть не привел меня к разоблачению, когда настырный Висаак почти вломился в мою комнату перед утренним занятием по физподготовке, чтобы выволочь меня из кровати, но тогда Хризантемус вовремя оплел все своими ростками и намертво запечатал дверь. Третьего подобного случая я не собиралась дожидаться, поэтому денно и нощно ломала голову над тем, что делать с личами. Учителя я не могла убить, контролировать долго тоже. Закопать – отличное решение, но где гарантия, что я смогу ночью вывести его из общежития до погоста незамеченным? Я пребывала в тупике, и это сводило меня с ума.

В дверь блока постучали, и я подскочила с места, врезаясь макушкой в основание кровати. Теснота была еще одной причиной разобраться с нежитью как можно быстрее. Свободного места на полу практически не осталось. Судя по тому, что стук повторился, Риннаэль не было в общежитии. Пришлось пересилить терзающую череп боль и выбраться из комнаты, чтобы встретить незваного гостя.

– Чего тебе?

На пороге стоял Лисиил в отличном расположении духа и в повседневной одежде. Верхней теплой одежде, так как зима вступила в свои права и снегопад радовал большими сугробами. Вот только был поздний вечер, большинство студентов либо занимались в библиотеке, либо отдыхали в общем зале. Остальные кисли в эти холодные темные часы в общежитии. На улицу в метель, да еще и не в форменной куртке академии, а в обычной кожаной, на меху, никто бы не додумался выходить. Однако лив Цуне выглядел уверенным в себе и источал загадочность.