Диссонанс
– Расскажешь, чем закончилось? – Ирэн включила воду.
– Лучше сама посмотри…
– Не охота.
Девушка закончила мыть посуду и задумчиво оглядела прибранную кухню, размышляя, чем заняться. Вещи были собраны, домашнего последние дни не задавали, завхоз Лейквуда обещал позаботиться о Смайли, Тимми и Корише, билеты домой были готовы – самодисциплина освобождала львиную долю времени.
– Гвен, я пойду прогуляюсь, – заглянула Ирэн в спальню.
– Только не до сумерек, – отвлеклась от просмотра сестра.
– Окей…
Летний вечер был непривычно прохладным и сухим, окрестности размывал легкий туман. Мягко ступая кедами по коротко стриженному газону, погруженная в раздумья Ирэн остановилась напротив главного корпуса Лейквуда и затуманенным взглядом оглядела огромное здание. Строгие линии геометрического дизайна строения, созвучие металлических деталей и стального отлива стеклянных витражей, прямоугольные колонны у входа, классический орнамент белой с зеленым плитки, приятная свежесть стройных хвойных кустарников по краям округлого крыльца – самый вид Лейквуда вызывал в памяти давно ставшее банальным «инновационное учреждение». В широких стенах просторной и светлой школы жили, учились, бездельничали, мечтали и встречались студенты разных национальностей, дети политиков, банкиров, владельцев крупных корпораций и звезд шоу-бизнеса. Девушка криво улыбнулась, вспомнив свой первый день в престижной и знаменитой на всю страну школе, вступительные экзамены по английской литературе и математике, собеседование с членами Управляющего Совета и писклявый голосок заведующей учебной частью, пропищавшей в ответ на смущенное молчание озадаченной очередным вопросом Гвен: «Ну, что вы молчите, мисс Бёртон? Смелее надо быть, мы в Лейквуд робких не берем. Вот примем в школу Ирэн, а вас – нет». Сейчас, по прошествии нескольких лет, сердце Ирэн отзывалось короткой вспышкой острой боли при воспоминании о полном страха и отчаяния взгляде Гвен, простодушно поверившей в эту ложь. Короткое молчание и резкие слова Ирэн, вызвавшие дружный смех преподавателей: «А я без Гвен тут учиться не собираюсь».
Девушка глубоко вдохнула и медленно выпустила ртом воздух, моргая, чтобы высушить увлажнившиеся глаза. Сколько их было – переломных моментов, когда жизнь проверяла их с Гвен дружбу на крепость; едких замечаний, когда завидовавшие их любви однокурсники предпринимали тщетные попытки их рассорить; глупых сравнений, когда преподаватели пытались оправдать свое предвзятое отношение к молчаливой и вежливой Гвен, таланты которой редко кто их них мог разглядеть и тем более развить.
– Прости меня, Гвен, прости за то, что не держишь обиды, за то, на что ты никогда ни обращала внимания, за то, что ты всегда была мишенью… за то, что я не смогла тебя защитить, – прошептала Ирэн.
Неделю назад Гвен отмахнулась от ее слов: «Я отомщу» веселым: «Да брось, было бы из-за чего тратить энергию!». Девушка понимала, что сестра права; нет смысла мстить тем, кто в силу порочного мировоззрения не понимает порочности своих поступков. Она осознавала также, что не сможет оставить все, как есть. Запустив руки в карманы старого бежевого кардигана и устало склонив голову, Ирэн обогнула главный корпус и направилась знакомой дорожкой вглубь парка, раскинувшегося в школьном дворе, мимо библиотеки, мимо медиастудий, мимо двух огромных спортзалов в сторону озера к северу от школы, окруженной густым лесом, сквозь который к нему вела неприметная тропинка. Почувствовав влажную свежесть, доносившуюся со стороны озера Кристалл Уотерс, девушка ускорила шаг и остановилась на середине моста, пересекавшего водную гладь, по которой бегали нефритовые блики, рождаемые игрой слабого ветерка и светом вечернего солнца. Воздух был напоен сырым ароматом скошенной травы и погруженных в воду камней. Ирэн перегнулась через перила, рассматривая сонные волны спокойного озера; она могла очень долго любоваться их мирным течением.
Радостный лай и мягкий топот собачьих лап заставил ее оглянуться.
– О, привет, Пайки. Давно не виделись, старина, – девушка присела на корточки, почесывая за ушами золотистого ретривера, бурно высказывавшего свою радость по поводу встречи.
Пайки отбежал и обернулся, приглашая ее последовать за ним. Ирэн знала, что он хочет отвести ее к старому клену на берегу озера, где выступавшие из-под земли корни окружали небольшую полянку, заросшую шалфеем и зверобоем. Пайки любил лежать рядом с девушкой, когда она сидела, прислонившись к грубой коре, а его большая умная голова покоилась на ее коленях.
– Что ж, пойдем, – улыбнулась Ирэн, – все равно увидимся только через два месяца.
Прыжки неизменно счастливого при каждой их встрече пса, кружившего вокруг девушки с оглушительным лаем, немало мешали Ирэн идти вперед, но она не могла даже прикрикнуть на лишенного дара речи друга, любившего ее столь искренне и столь бескорыстно. Вспомнив последнее анкетирование, девушка не сдержала слабой улыбки: она с трудом преодолела искушение написать имя Пайки в ответ на вопрос: «С кем Вам уютно молчать (укажите род отношений: член семьи, друг, наставник)?».
– Скажи, что бы ты сделал с теми, кто предал твое доверие за ничтожную цену? – задумчиво спросила девушка, поглаживая макушку расположившегося возле пса.
Пайки проворчал что-то нечленораздельное, вытянув шею и удобнее положив голову ей на колени.
– Да ладно? – недоверчиво фыркнула Ирэн, склонив голову и разглядывая мирно сопевшего друга. – Думаешь, это так легко – не обращать внимания? Вообще-то, – призналась она мгновением позже, – я всю жизнь этим занимаюсь… Хорошо, что у меня есть Гвен, – улыбнулась она, – иначе давно бы сломалась.
Пес вскинул голову с недовольным рычанием.
– Эй, хорош ревновать, – подначила его Ирэн, – в моей маленькой вселенной у тебя почетное третье место… после родителей и Гвен, – добавила она, поглаживая мягкий подбородок ретривера.
Подкупленный лаской, Пайки снова устроился на ее ногах. Девушка усмехнулась, проводя пальцами между его ушами. Солнце неспешно пряталось за неровные макушки раскидистых темно-зеленых крон, озеро одевалось в бледные сумерки, ветер становился холоднее. День угасал. Предпоследний день в Лейквуде – а Ирэн впервые в жизни радовалась тому, что покидает его на целых два месяца.
– Не забудьте забрать перечень литературы на следующий год и сдайте книги в библиотеку…
Ирэн едва ли прислушивалась к голосу фрау Шульц, проводившей последний кураторский час в учебном году; на тетрадном листочке перед девушкой уже красовались каллиграфические надписи: «Death Note», «L Lawliet», «Nite River», «Michael Khell», и она продолжала бессознательно обводить красивые буквы, не слушая несколько визгливого голоса суетливого куратора группы, в n-ный раз проверявшего списки и ведомости.
– Внимание! – донесся из динамиков на стене тягучий голос профессора Уолтерс, за редким исключением дававшей почти все объявления в школе. – Мисс Ирэн Бёртон, пройдите, пожалуйста, в кабинет директора. Повторяю. Мисс Бёртон, пройдите, пожалуйста, в кабинет директора.
Протяжный гул и улюлюканья, наполнившие класс, полные довольства выкрики с задних парт и вопрос в глазах фрау Шульц, отвлекшейся от очередного списка, – Ирэн невозмутимо посмотрела на куратора и бесцветным голосом поинтересовалась:
– Могу идти, профессор?
– Прошу прощения? А… Да, конечно, мисс Бёртон. Все в порядке?
– Да, – ответ получился резким, но девушка не придала этому значения; забросив рюкзак на плечо, она вышла, по обыкновению проигнорировав провожавшие ее насмешки и предположения однокурсников.
В голове не было мыслей, даже прогнозов, только эхо нежной «Please, forgive me» Брайана Адамса, которую она слушала утром; Ирэн широким шагом пересекла холл перед учительской и проследовала в приемную, ведшую в кабинет директора Гали, – обитель дьявола, куда и работники столовой не заходили, не помянув Господа. Печатавшая что-то секретарь – миловидная бесцветная блондинка в строгом чёрном костюме и розовой блузе – отвлеклась от экрана монитора, проводив решительно прошедшую в кабинет директора девушку шокированным взглядом.
– Сеньора Гали ждет вас, – робко вставила она.
– Хотели меня видеть, госпожа директор? – громко спросила Ирэн, едва открыв дверь.
Изучавшая разложенные на письменном столе документы сеньора Гали подскочила от неожиданности и буквально окатила девушку полным гнева взглядом.
– Закройте дверь, мисс Бёртон! – рявкнула она, отшвырнув бумаги.
Ирэн выполнила приказ с неменьшим шумом, вызвав в директоре новый приступ праведного негодования. Но ей было все равно – настолько, что даже обиду заглушило настойчивое и дерзкое желание потрепать нервы самой сеньоре Гали, которую не осмеливались сердить даже охранники Лейквуда.
– Слышала, вы нарушили дисциплину, – отрывисто начала директор, – подвергли свою жизнь риску и, более того, осмелились игнорировать звавшего вас преподавателя. Как вы смеете подрывать порядок в моей школе?! Что за пример вы подаете младшим курсам? Вы, наша лучшая студентка! Вы хоть осознаете ответственность, которую от вас требует это звание?..
Ирэн фыркнула и окинула равнодушным взором многочисленные награды и дипломы, украшавшие стену за спиной директора, сувениры и книги за стеклянными дверцами дорогих шкафов, роскошный ковер под ногами, тяжелый письменный стол; возмущенную речь сеньоры Гали слышал, наверное, уже верхний этаж главного корпуса, но девушка, старательно считавшая корешки книг на полках, не расслышала и десятой ее части. Едва в кабинете воцарилось недолгое молчание, Ирэн перевела взгляд на женщину и хмуро рассмотрела крашеные рыжим завитки коротко стриженных волос, круглое, почти не тронутое морщинами лицо, выразительные черные глаза, элегантный пиджак бордового костюма, махагоновый шарф на шее и тяжелый браслет золотых часов.
– Я не позволю вам портить репутацию Лейквуда такими проступками, я не хочу, чтобы славное имя этой школы связывали с наглостью и высокомерием некоторых ее студентов. Поэтому в следующий раз вы не отделаетесь просто предупреждением, мисс Бёртон. Вы меня поняли? – каким-то севшим голосом осведомилась директор.
– О, разумеется.
От едва слышного ответа Ирэн лицо сеньоры Гали пошло красными пятнами. На памяти директора никто еще не говорил с ней так смело и бессовестно; в мыслях девушки пронеслось, что по привычному для Лейквуда сценарию ей уже пора упасть в обморок или, в крайнем случае, залиться слезами, – хотя бы из уважения к силе директорских легких. Оглушительных нотаций руководителя школы не выдерживал никто – ни студенты, ни работники учреждения; возможно, именно в этом крылся секрет поразительной дисциплины в Лейквуде, для которого и незначительная драка в начальной школе становилась сенсацией, обсуждаемой долгие недели.
– Кто позволил вам говорить со мной в таком тоне? – голос сеньоры Гали начал набирать обороты. – Вы что, полагаете, что ваши достижения и награды дают вам право вести себя подобным образом?
– Да, полагаю! – почти выкрикнула Ирэн и глотнула воздуха, прогоняя непрошенные слезы.
В течении долгого времени она слушала преподавателей, читавших ей лекции о высокомерии, о том, что нельзя ставить себя выше остальных, о том, что ей просто посчастливилось иметь множество талантов и замечательных родителей, сделавших все возможное, чтобы обеспечить ей высокое духовное развитие. Ей, не придававшей никакого значения собственным достижениям, приходилось оправдывать каждое из них везением, прекрасной памятью, хорошими способностями, волей случая, симпатиями судей – чем угодно, но не упорным трудом и любовью к знаниям. А сейчас ей было до горького смеха все равно, что о ней думают.
– Что вы сказали? – громкость директорского голоса упала почти до минимума.
– А вы разве не расслышали? – нахально поинтересовалась Ирэн. – Вы можете думать и говорить обо мне всё, что вам угодно, сеньора Гали, но мои воспитание и поведение – не ваша забота. Прыжки из окна и хлопанье дверьми не указаны в Уставе Лейквуда. Хотите привлечь меня к ответственности – впишите новые пункты в главу о дисциплинарных нарушениях, пустыми угрозами вы меня не напугаете – я уже наизусть выучила законы вашей школы, – быстрые, громкие слова сыпались с уст девушки с такой скоростью, что открывавшая и закрывавшая рот директор не успевала вставить и междометья. – Беспокоитесь о репутации школы – так я Богом клянусь, ни одна душа отныне не свяжет мое имя со славным именем Лейквуда, – Ирэн так откровенно передразнила сеньору Гали, что женщина лишь беспомощно выдохнула, лишившись дара речи.
Не добавив более ни слова, чувствуя, что еще пара секунд – и она не сможет сдержать лавину слез, копившихся целую неделю, – девушка развернулась и зашагала прочь из кабинета.
– Мисс Бёртон! Стойте, я вас не отпускала…
Ирэн не обратила на яростный крик никакого внимания и с такой силой захлопнула дверь, что со стены слетел один из дипломов в рамках, а секретарь от испуга едва не упала с кресла. Выглянувшие из учительской преподаватели проводили пробежавшую мимо студентку потрясенными взглядами и быстро удалились, спасаясь от гнева выскочившей следом сеньоры Гали, которая, впрочем, почти сразу вернулась в свой кабинет.
По лабиринту коридоров и лестниц девушка шла быстрым шагом, не сворачивая, не задумываясь, просто вперед, пока не остановилась и не обвела горьким взглядом комнату, куда пришла почти интуитивно, – заставленный сонмищем стеллажей просторный подвал библиотеки, который посещали реже, чем остров Пасхи в Океании, место, где при всем желании Ирэн нашел бы только завхоз. Или Гвен.
– Серьезно? – ворвался в густой туман молчаливых проклятий ее непозволительно радостный голос. – Ты опять уборкой занялась? За два часа до отъезда?
Надышавшаяся ученой пылью Ирэн вытерла руки влажной салфеткой и пробурчала:
– Не в своих мыслях – так здесь приберусь. Хоть какая-то иллюзия порядка…
– Слушай, ты в курсе, что я просто в восторге от своей старшей сестры? – весело известила Гвен. – Закатить скандал самой старухе… Ты титан, Ирэн. Колосс[1] не так крут, как ты.
– Вот исключат меня, посмотрим, какой я титан, – беззлобно фыркнула Ирэн.
– Да ну, перестань, – рассмеялась Гвен, – из-за твоего исключения у них проблем будет больше, чем ты способна придумать. Как говорит отец, ты работала на имидж, теперь имидж работает на тебя. Им невыгодно лишаться такой студентки.
– Если бы не родители… – начала было Ирэн и смолкла.
Она многое хотела сказать, слишком многое. Сказать, что до сумасшествия хочет покинуть стены школы, посмеявшейся над ее идеалами и растоптавшей ее веру в себя. Сказать, что ей очень долго придется восстанавливать подорванную самооценку. Что до сих пор в ней горит желание отомстить. Пусть даже в этом нет смысла. Пусть даже после драки кулаками не машут.
– Ты права, Ирэн, – сестра, как всегда, поняла невысказанную правду. – Родители слишком много сил потратили на то, чтобы устроить нас в Лейквуд. И тратят сейчас. Давай забудем всё, что произошло, Ирэн, и просто закончим школу.
Ирэн кивнула.
– Конечно… Хотя в нашем случае даже бездействие нам на руку. Полное бездействие, – задумчиво добавила она и вдруг лукаво улыбнулась. – А это мысль…
Гвен с минуту глядела на нее.
– Ты шутишь… – недоверчиво протянула она наконец.
– Отнюдь.
– Ирэн, ты же не…
– Именно.
Сестра снова рассмеялась.
– Дерзай, Ирэн, полное бездействие тоже полезно. Некоторым неблагодарным.
Примечания:
[1] – Колосс – персонаж популярного аниме-сериала «Атака титанов»
Глава 3
– Ирэн! Гвен! Выползайте из своей комнаты – дядя Хьюз приехал! – донесся из столовой голос матери.
– Пойдем, – Гвен нехотя заблокировала экран телефона, отвлекшись от очередной манги, и быстро заплела длинные темно-русые волосы в косу.
Редактировавшая подборку моментов второго сезона любимого «Доктора Кто»[1] Ирэн со вздохом выключила старенький ноутбук и проследовала вслед за сестрой в столовую, где на угловом диванчике устроился дядя Хьюз – старший брат отца, который души не чаял в племянницах.
– А вот и мои любимые проказницы! – радостно пропел он, завидя девушек, и заключил в медвежьи объятия сначала Ирэн, потом Гвен. – Ну, рассказывайте, как закончился учебный год.
– О, весело и непредсказуемо, дядя Хьюз, – полным довольства голосом сообщила Гвен. – Начнем с того, что Ирэн спрыгнула с окна второго этажа…
– Ты это теперь каждой живой душе будешь рассказывать? – закатила глаза Ирэн. – Осталось лишь в газеты написать…
– Вы серьезно? – удивился дядя Хьюз. – Ты выпрыгнула…
– А потом устроила скандал в кабинете директора, – с наслаждением добавила Гвен.
Дядя Хьюз плюхнулся на сиденье дивана.
– Ну, ты даешь! – ахнул он. – А по какому поводу веселье?
– Надо же было как-то отметить предпоследний год заключения в школе, – пожала плечами девушка, присев рядом.
Вошла миссис Бёртон, неся в руках огромный соусник.
– Отметили, – фыркнула она, устанавливая его в середине стола, – я потом полчаса слушала лекцию их школьного психолога.
– Тебе предлагали пройти курс психотерапии, Ирэн? – хохотнул мужчина, улыбаясь племяннице. – Выглядит аппетитно, Розали…
Розали – невысокая шатенка с открытой улыбкой и живыми голубыми глазами – поправила передник с добродушным:
– Старалась… Том скоро придет, его не жди, начинай сразу.
Дядя Хьюз окинул взором заставленный яствами стол и кивнул девушкам:
– Присоединяйтесь, я один не осилю… Cлышал, вы с Гвен музыкальную группу организовали? – проглотив щедрую порцию пасты с соусом, поинтересовался он.
– Не совсем, – отозвалась Ирэн, присев на деревянную скамью напротив. – Нам пока даже репетировать негде: у мамы от музыки голова болит, так что у нас творческий перерыв.
– А в Лейквуде нет студии?
– Есть, – кивнула девушка, – вот только… – она смолкла.
– Да? – дядя отвлекся от уничтожения кулинарных шедевров Розали.
– Там вечно другие группы тусуются, – ответила вместо сестры Гвен, – в основном юношеские. А у Ирэн, как мы знаем, на парней аллергия, – ехидно добавила она, переведя взгляд на сестру.
– Я так думаю, мы с вашим отцом эту проблему решили, – сообщил дядя Хьюз. – Примерно в километре от вашей школы освободилось небольшое строение – там раньше бакалейная лавка размещалась. Я знаком с хозяином этого дома, он говорит, что строение будет пустовать около года – он уезжает на время в Европу, просил присмотреть. Ну, Том и предложил, чтобы вы пока использовали его вместо студии.
– Там две большие комнаты и подсобка, – подал голос Том, входя в столовую вместе с женой, – думаю, места вам будет достаточно.
Ирэн оглядела отца – высокую, худощавую фигуру, благородные черты сухого лица, аккуратно стриженную бороду, седую, как и волосы, открытые до локтей жилистые руки с большими ладонями, чистую одежду – и встретилась взглядом с его доверчивыми серо-зелеными глазами, такими же, как у нее.
– Спасибо, отец, – почти шепотом поблагодарила она.
Отец ответил молчаливой улыбкой и сел за стол.
– Эй, а как же я? – возмутился Хьюз.
Ирэн улыбнулась:
– Спасибо, дядя Хьюз.
– Это еще не всё, Ирэн, – подала голос Гвен, протягивая матери блюдо с пастой, – дядя Хьюз кое-что принес по случаю твоего дня рождения послезавтра.
– Э… Серьезно? – переспросила девушка, оглядывая собравшихся за столом.
– Иди. Он в вашей с Гвен комнате, – кивнул отец.
Ирэн без слов побежала в спальню и вернулась с профессиональным фотоаппаратом в руках; неподдельное изумление и восторг на ее лице вызвали у собравшихся невольный смех.
– Ты прости, что не упаковал, как следует, Ирэн, – с улыбкой проговорил дядя, тепло глядя на племянницу. – Просто по части оформления я полный чайник.
– Но это… Дядя Хьюз, это же очень дорого… – севшим голосом протянула девушка. – Зачем… Зачем ты потратился?..
– А ну, прекрати сейчас же! – гаркнул дядя Хьюз. – У меня целый магазин бытовой техники, могу я позволить себе побаловать племянницу? Тем более, Розали сказала, что тебя взяли в «Сандэй Ньюз», так что хорошая камера вместо твоей старенькой тебе просто необходима. Только не бросай, – подмигнул он девушке, – видел твои работы. У тебя явно талант.
– Тебе нравится? – ласково поинтересовалась Розали, наблюдая за реакцией своей дочери.
Ирэн перевела взгляд с матери на довольные лица отца, Гвен и дяди.
– Спасибо, – выдохнула она и бросилась дяде на шею. – Спасибо большое! А здесь есть карта памяти, интересно? – пробормотала она, отстранившись. – О, есть… Так, – девушка отошла назад и поднесла камеру к глазам, настраивая объектив. – Апробация техники… Улыбочку!
– Мне две копии, – вскинулся дядя Хьюз, когда все оценили получившийся снимок.
– Конечно, – кивнула Ирэн, – первые же экземпляры твои, дядя.
– Смотри, осторожнее, Ирэн, – хохотнул Том, – такими темпами Хьюз скоро потребует устроить фотосессию.
– А почему бы нет? С такой-то камерой, – рассеянно откликнулась девушка, внимательно изучая фотоаппарат. – Бог мой, она классная… – с восторгом выдохнула она.
– Рад, что тебе нравится, – дядя Хьюз с удовольствием глотнул клюквенного морса.
Гвен лукаво прищурилась:
– Стойте, а почему никто не говорит о том, кто был автором идеи?
– Это ты предложила подарить мне фотоаппарат? – посмотрела на нее Ирэн.
– А ты думала? – усмехнулась Розали. – Гвен у нас мастер придумывать хорошие подарки.
– В таком случае, первая фотосессия твоя, Гвенни, – пообещала Ирэн, направляясь в комнату. – Когда поедем смотреть будущую студию? – поинтересовалась она, вернувшись и занимая свое место.
– На той неделе, – ответил отец. – Пенни пригласила нас на обед, а это строение как раз по дороге к ней.
Розали подложила ему в тарелку соуса:
– Девочкам, наверное, нужно будет не один раз посетить его, Том. Нужно же прибраться и обставить комнаты.
– И перевести оргтехнику и мебель, – с энтузиазмом добавила Гвен.
Том перевел взгляд со старшей дочери на младшую и шумно вздохнул:
– Кажется, я нашел себе работу на всё лето…
Ирэн широко улыбнулась:
– Не беспокойся, пап. Мы постараемся управиться в две поездки. Да, Гвен?
– Естественно, – кивнула сестра, – тебе не придется всё время ездить туда и обратно. Мы с Ирэн даже могли бы остаться на ночевку у тети Пенни…
Дядя Хьюз прыснул и едва не поперхнулся салатом:
– Мой вам совет: не говорите Пенни о новой студии, – сделав чудовищный глоток, выдавил он. – Она устраивает суматоху из простой сервировки обеда, оформление студии с ее помощью превратится по меньшей мере в Армагеддон…
Собравшиеся за столом дружно рассмеялись в ответ на его слова.
– Да-а-а-а, – медленно протянула Розали неделей позже, оглядывая огромную пустую комнату, нити паутины на окнах и хлопья пыли и сухой краски на полу, – работы тут на неделю. Ну, что, энтузиастки? Не передумали насчет студии?
– Да ты что, мам! – ахнула Ирэн, возвращаясь из другой комнаты. – Это просто шикарное место, мы с Гвен о таком и не мечтали…
– Точно, – подтвердила Гвен. – Здесь можно разместить музыкальные инструменты, чтобы проводить репетиции в этой комнате. А в следующей ты могла бы устроить свою фотостудию, что скажешь, Ирэн?
– Насчет этой комнаты согласна, но в той для фотосессий мне хватит и половины, благо стены белые, – возразила сестра. – Вторую половину можешь использовать как уголок рукоделия для своих уроков…
– Ой, действительно, – спохватилась Гвен, – я же совсем про свои уроки забыла… А куда ты денешь свою аппаратуру.
– Думала устроиться в подсобке, – отозвалась Ирэн, хмуро оглядывая оконные рамы, – ты же знаешь, не выношу шума, когда редактирую… Спрячусь там, как дракон в пещере, чтобы поменьше на людей кидаться.
Розали рассмеялась:
– Вижу, Том, – посмотрела она на мужа, – они уже всё продумали… Тогда давайте начнем с уборки? – улыбнулась она дочерям.
Ирэн потерла ладони друг о друга:
– Начнем.
Розали дала правильную оценку времени: уборка заняла у них несколько дней, еще два дня прошли в перевозке и установке оборудования в трех комнатах. Ирэн первым делом обклеила музыкальную студию плакатами любимых рок-групп.
– Какие у тебя мрачные кумиры, – оценил отец, задумчиво глядя на огромную фотографию канадской группы Three Days Grace, сделанную во время одного из концертов. – Или у тебя хроническая депрессия?
Ирэн рассмеялась:
– Да нет, пап, просто у них песни классные. Я же давала тебе послушать.
Том скривился, а Розали фыркнула:
– Классные, скажешь тоже. Вот я понимаю, композиции Foreigner или Queen…
– Это все равно что сравнивать классику с поп-музыкой, – улыбнулась Гвен. – Первое – шедевр, который никто не слушает, а второе – ширпотреб, – лукаво добавила она.
– Ну, спасибо, Гвенни, – проворчала Ирэн, подключая сабвуфер к музыкальному центру, – хорошую оценку дала моим вкусам, ничего не скажешь…