Сон о пустыне. Возрождённая кровью

Послышался стук, будто что-то упало. Девушка дёрнулась от неожиданности, на мгновение испытав дикую злость. Она прикусила губу до крови и, придя в себя, повернула голову. Заметила камень, лежавший рядом с открытым выходом на террасу. Она не закрыла двери, чтобы прохладный вечерний воздух проветрил комнату.

Когда она вышла и облокотилась на перила, то приметила коротко остриженную макушку парня. Адиль стоял внизу, широко улыбаясь, и помахал ей рукой. Эфиноя приставила палец к губам и подняла руку, как бы говоря «подожди».

Она тихо приоткрыла дверь своей комнаты, выглядывая наружу. Ужин закончился приблизительно пару часов назад, так что родители давно должны были уйти в свою спальню, погрузившись в приятные или не очень сновидения. Чтобы не стучать обувью, она босиком спустилась вниз, открывая входную дверь.

Адиль уже стоял у входа в дом, и она, быстро преодолев ступеньки крыльца, кинулась в его объятия.

– Госпожа…

– Тихо. Пошли со мной.

Эфиноя взяла его за руку. Оказалось, она до сих пор была в перчатках и выпускном платье, даже не подумав переодеться. Покрепче ухватив парня, она снова поднесла палец свободной руки к губам. Они осторожно прокрались в её комнату, и девушка заперла дверь. Выдохнув, повернулась к Адилю и снова бросилась обнимать его.

– Эй, почему тебя так долго не было? Не думала, что ты так быстро обо мне забудешь, – обиженно сказала она, отпустив его.

– Что ты такое говоришь, Эфиноя? Просто не было времени, – ответил он, опустив взгляд.

Они виделись пару раз после прощания в доме Исета, последний из которых был три месяца назад. После встреч Адиль оставался минимум на сутки, пока действие кулона не восстановится.

Они гуляли по Берлину. Эфиноя проводила небольшие экскурсии по городу. Ходили в кафе, в кино, а также заглядывали в картинную галерею и музей ранней истории, в котором девушка сама побывала вместе с ним впервые. Ей нравилось проводить дни в разговорах с Адилем. Она считала подобное времяпрепровождение дружеским, однако иногда он кидал на неё такие взгляды, что ей становилось неловко.

В отличие от Ричарда, с Адилем её связывало гораздо меньше, поэтому с ним поговорить о чувствах оказалось куда проще. Зачастую людям свойственно довериться незнакомцу, чем близкому человеку. Мнение того, кто знает о твоей жизни слишком мало, может причинить значительно меньше боли.

В их последнюю встречу, когда они шли по широкому крыльцу к входу в картинную галерею, Эфиноя начала разговор:

– Ох, Адиль, я очень рада, что у меня появился такой друг, как ты.

– И я рад, госпожа, что встретил тебя, пусть не при самых лучших обстоятельствах, – сказал он, отведя взгляд.

– Я хочу и дальше общаться с тобой. Как друзья, – снова упомянула она, чтобы он правильно её понял.

Девушка переступала со ступеньки на ступеньку, пока вышедшее из-за туч солнце обволакивало золотистым ореолом её волосы. Адиль, невольно засмотревшись, ответил:

– Конечно, Эфиноя.

– Ты точно меня понял? Тогда в Луксоре ты поцеловал меня, поэтому я хотела всё прояснить.

– Не беспокойся, – сказал он, улыбнувшись. – В тот раз ты же буквально вдохнула в меня жизнь. Полагаю, всё произошло на эмоциях. Мне нравится общаться с тобой, так что я не против быть твоим другом.

До встречи с Адилем и Исетом Эфиноя близко общалась лишь с Ричардом, не считая семьи, и в нём видела своё будущее. С ним всегда было хорошо, и в груди теплилась надежда на серьёзные отношения. Однако пустынное приключение поменяло её взгляды на жизнь и на то, с кем она хочет её провести. Точнее, здесь всё было так же, как с университетом. Казалось, что хочется одного, но спустя сутки мысли путались и желания менялись.

О том, какие чувства она питает к Адилю, девушка знала наверняка. С Ричардом же всё было гораздо сложнее. Потому что то, что она пережила с Исетом, не выходило у неё из головы. Поэтому она просто сохраняла дистанцию. Пусть судьба определит её будущее. Главное, что на данный момент ей ничто не угрожает, и у неё есть время на то, чтобы просто проводить время с друзьями.

Адиль прервал поток её мыслей после того, как пристально осмотрел с ног до головы, говоря:

– Ты выглядишь просто…

– Идеально? – перебила парня Эфиноя, вопросительно вскинув бровь, и улыбнулась.

– Да. Идеально.

В его бездонно-синих глазах по-настоящему читалось восхищение. Его взгляд задержался на кулоне на её груди, и он нахмурился.

– Ты совсем его не снимаешь?

– А зачем? – Она подошла к зеркалу, дотрагиваясь до анкха. – Обсидиан так подходит цвету моих волос. Думаю, то ли завить их на выпускной, то ли воспользоваться гелем, чтобы они стали совсем чернильными. Или же просто оставить всё, как есть. В любом случае, я не собиралась там задерживаться.

Адиль продолжал молчать, теперь не спуская глаз с её прямых волос, обрамляющих грудь и спускающихся к талии.

– Подлецу всё к лицу. Так русские говорят? А ещё, молчание порой красноречивее всяких слов, – усмехнулась она.

– А? Выпускной, говоришь? – очнулся он, сцепив пальцы в замок. – Когда?

– Завтра. Честно говоря, не хотела идти на него. Ещё и принято приходить с парой. Всё это привлекает ненужное внимание.

– С парой? И с кем ты пойдёшь?

– С Ричардом, конечно. Он уже давно меня пригласил.

– Завтра значит, – едва слышно сказал Адиль. – Вообще-то я прибыл не просто так.

Эфиноя не расслышала, начав копаться в шкафу.

– Я переоденусь, и можем прогуляться. Только придётся снова тихо проходить через входную дверь.

– Я заметил, что с деревом что-то не так, – ответил Адиль, подойдя к выходу на террасу.

– Молния, – глухо донеслось из-за шкафа. – Повезло, что дуб не сгорел полностью и пожар не перекинулся на дом. Но моя ветка больше меня не удержит. Жаль, конечно. Мы с Ричем столько времени провели на этом дереве. Столько воспоминаний. Я и не думала, что можно так любить…

– Ричарда?

Она усмехнулась, бросая стопку одежды на кровать.

– Что можно так любить дерево. Растение. Пока не потеряем, не осознаём.

– Столько цитат за один вечер, – сказал Адиль, повернувшись, и слегка склонил голову вбок.

– А я теперь начитанная госпожа. Отвернись-ка.

– Полагаю, мне лучше выйти, – сказал он, направившись к двери.

– Если ты уверен, что мои родители не выйдут попить водички, например. Просто отвернись, в чём проблема? – фыркнула она.

В последнее время Эфиною мог раздражить даже такой пустяк.

Адиль, остановившись около двери, просто замер на месте, так и не повернув ручку. Боковым зрением заметил большое прямоугольное зеркало, стоящее в правом углу. Взгляду открылась загорелая спина девушки, и он сразу отвёл глаза, будто не ему скоро исполнится двадцать три года. Будто он не видел обнажённых женских тел раньше. Видел, конечно, но на самом деле только одно.

Девятнадцатилетним юношей он прибыл в Каир с отцом. Когда Тахос отправился по делам, связанным с их туристической работой в Абидосе, Адиль решил погулять по городу. Он оказался на центральной улице Аль-Муиз, рассматривая старинные дома и мечети. Ему всегда была интересна другая вера и то, чем она подкреплена в глазах народа.

Он с самого детства знал о существовании египетских богов, потому что в них верил отец. Анкхи являлись доказательствами высших сил. Поэтому хотелось понять, есть ли что-то подобное в других религиозных направлениях.

Как бы то ни было, одно он знал точно: вера объединяет людей. И если она охватывает большое количество разных народов, то явно неспроста.

Оказавшись у торговых лавок, Адиль заметил девушку, спорящую с клиентом. Позже выяснилось, что она дочь торговки, у которой хотели купить дорогое украшение за бесценок. Парень сам не понял, как разговорился с ней, восхитившись её смелостью против истеричной женщины. У них завязалось плотное общение, а на следующий день они, не замечая времени, обошли пол города.

Её звали Руфия. По его мнению, она была так же красива, как её имя. Смуглая кожа, тёмные глаза и всегда немного печальная улыбка. Он возвращался к ней несколько раз в течение года с помощью кулона, однако в конце концов о выходках сына узнал отец.

Тахос сказал, что он не должен забивать голову подобными глупостями, когда в скором времени на его плечи ляжет ответственная миссия. А жену ему подберут из дочерей других жрецов, как только он докажет свою верность Осирису. Вдобавок мужчина пригрозил забрать анкх и выгнать сына из дома. Собственных средств к существованию на тот момент у Адиля было немного, и, поняв, что нет смысла возвращаться, не имея возможности ничего дать, он остался.

Когда он встретил Эфиною, с ней всё было иначе. И она казалась совершенно другой. Он почувствовал что-то ещё в первую встречу, когда она, несмотря на все обстоятельства, взяла его за руку и доверилась. Однако позже он понял, что в те моменты его посещало немного иное чувство. Не любовь, не влечение, а благоговение и трепет, словно сам Осирис восстал из Дуата, царства мёртвых. Адиль изначально знал о её божественной крови. Знал, кто она такая. И хорошее отношение к ней возникло само собой. Но как бы она не была красива и как бы ему не нравилась, в голове ещё пульсировала мысль о возможности снова встретиться со своей первой любовью.

Эфиноя прервала поток его мыслей, положив руку ему на плечо. Обернувшись, первым делом он увидел тёмную макушку с туго стянутым резинкой хвостом. Ниже, серебристые серьги-кольца в ушах. Лёгкая цветастая рубашка, застёгнутая на все пуговицы, была заправлена в длинную джинсовую юбку.

– Хорошо, что ты тогда всё-таки купил джинсы. Теперь будем сочетаться, – тихо рассмеялась она.

– Если бы я этого не сделал, ваш «тёплый» март убил бы меня.

– Действительно. Расскажешь, какой март в Египте? Хотела бы я побывать там во все времена года, – вздохнула она.

– Ещё успеешь, госпожа. У тебя же есть кулон. А с ним ты, кстати говоря, могла бы вернуться туда ещё в этом году. Почему сама меня не навещала?

Эфиноя вопросительно вскинула бровь, смотря на парня с ноткой раздражения.

– Не подумал, прости, – сказал он, нахмурившись. – Кому захочется возвращаться в такое место после всего, что случилось.

Скрестив руки на груди, она ответила:

– Именно. Кроме того, как я должна объяснять родителям, куда пропала на целые сутки? – Прикусив губу, продолжила: – На самом деле, я не по этой причине почти не пользовалась кулоном. Есть ещё кое-что. Но, думаю, нам сначала следует выйти на улицу. Только сними обувь, чтобы не шуметь. На пороге наденешь обратно.

Взяв одной рукой свои кроссовки, а второй руку Адиля, девушка тихо выскользнула в коридор. Несмотря на тёплое время года, он почувствовал её ледяные пальцы. И так было каждый раз, когда он её касался. Связь с подземным царством? Иначе он не мог это объяснить.

Когда они спускались по лестнице, ступеньки под их ногами заскрипели. Они замерли внизу, прислушиваясь. Послышались шорохи на втором этаже.

– Бежим, – шепнула Эфиноя.

Выскочив из дома, они обулись на ходу и понеслись по тротуару в конец улицы. Солнце уже зашло за горизонт, и на чистом небе мерцали звёзды с пепельно-белым растущим месяцем.

Ночь была прохладной, но после пробежки стало очень жарко. Эфиноя громко рассмеялась, отдышавшись, и расстегнула пару верхних пуговиц, махая рукой перед лицом.

– Тебе ничего не будет за ночной побег?

– Вообще-то, я даже не уверена, что они проснулись. Но было весело. А если и заметят, что меня нет в комнате, то я закачу скандал, что они ворвались в неё без разрешения. Не жди пока нападут, бей первым, – сказала она и стукнула его кулаком по плечу, снова рассмеявшись из-за его удивлённых глаз. – Шутка, Адиль. Чего такой серьёзный?

– Не хочу, чтобы тебя заперли. С террасы ты больше не сбежишь.

– Теперь у меня есть кое-что получше, – сказала она, вытаскивая кулон и улыбаясь.

– Да, на счёт этого, – серьёзно начал парень. – На самом деле я рад, что ты не решилась навестить меня. – Её улыбка померкла. – Не то, чтобы я не хотел тебя видеть. Просто кое-что случилось. И как раз по этой причине я долго не появлялся у тебя.

Эфиноя снова улыбнулась, шутливо толкнув его в бок. Сказала:

– Адиль, у тебя что, появилась девушка?

Парень отрицательно помотал головой.

– Не в этом дело. Короче, помнишь, я рассказывал тебе про количество кулонов? И про то, что в моей семье таких три. Точнее, теперь только два. – Эфиноя неуверенно кивнула. Эта информация как-то вылетела из её головы. – Так вот, второй кулон… он у моего брата.

– Ты никогда не говорил мне о нём, – отчего-то отшатнувшись, сказала она.

– Я не был уверен, увижу ли его снова. Когда мне было лет одиннадцать, мама умерла, и брат тогда серьёзно поссорился с отцом. Точно не знаю из-за чего. Возможно, причина кроется в том, что как-то связано с её смертью. – Убрав руки в карманы джинс, он продолжил: – В итоге, брат сбежал, не сказав мне ни слова, хотя мы с ним были довольно близки. Может, расскажи он мне, что случилось, и я бы сбежал вместе с ним подальше от проклятого культа…

– Тогда мы бы не встретились.

– Да. Но теперь он вернулся. Неожиданно заявился ко мне без объяснений о своём бегстве и с требованием рассказать о тебе всё, что известно. Как я понял, кто-то из бывших жрецов доложил ему об отце. И знаю, ты думала, что с этим кошмаром покончено, но Сотис, мой брат, хочет завершить дело отца.

Эфиноя схватилась за живот. Дыхание перехватило, словно кто-то ударил под дых. Она не ожидала того, что кто-то из сбежавших жрецов рискнёт продолжить начатое Тахосом, учитывая их трусливый побег из дома Исета. Без своего прежнего «руководителя», по словам Адиля, они не представляли серьёзной угрозы. И она расслабилась. Решила, что ей ничего не угрожает. Следовала по течению, никуда не торопясь.

Адиль подошёл к ней вплотную и, положив руки ей на плечи, добавил:

– Госпожа, я буду рядом. Я не дам истории повториться.

– Нет. Этого не может быть, – шепнула она. А затем громко воскликнула: – Чёрт! Чёрт! Чёрт! Зачем ему это делать?!

– Отец всегда видел в нём своего преемника. Старший сын. Наследник. Он всю жизнь готовил брата к тому, чтобы в случае чего, тот занял его место. Когда Сотис сбежал, надежды пали на меня. Но, как мы уже знаем, отец не доверял мне полностью.

Эфиноя отступила. Они стояли на углу улицы, и свет от фонаря падал на них, оставляя тени позади. Мимо проносились машины. Кто-то спешил домой. Кто-то на позднее свидание. Может, и ей стоило поспешить? Убраться куда подальше. Перемещаться каждый день. Никто не сможет её найти, если она не будет где-то задерживаться.

Девушка начала нервно ходить из стороны в сторону, покусывая губу. Заметив впереди скамейку у небольшой аллеи, она направилась туда. Достала случайно прихваченную пачку сигарет, которую как раз припрятала в джинсовой юбке. Пачка была неполной, и внутри уместилась зажигалка. Она достала её вместе с ментоловой сигаретой. Вместо скамейки её взгляд остановился на большом дубе. Она опёрлась о него спиной и подожгла кончик сигареты. С выдохом опустилась на траву, обхватив колени.

Адиль медленно подошёл и сел рядом, приминая траву под собой.

– Зелень сложно отстирать.

Парень, выгнув бровь, посмотрел на Эфиною. Она равнодушно пояснила:

– Джинсы тяжело отстирываются от травы. Мне не жалко юбку. А у тебя, насколько я знаю, они единственные.

– Не о том ты думаешь.

– Я думаю как раз о том. Но пока не знаю, что сказать. Всё навалилось слишком неожиданно.

Вздохнув, Адиль сорвал травинку и, крутя её между пальцев, сказал:

– Я пытался поговорить с братом. Образумить. Говорил, что отец ошибался. Что проклятый ритуал обернётся катастрофой. Но он и слушать меня не хочет. Говорит, что выполнит волю отца. Назвал меня предателем. Сказал, был бы рад убить меня за отца, но в память о старой дружбе не станет этого делать. – Он криво усмехнулся. – Все эти месяцы я пытался выяснить, что он задумал. Хотел втереться к нему в доверие. Но он знает о моём поступке в отношении тебя, поэтому меня перестали пускать в храм. Вчера я подслушал, как двое его сообщников говорили что-то о прибывшей посылке, и что уже в следующее полнолуние всё свершится. Поэтому я сразу отправился к тебе. Сотис может появиться в любой день. В любое время. Я должен быть рядом.

Эфиноя крепко сжала его руку. Потушила сигарету. И достала новую.

– Госпожа, я понимаю, что ты переживаешь, но может не стоит так много? Когда ты вообще начала курить? Или это началось ещё до Египта?

Она подожгла кончик и затянулась. Раздражённо ответила:

– Не нужно указывать мне, что делать. Я имею полное право переживать, чёрт возьми! – Адиль опустил взгляд. Словно он был в чём-то виноват. Девушка, прикрыв глаза, откинула голову. Тихо добавила: – Я попробовала уже после… тех событий. Мне часто снятся кошмары. Проблема в том, что это не просто сны, ведь они основаны на реальных воспоминаниях. Я думала, что курение поможет успокоить нервы. Может, так и было поначалу. Но сейчас оно не помогает, а никотин просто стал привычкой. Как бы то ни было, ты ни в чём не виноват.

Адиль посмотрел на неё немигающим взглядом. Эфиноя видела его боковым зрением, однако не повернула головы. Он тяжело вздохнул и сказал:

– Полагаю, тебе не стоит идти на выпускной. Давай сбежим куда-нибудь. Тогда Сотису придётся поискать нас.

– Сотис. Не похоже на арабское имя.

– Да. Сотис – это звезда. Сириус по-гречески. Она была очень важна для древних египтян, а ещё ассоциировалась с Исидой – женой и сестрой Осириса. Отец выбрал такое имя для своего наследника. А моё, – он сцепил руки в замок, – моё выбрала мама. Она не очень-то поддерживала отца в его стремлениях. Хотела уберечь хотя бы второго сына от влияния культа. Дала обычное арабское имя. Но, как видишь, уберечь у неё не вышло.

Больше всего сейчас Эфиною интересовало, как умерла его мать и, если не поддерживала Тахоса, почему вообще вышла за него. Но она задала другой вопрос, чтобы не бередить старые раны:

– Как её звали?

– Ясмин, – ответил парень с улыбкой.

– Красивое имя. Наверняка ты похож на неё. От отца у тебя лишь глаза.

– Может быть. Я не думал об этом. Ты никогда не спрашивала о своей матери. Я знаю только её имя, но всё же…

– Оно ничего мне не даст. Я не помню её, – перебила она.

Эфиноя в последний раз вдохнула дым и потушила сигарету.

– Её имя похоже на твоё. Её звали Феоноя.

Девушка ничего не почувствовала. Внутри была пустота.

– Я не могу сбежать сейчас. Снова бросить всех. Нужно что-то придумать. Причину, по которой мне нужно уехать. Дай мне один день.

– Позволь тогда пойти с тобой на бал. Я должен защитить тебя.

– Я не могу оставить Ричарда в выпускной вечер одного, – сказала она, наконец повернувшись. – Не переживай. Я справлюсь. И он будет рядом. В конце концов, у меня тоже есть анкх.

Адиль нахмурился, но кивнул. Неизвестность пугала. Однако он не мог отказать Эфиное, которая, что бы он не ответил, всё равно сделает по-своему. Оставалось довериться её решению.