Настоящая сказка
– Мам, а можно вот это оставить или это? А кто придет? А когда? – Маша не успокаивалась.
– На ваши вопросы отвечу только после того, как получу ответы на свои. Где вы так долго были? С вами все в порядке?
– Мы бегали от… – начала Маша.
– От козы соседской, – перебил ее Костя.
– Какой козы? – почти одновременно спросили Маша и мама.
Костя наступил Маше на ногу, чтобы Маша не рассказывала о столкновении с «деревенскими», так как хотел разобраться с ними сам, как взрослый.
– От «ореховой» козы, порода такая, – Костя подмигнул Маше, – потом нас Алена спасла.
Только после подмигивания Маша все поняла.
– Внучка Тамары Петровны? – спросил папа.
– Ну, да, Кондратьевы – Тамара Петровна и Иван Степанович, у них дом недалеко от нас.
– С Тамарой Петровной мы уже познакомились, – папа вспомнил ароматные плюшки и вздохнул. – Душевный человек!
Оказалось, что мама зря времени даром не теряла и успела хорошо почистить дом и привести его в порядок. Теперь он выглядел совсем по-другому. Блестели чистые окна, в которых отражалось заходящее солнце, на столе лежала ситцевая скатерть в мелкий цветочек, стояла ваза с полевыми цветами. Вся мебель была вымыта, в доме стало опрятно и уютно, пахло свежестью и чистотой. В отчищенном буфете разместилась старая пригодная для использования посуда. Мама даже нашла, отчистила и отмыла вилки и ложки, успела соорудить абажур над круглым столом из старого полосатого половика, а еще разобрать и выбросить из дома весь ненужный хлам. Дом задышал. Дом озарился светом, так как были сняты газеты с окон, а секатором беспощадно обрезан колючий плющ, закрывавший их. Пока мама кромсала ветки, и освобождала дом от его цепких лап, она нашла участки стен нетронутых временем. Оказывается, дом раньше был светлым, из светлых пород дерева. Мама наметила следующий фронт работ для восстановления внешнего вида дома – шлифовка, отбеливание и покрытие всей площади специальным реставрационным составом. Но так как этот вопрос требовал немало вложений и времени, мама отнесла это дело к задачам второго плана.
Папа привез из города мебель, которую всей семьей заносили на второй этаж. Потом была сборка, в результате которой пострадал папин палец. Кухонная техника и другая посуда из прицепа плавно переместилась на кухню, затопилась печь. Мама засуетилась с ужином, так как время обеда было бесследно упущено. Костя и Маша исследовали вещи перед домом.
После нескольких неудачных попыток с папиным многочисленными «ой», в доме номер 25 все-таки загорелся свет. Еще через несколько часов Архиповы наконец-то отметили «садовое новоселье» вкусным ужином. За круглым столом под самодельным абажуром, был составлен план будущих работ и распределение обязанностей на завтрашний день. У папы задача была в уборке территории, которой был просто необходим дальнейший покос травы, а дому – установка мышеловок на чердаке и починка водопровода. Маша с Костей вызвались написать объявления о ярмарке и расклеить их по деревне. Расклеят объявления и встретятся с Аленкой по суперсекретному делу. Маме выпала роль переговорщика – нужно было обязательно поставить в известность о предстоящей ярмарке сторожа Орешкина, ведь врага нужно держать на коротком расстоянии, чтобы точно знать о его планах. На этом и завершили день и улеглись спать.
В новой детской Костя и Маша долго не могли уснуть. Где-то скрипел пол, ветер качал ветки деревьев, кругом то и дело всплывали незнакомые шорохи и звуки. Чтобы не бояться, ребята уселись на одной кровати, вместе укутались в одеяло и включили фонарик. За день и Маша, и Костя так устали, что сил на пререкания и ругань просто не было. Они решили дежурить и не спать всю ночь, но сон в этой схватке взял верх. Побежденные ребята так и уснули в обнимку полусидя, что на них совсем не было похоже. Фонарик продолжал светить, пока не села батарейка. Костя и Маша тихо посапывали, уткнувшись в друг друга, а на чердаке слышались быстрые и мелкие шаги. Кто-то тихо переступал по деревянному полу, сновал взад и вперед в беспокойстве от нового соседства с людьми. Чьи-то маленькие ножки так отчетливо пробегали по чердаку, но этого ребята уже не слышали, потому что крепко спали.
Глава 8 Новый день и новые заботы
Утро в деревне начинается с первыми криками петуха, но утро в доме под номером двадцать пять началось с папиного крика. Папа встал с кровати, чтобы попить воды, и ногой угодил в одну из мышеловок, расставленных им же самим с вечера.
– Да чтоб тебя! – тряс ногой с мышеловкой папа, в надежде, что та отвалится.
– Петя, надо снять! – мама схватила вилку и разжала ею железную скобу мышеловки. – Откуда она тут? Мы же говорили про чердак?
Папа охал, Анна Николаевна осматривала красно-синие пальцы папиной ноги:
– Холод, нужен холод, ¬– сказала она и побежала во двор.
По пути она встретила перепуганных детей, которые от неожиданности проскакали лестницу со второго этажа в два прыжка.
– Пап, что случилось? Кто тебя цапнул? – спросил Костя окончательно проснувшись.
Маша выпучила глаза и побледнела:
– Мышь, да? Мышь? Мышь?
– Не мышь, Машенька, – вернулась мама с чугунной крышкой от сковородки. – Это папа мышеловку ставил и сам же в неё и попался. Петь, сильно больно? – обратилась мама к папе, прикладывая холодную крышку к ноге.
– Терпимо, – сквозь зубы процедил папа. – Ты бы еще машинку швейную притащила, Ань!
– Больше ничего холодного нет. Привезёшь из города холодильник, будет тебе лёд, а пока так.
– Надеюсь, он мне больше не понадобится. Вообще, я помню, что ставил три мышеловки на чердаке и две на лестнице, а теперь одна почему-то здесь.
– Может, ты забыл, что одну сюда принёс? – спросила Маша.
– Ну, знаете, это у меня с ногой не всё в порядке, а не с головой. Голова ещё соображает. Пока ещё.
– Дети, давайте умываться и завтракать. Раз всё равно все встали, то займёмся делами пораньше, – скомандовала Анна Николаевна.
– Мам, ещё семи нет! – почесал затылок Костя.
– Соня! – Маша ткнула Костю в бок.
– Ага, как же, сама вчера пищала, что ей страшно спать, а сама первая же и захрапела, – Костя тёр рёбра после укола пальцем сестры
– Я не храплю! – и Маша опять больно тыкнула Костю.
Костя не стал медлить и в ответ тоже тыкнул Машу. Началась потасовка.
– Дети! – мама резко встала с корточек и уронила чугунную крышку на пострадавшую папину ногу.
– Ай-ай! – закричал папа, вскочил и запрыгал на здоровой ноге.
– Петечка, прости! – извинялась мама. – Прости, я случайно!
Покрасневший Пётр Сергеевич остановился и грозно посмотрел на Машу и Костю:
– Значит, так! Сегодня вместо будильника был я. Доброе утро! Марш умываться и за стол. Ещё раз услышу, что ссоритесь, накажу! – и папа хромая направился на улицу.
Входная дверь за ним громко хлопнула, а через несколько секунд послышался громкий звук падающих предметов и новые вопли папы. Дети поспешили удалиться. Утро не задалось.
Быстро разделавшись с завтраком, ребята без лишних слов убрали за собой посуду, написали объявления в полной тишине под пристальным взглядом папы, и поспешили из дома.
Маша и Костя подошли к калитке Кондратьевых в восемь часов пятьдесят пять минут. Костя посмотрел который час и деловито поправил наручные часы на кожаном ремешке, которые передал папа по наследству. Сестра не могла этого пропустить и тут же надулась:
– Я тоже часы хочу! А почему это папа тебе их отдал?
– Маша, ну, что ты вечно недовольна?! Тебе всё время всё не так. Папа отдал мне часы потому, что я сын, мужчина. Дедушка передал свои часы папе, а папа мне.
– А девочки что же не в счёт?
– Попроси у мамы что-нибудь. Что вы там можете передавать?! Шторы, платья, бусы, – Костя заулыбался, представляя, как мама выносит старые дырявые шторы, а Маша хлопает в ладоши и прыгает от счастья.
– Ну, Костька, – и Маша уже хотела приступить к боевым действиям, но крона дерева над ребятами зашевелилась и сверху на землю спрыгнула Алёнка.
– Привет!
– Привет! Давно нас ждёшь?
– Да нет, полчаса примерно. А это что у вас? – Алёна показала на стопку бумаг в руках Кости.
– Мама придумала устроить «Ярмарку ненужных вещей», – Маша быстро выхватила у Кости одно объявление и показала Алёне.
Алёнка быстро пробежала глазами текст:
– Ага, в 16:00. Обедаете вы у нас, обед в 13:00, сейчас 9, у нас куча времени.
– Куда отправимся? – Костя аккуратно складывал объявление в стопку к остальным.
– Сначала дело сделаем. Быстренько наклеим объявления на каждый забор, а потом… – Алёнка сделала паузу и загадочно улыбнулась ребятам.
– Что?
– Что?
– Засада на Агу!
Глава 9 Орешкин
Мама надела свой парадный сарафан, взяла в руки укрытый полотенцем пирог, постряпанный в мультиварке, которую так удачно привёз из города папа, и направилась к самому первому участку – к Орешкиным.
В работе Анна Николаевна занималась организацией выставок. Как известно, деятели искусства – люди эмоциональные и необычные, но мамин спокойный нрав тушил пожары недовольств и всплески эмоций юных художников и дизайнеров. «Уж если я с анаморфозами (техникой создания изображений, полностью увидеть которые можно, только взглянув на них под определённым углом, или с определённого места) справилась и с эксцентричными художниками, то и с Орешкиным проблем не будет», – думала мама, но всё-таки немного волновалась.
Степан Кузьмич Орешкин – сторож садового товарищества «Весна» – был человеком вспыльчивым и осторожным, как уже успела отметить Петровна. Казалось бы, два качества, которые очень сложно совместить. С одной стороны, вспыльчивость не даёт человеку мыслить ясно, лишние эмоции лишают инстинкта самосохранения и о какой осторожности тогда может идти речь?! Но, с другой стороны, часто именно осторожность и вызывала эту вспыльчивость – пока кричишь и ругаешься есть время отступить назад и осмотреться. В Орешкине (дедушке Ореха) эти черты отлично уживались. Как человек ответственный и хозяйственный, Степан Кузьмич любил порядок. Был работящим до тех пор, пока у него дело получалось. Но если ему что-то не удавалось, то весь процесс останавливался на неопределённый срок и редко уже мог дойти до своего логического завершения. Начнет сторож, скажем, крышу красить – сломается лестница. Пока будет заниматься ее починкой, вспомнит, что всё уже не то: и дерево непрочное, и краска плохая, и люди вокруг так себе. Баба Дуся – Евдокия Федоровна – его жена, молча слушает, как муж весь мир ругает почём зря, дождётся, когда тот закончит высказывать возмущение, успокоит, да и через день-два снова попросит Степана Кузьмича крышей заняться. Тот снова возьмётся, да опять что-то случится. Так они и делали дела – медленно, вспыльчиво и осторожно.
Анна Николаевна уже подходила к дому сторожа, когда ей навстречу выскочил мальчик. На вид встреченному прохожему было не больше лет, чем Косте.
– Добрый день! – поздоровалась Анна Николаевна.
– Здрасьте, забор покрасьте! Ты куда, тётя?
– Туда, – не обращая внимание на нахальство, ответила мама и прошла мимо.
– К деду не вовремя ты, он только с председателем поругался.
Мама продолжала идти:
– Ничего, помирятся.
– Под горячую руку попадёшь, как девчонка реветь будешь.
– Как тебя зовут? – остановилась мама и внимательно посмотрела на собеседника.
– Кричать будешь? Ногами топать? Давай, начинай, я никогда никому не нравлюсь.
– Как тебя зовут? – повторила спокойно Анна Николаевна.
– Орех.
– А имя у «Ореха» есть?
– Орех и Орех – меня так все зовут.
– Раз так, хорошо, мальчик по имени Орех. Так и буду тебя звать. Меня зовут Анна Николаевна и прошу впредь меня называть только так и никак иначе. Договорились? Один – один?
– В чём один – один?
– Тебе хорошо – один, и мне хорошо – один. Счёт равный. Честно?
– Честно, – опешил Орех.
– Тогда до свидания, Орех.
– До свидания… А, вообще-то, я Женя.
– Так Женя или Орех?
– Женя.
– Очень красивое имя.
– Правда?
– Да, Евгений. Так звали героя в романе Александра Сергеевича Пушкина.
– А этот, у Пушкина, парень-то хороший хоть был?
– Совершал ошибки, но все мы ошибаемся, все мы люди, главное – понимать и признавать, что ты сделал неправильно. Интересный персонаж.
– Персонаж, скажешь тоже. Скажете, – поправился Орех.
– Так Женя или Орех? – спросила мама.
– Женя, – уже уверенно ответил мальчик.
– Приятно познакомиться, Женя. Приходи в гости, двадцать пятый участок. Сегодня у нас там будет «Ярмарка ненужных вещей». Приноси свои ненужные вещи и среди чужих ненужных вещей найди нужную тебе.
– Приду, спасибо! – и Орех сам удивился, как легко и просто с его языка соскользнуло вежливое слово. Уж больно собеседница была интересная, и даже не начала ругаться и воспитывать, как все остальные. Ореху даже стыдно стало, что так вначале нагло разговаривал с новой знакомой. Вроде нахамил, а с тобой общаются и даже слова приятные говорят. Эти новые ощущения Жене понравились, и он задумался – всегда ли наглость второе счастье?!
На веранде дома под номером один в кресле-качалке сидел Степан Кузьмич. Суровый сторож читал газету. Глаза в больших очках быстро скользили по строчкам, а брови были сдвинуты. Мама сразу вспомнила их первую встречу у ворот сада, и глубоко вздохнула перед тем, как начать штурмовать эту «крепость».
– Доброе утро, Степан Кузьмич! Меня зовут Анна Николаевна, можно просто Аня, двадцать пятый участок.
– Утро давно недоброе, – Орешкин отложил газету и поморщился. – Ну-с, и что надо двадцать пятому участку?
Суровый сторож спустил очки и теперь смотрел на маму поверх очков, как строгий учитель.
– Мы хотим познакомиться со всеми и заодно устроить «Ярмарку ненужных вещей».
– Что ещё за нонсенс? – брови Орешкина ещё больше сдвинулись, и тут мама заметила знакомые черты, которые она пять минут назад видела в мальчике Жене.
– Проще говоря, это когда люди берут ненужную вещь, приносят её в указанное место и меняются друг с другом. Вместе с этим знакомятся, узнают друг друга. Мы живём рядом и соседа не знаем.
– Как «барахолка» что ли?! Шпекулянция?! Запрещено! – отрезал Степан Кузьмич и поднял снова газету, намереваясь вернуться к чтению.
– Вы неправильно поняли, здесь никаких денег никто никому не платит. Вот у вас, к примеру, есть ненужный сапог…
– У меня два есть, – раздалось за газетой.
– Хорошо, есть у вас два ненужных сапога…
– Во даёт! – Орешкин опять опустил печатное издание. – Два почти не латанных сапога и мне не нужны! Понаедут городские, а потом вещи вдруг пропадают!
– Да не нужны мне ваши сапоги. Это же я для примера сказала.
– Что? На воре и шапка горит? На чужое заритесь, а ярмаркой прикрываетесь?
– Что вы такое говорите?! – мама покраснела, но пока не оставляла надежды достучаться до вредного Орешкина.
– Степан Кузьмич, миленький, ну, как же вы не поймёте? В этом нет ничего плохого, люди просто встретятся друг с другом…
Но сторож не дал Анне Николаевне договорить:
– Я ей уже «миленький» стал! Второй раз в жизни видит и «миленький», вот молодёжь нынче пошла!
– Да послушайте же! В какую бессмыслицу вы все превращаете. Я пришла просить вас разрешение провести ярмарку, пирог испекла и хотела вас и вашу семью на неё пригласить, а вы совсем меня не понимаете!
– Подкуп должностного лица при исполнении карается законом! – Орешкин упёр руки в бока.
Анна Николаевна теряла контроль над ситуацией и никак не могла понять, как простые объяснения могли так далеко зайти?! Она сдула прядь волос, выбившуюся из причёски:
– Значит ваш ответ «нет»?
– Нет!
– Не придёте?
– Не придём!
– Не разрешаете?
– Не разрешаю! – ответил радостный Орешкин, что смог довести Анну Николаевну.
– А я разрешаю! Обязательно придём! – из открытого окна показался молодой мужчина. – Что же ты, Степан Кузьмич, так себя ведёшь?
Потом он протянул руку маме, чтобы поздороваться, и сказал:
– Здравствуйте! Андрей Соколов, председатель «Весны». Поддерживаю вашу идею, и руками, и ногами за, расклеивайте объявления.
Широкоплечий, высокий, подтянутый Андрей на фоне сторожа казался просто великаном. Прямой взгляд серо-голубых глаз и открытая улыбка.
Анна Николаевна обрадовалась неожиданному спасению:
– Спасибо, Архипова Аня, двадцать пятый участок, мы новенькие.
– Слышал уже. Рад знакомству! Большая у вас семья?
– Муж, я, сын и дочка.
– Ребятишки – это очень хорошо! В следующий раз со всеми идеями лучше ко мне, участок тридцать семь. А тебе, Степан Кузьмич, в последний раз говорю, нужно менять проводку, иначе пожар будет.
– А я… Да что вы… Я ж как лучше… Я ж за порядок, – неумело оправдывался уже не такой строгий и беспощадный сторож.
– Все-все, – по-доброму похлопал его председатель по плечу, – отвоевался!
Андрей взял у Анны Николаевны листовку и протянул Степану Кузьмичу:
– Чтобы с Бабой Дусей и Женькой были, сам проверю! Пойдёмте.
Мама протянула пирог председателю:
– Возьмите пирог, а то я пекла Степану Кузьмичу…
– Ему вредно мучное и сладкое, правда, Кузьмич?
Сторож только развел руками.
Андрей и мама развернулись и зашагали прочь от домика сторожа.
– Спасибо за спасение, – тихо проговорила мама.
– Да ладно! Вот такой у нас Кузьмич, привыкайте. Вам спасибо за десерт! От такого не откажусь, очень люблю, а печь не умею. Идея с ярмаркой хорошая, ещё бы пришли все, а то коллектив у нас не очень дружный. Иногда на собрания загнать трудно, но думаю, что такое мероприятие должны посетить, ведь оно укрепит соседские отношения. Сосед – соседу друг!
Глава 10 У страха глаза велики
После расклейки объявлений Алёна, Маша и Костя направились к тому самому забору, который ещё вчера стал для них спасением от банды Ореха. Алёнка уже привычным движением отодвинула доску в заборе и юркнула за него. Маша и Костя последовали за ней.
– А теперь куда?
– Теперь будем, как говорил Пётр I, прорубать окно в Европу.
Из своей сумки, надетой через плечо, Алёна достала секатор, три пары садовых перчаток и раздала ребятам:
– Я режу, вы складываете.
Закипела работа. За забором крапива была выше человеческого роста, осот и другой сорняк путались под ногами. Пробираться было нелегко. Костя посмотрел на Машу, которая начала потихоньку то ли стонать, то ли скулить, как маленькая собачка. Глядя на сестру, он и сам с каждой минутой терял желание куда-то идти. «И зачем нам эта Агафья? Сидели себе в городе, а тут эта дача. Нет, надо возвращаться, пока не поздно!», – подумал Костя и только собрался с духом, чтобы высказать свои мысли вслух, как Алёнка прошептала:
– Тихо, ползите сюда!
Ребята послушно опустились на колени и подползли к Алёнке. Перед ними был ещё один забор, но уже не такой плотный, с щелями сантиметра по три, а под забором, ровно в том месте, где остановились ребята, зиял подкоп.
– Откуда он? Кто его мог вырыть? – спросил Костя.
– Я! Ещё прошлым летом прокопала, а в это лето ещё не лазила сюда, вот травой всё и заросло.
– Ой, можно я первая полезу? – раздвинула ребят локтями Маша.
– Погоди, – засуетилась Алёна и полезла в свою сумочку, – сейчас зеркало достанем и через него посмотрим, что там творится.
Пока Костя и Алёнка искали всё необходимое, Маша без церемоний скользнула в прокопанный лаз. Когда Костя повернулся к Маше, то последнее, что он увидел – стремительно исчезнувший за забором кроссовок сестры.
– Машка! – шёпотом позвал Костя и стукнул кулаком по забору.
– Маша, подожди, даже я туда ещё не лазила, – и Алёна последовала за Машей. – Ну, и бесстрашная у тебя сестра!
– Не бесстрашная, глупая! Ты то куда?! Да, что вы, с ума обе посходили, что ли?! Зачем я только связался с девчонками?!
За забором была тишина. Внезапно из лаза показалась Алёнкина голова, Костя вздрогнул от неожиданности.
– Костя, давай к нам, – сказала голова и тут же исчезла из виду.
Косте ничего не оставалось делать, как лезть. Очутившись по другую сторону, Костя даже растерялся. В голове он уже нарисовал себе страшную картину подворья злой ведьмы Аги, но оно никак не состыковывалось с увиденным. Кругом было чисто и ухожено. Небольшой курятник, двери которого были отворены, стоял неподалёку от забора, куры сновали туда-сюда, не обращая никакого внимания на пришедших. Здесь же начиналась череда грядок с кабачками и луком. Деревья цвели и располагались стройным рядами. От одного к другому тянулись бельевые верёвки, на которых тут и там висели связанные букетики разных цветов и травы, по-видимому, для сушки. В глубине двора виднелся покосившийся дом, но брошенным он не выглядел. Было видно, что о нём заботятся: часть стены дома была покрыта олифой, её стойкий аромат ещё можно было уловить в воздухе; резные ставни имели красивый голубой оттенок, в окнах виднелись задёрнутые шторы, из трубы шёл дым. Дом дышал и жил.
Из-за деревьев показался конь гнедой масти. Он степенно ступал и двигался прямо к ребятам.
– Ой, лошадка! – подпрыгивала на месте и хлопала в ладоши Маша.
– Не подходи, а вдруг она кусается, – попытался возразить Костя.
– Нет, разве такое чудо может кусаться? – ответила за Машу Алёнка и принялась гладить по шее «медного красавца».
Глаза его были тёмно-карие, большие и бездонные. Когда солнечный свет попадал в них, казалось, что они полны янтарного света, казалось, что они заглядывают в самые глубины твоей души, видят тебя насквозь. Конь забавно принюхивался, фыркал, шевелил ушами и тряс большой мордой, шерсть на которой лоснилась и переливалась бархатом. Чёрная грива при каждом движении развивалась точно человеческие волосы, на лбу под чёлкой виднелось белое пятно, напоминавшее по форме не то овал, не то звезду. Никто не мог устоять, и даже Костя утратил свою бдительность и вместе с Машей и Алёнкой залюбовался новым знакомым.
Вдруг раздался лай собаки, и, не успели ребята ничего сообразить, как к ним подбежал небольшой лохматый пёс бело-чёрного окраса и сел рядом с лошадью. Ребята испугались и замерли, но пес вилял хвостом и наклонял голову то вправо, то влево, как бы изучая появившихся внезапно гостей.
– Я читал, что если собака не напала в первые двадцать секунд, то она не нападёт, – сквозь зубы произнес Костя, стараясь не шевелиться.
– Бабушка говорит, что со всеми животными нужно разговаривать, и что деревенские все понимают и детей не трогают, – шёпотом добавила Алёнка.
– То дети, а то взломщики, считай, грабители мы, которые влезли на чужую территорию, в чужой дом, – сказал Костя, а потом он обратился к собаке:
– Какой хороший пёсик! Были рады познакомиться, но нам пора. Мы сейчас тихонечко пойдём, словно нас тут и не было, а ты никому про нас не расскажешь!
Костя сделал шаг – пёс залаял. Костя вернулся в исходное положение – пёс затих.
– Давай я попробую, – сказала Маша и тоже сделала шаг. Пёс гавкнул – Маша остановилась. Теперь попробовала отступить Алёна – пес снова подал голос.
– Не шуми, пожалуйста, нас же услышат! – взмолилась Маша. Пёс повернул голову на бок, навострил уши и завилял хвостом.
Из глубины двора, оттуда, где виднелся дом, послышался скрип входной двери и старческий голос позвал:
– Дружок, Дружок, что случилось?
Пёс развернулся, громко, заливисто залаял, словно рассказывал, что тут происходит, и побежал к хозяйке. Медлить ребятам было нельзя, они бросились к подкопу.
Не разбирая дороги и уже не обращая никакого внимания на колючую, обжигающую крапиву, Маша, Костя и Алёна выбирались на садовую дорогу. Сердце стучало где-то в горле, от страха по спине бегали противные мурашки. От мысли, что пёс может пуститься в погоню, бросало в жар. Не помня себя, ребята проскочили лаз и чуть не расширили дыру в заборе, так они торопились. Они бежали всё дальше и дальше. На знакомой дороге обогнали деревенскую банду во главе с Орехом, которую даже рады были увидеть.
– Стоять! – крикнул Песок, и теперь по улице неслись не трое, а уже шестеро. Впереди Маша, Костя и Алёна, за ними Орех, Звонарь и Песок. Костя оглянулся – Орех, Звонарь и Песок не отставали, но теперь за ними бежал и Дружок бабушки Агафьи.
– Вы что, серьёзно? – простонал Костя.