Ювента

– Без проблем, сто пудов – ответил Мак, сдерживая идиотский смешок. – Блин, да если надо, я вообще приползу. Лишь бы отсюда в Ладный свалить.

– Понял. Ну тогда давай – буду тебя держать в курсе. Пока время есть, иди там хоть девок пощупай, да мне потом расскажешь, как щупается…

– Ага, обязательно.

– Ладно, пошел я работать, пока там всё без меня не угробили, черти. До связи.

– Окей, хорошо. Спасибо, Жор.

– Спасибо не булькает. Потом сочтемся, шкетяра.

Остроумный ответ вожатый придумать не успел – Жора повесил трубку и оставил Макара наедине со своим счастьем и неверием в собственное везение. Убрав телефон в карман, Мак снова уставился на небо – чистое, синее, недостижимое. На его фоне где-то вдалеке птицы казались крохотными точками, расползающимися по этому небесному потолку в разные стороны. А еще этот воздух… Такой чистый, что им невозможно было надышаться впрок. Да, он знал этот аромат. Его любимый запах…

Запах свободы.

От хороших новостей время для Макара шло почти незаметно.

Пролетели занятия, на которых пионеры порой косились на своего вожатого, не понимая причины его хорошего настроения. Пролетел обед и ужин, за которыми Мак был на удивление разговорчив и даже поинтересовался у Карины с Валерой, справляются ли они с детьми.

Пролетела и репетиция. Зоря, которую Мак освободил от обязанностей почти на весь день, успела придумать сценарий и отрепетировать его с пионерами, в то время пока ему самому было дано задание изготовить реквизит для выступления. На волне энтузиазма вожатый отобрал нескольких девочек, проговорившихся ранее, что они умеют рисовать и вырезать из картона. Мастерицы были включены в его бригаду и помогли изготовить все нужные для постановки Зори “штуки”. В сценарий вечернего номера Макар решил не вникать. Тем более, что ему это было уже совсем не ни к чему.

Пока пионерки вырезали уши для обезьян-бандерлогов, а сам Макар орудовал скотчем и склеивал большие коробки друг с другом, которые должны были послужить костюмом какому-то обезьяньему королю, голова у него была занята насущными размышлениями.

“Надо будет еще Эле сказать, что я сваливаю” – выстраивал план действий Макар. – “Или ну на фиг? Не, скажу. А то опять в обиду уйдет. А так хоть до города может подбросить. Она ж обещала. Если отвезет – будет круто. А если откажется или встанет в позу – плевать. Можно и на такси доехать, как раз немного денег осталось. Или нет? Не… Если и осталось, то совсем мало, а мне еще по городу херачить. Это ж тоже бабки… Ну…тогда придется ехать завтра утром на автобусе. На вечерний уже не успею. Рано утром. Раньше, чем обычно. М-да… Хорошо бы душ принять. Дома же он сломался, а воду кипятить будет некогда. Ай, блин – еще же шмотки собирать. Придется это делать с вечера. Тогда надо будет сумку хоть домой закинуть, как приеду. А то потом буду таскаться с ней по всему Ладному. Так…а чё делать с зарплатой за эти два дня? Я ж работал… Значит должны заплатить хотя бы за это. Или не должны? Черт знает… Ой, да и хер с ней – пусть себе оставят. Из-за копеек этих еще суету разводить…”.

К вечернему мероприятию всё было готово. По гордым заявлениям Зори, сценку они отрепетировали удачно и теперь оставалось только выступить в самом клубе. Дети с ролями справлялись и в целом ей даже всё нравилось, пусть и с оговорками. Ваня так и вовсе настолько слился с ролью обезьяны, что, видимо, не собирался выходить из образа до самого окончания выступления, судя по его бесконечным кривляниям. Он прыгал с кровати на кровать, бегал за всеми подряд, издавал угрожающие гортанные звуки, оттопыривал уши и передразнивал каждого, кто проходил мимо него, а также до усрачки пугал прохожих, выпрыгивая на них из-за кустов. И так продолжалось ровно до тех пор, пока Макар не пригрозил ему отстрелом бешенного животного, который он клялся провести собственноручно, закрепив обещание крепким подзатыльником.

Теперь же, за тридцать минут до мероприятия, дети готовились к походу в клуб, примеряя на себя весь изготовленный реквизит. В коридоре царила рабочая суматоха и галдеж, то есть самое обычное явление в преддверии почти любой вечерки.

– Макар – обратилась Зоря к напарнику, когда он наносил кистью последние штрихи на обезьяньих ушах. – Короче смотри – вот листок, на нем расписано, когда и какую музыку включать. Там кое-что пригодилось из твоей скачанной, кое-что я сама нашла, не суть. Музыку я пронумеровала, ее нужно просто вовремя поставить и всё. Я бы и сама встала, так и хотела изначально… Но они там с выходами тупят, поэтому я буду за кулисами ими рулить.

– Ясно. Ладно… – сухо ответил вожатый, не отвлекаясь от своего занятия.

– Хорошо… Ты только, когда мы пойдем на сцену, прям беги к ди-джею, чтобы не тормозить вечерку… Окей?

– Зорь – я ж не в первый раз буду этим заниматься. Не очкуй, как-нибудь разберусь.

– Ну да… Извини. Я пока что не привыкла к тому, что ты тут еще до нас работал… А! Сходи к Ильюхе щас и треки ему закинь, а то ж потом другие налетят. И будешь там в очереди стоять, как за колбасой.

– Понял. Сделаю – кивнул Макар, смиренно принимая от Зори флешку с музыкой и листок с расписанным хронометражем.

– Спасибо – ответила напарница, и тихо добавила: – Ты меня прям удивляешь.

Макар усмехнулся, но не стал ей ничего говорить. От чего-то ему не хотелось портить напарнице вечер своими известиями. Во всяком случае – не хотелось делать этого именно сейчас. Нужно было насладиться моментом.

Комната ди-джея была средоточием бардака и запаха от сигаретного дыма, аромат которого наверняка въелся здесь даже в обои. Такую обстановку Илья называл “рабочей атмосферой”, хоть сам Мак не понимал, как здесь вообще можно работать. Да – вожатый и сам любил посмолить, однако жить в этом вонизме на постоянной основе не смог бы даже он.

По углам небольшой комнатки громоздились всевозможные инструменты, запчасти и огромное количество разноцветных проводов разной степени длины и сохранности. Рабочий стол был уставлен всякими диджейскими примочками, название и применение которым Макар и представить себе не мог. Здесь же находились ноутбук и зарядка для микрофонов. Кровать была заправлена очень условно и больше напоминала неспокойное море с его бушующими волнами, а рядом с постелью на стене висел еще один ловец снов, похожий на те, что Макар видел в вожатском корпусе. Это был подарок от пионеров еще с прошлого года, которым парень очень дорожил. На кресле у Ильи свисала одежда, а под столом стояли бутылки из-под выпитой газировки, рядом с которыми покоились опустошенные пачки чипсов. Каким образом Илья успел всё это поглотить всего лишь за два неполных дня смены – так и осталось для вожатого загадкой.

Короче говоря, комната оказалось далеко не уютной даже для такого непривередливого человека, как Макар, но было ясно, что сам ди-джей обставил здесь всё именно так, как было нужно ему – по-свойски и хаотично.

Илья предоставил Макару доступ к ноутбуку и указал на папку, в которую нужно было скинуть музыку для седьмого отряда. Мак подметил, что на рабочем столе компьютера царил не меньший беспорядок, чем в самой диджейской обители.

– Ильюха, ты тут? – раздался голос из-за двери.

– Да. Заходи – скучающе отозвался ди-джей.

– Выходи, подлый трус!

Дверь распахнулась и в комнате появился Макс. На голове у него всё также была натянута дурацкая повязка, не дававшая его волосам спадать на глаза. В руке Макс держал флешку, которую он то и дело подкидывал, словно жонглер.

– Дарова. Чёт я припоздал. Уже все скинули? – спросил Макс, глядя на сидящего за ноутбуком Макара.

– Неа, ты только третий. Надька первая была, еще утром – ответил Илья, копаясь в телефоне. – Щас вот товарищ Закрепин скидывает.

– Херасе пятый отряд заморочился. Позырим, чё у них там сегодня будет. Здаров, Макар. Как дела? Как жизнь “молодая”?

– Всё, я закончил – подытожил вожатый, вынимая флешку из ноутбука. – Дела лучше всех. Чего и вам желаю.

Вчерашний позор уже успел выветриться из его головы, но говорить о произошедшем конфузе с кем-либо Маку всё равно не улыбалось, потому он и решил покинуть комнату ди-джея как можно скорее.

– Прикольно – сказал Макс, когда Макар уже скрылся за дверью. – Наш первак на таком расслабоне, как будто вчера тут ни чё не пошло по жопе. Спокоен, как танк.

– Может, у него уже амнезия на старости лет? – предположил Илья. – Ладно, скидывай музон. А то ща набегут.

Зал клуба был заполнен под завязку, как было и за день до этого, и как будет все последующие вечерки на смене.

Отряды стягивались к клубу в суматохе и делали это как всегда в последний момент, что давно уже никого не удивляло. Толпы пионеров, в начале смены выстроенные пока что в не самые ровные ряды, находились в предвкушении чего-то интересного, смотрелись бодро и весело. Среди моря детей и подростков можно было различить и вожатых, которые не могли не выделяться на общем фоне. Видок у многих из них был не такой радостный, как у их подопечных, ведь они, в отличии от детишек, провели день не на увеселительной прогулке, а на работе, к которой пока что не успели привыкнуть после годичного перерыва. И всё же вокруг царила атмосфера праздника, который многие из них, как пионеры, так и вожатые, ждали долгие дни и месяцы, надеясь попасть в “Ювенту” как можно скорее.

Восьмой отряд прибыл на место самым последним – Валера и Карина выглядели помятыми, но по их заверению всё у вожатых шло по плану, и они даже полностью успели подготовиться к мероприятию, нисколько не вымотавшись.

Оно и видно.

У Карины был такой вид, будто ей только что объявили, что у нее будет тройня. Но всё же пусть девушка и была немного растерянна, она всё равно смотрелась куда более уверенно, чем ее напарник. Валера то и дело покусывал тонкие губы и стрелял глазами по сторонам, видимо проверяя, не сдрыснула ли пара особей с его малолетнего отряда, что наверняка случалось с ним за этот день уже не менее десятка раз.

Денек у этих двоих выдался явно тяжелый, во что с легкостью верилось, учитывая то, что они стояли на самом младшем отряде в лагере. А это, несомненно, было и ужасно, и страшно, и даже отвратительно. Однако умелый глаз Макара подсказывал ему, что в этой парочке в лидеры уже заочно выбилась Карина. С виду хрупкая и ласковая, блондинка, пусть и несколько скованно, но всё же умудрялась рулить своим бесноватым отрядом. Она не боялась прикрикнуть и обратить на себя внимание, сделать замечание и одернуть самых непослушных спиногрызов. А это уже многого стоило, беря во внимание то, что для нее это был всего лишь второй день в качестве вожатой. К тому же дети всегда велись на красоту и привлекательность, качества, которыми Карина была более чем одарена, а значит и обожание детей ей было обеспечено почти сразу. Пионеры лезли к ней обниматься, пытались взять за руку и старались всячески привлекать к себе ее внимание иными способами, лишь бы удалось попасть в поле зрения вожатой.

Тем временем лопоухий, который и сам старался не отступать от своей напарницы ни на шаг, выглядел на ее фоне нелепо и даже жалко. Всем своим видом напоминая ходячую карикатуру, Молотов по большей части только и делал, что старался помалкивать и никак не обозначать своего присутствия. Но если и случалось такое, что он вдруг решался подать свой голосок, то его мало кто слышал и он оставался почти незамеченным, что было неудивительно.

Да уж – то ли еще будет…

Тем временем Макар стоял снаружи клуба, провожал взглядом прибывающих и нервно прокручивал телефон в руке. Его распирало от желания позвонить Жоре и спросить, есть ли хоть какие-то подвижки в его трудоустройстве. Отсутствие терпения всегда было слабой стороной Мака, но всё-таки сегодня повод для волнения был обоснованный – ему вручили надежду. Надежду на лучшее и такое желанное. И он ухватился за эту возможность, как за спасательный круг в море из бескрайнего дерьма. Оставалось только дождаться звонка, а после можно было спокойно сворачивать удочки и улепетывать отсюда в город, где будет нормальная работа, пиво по вечерам и жизнь в своей халупе, а не в какой-то комнатушке с соседом недомерком.

Проблема была только в одном – гребаного звонка всё не было слышно, а терпение вожатого иссякало с каждой проклятой минутой невыносимого ожидания.

С одной стороны – время уже было вечернее и звонок был бы вполне оправдан, ведь рабочий день в сервисе уже должен был подойти к концу. С другой – днем они договаривались, что Жора сам обязательно ему позвонит, а Макару очень не хотелось сейчас быть надоедливым.

Или он не обещал? Или там не так было? Чертова память…

“На хер! Само ничего не решится” – подумал Макар и набрал контакт Жоры. Терпеть еще дольше он был уже не в силах.

Один гудок.

Потом второй.

Третий.

Седьмой.

Маку пришлось завершить вызов. Волнение начало заполнять его голову с новой силой, а в груди стали копошиться кровожадное нетерпение и навязчивая тревога. Две жуткие твари, чей дуэт никогда не приносили с собой ничего хорошего. С этим сейчас ничего нельзя было сделать, и это Макара бесило больше всего.

– Всё ребятки, пора начинать! – звучно обратилась Ольга Викторовна ко всем стоявшим снаружи вожатым и пионерам. – Давайте по своим отрядам, ровно в восемь часов стартуем.

В клубе звучала музыка, перемешанная с бурей детских голосов. Пионеры баловались, переговаривались меж собой и делили места на лавках, пытаясь сесть рядом со своими новыми друзьями и подругами. Старшие отряды были более спокойны, или, если правильнее сказать – более безразличны к происходящему. К концу второго дня в лагере все они уже успели определиться с друзьями и врагами, союзниками и конкурентами, а потому споров у них меж собой почти не возникало. Ну а если вдруг таковые и намечались, то это обязательно перетекало в конфликт – без этого никуда. Но не сейчас. Сейчас им было плевать на то, что будет происходить в вечерке. Старшаки точно понимали, что свой номер они, как и всегда, отработают на все сто процентов, ведь старшим испокон веков было проще выступать на сцене, нежели младшим. А потому и переживать было особо не о чем.

Добавлял им уверенности и Юра, который зачем-то вырядился во всё белое и предстал на публике во всей своей красе, из-за чего для многих сегодня именно он стал главной звездой, заслуживавшей всеобщего внимания.

– Всё готово – подошла к Макару Зоря. – Реквизит в гримерку снесли. Я у Оли спросила – мы шестыми выступаем, после восьмого отряда.

– Угу – кивнул вожатый, продолжая вертеть телефон в руке. Было проще простого не услышать звонок и даже не обратить внимания на вибрацию в шуме всех этих бушующих в клубе звуков.

Зоря оставила хмурого напарника и благополучно ушла к отряду играть в хлопки. Сути этой дурацкой игры вожатый не знал, поэтому решил, что лучше он просто постоит в стороне поближе к выходу и не станет отсвечивать там, где не нужно. Тем более, что настроение для отчуждения как раз было подходящим. Могучие волны нетерпения и раздражения накатывали на вожатого с новой силой, мешая ему трезво мыслить и обрести хоть какое-то спокойствие.

Пока что нужно было просто держать себя в руках. Жора мог не поднять трубку по тысяче разных причин – от малых до великих. А вот почему он до сих пор не перезвонил… Этого Макар понять не мог. Неужели и правда всё сорвалось?

– У меня руки трясутся – очень не вовремя напомнил ему о своем существовании Валера. – Я буду музыку включать вон там, у ди-джея, а Карина из-за кулис будет сценкой руководить… Блин… Наши не могут запомнить, кто и когда должен выходить. А это ведь важно. Я же могу из-за этого музыку вовремя не врубить, или…

– Да, важно – нехотя ответил Макар, не слишком внимательно следя за мыслью лопоухого и даже не глядя в его сторону. Успокаивать соседа он был совсем не готов. Вожатому сейчас хватало и своих забот.

И вот, как только музыка в зале стала орать чуть тише, на пустую сцену вышла Ольга Викторовна, гордо сжимая в руке микрофон, после чего стало ясно, что вечерка, наконец, начинается.

– ДО-О-О-БРЫЙ ВЕЧЕР, ЮВЕНТИДЫ! – заголосила воспиталка, на что пионеры ответили ей дружными овациями. Подобные приветствия, как помнил Мак, во все времена вызывали у народа особые ощущения. – РАДА ВСЕХ ВИДЕТЬ! ВСЕ ЖИВЫ? ВСЕ ЗДОРОВЫ?

– ДА-А-А! – проорал ей зал, да так, что у Макара чуть глаза от шума не лопнули.

– Неа, подохли все – послышалось откуда-то из глубины пионерской массы.

– Протасов – получишь щас! – пригрозила девушка вожатая, осаживая кого-то из своих. Ее имени вожатый конечно же не помнил.

– НУ ЧТО – ВОТ И ПОДОШЕЛ К КОНЦУ ВТОРОЙ ДЕНЬ СМЕНЫ, И ТЕПЕРЬ МЫ НАКОНЕЦ-ТО МОЖЕМ ПОЗНАКОМИТЬСЯ СО ВСЕМИ НАШИМИ “ПЛЕМЕНАМИ”, КОТОРЫЕ БУДУТ ПРОЖИВАТЬ БОК О БОК НА НАШЕМ ДРУЖНОМ ЛЕТНЕМ ОСТРОВКЕ. УРА-А-А!

Испанский стыд.

Наигранная детскость слов воспитательницы смотрелась глупо и до тошноты фальшиво для ее возраста. Но с чего вдруг за это было некомфортно ему самому? Может быть всё это из-за того, что, несмотря на всю свою отстраненность, самому Маку приходилось участвовать во всём этом балагане и быть важной его составляющей?

Пусть и нехотя. Пусть и вынужденно…

– ДАВАЙТЕ-КА ПРОВЕРИМ, ВСЕ ЛИ ОТРЯДЫ У НАС НА МЕСТЕ. ПЛЕМЕНА, ТО ЕСТЬ – продолжала громогласно вещать в микрофон Ольга. – ИТАК, ВО-О-О-СЬМОЙ ОТРЯД!

Пионеры Валеры и Карины разом подскочили со своих мест и хором закричали на весь зал, стараясь быть как можно громче играющей в зале музыки. Писк ребятни противным эхом разлетелся по всему залу, как саранча, заставляя многих закрывать уши от острого звона.

– ОТЛИЧНО, УМНИЧКИ. СЕ-Е-Е-ДЬМОЙ ОТРЯД!

“Бандерлоги” Макара и Зори, стараясь выделится на фоне своих предшественников, чуть не надорвали себе глотки от усердия. Подняв руки вверх, дети закричали гораздо организованнее и громче, чем восьмой отряд. Особенно старался Ваня, который всё больше стал походить на бешенного примата, нежели на девятилетнего ребенка. Правое ухо у Мака заложило, а вот Зоря, похоже, очень гордилась своими пионерами, которым удалось произвести впечатление на весь зал.

– ОХ И ВЫДАЛИ, СЕДЬМОЙ ОТРЯД… МОЛОДЧИНКИ! ИДЕМ ДАЛЬШЕ. ШЕСТОЙ ОТРЯД!

Чем дольше шла перекличка, тем большие проблемы со слухом испытывал Макар. Время шло, а отряды всё никак не начинали свои выступления. К каждому племени воспиталка старалась найти свой подход, но, несмотря на все старания, Мак видел в этом одну лишь неуклюжесть и желание Оли хоть немного побыть главной звездой вечера. Скорее всего она соскучилась по лагерю не меньше, чем остальные. А то и больше…

Макару казалось это странным. А еще позорным. Оля, конечно, была далеко не старухой и выглядела молодо, но в ее, наверняка уже затридцатилетние годы, пора было нянчить своих детей, а не продолжать развлекать чужих. Да уж, и правду говорят – каждому свое…

И вот, когда с задних рядов первоотрядники обозначил гулким басом свое присутствие, Ольга Викторовна наконец-то соизволила пригласить четвертый отряд на сцену для начала вечерки.

Зазвучала попсовая зарубежная отбивка. Пока пионеры вместе со своими вожатыми на сцене и в гримерке суетились и осуществляли свои последние приготовления, все отряды ритмично аплодировали, стараясь поддержать дебютантов. Свет в зале стал тускло желтым, а пионеры, что сидели и стояли на скамейках в дальнем конце, теперь стали еле различимы в общем полумраке. Хлопки постепенно стихли, когда один из вожатых четвертого отряда, высокий конопатый парень, имени которого Мак тоже не запомнил, дал сигнал к началу выступления.

Заиграла музыка, заговорил микрофон и долгожданное действо явило себя миру. Однако произошло именно то, что Макар и предполагал – ожидание того ни стоило. В постановке шла речь о каких-то путешественниках из дальних земель, островных туземцах и прочей банальщине, которую может придумать любой школьник, не имеющий даже зачатков опыта в написании элементарных сценок. Дети бестолково мельтешили по сцене и обыгрывали то, о чём вещал вожатый-рассказчик. Мелькал реквизит и разрисованные лица. Играла музыка джунглей. Раз за разом, раз за разом.

Мак не вытерпел такого зрелища и решил выйти из зала. От увиденного ему стало невыносимо душно, а самое главное – просто скучно. Мысль о том, что перед их собственным выступлением ему придется пережить еще несколько таких “креативных” и “оригинальных” историй, заставляла его чесаться в самых нескромных местах и подталкивала заняться куда более важным делом. Глотнув свежего воздуха, Мак расположился на лавке у входа в клуб и вновь набрал номер Жоры.

Послышались долгие и безответные гудки в трубке. Один за другим.

Опять… Снова…

– Сука – досадно прошипел Макар, скрепя зубами и сжимая ни в чём не повинный телефон.

Гулкие овации и выкрики “Молодцы” раздались из-за закрытых дверей. Стоило только четвертому отряду закончить свою тягомотину, как Ольга уже позвала на сцену следующую порцию молодых “талантов”.

Время шло, племена один за одним сменяли друг друга. Макар то и дело возвращался в зал, но долго там находиться всё равно не мог. Высиживая не больше пары минут, вожатый начинал нервничать и раз за разом снова дезертировал за дверь, чтобы освежиться. Пачка сигарет в кармане навязчиво навивала мысль смотаться за клуб и покурить, но вожатый отгонял от себя это искушение. Он знал, что закон подлости не дремлет и может явить себя в самый неудобный для него момент.

Солнце уже скрывалось за горизонтом, а небо начинало темнеть, лишь напоследок окрашивая небосвод закатным отливом. Вечер постепенно сменил жар прохладой, из-за чего на улице стало куда комфортнее, чем было днем. Тем временем Макар продолжал полировать задом одну из лавок и прокручивать в руках уже засаленный за целый день мобильник.

Жоре он больше не звонил. Вожатому вообще казалось, будто он находится в вакууме, или же на неизведанной планете, с которой не поступает сигнал в обитаемый космос, отрезая его от любого общения с внешним миром. Это было, конечно, не так, но то ожидание, в котором Мак пребывал с полудня, уже успело его не только утомить, но и разочаровать. В груди у вожатого свербело неприятное и до боли знакомое чувство…

Чувство постепенно умирающей надежды.

– ОТЛИЧНО ПРИГОТОВИЛСЯ К ПРЕДСТАВЛЕНИЮ НАШ ВОСЬМОЙ ОТРЯД, БРАВО! – донесся до Макара приглушенный голос Ольги, которая продолжала вещать бодро и позитивно. – СЕДЬМОЙ ОТРЯД, ВАША ОЧЕРЕДЬ ПРЕДСТАВИТЬСЯ ЮВЕНТЕ И ВСЕМ ЖИТЕЛЯМ ОСТРОВА. ПРИГЛАШАЕМ НА СЦЕНУ!

Снова овации. Снова выкрики поддержки. На весь зал зазвучала тяжелая отбивка, которую Мак выбрал еще днем. Уши у присутствующих в здании, наверное, уже успело заложить.

Макар нехотя поднялся со скамьи, брезгливо сунул никчемный телефон в карман и потопал в комнату Ильи. На сегодняшний день мучения почти закончились, и по его завершению Мак уже решил для себя, что обязательно напьется после отбоя. То ли с горя, то ли просто из-за усталости.

– Так, Макар, вашу папку с музлом я открыл, плейлист настроил, микрофон уже у Зорьки. Давай садись, место твое. Можешь рулить – сказал Илья, как только увидел вожатого в дверях.

Небольшое окно в стене диджейской открывало вид на зал и позволяло разглядеть всё, что происходило на сцене. Макар без особого энтузиазма достал из кармана мятый листок с музыкальным хронометражем и стал ждать команды от своей напарницы, расположившись у ноутбука.

Спустя мгновение, микрофон в зале проговорил:

– МЫ ГОТОВЫ! МОЖЕМ НАЧИНАТЬ.

Нажав на плеере кнопку “Воспроизвести”, вожатый запустил первый заготовленный трек. Дело шло неспешно. Мак не следил за выступлением, а глядел только на время и свой лист, в котором был подробно расписан момент включения музыки. На сцене, судя по отголоскам слов, доходивших до ушей Макара, происходило малоинтересное действо, наблюдать за которым настроения совершенно не было.

Илью происходящее тоже не сильно парило. Как только ди-джей передал управление Маку, он тут же завалился в кровать и принялся копаться в смартфоне, сонно щурясь в экран. С задних рядов было слышно, как старшие пионеры обсуждали какую-то Лилю, а еще фотались и занимались чем угодно, но только не просмотром сценки. Пару раз любопытные головы даже заныривали в окно, чтобы понаблюдать за Ильей и Маком, однако натыкались на звериный взгляд последнего и возвращались туда, где им и было место.

“Дети водят хоровод” – включить после слов “По ночам они…” – значилось в списке следующем, что должен был включить Мак.

Внезапно карман завибрировал. Вздрогнув, вожатый спешно достал телефон. На экране высветилось долгожданное: “Жора Сервис”.

– Ох ты… – выдохнул Мак, вскакивая с места. – Ильюх, иди сюда бегом…

– Чё такое? Опять плейлист слетел? – встал со своего кресла ди-джей и подбежал к ноутбуку.

– Вот тебе список…. Там это… Всё расписано, короче. Просто включай. Мне выйти надо. Я щас…

– Э, погодь Макар, я ж не знаю, как тут у вас и чего…