Королевской поступью. Первый шаг императрицы
– Эм-м-м-м, специально на рожон лезть не буду.
– Я так понимаю, – закатил глаза Жадовский, – большего от вас требовать бесполезно.
После обеда Василий Андреевич вновь поднялся к Тихомиру. Меня же тётя Глаша попросила зайти на кухню. Повариха редко обращалась ко мне, потому откладывать визит не стала.
– Матушка наша, Александра Николаевна, – всплеснула руками тётя Глаша, увидев меня, – посмотрите, что делается.
Я оглядела кухню. На столах и полу в корзинах стояли грибы, ягоды, орехи, выпечка, ещё какие-то продукты.
– Лукерья Захаровна лишилась рассудка и скупила всё, что видела на рынке? – Недоумённо почесала я затылок.
– Да что вы, госпожа, – махнула рукой повариха, – это ж деревенские. Как ваш новый плуг углядели, да как Никодим им показал, что пахать можно легко и просто, так и потащили, кто во что горазд. Куда теперь всё девать? Назад велеть отправить?
– Ни в коем случае. Зачем народ обижать, они от всей души старались. Я вам удивляюсь, – села на лавку рядом с тётей Глашей, – такая знатная повариха и не знает, куда продукты определить? Солите на зиму, мясо закоптите, варенья наделайте. Мне ли вас учить, в самом-то деле? Или у нас погребов мало? Хранить негде?
– Куда же мне одной всё успеть? – расстроенно оглядела тётя Глаша подношения.
– Вот оно что, – рассмеялась я, – так бы и сказали. Отправьте Машу в деревню, пусть позовёт кого потолковей вам на подмогу. Скажите, отблагодарю потом за помощь. Так охотней пойдут.
Повариха повеселела:
– Спасибо, барыня. Так оно, куда сподручней будет.
– А если не хватает бочонков или другой какой утвари, так это к Никите обращайтесь. Он всё сделает.
Захватив горсть фундука, которые кто-то достал из старых своих запасов, покинула кухню, отправившись в кабинет.
Я закрыла глаза, вспоминая знаки, что видела в круге, который рисовал Войцех. В ритуальной магии каждая чёрточка, каждый штрих имеет свой смысл. Разгадаю, что изображено здесь, пойму, как составлено всё заклятье. Древняя письменность забыта и утеряна, но осталось общее значение знаков. По ним-то и можно разгадать нашу тайну.
Долгие часы, зачёркивая и всё начиная сызнова, рисовала на бумаге таинственные письмена. Сложно отобразить то, что ты видишь исключительно в своём воображении. Хоть образ и запечатлелся достаточно чётко. Потом я ещё раз посмотрю воспоминания Тихомира, но у меня не было сомнений, что удалось запомнить всё детально.
В комнату постучали:
– Госпожа, – заглянула Варя, – ну сколько же можно себя изводить. Ужин подали, и Василий Андреевич ждёт вас.
– Иду, заботливая ты моя, – поднялась из-за стола, голова слегка кружилась. Пожалуй, мне и правда нужен отдых.
– Как там наш подопечный? – Обратилась к Жадовскому, который стоял у окна, любуясь закатом.
– Проспит до завтра. Больше держать его в таком состоянии не нужно. Хватит, – он обернулся ко мне, – Александра Николаевна, вы бледны. Что опять затеяли?
– Ничего сверхъестественного, – жестом пригласила Василия Андреевича за стол, – изобразила те письмена, что рисовал Войцех для заклятья.
– Любопытно. Разрешите глянуть?
– Даже попрошу об этом, – улыбнулась я, – может, вместе нам удастся разгадать их смысл.
Ужин прошёл спокойно, допив чай, пошла в свои покои. Необходимо отдохнуть. А все тайны двора Речи Посполитой подождут.
С удовольствием растянувшись на мягкой перине, моментально провалилась в столь вожделенный сон.
Разбудила меня Варя:
– Госпожа, скоро подадут завтрак. Вы будете вставать или ещё поспите? – Она осторожно тронула меня за плечо.
– Что? – поднялась я с подушки, убрав с лица взъерошенные волосы, – а который час?
– Время к одиннадцати подходит. А Василий Андреевич отказывается завтракать без вас.
– Готовь платье, Варенька. Уже встаю.
Быстро умылась, в который раз бросив взгляд на опостылевший таз. Оделась и, увлечённая новой идеей, пошла завтракать. Отложим все магические дела. Займёмся благоустройством.
Вошла в столовую, мурлыкая под нос песенку.
– Рад видеть вас в отличном расположении духа, – подошёл ко мне Жадовский, – по вашим глазам понимаю, вы что-то задумали.
– Да, только это не имеет никакого отношения к Тихомиру и нашему делу.
– Доброе утро, – раздался позади голос мага.
– Рада видеть вас в здравии, – повернулась к нему, – как вы?
– Кажется, выспался на всю оставшуюся жизнь, – робко улыбнулся Тихомир.
– А ваши воспоминания? – Подошёл к нам Жадовский.
– Обрывки всплывают в голове. Но пока ещё настолько разрозненные, – развёл маг руками.
– Наш метод действует, – улыбнулся мне Василий Андреевич, – скоро, милейший, всё встанет на свои места. Наберитесь терпения.
Мы сели за накрытый стол.
– Позвольте узнать, Александра Николаевна, что за идея вас посетила? – Начал беседу наставник.
– Хочу сходить к Никодиму, чтобы он сделал умывальник.
– Что? – Брови Жадовского вопросительно поднялись.
– Умывальник. Рассказывать его устройство не буду. Если хотите, пойдёмте со мной. А нет, увидите позже.
– Ни за что не пропущу ваших новаторских штучек, – усмехнулся Василий Андреевич.
– Могу и я составить вам компанию? – Спросил Тихомир.
– Конечно. Вам давно пора на свежий воздух.
Так, втроём мы и отправились в деревню.
– Госпожа, – поклонился мне кузнец, когда наша компания объявилась на пороге его кузни, – вы бы кого послали. Зачем самой ноги бить.
– Спасибо за заботу, но мне хотелось прогуляться. А я к тебе не просто так. Ещё одна мысль есть дельная.
Кузнец вышел во двор:
– Пойдёмте в дом.
– Нет, давай здесь тебе всё объясню. Тут и свет получше.
Низенькая избушка бобыля-кузнеца была мрачноватой, с маленькими окнами. Да и не думаю, что у Никодима есть чем угощать нас. А закон гостеприимства обязывал. Не хотелось ставить его в неловкое положение.
Кивнув, кузнец исчез за домом и притащил широкую лавку, примостив её под раскидистым деревом.
– Смотри, – я опять вооружилась прутиком.
Нарисовала ведро с округлым дном, дыркой посредине и заглушкой. Знакомый всем дачный умывальник. Здесь все мылись в тазу, а это неудобно. Только недавно вспомнила про эту простецкую, но такую полезную вещь.
Рисуя, объясняла Никодиму, как всё устроено.
Кузнец улыбнулся:
– Это можно. Завтра ждите, принесу готовый, как его… умывальник.
Попрощавшись с Никодимом, мы отправились на одуряюще пахнувший разнотравьем луг, побродили в тенистой роще и только к обеду вернулись домой.
Мастер не подвёл. С утра он уже поджидал меня во дворе:
– Готово, госпожа, – протянул мне своё творение, когда я вышла на улицу.
Узрев умывальник made in Никодим, рассмеялась. Это был чугунный горшок, внизу которого виднелось отверстие с подвижной заглушкой. Сделано всё было на совесть, но вот сам вид.
– Что-то не так, – огорчился кузнец.
– Нет, нет. Всё сделано в точности. Только как бы его чуть поокруглее сделать, покрасивей. Понимаешь?
– Это можно, – заулыбался Никодим, – исправлюсь.
–Сам-то пробовал? – Махнула головой на умывальник.
– Не-е-е, – тряхнул кудрями кузнец.
– Маша, – подозвала вертевшуюся рядом девчонку, – ну-ка воды принеси кувшин.
Та умчалась, вернувшись с требуемым.
Я зажала умывальник в руках:
– Лей. А теперь, – кивнула Никодиму, – пробуй.
Осторожно поднеся ладонь, словно горшок мог вцепиться в неё, кузнец нажал на заглушку. Полилась вода, и мастер с совершенно ребяческим восторгом, нажимал снова и снова.
– А я, а мне, – юлила рядом Маша.
За ней уже выстраивалась очередь из любопытной дворни.
– Держи, – вручила тяжёлый умывальник кузнецу, – пусть пробуют.
Однако увидев недобрый взгляд Никодима, желающих заметно подубавилось, пока не осталась одна Мария.
– Завтра сделаю вам новый, госпожа.
– Хорошо. Только этот тоже оставь. Он мне понравился.
Забрала у кузнеца умывальник. Пользоваться я им не буду, а вот на память оставлю. Стану долгими вечерами, когда-нибудь лет через десять, смотреть и вспоминать, с чего начались мои новаторские поползновения в этом мире.
Глава 6
Начав восстанавливать память Тихомира, у нас сложилось определённое расписание дня. С утра мы с Василием Андреевичем снимали блоки в сознании. Тратили ровно час, увлечься было легко, однако лишнее расходование сил было ни к чему. И Тихомиру всплывающие вновь события надо уложить в своей голове. Это было так, будто он смотрел фильм, пытаясь осознать себя в нём. Чудовищное по силе и действию заклятие продумано очень тщательно. Оно не просто блокировало память, а словно отрезала её от человека.
Днём каждый занимался своими делами. Жадовский неожиданно увлёкся пчёлами, ходил на пасеку почти ежедневно. Но не мёд интересовал наставника. Он изучал коллективное мышление насекомых. И как его можно применить в сфере ритуальной магии. Так сказать, методы воздействия на толпу. Ведь известно, что люди, собравшись в большой компании, начинают вести себя, как единый организм. Индивидуальность личности подавляется, на смену ей выходят инстинкты.
Тихомир предпочитал гулять. Его скоро полюбили местные мальчишки, увязываясь за мужчиной, только стоило его заметить. Он мастерил им глиняные свистульки, плёл небольшие сети для рыбы, вырезал деревянные мечи.
Я же закопалась в книги по магии. Так и сегодня, сидела в своём кабинете, забравшись с ногами в высокое кресло. Крутила в руках перо, которым делала заметки. В задумчивости не увидела, как с него сорвалась большая капля чернил, и угодила на свеженькую запись:
– А, чтоб тебя, – в сердцах скомкала лист, – как жаль, что ещё не изобрели ручки.
И тут меня осенило. Почему бы не сделать её самой! Понятно, что шариковую ручку воссоздать не удастся, всё-таки я не инженер и не учёный. Как загустить чернила, понятия не имею, так же как сделать футляр для пасты и собственно, сам стержень. Но что мне мешает создать железное перо? И карандаш тоже пригодится.
Взяв чистый лист, нарисовала схематичное изображение пера и пошла к Никодиму.
Издали услыхала, как стучит молот по наковальне. Зашла во двор и села на скамью, не хотелось отрывать кузнеца от работы. За мной подглядывали любопытные мальчишки, ожидая, что ещё новенького придумала их барыня.
На удивление умывальники прижились в деревне на ура. Поначалу сельчане пытались сами ковырять дырки в горшках и даже кувшинах, но потом видя бесполезность своих усилий, упросили Никодима наделать и им умывальников.
Я же велела развешать изготовленные специально для меня рукомойники по дому: в спальнях, на кухне, во дворе. Гигиена ещё никому не повредила.
Никодим вышел на крыльцо, направившись к большому корыту с водой, смыл с себя сажу, пот и тогда увидел меня.
– Госпожа, что же вы меня не окликнули?
– Не хотелось от работы отвлекать. Я тебе ещё одно задание придумала.
Кузнец вытерся широким полотенцем и подошёл ко мне:
– Что теперь за диковинку выдумали? – Улыбнулся он, сверкнув белоснежными зубами.
– Смотри, эта штука называется перо. Нужна для того, чтобы писать, – развернула лист с рисунками.
Кузнец почесал в затылке:
– А гусиное перо не проще заточить?
– Нет, – поморщилась я, – устала уже ими по бумаге скрести. Гляди, ободок нужен, чтобы закрепить его на палочке. А нижняя часть тонкая, с прорезью посередине. Сумеешь сделать?
– Прорезь зачем? Цельная покрепче будет.
– И бумагу станет рвать. В этой прорези вся суть. Так чернила удерживаются лучше, а листы не портятся.
Никодим повертел рисунок так и сяк:
– Посижу, обмозгую.
– Быть может, слишком тонкая работа? Скажи, если не сумеешь я и отвлекать тебя не стану.
– Обижаете, барыня, – надулся кузнец, – и не такое мастерили.
– Тогда жду тебя с результатами, – поднялась я со скамьи, – ах да, вспомнила. Нет ли здесь поблизости белой глины?
Кузнец задумался:
– Белая или нет, не могу сказать. А у реки, там, где обрыв глины хватает. Послать ребятишек, чтобы набрали?
– Да. И пусть ко мне несут, только выбирают куски почище. Без грязи и мусора.
– Будет сделано.
Не успела я дойти до дома, как меня обогнали мальчишки с корзинками, полными глиной.
– Куда понеслись, сорванцы?
Дети затормозили обеими ногами, обернувшись ко мне:
– Простите, госпожа, не признали. Нам Никодим велел…
Они протянули мне корзинки.
– Знаю. Бегите, оставьте их на крыльце. Зайдите на кухню, пусть тётя Глаша даст вам по пирожку, скажете, я велела.
Довольные мальчишки понеслись дальше по дороге.
Добравшись до дома, рассмотрела, что набрали мальчишки. Глина хоть и не была белой, но достаточно светлой. Сгодится. А задумала я вот что. Перо требуется записывать важные тексты. А для заметок нужно что-то проще и удобней. Карандаш. Так как графит для грифеля мне здесь не отыскать, решила упростить изделие. Мало кто знает, но первые карандаши делали из смеси глины и обычной сажи. Вот и я решила воспользоваться этим способом. Растолкла принесённый материал в горшке, взяла у тёти Глаши старое, ненужное сито. Просеяла, избавившись от мусора. Велела наскрести Маше побольше сажи из печей.
Занялась лепкой прямо во дворе. Слуги искоса поглядывали на меня, недоумевая, что ещё мастерит их барыня-ведьма.
Перемешала глину и сажу до нужного цвета и консистенции, вылепила небольшие цилиндрики и положила на просушку. Одного не учла. Руки будут мараться. Подумала, как быть и в итоге, когда карандаши просохли, обмазала их сверху ещё одним слоем глины.
Затея удалась. Карандаши писали исправно, надо лишь было приноровиться, не нажимать на них слишком сильно. А затачивались очень просто. Стоило поскрести кончиком по деревяшке. Верхний слой глины стирался, и стержень заострялся как надо.
На следующий день и Никодим справился с заданием. Он принёс несколько штук металлических перьев, разной величины и толщины.
– Куда их приспособить-то вам? – Спросил он, выложив поделки на стол.
– Не беспокойся, дальше я сама. Ты всё сделал как надо.
Отправив Никодима, задумалась. Крепить к гусиным перьям железные неудобно, и конструкция выйдет хлипкая. Лучше приспособить ручку из дерева. Позвала Никиту.
Управляющий вошёл в кабинет, ожидая указаний.
– Смотри, – показала ему одно из перьев, – мастер нужен, чтобы из деревяшки мне ручку сделал и эту железку к ней прикрепил.
Мужчина осторожно взял в руки перо:
– Чудно. Что за штуковина такая?
– Вместо гусиных перьев использовать буду.
– Так я и сам по дереву вырезать могу, только покажите, что вам надо.
Взяв гусиное перо, ободрала его до ости. Повертела в руках. Тонковато. Тогда набрала немного глины и прямо сверху слепила подобие привычной мне ручки. С ободком понизу, чтобы удобней крепить перо.
– Осилишь? – Показала поделку Никите.
– А то ж, – кивнул он, – к вечеру готов будет.
В кабинет, постучавшись, вошёл Жадовский:
– Александра Николаевна… Что это тут у вас?
Он кивнул на мои карандаши и перья.
– Садитесь, Василий Андреевич. Сейчас всё покажу.
Наставник пришёл в восторг от моих изобретений. Кому довелось писать гусиными перьями, тот поймёт. Занятие это не из лёгких.
– Графиня, это же просто чудо! Как легко, как удобно! – Жадовский вертел в руках карандаш, – что за удивительная вещица. У неё есть название?
– Карандаш, – ответила я не задумываясь.
– Французское, что ли? – Удивлённо глянул на меня наставник.
Мне оставалось лишь пожать плечами, откуда взялось такое название, не знала.
– Послушайте, графиня. Вам надо оформить патенты на ваши вещицы. Умывальник, новый плуг и на этих милых крошек, – указал он на перья.
Ага, значит, патентное право развито и здесь.
– Вы поможете мне? Признаюсь, в документах я полный профан.
Жадовский рассмеялся:
– О, женщины. Изобрести столько вещей и потеряться в бумажках. В этом все вы. Даже не сомневайтесь. Сам всё сделаю. В конце концов, должен же я заботиться о своей ученице.
– Благодарю вас, – улыбнулась я ему.
– Как с вами интересно. Даже уезжать не хочется, – вздохнул Василий Андреевич.
– Так оставайтесь.
– Не могу. Государь отпустил только на месяц, не более. Надо обучать цесаревича и его брата. Остаётся лишь надеяться, что вас скоро вернут в столицу. У меня ещё не было такой неординарной ученицы. Искренне жаль будет прервать наши занятия. И кстати, о магии. Я принёс прелюбопытную книжицу по ритуалам. Вот ей сейчас и займёмся.
Мы изучали талмуд до позднего вечера, прервавшись лишь на ужин. Уставшая, поднялась к себе в спальню и застала Варю, перебирающую мой гардероб.
– Спать пора. Чего ты решила вещи разбирать?
– Зашла подготовить вам платье на завтра. Да только смотрю, половина уже не годится. Заказать бы обновок вам, госпожа.
– Погоди. Мы привезли кучу нарядов. Зачем мне ещё?
– Так эти, – кивнула она на платья, лежащие на диване, – уже не оденешь.
– Почему?
Варя посмотрела на меня, как на сумасшедшую:
– Госпожа, они грязные.
– А постирать?
Глаза девушки, и без того большие, полезли из орбит:
– Совсем вы от жизни оторвались со своим колдовством. Кто же такие вещи стирает? Чай не рубашка или портки. Когда платье поизносилось, отпарывают все украшения и его распускают.
– А дальше?
– Ткань стирают, наряд можно новый пошить, а можно слугам отдать. Кому как по душе.
Я с первого дня жила здесь, опекаемая горничными и лакеями, о такой вещи, как стирка, не задумывалась. Наряды мне покупали регулярно и даже в голову не пришло, куда они деваются потом. И пусть денег мне хватало, только выбрасывать их на ветер я не привыкла.
– Вот что, распарывай платья, постирай ткань. Шить умеешь?
– Конечно, госпожа.
– Тогда пошьём новые.
– Как прикажете, – поклонилась девушка.
– Это же надо, – ворчала я, – два раза надела и выкидывать. А где ты стираешь?
– На речке, – махнула рукой Варя.
– А сушишь?
– Там же рядышком, на мостках.
– Понятно.Кажется, я нашла себе занятие на ближайшие дни.
Утром после очередного целительского сеанса с Тихомиром, отыскала Никиту.
– Друг мой, отыщи мне бечёвку, длинную и крепкую. Но сначала отдай её Маше, пусть постирает.
Управляющий даже не стал спрашивать зачем, отчаялся понять мою бурную фантазию.
К обеду верёвка высохла, и Никита принёс её мне:
– Что делать прикажете?
Мы вышли во двор, я побродила немного вокруг и отыскала отличное место, где можно сушить бельё. Между двумя сараями оказалась замечательная площадка, а к стенам легко будет прибить бечёвку.
– Вот здесь. Натяни верёвку между сараями, – показала на каком расстоянии, – да заборчик сделай, чтобы никакая скотина не шлялась.
– Дак не ходит здесь дворня, – пожал плечами Никита.
– Э-мм, я, вообще-то, имела в виду коров и лошадей.
– Сделаю, – управляющий покраснел, – не извольте беспокоиться. И палочка ваша деревянная готова. Принести?
– Давай. Ко мне в кабинет. Инструмент возьми, чтобы к ней перо приделать.
Через несколько минут Никита поднёс мне искусно вырезанную ручку, украшенную резьбой.
– Красиво как, – залюбовалась я, – ты настоящий мастер.
– Да так, – махнул тот рукой, – балуюсь.
Никита осторожно взял перо, приладил его к ручке. Держалось оно не очень хорошо, немного ёрзало. Его бы сверху ещё чем-то прикрутить. Но писать, даже таким, было удобней, чем гусиным пером.
– Спасибо, – я повертела ручку в руках, – придётся идти к Никодиму, чтобы попрочней сделал.
– Я могу сходить, – вызвался Никита.
– Не нужно. Сама прогуляюсь, ещё для него занятие придумала.
– Тогда разрешите вас проводить.
Улыбнувшись, кивнула. Интересно ему, чем на этот раз кузнеца озадачу. А задумка моя была очень непростая.
Никодим, как всегда, был на рабочем месте. В кузне.
– Поздорову, барыня, – заулыбался он, увидев меня.
– Гляди, какая красота получилась, – показала ему ручку с пером, – только держится некрепко. Сможешь исправить?
Кузнец повертел в руках, осмотрел со всех сторон и кивнул.
– Чего же Никита сам не принёс?
– Так у меня и другое дело к тебе есть.
Я опустилась на корточки, взяв прутик, и начала набрасывать схему. Никодим сел рядом, внимательно следя и слушая меня.
Мне хотелось сделать стиральную машину. С трудом объяснила кузнецу, что такое лопасти и сам принцип работы. Надо отдать должное мастеру, он всё схватывал на лету.
Раз электричества нет и паровой двигатель ещё не изобрели, додумалась я сделать машину на мускульной тяге. В просторную бочку установить импровизированные лопасти. От них соорудить трос, который будет приводить в движение маховик. Если приспособить пару деревянных педалей, то нажимая на них, человек сможет запустить и саму машину.
Вопрос только в том, как сделать, чтобы она не протекала, и защитить бельё от попадания в лопасть.
Никодим подумал и предложил гениальное решение, закрыть винт плетёной крупноячеистой корзиной. Взяв на раздумье несколько дней, он сказал, что справится с задачей. Видно, что ему и самому интересно посмотреть на результат.
Довольные друг другом, мы попрощались.
– Удивляюсь я вам, госпожа. Откуда вы такие идеи чудные берёте? – Спросил меня Никита по дороге домой.
– Сама не знаю. Как-то на ум приходят, – пожала я плечами, – всегда можно придумать, как сделать легче тяжёлый физический труд.
Тут я, конечно, слукавила. Но и сказать, откуда все мои задумки, возможности не было.
– На то вы маги и умные такие, – улыбнулся добродушно Никита.
Мы вошли во двор, и я увидела выстиранную ткань от платьев, которая сушилась на верёвке:
– Сам посмотри, – показал моему попутчику, – удобней же, чем по мосткам раскладывать.
– Ваша правда, госпожа, – кивнул он.
Я подозвала Варю, что как раз шла с корзиной для белья.
– Когда всё высохнет, скажешь, будем с тобой другие платья шить. Надоело мне на себе по пуду ткани таскать.
– А вы за что не возьмётесь, всё переиначите, – рассмеялась горничная.
Так оно и было. Стоит ли плыть по течению, когда знаешь столько уловок и приспособлений для улучшения жизни. Прогресс наше всё! И никак иначе.
Глава 7
Пока Никодим колдовал над стиральной машиной, я занялась нарядами. Даже сидя в глуши, хочется выглядеть хорошо и соответственно своему статусу. Как ни крути, графине не годиться ходить абы в чём. Пусть народ и привык к моему виду в штанах, рубахе и камзоле, однако, если не нужно заниматься какой-то грязной работой, платье всё же желательней.
Варя приготовила ткань, и мы приступили к шитью.
– Понимаешь, – объясняла я горничной, которая вооружилась всем необходимым и теперь пыталась создать нужную мне модель одежды, – не хочу ходить в этих противных фижмах, корсетах и таскать на себе кучу материи. Платье должно быть лёгким и удобным.
– Как крестьянское? – недоумевала девушка.
– Нет. Будем поддерживать свой статус. Лиф делаем обычным, лишь укорачиваем, будет выше талии, дальше свободный крой. Поняла? По грудь пришить завязки из лент, тогда оно лучше сядет по фигуре.
– Но, госпожа, – возразила Варя, – разве прилично появляться в таком платье? Оно ведь не ночную рубаху, похоже.
– Что тебя смущает? Что не торчит во все стороны? Подшей нижнюю юбку, сделай попышней. И на ночную рубашку походить не будет. Можешь приладить на первый слой кружева, чтобы их было видно из-под верхней юбки. Сзади добавь складок. Фигура будет скрыта, и приличия соблюдены. Глубоких вырезов не нужно. Не на балу, чтобы голыми плечами щеголять. Только рукава длинными не делай. До локтя, в самый раз. Или вообще короткие, фонариками.
– Попробую, – девушка задумалась, закусив булавку, – давайте снимем мерки.
Полчаса Варя крутила и вертела меня в разные стороны, измерив почти всё, чуть ли не до длины пальцев. А потом отпустила.
Спустившись к обеду в столовую, увидела там увлечённых разговором Тихомира и Жадовского.
– Добрый день, господа.
– О! Александра Николаевна! – Бывший бродяга подскочил, поспешив ко мне, – даже не представляете, – он сжал мои руки, в глазах светилось счастье, – воспоминания стали возвращаться! Теперь уже не просто смотрю непонятные сюжеты. Я вспоминаю!
– Чудная новость, – улыбнулась ему, – расскажите же, что-нибудь о себе!
– Эм-м-м, – растерялся он.
– Графиня, былое возвращается постепенно, – вмешался Василий Андреевич, – от более поздних к ранним. Так что пока происхождение Тихомира, скрыто от него самого.
– Ну тогда поведайте, что удалось понять.
– Я изобретатель! – С восторгом начал мой гость.
– Поверьте, для меня это не новость, – рассмеялась на его слова, – а конкретней?
– Хм, – Тихомир потёр подбородок, – странное устройство. Я бы сказал, накопитель магической энергии.