– Наша борьба с аристо набирает обороты – мы совершаем все более и более дерзкие вылазки, которые как круги от падения камней на воду, вызывают все более и более серьезные последствия! – Шеф седлает любимого конька, и теперь его не остановить. – Мы все ближе продвигаемся к нашей главной цели – ослабить Великие Рода, отстранить от власти аристо, которые ведут страну к катастрофе, и расчистить дорогу для здоровых сил!
Внимаю дежурным словам Ивана Сергеевича и отчаянно подавляю зевоту. Я разделяю его ненависть к зажравшимся Великим Родам, но слушать одну и ту же пластинку из года в год уже надоело. Во мне борются три желания: позавтракать, поспать и заняться сексом с Миной. Я вспоминаю уроки оперативного планирования, пытаюсь расставить приоритеты, но постоянно срываюсь и хочу всего и сразу.
– Александр, пришла пора прощаться с детством, становиться по-настоящему взрослым и браться за большие дела! – серые глаза Шефа осуждающе прищурены, он явно понял, что я привычно витаю в облаках и не слушаю его высокопарные рассуждения.
– У вас есть конкретный заказ или вы наставляете меня на путь истинный? – равнодушно спрашиваю я. – Если второе, то позвольте мне немного отдохнуть после вчерашнего задания, а чуть позже я выслушаю вас максимально внимательно!
– Это не задание, дорогой мой, а выпускной экзамен – Испытание, от которого ты не можешь отказаться! – предельно серьезно произносит Шеф.
Шутки с прибаутками закончились. От ледяного взгляда Ивана Сергеевича по позвоночнику опускается холодная волна, и я откидываюсь на спинку кресла, чтобы оказаться как можно дальше от разящего свинца его глаз. Молчу и жду следующих слов. Отказаться от задания я в любом случае не могу: единственная причина, по которой можно покинуть Приют до Испытания – смерть. Вопрос лишь в том, естественная она будет или рукотворная.
– Рано или поздно любой агент сдает главный тест на профпригодность в своей жизни – убивает врага, – обманчиво мягким тоном произносит Шеф. – Или не убивает…
– И тогда убивают его! – я заканчиваю неоконченную фразу и широко улыбаюсь.
Уроки актерского мастерства я посещал недаром, сейчас сам Станиславский не распознает во мне лицедея и не поймет, что за искренней улыбкой и горящими глазами прячется страх и неуверенность в себе.
– Сашка! – тихо обращается ко мне Шеф, и на его проникновенный голос отзываются самые тонкие струны души. – Я же тебя еще восьмилеткой помню! Огромные фиолетовые глаза в половину исхудалого лица, испуганный волчий взгляд и волчий же оскал беспризорника…
Иван Сергеевич потирает левую ладонь, место, где все еще виден шрам от моего детского укуса, и я краснею. Краснею от стыда и хочу зарыться в дорогой паркет, хотя и понимаю, что мной банально манипулируют. Тогда, десять лет назад я подумал, что огромный взрослый дядька поймал меня на улице, чтобы грязно надругаться или хуже того…
– Я не убиваю собственных сыновей, Александр! – взгляд Ивана Сергеевича теплеет и наполняется отцовской любовью.
Сыновей! Слово-то какое подобрал. Ключ к сердцу любой безотцовщины, хоть восемнадцать тебе, хоть семьдесят. Предательская влага наполняет глаза, я встаю с кресла и подхожу к имитации окна. По синему небу плывут облака, на Красной Площади гуляют люди, а часы Спасской башни показывают реальное время.
Мне хочется сказать, что вся теплота и чувственность, культивируемая в Приюте – такая же имитация, потому что здесь растят профессиональных убийц, но я не могу. Мой цинизм расплавлен искусственно вызванным чувством благодарности, и в горле стоит ком.
– Если откажешься, просто уходи на все четыре стороны! – боль в голосе Шефа призвана рвать сердце на части, и я оборачиваюсь.
Играет он безупречно – бессильно осел в кресле, плечи опущены, пальцы дрожат, а в глазах слезы. Не отрываясь, смотрю на его жалкую позу не меньше минуты, и ощущаю себя попавшим в смертельный капкан зверьком.
– Не откажусь! – твердо заверяю я и наношу заготовленный удар. – А душещипательный спектакль необязателен!
Шеф не меняет позы и выражения лица, моя провокация не вызывает эмоций, которые должны были проявиться, будь в его великолепной игре хотя бы толика правды. Взгляд старика все так же печален. Печален и пытлив. Невозможное для искреннего человека сочетание.
Иван Сергеевич снова лезет рукой в ящик и бросает на стол фотографию. Даже с расстояния в пару метров я узнаю жертву и холодею от страха.
Убийство абстрактного аристо давно меня не пугает. И курок я смогу нажать без колебаний. Наверное, смогу. Что будет твориться в моей душе после, я не знаю, и блокбастер «Преступление и наказание» по роману Достоевского не особо помогает в прогнозах.
Проблема в том, что на фото изображен не абстрактный аристо, а самый что ни на есть конкретный. Сама мысль об убийстве этого человека ввергнет в ужас любого матерого киллера, не говоря уже о таком неопытном щенке, как я.
– Ты его узнал? – спрашивает Иван Сергеевич и расправляет плечи.
Голос Шефа снова приобрел повелительные интонации, тон стал деловым, а слезы в глазах высохли. Такая быстрая метаморфоза поражает, если не знать, на что способны профессиональные актеры и манипуляторы в одном лице.
– Почему выбор пал на меня? – спрашиваю я подчеркнуто сухо, чтобы Шеф не воспринял мои слова как попытку увильнуть от Испытания.
– Потому что ты лучший! – отвечает Иван Сергеевич устало. – Лишь у тебя одного может получиться!
– Убить? – уточняю я.
– Ты же не зря столько лет учился в Приюте?! – в голосе Шефа звучит укор.
– Самое важное – скрыться с места преступления, я помню! – снова отворачиваюсь и смотрю на Спасскую башню, стрелки часов которой отсчитывают последние часы моей жизни. – Думаю, что этот объект требует иного подхода!
– Операция твоя и разрабатываешь ее ты, – Иван Сергеевич пожимает плечами. – Мне нужен результат! Впрочем, как и тебе!
– Место и время?! – спрашиваю я и растягиваю воротник футболки – почему-то чувствую духоту и нестерпимое желание поскорее выбраться из кабинета этого Карабаса-Барабаса.
– Вход в ресторан «Националь», завтра в восемь вечера…
– Завтра?! – кричу я, не веря собственным ушам.
– У тебя есть еще сутки на подготовку, а это очень много, клянусь Тьмой!
Выхожу из кабинета, не попрощавшись, и следую на ужин словно запрограммированный робот. За десять лет жизни в Приюте каждое повторяющееся действие превратилось в ритуал, и мы выполняем их даже не задумываясь. Возможно, это мой последний ужин не только здесь, но и в жизни.
Появляюсь в столовой, и на меня обрушивается шквал аплодисментов. Все – от восьмилеток до выпускников громко хлопают в ладоши, улюлюкают и показывают неприличные жесты. Парни скабрезно лыбятся, а девчонки строят глазки, хлопая ресницами.
Улыбаюсь во все тридцать два зуба, картинно раскланиваюсь и с облегчением присоединяюсь к друзьям, усаживаясь на свое обычное место в углу. Мои одноклассники верны себе: Карась выкладывает на столе композицию из огромного огурца и двух куриных яиц, Цаца смотрит влажными широко открытыми глазами и облизывает полные губы острым кончиком языка, и только Мина серьезна как никогда. Она далека от всеобщего веселья и тонких намеков на толстые обстоятельства, потому что слишком хорошо меня знает и сразу поняла: что-то не так.
Яичница с беконом не лезет в рот, марципановые конфеты, за которые в двенадцать лет я бы отдал год жизни, не радуют глаз, и даже кофе по-османски, заботливо сваренный Миной, кажется пресной бурдой. Мои друзья молчат – ждут, когда я заговорю.
– Чего ждете, бастарды? – громко спрашиваю я, подняв вилку над тарелкой, и оглядываю уставившихся на меня приютских. – Вам длину в сантиметрах озвучить или диаметр?
Лица парней и девчонок вытягиваются, и веселье мгновенно улетучивается. Моя немотивированная агрессия сигнализирует, что мне не до шуток, а с дембелями лучше не спорить. Встаю из-за стола и решительно направляюсь к двери.
Коридоры Приюта пусты. Я бегу, не разбирая направления, бегу от приютских, преподавателей и Шефа, бегу от собственной смерти, которая наступает на пятки. Справа и слева мелькают двери учебных залов, свет потолочных светильников сливается в сплошную белую полосу, а эхо моего крика летит впереди меня. Тяжело дыша, врываюсь в свою комнату, опираюсь спиной на дверь и запрокидываю голову. Глаза застилают слезы.
Назначенное мне испытание – смертный приговор. Я должен убить руководителя Тайной Канцелярии Российской Империи. Приговор смертный, потому что канцелярию возглавляет самый могущественный среди Глав Великих Родов – Великий Князь Игорь Всеволодович Шувалов.
Испытание, мой триумф, о котором я мечтал с детства, обернулся предсмертным бенефисом. Мне никогда не стать вольным агентом.
ГЛАВА 3 – Раздумья в Темной Комнате
Темная комната называется темной не потому, что в ней нет окон. К Темным магам она также отношения не имеет. Изолированное помещение – идеальное пространство для разработки и планирования операций. Пространство, знакомое мне с самого детства.
Я сижу перед интерактивной доской и размышляю о чем угодно, за исключением предстоящего покушения на князя Шувалова.
Моей решимости порвать с Миной одним махом хватило ненадолго. Она ушла от меня только под утро, оставив опустошенность в душе и сладкое томление внизу живота. Слез не было. Слов – тоже. Только чистая всепоглощающая страсть.
Шеф снова будет скабрезно шутить и заявит, что перед ответственной операцией нужно высыпаться, а не заниматься сексом всю ночь напролет. И он будет тысячу раз прав, если я останусь жив. Вся проблема в этом «если».
Я просчитал десятки сценариев предстоящего покушения на Великого Князя, но вероятность выжить в любом из них стремится к нулю. А значит, вероятность пройти Испытание и стать полевым агентом также бесконечно мала. В лучшем случае, убив Шувалова, я получу вожделенный статус посмертно.
Тайная Канцелярия обследует мой труп и не найдет ни единого упоминания обо мне ни в одной из баз данных, потому что для государственных органов меня не существует. Приютские даже не узнают о моей судьбе, как ничего не ведают о других выпускниках – после Испытания мы навсегда покидаем альма-матер. Живыми или мертвыми.
В теории можно сбежать, потеряться в бескрайней Российской Империи, простершейся на два континента, выправить фальшивые документы и затаиться где-то на окраине, но рано или поздно приютские найдут меня и покарают. Возможно, это сделают мои друзья, Карась и Цаца, и пройдут таким образом свое Испытание. О том, что вышибить мне мозги может Мина, думать не хочу.
Шестое правило «Кодекса Агента» гласит: «Никогда не сдавайся!».
Я вздыхаю и запускаю интерактивный экран. С ярких фотографий на меня смотрят Главы Великих Родов Российской Империи. Высшие аристократы и сильнейшие маги страны в одном лице. Имперская военная форма в родовых цветах наделяет их аурой власти и вселенским величием. В парадных портретах нет ни толики пафоса – только мудрость и забота о судьбах подданных. Глаза могущественных магов на портретах не светятся, об их чудовищной Силе напоминает лишь соответствующий цветной фон.
Глава Фиолетового Рода Игорь Всеволодович Шувалов изображен на фиолетовом же фоне. Левее расположены портреты остальных Глав Родов – от Трубецкого на синем до Юсупова на красном. Ниже находятся фото их многочисленных потомков, соединенные множеством прямых и пунктирных линий – расширяющаяся ветвящаяся сеть, напоминающая генеалогическое древо. Схема родственных связей, соединяющих все Великие Рода в огромную паутину, знакома мне с детства, но теперь я рассматриваю ее новыми глазами.
Самый многочисленный род аристо – Великий Род Красных. У Юсупова одних только прямых наследников почти десяток. Все как на подбор – с огненно-рыжими шевелюрами и красными глазами. Чтобы увидеть всех членов рода, нужно занять их фотографиями огромный, во всю стену экран. Глава Великого Рода Красных смотрит в камеру с едва заметной улыбкой, которая смягчает хищные черты лица и маскирует горбинку носа.
Великий Род Оранжевых менее многочисленный, но их тоже немало. Глава Рода Князь Апраксин кажется простодушным и бесхитростным, эдаким крестьянином, напялившим на себя парадный мундир. Многие в Империи купились на обманчивую внешность и открытый взгляд чайного цвета глаз. Их уж нет на этом свете. Пятеро сыновей-наследников Апраксина под стать отцу, они похожи на неуклюжих, разодетых в пух и прах отпрысков деревенского кузнеца.
Великий Род Желтых – все как один писаные красавцы и красавицы, блондины и блондинки с медовыми глазами. При взгляде на фотографии двух наследниц примерно моего возраста я всегда облизываюсь как мартовский кот и вспоминаю уроки самоконтроля. Князь Нарышкин – настоящий светский лев, разбивший сердце не одной аристо. Его взгляд маслянист и влажен, густые русые волосы зачесаны назад, а вздернутый вверх подбородок подчеркивает точеные высокие скулы.
Великий Род Зеленых – правящий. У императора Николая Романова сын и дочь – близнецы примерно моего возраста. Каштановые волосы и темно-зеленые глаза – непременная черта всех аристо этого Рода. Их в четыре раза меньше, чем красных, но каждый обладает гораздо большей силой.
Владетели голубой магии правили Империей несколько столетий, до тех пор, пока не ослабели в очередной войне с Темными. Во взгляде Великого Князя Воронцова застыло аристократическое величие, напоминающее о былой славе Рода. Голубые глаза слегка прищурены, длинные вьющиеся темно-коричневые волосы свободно ниспадают на плечи, голова повернута чуть вбок – так лучше заметен идеальный фамильный профиль, который до сих пор украшает древние золотые и серебряные монеты.
Великий Род Синих аристо еще малочисленнее, чем Зеленых и Голубых – их можно пересчитать по пальцам двух рук. У черноволосого и синеглазого Князя Трубецкого лишь один официальный наследник, восемнадцатилетний Андрей. Дочь изгнана из Рода, а причины изгнания покрыты тайной. По слухам, наши выпускники пытались убить Андрея уже дважды, но безрезультатно. До вчерашнего дня я предполагал, что парень должен будет стать моей первой жертвой. В бою каждый синий стоит двух-трех зеленых и дюжины красных. Чем больше одаренных аристо в роду, тем слабее каждый из них.
Великие Рода примерно равны по совокупной мощи, и этот саморегулирующийся баланс соблюдается уже много столетий. Великий Род Фиолетовых магов – не исключение из правил, их всегда было мало – около четырех-пяти инициированных аристо. Но каждый из них мог уничтожить на поле боя большую часть красных или оранжевых, например. Фиолетовых боялись и ненавидели все остальные одаренные, поэтому Род никогда не претендовал на трон, но верно ему служил.
Все десницы древних князей были из фиолетовых. Все руководители Тайной Канцелярии – тоже. Уникальность сегодняшней ситуации в том, что в Роду Фиолетовых, самом могущественном Великом Роду Империи, остался лишь один маг – Великий Князь Игорь Всеволодович Шувалов. Именно его я должен убить и уничтожить Великий Род навсегда.
У Шувалова фиолетовые глаза. Такие же, как у меня. Узкое лицо, высокий, изборожденный глубокими морщинами лоб, прямой нос, полные губы и волевой подбородок. Типичная внешность древнего русского князя с картины современного художника.
Он лыс, как бильярдный шар. Говорят, что князь побрился после того, как поседел. А поседел он, когда на Инициации сожгли его сына. До убийства наследника волосы Князя были черны как смоль. Так же черны, как мои.
Цвет глаз и волос – непременный атрибут принадлежности к соответствующему Роду и способности управлять Силой Цвета. Красноглазому аристо никогда не покорится оранжевая магия, желтоглазый не сможет овладеть голубой или синей, а пределом возможностей зеленоглазого будет зеленая.
Российской Империей управляют одаренные аристо. Красные, оранжевые, желтые, зеленые, голубые, синие и фиолетовые маги образуют силовой каркас страны, ее скелет, который позволяет противостоять почти всему миру. Миру, который много веков назад захватили Темные.
Одаренные подчинили себе свет, что в теории невозможно. Именитые физики обсуждают этот феномен уже столетия. Как ничтожный человек, в чьей душе тлеет искра Дара Разделенного Бога, может создавать предметы одной лишь силой мысли? Почему ему подчиняется электромагнитное излучение? Что позволяет ему не только видеть световые волны в определенных диапазонах, но и заставлять их принимать осязаемую форму?
Перед глазами встают кадры боев и сражений, воссозданные мастерами спецэффектов Мосфильма. Реальные битвы прошлого были не менее зрелищны и масштабны. На Куликовом поле Челубей материализовал в пространстве десять тысяч черных копий и одним лишь усилием воли обрушил их на русское войско. Пересвет же уничтожил половину войска Темных, накрыв его пеленой белого огня. По свидетельству летописцев, огненная волна испепелила не только всадников и коней, но и расплавила их амуницию.
Все, кому не повезло родиться одаренными, автоматически становятся людьми второго сорта – бездарями или бесцветными. Их глаза серы. Среди них есть люди, способные применять Силу ограниченно и без привязки к цвету, они составляют костяк имперских силовых структур. Самый сильный Серый всегда уступает по мощи самому слабому Красному, не говоря уже о прочих.
В детстве, как и любой мальчишка, я мечтал стать цветным аристо. Благородные маги, управляющие невообразимой силой, были для меня кумирами, и я страстно желал быть одним из них.
Такое иногда случалось – какой-нибудь бездарь вдруг оказывался талантливым цветным магом, его принимали в соответствующий Род, и мир начинал сиять для него во всем своем разноцветном великолепии. Частенько происходило и другое – в бездаре или одаренном просыпалась Тьма, и черного мага ожидала мучительная смерть.
Десятилеткой я надеялся овладеть хотя бы красной магией, но в глубине души лелеял мечту о фиолетовой. По утрам я глядел на свое отражение в зеркале, рассматривал фиолетовые радужки и безуспешно пытался ощутить Силу, которую одаренные видят в цвете. До крови закусив губу, я пытался увидеть фиолетовые волны, пронизывающие пространство, подчинить их себе и создать кинжал. Хотя бы небольшой, тускло светящийся кинжал.
Уже через пять лет, воспитанный талантливыми преподавателями Приюта, я ненавидел одаренных аристо всей душой. Я мечтал уничтожить их, сбросить ненавистное радужное иго Семи Глав Великих Родов и превратить Империю в Республику, власть в которой избирается, а не передается по наследству.
Революцию должны спровоцировать в том числе мы, Приютские мальчишки и девчонки – бастарды и бастарды бастардов цветных аристо, собранные со всех концов огромной Российской Империи. Собранные для того, чтобы сражаться с бросившими нас безвестными родителями и их родственниками из Великих Родов.
Сомнения и вопросы появились позже, когда изучение истории, экономики, социологии и государственного устройства направило ход моих размышлений в столь же нужное, сколь и опасное русло. Я не озвучивал еретические мысли никому, даже Шефу, моим единственным собеседником и оппонентом был я сам.
Почему большей частью мира правят Темные? Чем темные маги на самом деле отличаются от цветных? Зачем цветные маги уничтожают их словно бешеных собак? По какой причине нам практически ничего не рассказывают ни о Темных, ни о жизни за границами России, в Империях, залитых на карте мира черной краской? Как закончится противостояние нашей страны с Темными, если ослабить мощь Великих Родов, разрушив многовековой механизм наследования власти одаренными аристократами?
Развернутых ответов нет, все сводится к противостоянию Света и Тьмы, в котором Свет априори занимает сторону добра, а цветные аристо всегда на стороне Света. По уверениям приютских преподавателей Свет тоже делится на две половины, и мы, борцы со старой аристократией, якобы занимаем более светлую из них.
На стене слева висит карта мира. Россия – единственное радужное пятно в окружении темных пространств. Великая Китайская Империя, Британское Содружество, Османская сатрапия и Евросоюз давно покорились Темным и являются нашими многолетними врагами. В течение многих столетий поддерживается шаткое равновесие между Светом и Тьмой, точнее, Цветом и Тьмой. Периодически оно смещается в ту или иную сторону в результате небольшой победоносной войны, а затем все возвращается на круги своя путем сложных переговоров.
Я закрываю глаза и откидываюсь на спинку кожаного кресла. Кофе давно остыл, а мозги отчаянно нуждаются в стимуляторах. Терзающие меня вопросы гонят мысли по кругу и не дают сосредоточиться на предстоящем покушении.
Почему цель – Шувалов, и убить его должен именно я, фиолетовоглазый сирота, в жилах которого наверняка течет кровь общих с ним предков? Это атака на Тайную Канцелярию или на Великого Князя лично? Что случится с балансом сил Великих Родов, если стереть с лица земли Фиолетовый? Как на уничтожение самого мощного Рода Российской Империи отреагируют Темные?
Ответы за столь короткий срок не найти. Возможно, я усложняю, и убить хотят меня, попутно вызвав максимум шумихи в медиа, но самая очевидная версия чаще всего шита самыми белыми нитками. У меня нет серьезных конфликтов с Шефом и преподавателями, я максимально лоялен Приюту, и все сомнения благоразумно держу при себе. Даже Мине не высказываю. Даже в постели.
Я отталкиваюсь ногами от пола, и кресло отъезжает от экрана на несколько метров. С такого расстояния панорама из фото и соединяющих их ломаных линий приобретает упорядоченный вид, в котором проявляются определенные закономерности.
В переплетениях генеалогических линий и фото многочисленных аристо встречаются затемненные портреты: убитые, погибшие и умершие за последние тридцать лет. Далеко не всех их уничтожили выпускники нашего Приюта, но подобных приютов в России может быть много.
Чем сильнее и многочисленнее Великий Род, тем меньше в нем затемненных портретов по отношению к общему количеству. Но пять или семь убитых на две сотни Красных, совсем не то же самое, что для дюжины Синих или шести-семи Фиолетовых. Чем малочисленнее и сильнее Род, тем болезненнее для него потеря каждого одаренного.
Вопрос о цели нашей подрывной деятельности я задавал Шефу множество раз, но всегда получал один и тот же ответ – дестабилизация и дискредитация одаренных аристо. Мы бронебойное орудие, таран, который откроет путь во власть для всех жителей России.
Эти слова похожи на сказку для наивных мальчиков и девочек, какими мы были еще пару лет назад, а не на описание реальных целей и задач военно-политической организации. Я бы назвал Приют «террористической ячейкой», но за употребление этого выражения меня на неделю посадят в карцер. На первый раз.
Усилием воли прекращаю бесполезные размышления и возвращаюсь к плану вечерней операции. Она требует тщательного изучения локации, обязательной отработки действий на местности и расчета времени, необходимого на каждый этап, но я вынужден действовать иначе – наскоком.
Из десятка сценариев выбираю один, который предусматривает несколько вариантов отхода. Вывожу на экран карту, прорабатываю маршруты, точки закладки необходимого оборудования и размечаю временную шкалу.
Расчеты показывают, что схема вполне реальна. Даже скрыться успею. Но это абстрактные предположения. А на деле – пугающая неизвестность. Чистой воды авантюра.
Великий Князь Шувалов – самый сильный аристократ Империи, и потому в вопросе обеспечения собственной безопасности полагается только на себя. Постоянная охрана у него появилась лишь после смерти первого сына и то – по приказу Императора.
Многочисленные видео визитов руководителя Тайной Канцелярии в различные присутственные места подтверждают его теоретическую уязвимость, но лишь теоретическую. Такая беспечность для разменявшего вторую сотню лет аристо выглядит подозрительно. На практике никто не применял магострел против Фиолетовых Магов, мне придется стать первопроходцем.
Я покидаю Темную комнату за пару часов до покушения, когда на Москву опускаются сумерки. Грим меняет меня до неузнаваемости, я становлюсь неприметным русоволосым серым, щекастым и тонкогубым.
Одежда Послушника Разделенного Бога, разобранный магострел, альпинистское снаряжение и карты доступа в доходные дома на Тверской уже готовы и дожидаются меня у тайного выхода из Приюта через Храм Разделенного.
Напоследок захожу в свою комнату и окидываю ее прощальным взглядом. Затем иду в ванную и аккуратно снимаю настенный светильник. Достаю из узкой ниши в стене яркую жестяную коробочку из-под марципановых конфет. Теперь, в мои восемнадцать, она кажется маленькой и невесомой.
Открываю крышку и вижу сокровища, которые прятал на чердаке заброшенного дома, еще будучи уличным беспризорником. В вакуумном пакете лежит игра «Суперагенты-аристо» и прозрачная реплика Осколка на тонкой проволочной нити. Настоящие Осколки Кристаллов Силы украшают грудь всех одаренных цветных Империи.