Подожди

© Дарья Федотова, 2024

ISBN 978-5-0064-8882-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Подожди, она еще рядом

Дневник Джулиана, стр. 17

Ее зовут Ева. И я думаю, она врет.

Эта девчонка пришла к нам вчера на закате, и по деревне сразу поползли слухи. Одни говорили, что ее нашли в лесу. Другие – будто она в одиночку бродила по забытому городу. Безумие. Даже самые бесстрашные охотники не суются туда без напарника.

Но все-таки она чудная. Волосы длиннющие, до самых бедер. Никто в двадцать третьем веке так не ходит. Ну, кроме нее. Думаю, мы подружимся. Я ведь тоже вру.

Жаль, что придется сжечь этот лист. По-хорошему, и весь дневник целиком, но я научился его прятать. Проще было бы вообще ничего не писать, но тогда я бы сошел с ума. Говорить-то не с кем. Я один такой на всю деревню. Хотя порой кажется, что на весь мир.

– Ева! – пронзительный женский крик разлетелся по лесу быстрее сапсана.

От неожиданности нога девочки соскользнула, и Ева приземлилась на толстую ветку, вцепившись в кору бука двумя руками. Белка отпрыгнула на метр и собиралась улизнуть на другое дерево, но задержалась. Две черные бусины глаз уставились на Еву, будто животное злорадствовало.

– Тебе повезло только на этот раз, – процедила сквозь зубы девочка, все еще пытаясь не свалиться с ветки.

– Ева! – вновь раздался голос вдалеке.

– Нет-нет, еще так рано! – захныкала Ева, осторожно сползая вниз.

Белка пискнула и одним прыжком улизнула от охотницы, но Ева готова была поклясться, что эта рыжая бестия действительно смеялась над ней.

Когда белые кроссовки коснулись сухой травы, девочка со всех ног рванула на крик. Мама должна была вернуться с охоты только через несколько часов. Неужели Ева так далеко забралась в лес?

Она бежала изо всех сил, но колики в правом боку предательски тормозили ее. Она не привыкла преодолевать такие расстояния. Целую жизнь Ева провела в хижине в самой гуще леса, и родители запрещали ее покидать. Все, на что девочка могла рассчитывать, это пройтись до реки в пяти минутах от дома, но сегодня Ева забралась дальше. Она хотела поймать хотя бы одну несчастную белку, чтобы порадовать маму, но ее план испарился вместе с добычей. А судя по раздраженному голосу, который выкрикивал имя в четвертый раз, довольной маму не назовешь.

Покалывания немного утихли, и девочка набрала темп. Вскоре показался просвет между деревьями, а дальше – фиолетовые цветы.

– Еще чуть-чуть, – простонала Ева, пытаясь себя подбодрить.

Через минуту она выскочила на поляну с дикой лавандой и остановилась среди цветов. Легкие горели, воздуха не хватало, а в боку снова разрослись шипы.

– Я здесь! – крикнула девочка, махнув рукой стройной девушке на другом конце поляны.

Длинные пшеничные волосы мамы были заплетены в толстую косу, а круглые щеки разрумянились после очередной утомительной вылазки в город. Она стояла в десяти метрах, но даже отсюда девочка видела обеспокоенность на ее лице.

От голода и физической нагрузки перед глазами потемнело. Ева оперлась на колени и зажмурилась.

– Подожди минуту, и это закончится, – проговорила она вслух.

Простое заклинание помогало ей во всем: переждать, пока затянется рана или пока мама не вернется из забытого города. Всего лишь подождать. Разве это так сложно? Вот и сейчас она терпеливо считала секунды, пока пройдет приступ. Выдерживать сорокаградусную жару становилось все тяжелее, и даже тень от деревьев и дом в низине не спасали.

– Солнышко, ты в порядке? – раздался нежный голос.

Ева не заметила, как мама пересекла поляну. Пара секунд – и вот Вера стояла рядом с дочерью, ласково поглаживая ее по плечу.

– Голова закружилась, – призналась девочка, подождала еще немного и только потом разжала веки.

Мир твердо встал на ноги, и кусты лаванды перестали прыгать вверх-вниз. Тошнота прошла, а от приступа осталась только легкая дрожь в руках.

– Ох, как я испугалась! – Вера крепко прижала к себе дочь, а Ева ненароком подумала, что ее все же может стошнить. – Я же просила не уходить из хижины.

– Знаю, но я так хотела поймать для тебя белку, – девочка погладила маму по спине двумя руками, будто собиралась разогреть кожу, затем сильно сжала Веру в объятиях и отстранилась. – Мы уже несколько дней не ели. Ты нашла что-нибудь?

Васильковые глаза блеснули огоньком. Вера перекинула через плечо толстую косу, смахнула прядь волос, свисающую на лоб, и вытащила из-за спины выцветшую холщовую сумку. Нос Евы тут же нырнул внутрь.

– Фазан?! Ты нашла фазана? А-а-а! Но как? – от радости Ева запрыгала на месте и громко захлопала в ладоши.

– Этого тебе лучше не знать. – Вера закинула руку на плечо дочери, и они направились к хижине. – Я не могла лишить тебя праздничного ужина. И, между прочим, это не все.

– Правда? – Ева попыталась извернуться и снова заглянуть в сумку, но крепкая хватка мамы не дала и шанса. – Но я не увидела с первого раза!

– Так и задумывалось. – Вера ущипнула дочь за щеку и подтолкнула к хижине. – Не забудь урожай. Он, наверное, сгнил, пока ты носилась по лесу.

– А вот и нет. Меня не было всего несколько минуточек.

– Ну как же, – звонко рассмеялась Вера.

Ева подобрала корзинку, которую оставила возле огорода, и прошла следом за мамой. Дом все глубже уходил под землю, а крыша поросла толстым слоем мха. Окна утонули наполовину, и теперь на улицу выходила лишь верхняя их часть, из-за чего комната плохо освещалась. Но мама говорила, что это идеальное место для жизни: тихое, неприметное и безопасное. И она была права. За годы никто из ищеек ни разу не натыкался на их обитель.

Ева поставила корзинку на стол в углу комнаты и с грустью посмотрела на собранный урожай. Еды становилось все меньше, с трудом хватит до конца лета, а на зиму уж тем более нечего отложить. Томатов почти не осталось. Выжил лишь один сорт, и его оказалось так мало, что на следующий год не получилось приберечь ни зернышка. Возможно, удастся сохранить ведро батата, горстку семян кабачков и немного фасоли, но на этом все.

– Готова получить подарок? – Вера кружилась в центре хижины с небольшим кульком за спиной.

«Пожалуйста, пусть это будет платье!»

Ева вихрем подлетела к маме, скинула с себя потасканные дырявые штаны и, оставшись в одном нижнем белье и грязной белой футболке, закрыла глаза и затаила дыхание.

– Не дергайся, – приказала Вера, но из-за мягкого голоса даже команды звучали, как пожелания доброго дня.

Дочь старалась послушно стоять на месте, но выходило плохо. Пока Вера разворачивала кулек, Ева переминалась с ноги на ногу, словно давно хотела в туалет. Мучения ее продлились недолго. Как только грубая ткань скользнула по коже, Ева скривилась. Подарок совсем не походил на платье. Наконец переодевания завершились, и мама разрешила открыть глаза.

«Фи!» – подумала дочь, мельком взглянув на себя в грязное разбитое зеркало. Плотный комбинезон болотного цвета с оранжевыми заплатками совершенно не подходил к ее голубым глазам, а удлиненные шорты с большими отворотами открывали худые колени девочки.

– В самый раз! – Вера не могла унять восторг, рассматривая дочь с ног до головы. – Тебе нравится?

– Да, мам, комбез отличный, но это не платье, – осторожно прошептала Ева, медленно стягивая с себя одежду.

– Солнышко, – Вера быстро вернула лямку на место. – Я три месяца искала что-то похожее на иголку. И сколько еще времени ушло на пошив. Ты знаешь, как сложно найти такую хорошую ткань. Только посмотри, какие красивые яркие кармашки получились!

Ева не стала спорить. Она улыбнулась, чтобы не расстраивать маму, но в душе пустила слезу. Ей надоели уродливые обноски, в которых они ходили каждый день. Одежда должна быть удобной – так ее учили, но Ева не слушала. С тех пор, как папа показал ей глянцевый журнал прошлого века, она больше не могла думать ни о чем, кроме пышных юбок и стильных платьев. Девушки со страниц манили ее. Ева верила, что по-настоящему красивой она может быть только в таком наряде, и упрашивала маму сшить ей платье. Прошел целый год, а мама до сих пор не соглашалась на хотя бы отдаленно похожую модель. Либо среди городского мусора не находилось никакой одежды, которая подошла бы на перешив, либо у мамы к вечеру не оставалось на это сил.

– Я займусь ужином, а ты приберись в доме, – распорядилась Вера.

Она пригладила длинные светлые волосы дочери, чмокнула ее в макушку и отправилась на кухню за ножом. Тем временем Ева еще раз оглядела комбинезон, скривилась и попыталась его снять.

– Я все вижу, – Вера издала еле различимый смешок и вышла на улицу.

Ева сдержалась, чтобы не прорычать. Неужели ей придется таскать это все лето? Она разочарованно вздохнула, поправила лямки и принялась за хозяйство. В холщовой сумке Ева нашла пучок лекарственных трав, веревку и потрескавшуюся кружку. Скудный улов. Ева рассчитывала хотя бы на старинную игру, которая бы скрасила время.

Вера все чаще оставляла дочь одну, отправляясь на поиски пропитания. Она бродила по заброшенным улицам среди пустых зданий в надежде найти хоть что-то полезное, но на деле из забытых городов уже вынесли все, что только можно было. Ева очень хотела пойти вместе с мамой, но ей не разрешали покидать хижину. Девочка ненавидела такие дни. Она сходила с ума от одиночества, и даже сейчас тишина давила на нее.

Через несколько часов фазан запекся на костре до хрустящей корочки и украсил праздничный стол. Ева с восторгом оглядела блюда. Вареный картофель, немного фасоли, травяной наваристый чай и жирный фазан. Давно они так сытно не ели. В последнее время трапеза сводилась к редьке с грядки.

– Чувствуешь себя на год старше? – спросила мама, принявшись разделывать мясо.

– Конечно! Мне уже десять. Теперь я взрослая и могу ходить с тобой в город.

– Ты же знаешь, что это слишком опасно. Тебе лучше оставаться в хижине.

– Я буду осторожной, и меня не заметят, как папу.

– Ева… – Вера на мгновение оставила птицу в покое, пытаясь отбиться от горьких воспоминаний.

– Я знаю, что на него напали у водонапорной башни, и не буду туда ходить. Честно-честно! А вместе мы быстрее найдем еду.

– Мы не можем оставить дом без присмотра, – мама справилась с собой и продолжила: – И потом, как же наш огород?

– От него почти ничего не осталось, – нашлась Ева.

– А как же хижина?

– Нас никто здесь не найдет. И я почти поймала белку. Своими руками!

– И до смерти меня напугала, нарушив самое главное правило, – не сдавалась Вера.

– Мам, ты говоришь со мной, как с маленькой, – Ева насупилась и недовольно засунула в рот кусок батата.

– Солнышко, в нашей уютной хижине нам ничто не угрожает, а город полон опасностей, – мама подарила дочке теплую улыбку и положила на тарелку кусок горячего ароматного мяса. – Ты и сама это понимаешь. Люди очень жестоки. Тем более к таким маленьким красивым девочкам, как ты. Будет лучше, если ты позаботишься о доме, а я – о пропитании.

Ева недовольно зарычала, отламывая кусок мяса.

– Ты обещала, что возьмешь меня на вылазку. Как и папа хотел научить охоте. Сдержи слово хотя бы ты.

– Я тоже скучаю по нему, – мама вдруг сменила тему, а Ева не стала перебивать. Они редко разговаривали об этом.

– Каждый день?

– Да, – тихо ответила Вера. – Мне кажется, будто еще вчера мы вместе гнались за кабаном.

– Он так смешно подкинул папу, что даже его глазная повязка слетела, – хихикнула Ева.

– Это сейчас ты хохочешь, – подхватила Вера. – А тогда я испугалась, что он и второй глаз потеряет.

– Ну нет, папа всегда справлялся даже с большими животными.

– Не верится, что уже прошел год, – грусть скользнула по красивому лицу Веры, омрачая ее светлые черты. – Ничего. Мы вместе переживем любые трудности. Я отвечаю за город, а ты – за дом. Договорились?

– Ладно, – неохотно согласилась Ева, сделав пометку обязательно еще раз вернуться к этому разговору.

Тарелки опустели за считанные минуты, животы раздулись, а над лесом нависла ночь. Ева вытащила свечи и расставила их по кухне. Комната озарилась теплым свечением, которое придавало вечеру большего шарма. Мама достала из шкафа гитару и протянула ее дочери.

– Сыграешь? В честь праздника.

Ева радостно выхватила музыкальный инструмент и обняла его. В последнее время она играла, только когда оставалась одна. И вот наконец мама тоже соскучилась по музыке. Ева оттянула несколько струн, проверила их натяжение и тональность, и в следующую минуту хижина наполнилась грустными мотивами. Пальцы Евы порхали над струнами. Она закрыла глаза, чтобы сосредоточиться только на музыке, и даже позволила себе подпевать в такт.

Все началось у старой башни,

Когда раскрыли мой побег.

Ты знаешь, было очень страшно,

Ведь я обычный человек.

У металлической колонны,

Подножие башни а-ля-Франс,

Мы все нарушили законы,

Хватаясь за последний шанс.

Теперь там спрятаны секреты

О вечной жизни и любви.

Мои последние рассветы

Прошу, ты только

Сохрани.

Огнем охвачена лаванда,

А с ней затянута петля.

Но даже тайну фолианта

Я не раскрою никогда.

Все началось у старой башни

Среди мелькающих фигур.

O, mon amour1, будь же отважным.

До встречи там, à la vieille tour.2

– Какая же печальная мелодия, – прошептала Вера. – И ты так хорошо научилась ее играть.

Девочка вздрогнула от голоса мамы и открыла глаза. На щеках Веры застыли капельки соленых слез, которые она поспешила смахнуть.

– Я много тренировалась, – Ева пожала плечами и сыграла пару заключительных аккордов.

– Папа очень любил эту песню. В ней спрятано намного больше смысла, чем кажется на первый взгляд, – задумчиво произнесла Вера.

– А я бы посмотрела на старую башню.

– Она далеко отсюда, в бывшей Франции.

– Папа рассказывал, что она очень высокая. – Ева убрала гитару в сторону, задержав взгляд на грифе. – Хочу проверить это сама. Она уж точно выше хижины.

Вера в голос рассмеялась.

– Намного. Раньше и пятьдесят таких хижин ее бы не переплюнули, а сейчас – кто знает. Может, уже развалилась, и ничего от нее не осталось.

– Тогда я точно поеду туда, чтобы проверить. И вообще, я буду путешествовать и побываю на всех землях, – Ева вскочила с табуретки и мечтательно закружилась по комнате. – Ты поедешь со мной?

– Как можно отказать таким глазкам, – Вера присоединилась к дочери. – И куда мы поедем потом?

– Да куда захотим. Нас ждет целый мир!

Они танцевали и прыгали по скрипучим деревянным полам. Ева кружилась с мамой, не переставая наблюдать за ее красотой. Пшеничные волосы волнами спадали до самой талии, светлые голубые глаза походили на чистое лазурное небо, а нос кнопкой делал девушку еще моложе. Папа всегда говорил, что они похожи. Ева страстно желала вырасти такой же красивой, как мама.

Чудесный день рождения. О лучшем и мечтать нельзя. Ева чувствовала, как счастье разливается по телу, а усталость берет свое. Она рухнула на кровать прямо в комбинезоне и кроссовках и тут же сомкнула глаза.

Жара мешала даже во сне. Обычно ночи в хижине дарили Еве прохладу и позволяли зарядиться перед новым днем. Но не сегодня. Длинные волосы прилипли к шее, кислорода не хватало, а тело запуталось в простынях. Боже, ну как так можно уснуть?

Внезапная встряска тут же привела ее в чувство.

– Уходим, живо! – скомандовала Вера и вытащила дочь из кровати.

Ева разлепила глаза и тут же прищурилась. Языки пламени плясали на стенах, озаряя хижину ярким светом.

– Что случилось? – она в ужасе оглядывалась по сторонам. Их дом полыхал, а огонь уже подбирался к его жителям.

– Быстрее! – кричала Вера, откашливаясь от гари.

Ева спохватилась и кинулась вперед, а мама подталкивала ее в спину. От дыма слезились глаза, горло першило. Девочка закашлялась. Она сделала еще несколько шагов, когда раздался треск. Несущая балка обвалилась, перекрыв путь к спасению.

– В окно!

Вера взяла дочь под мышки, перенесла через комнату и впихнула в открытый проем с такой силой, какой позавидовали бы многие мужчины. Ева выбралась на улицу и схватилась за грудь. Она никак не могла унять кашель, а позади раздался еще один треск. Ева тут же обернулась и кинулась к дому. Часть крыши обвалилась, перекрывая путь к спасению. И без того узкие окна теперь наполовину закрылись деревянной горящей балкой.

– Мама!

Ева потянулась вперед, но щель оказалась слишком маленькой. В нее помещалась только ее рука.

– Мама, выбирайся оттуда!

Вера беспомощно озиралась по сторонам, но выхода не было. Она не могла спастись. Пламя танцевало на крыше, утаптывая мох и склоняя доски все ниже.

– Мама, пожалуйста!

Ева истошно кричала в темноту, пытаясь разглядеть мамины небесные глаза. Вера замерла, посмотрела на дочь странным взглядом, от которого Еве стало страшно.

– Переплыви реку, там огонь тебя не достанет, а потом иди в город. За ним найдешь деревню. Найди безопасное место, но никогда и никому не говори, сколько тебе лет. Это важно. Ты особенная, Ева.

– Я не понимаю, мама.

– Я люблю тебя.

Грохот раздался со всех сторон, но Ева не шелохнулась. Глаза мамы исчезли, и маленькая хижина с шумом сложилась и сравнялась с землей.

Подожди, она вернется

Запах гари закрался в легкие, и Ева снова закашлялась. Хижина перемешалась с комьями грязи, и теперь Ева с трудом различала части дома. Лицо обдало жаром. Хватаясь за грудь, девочка отвернулась, но с места не сдвинулась.

– Мама! – выкрикнула она сквозь кашель, но в ответ раздался лишь треск древесины. – Мама!

Сбоку послышался грохот. Прикрыв глаза от горячего воздуха, Ева повернулась на шум. Основание близлежащего дуба прогорело, и дерево накренилось, а в следующее мгновение уже повалилось на лавандовое поле. Фиолетовые цветы разом вспыхнули. Подобно огненным стрелам, они устремились в звездное небо. Но как только огонь доходил до середины стебля, цветы нагибались, усыпая поле пеплом.

С каждой секундой пламя подбиралось все ближе, выжигая кислород. Ева понимала это, но не могла оторвать себя от земли. Мама совсем рядом, под завалами. Нужно лишь подождать, когда она выберется. Но жар неумолимо наступал, и девочка не могла оставаться на месте.

– Я буду ждать тебя в деревне! – напоследок крикнула Ева и, зажав нос от дыма, побежала прочь.

Вторая пробежка за день давалась с трудом. Еве не хватало воздуха, мышцы ныли от дневной вылазки, а мысли в голове и вовсе перемешались. Девочка глянула через плечо и ужаснулась. Она больше не видела ни дома, ни цветов, ни поляны. Только огненная стена, поглощающая лес, которая норовила своими языками утянуть девочку к себе.

Мысли в голове стихли и уступили место громкому голосу: бежать. Ева бросилась вперед. Она постоянно оглядывалась, но не сбавляла темп. Даже когда казалось, что пламя вот-вот подожжет ее волосы. Даже когда она подумала, что упадет без сил. Даже когда деревья позади нее сложились, как хижина. Она бежала и была совершенно уверена, что не выберется. Но сквозь треск послышалось отдаленное журчание.

Река.

Ослабшие ноги не слушались. Ева падала через каждые несколько шагов, и ее смуглая кожа полностью покрылась царапинами и синяками. Комбинезон и светлые волосы перепачкались землей, а грязь забралась даже под ногти.

Из-за очередного холма повеяло прохладой. Ева призвала все силы, какие только смогла найти в измученном теле, и с разбега рухнула в реку. Она глубоко нырнула и отплыла от берега. Только затем развернулась и застыла, завороженная жутким зрелищем. Даже из-под толщи мутной воды она видела зарево. Оно так потрясло ее, что несколько секунд девочка не двигалась. Очнувшись, Ева сделала гребок и с шумом вынырнула на поверхность. Она глотала воздух, задыхалась, кашляла, но плыла. Над ее головой пролетали горящие листья, ветки и искры. Ева испугалась, что от огненного дождя ее волосы вспыхнут, поэтому каждые несколько метров ныряла под воду.

Спустя вечность, полностью обессиленная, Ева выползла на противоположный берег и упала плашмя, повернув голову набок. Она тяжело дышала, но не плакала. Голубые глаза застыли, как стеклышки, а губы сжались в тонкую линию.

Несколько минут ей потребовалось, чтобы прийти в себя, а позже усесться на берегу. На противоположной стороне реки бушевал огонь, но он бы не дотянулся до девочки.

– Мама не… – Ева не могла произнести вслух эти слова, потому что не верила в них. Ни капельки. – Нет, это невозможно. Мама выжила, точно. Ей просто нужно время, чтобы вылезти из-под обломков и вскарабкаться наверх.

Ева размышляла вслух, разглядывая столбы черного дыма и собирая себя по кусочкам. Смерть не может забрать человека, который научился от нее убегать. А Вера бегала хорошо. Родители рассказывали, что по материку нельзя путешествовать в одиночку. Каким бы сильным ни был охотник, у него всегда должен быть напарник. Но год назад, когда два родителя отправились к водонапорной башне, вернулся только один. С тех пор мама вынуждена была ходить на вылазки без напарника. Именно поэтому Ева не верила, что обычный пожар мог забрать ее. Нет. Мама обязательно вернется. Нужно лишь немного подождать.

– Но сколько же тебя ждать? – спросила Ева пустоту и поджала под себя ноги.

Она не могла отвести глаз от той стороны леса, где еще недавно стоял ее дом. Не может быть. Самое безопасное место во всем мире исчезло. Страх щекотал затылок, нагоняя табун мурашек. И даже теплая летняя ночь не могла унять дрожь. Ева решила не подпускать к себе скверные мысли и подождать. Она всегда так делала, и раньше это помогало.

Солнце медленно выплывало из-за макушек деревьев. Живот заурчал, позабыв хрустящего фазана. От одной мысли об этом Еве стало только хуже.

– Подожди, она вернется, – еще раз прошептала Ева и уронила голову на руки.

Дрожь не утихала, и девочка привыкла к ней. Сначала вибрация слегка раздражала, после – убаюкивала и, в конце концов, усыпила, как младенца в колыбели. Когда Ева с трудом разлепила глаза, то совершенно запуталась во времени. Сколько прошло часов? А может быть, дней? Она медленно поднялась, но не удержалась на ногах и тут же рухнула.

– Ой, – произнесла Ева вслух и осознала, как жутко звучит собственный голос. Язык присох к небу, и каждая буква ножом полоскала пересохшее горло.

На коленках Ева подползла к воде и жадно зачерпнула ее ртом. Большими глотками она уняла жажду, но потревожила желудок. Он взвыл громче щебечущих птиц.

Первым делом нужно поесть, иначе Ева попросту умрет от голода и не сможет никого дождаться. Огород остался на другой стороне, вместе с ее прошлым. Всю жизнь родители держали ее в хижине и запрещали покидать лес. Она даже не знала, в какой стороне город, а теперь мама говорила идти туда. К тому же есть ищейки, которыми Еву пугали все детство. Что если они встретятся по дороге? Она не понимала, как ей поступить. Пожар забрал с собой все. Единственное, что осталось от родителей, – это уродливый комбинезон.

Живот снова заурчал, вмешиваясь в размышления. Любопытство и голод взяли верх. Ева всегда хотела попасть в забытый город, а теперь у нее просто не оставалось выхода. Она справится. Будет осторожной и внимательной, тогда дорога окажется не такой пугающей. Решено. Нужно пойти в ту сторону, откуда всегда возвращалась мама. Возможно, так Ева найдет правильный путь. В худшем случае там будет только еда, а в лучшем – люди. И тогда она сможет дождаться маму.

Смирившись с долгим путешествием, Ева смело зашагала вдоль реки. Солнечные блики играли между деревьями, создавая ансамбль света и тени. Ева любила лес. Она знала о нем все. Чувствовала, что принадлежала ему, а он – ей. Они – единое целое. И покидать его было грустно, но не тревожно. Путь до города Ева воспринимала как приключение.

За очередным буком перед ней раскинулось поле с фиолетовыми растениями. Ева любила дикую лаванду. Небрежная, неидеальная красота, которая пряталась среди сухой травы. Ева провела рукой вдоль стебля, и кусты приветливо зашатались из стороны в сторону. Ей нравилось, что именно это растение сопровождало ее в дороге. Казалось, что это добрый знак от самой природы.

Силы иссякали. Девочка то и дело спотыкалась о мощные корни деревьев, которые устилали лесные тропы. Прошло полдня, и снова жутко хотелось пить. Ручей остался позади, и нет никаких шансов найти новый. Когда уже появится город?