Мараса. Зона без Интернета
У длинноносого загорелись глаза.
– Я знал, что буду знаменитым! – закричал он, хлопая ладонью по столу. Таракан опять скрылся. – Мне это ещё в детстве предсказали. В сумасшедшем доме, где мой дедушка жил. А никто не верил! А в этой книжке про русалочку сказка тоже была?
– Конечно! Это самая любимая моя сказка. Я могу вам её рассказать.
И Ли начала рассказывать Андерсену про русалочку, про её сестер, про принца, про ведьму, которая сделала ей вместо хвоста ноги…
– Так вот оно как, оказывается… – пробормотал Андерсен, нервно теребя зубами ноготь. – А я всё не мог придумать как её хвост превратить в ноги. Он начал рыться в скомканных листах, развернул один и ласково разгладил его на коленке.
– Бог тебя мне послал, – прошептал он, обративши свой подобревший взор к Ли. – Сразу будто крылья выросли. – Ты не возражаешь, если я все запишу сейчас?! Чтобы не забыть. Ты так интересно рассказываешь свои сказки.
– Ваши сказки, – поправила его Ли. – Я рассказываю ваши сказки.
– Мои сказки – удивительно… – прошептал Андерсен, вытаскивая гусиное перо из-за уха. – Я запишу.
– Вот этим вот пёрышком? – насмешливо спросила Ли. – Это вы до утра будете писать. А если ещё ошибки…
– Да ошибок у меня много бывает, – покраснел опять Андерсен. – Грамоту плохо знаю. В школе плохо постигал. Бил меня учитель. Все пальцы отбил указкой, голову тоже, но знаний так и не вколотил.
– Вас били в школе? – ужаснулась Ли.
– Всегда, – подтвердил Андерсен гордо, пересчитывая на голове остатки закостенелых шишек, полученных от школьной указки. – А вас, фру*, разве нет?
– Попробовали бы они только пальцем тронуть! – сверкнула глазами Ли.
– Ну, да, ну, да, – закивал готовой Андерсен. – Видимо, вы, фру, учились с прилежанием.
– Не в том дело! – перебила Ли. – Бить детей нельзя. Запрещено законом!
– Странно… – Андерсен смотрел на неё, что называется, во все глаза. – А как же их тогда учить, если не бить? Как знания вколачивать? Что ж и двойки не ставят за прилежание?
– Двойки ставят, – сконфузившись призналась Ли. – Но бить детей запрещено.
– Может, если б меня не били, я и сам бы придумал как сделать пару прелестных ножек из рыбьего хвоста… – улыбнулся впервые за весь их разговор Андерсен и улыбка эта, осветила и его лицо, и всю мрачную комнату, и притаившегося под подоконником таракана высветила. Казалось, он тоже улыбался.
– Я бы дала вам скопировать текст из интернета, – сказала Ли, вытаскивая планшет из рюкзачка, но у вас, похоже, инета нет.
– Что за мудрёные слова ты говоришь? – Андерсен потрогал планшет, и испуганно отпрянул в угол, когда экран засветился.
– Не бойтесь! – успокоила его Ли. – Это всего лишь планшет. Вот смотрите тут можно набирать буквы, можно поправить если неправильно, и сразу видно ошибку, потому что подчёркивает красным.
Андерсен жадно смотрел, не скрывая страха и удивления.
– Как это ты так быстро находишь нужные буквы? – поинтересовался он.
– Привычка, – пожала плечами Ли. – Только, даже если мы всё сейчас наберем, распечатать у вас вряд ли сможем. У вас же нет принтера.
– Прин-те-ра? – переспросил Андерсен по слогам, будто пробуя слово на вкус.
– Ну да. Это… ну, машинка такая печатная, – пояснила Ли.
– Да печатной машины у меня нет, – подтвердил Андерсен. – Я слишком беден для приобретения печатных машин.
– Вы скоро будете богатым, – пообещала его Ли. – Будет даже премия вашего имени.
Ханс Кристиан снова озарил своей улыбкой мрачные стены.
– А про Снежную королеву вы уже написали?
– Снежную королеву? – заинтересовался Андерсен.
– Ну, это про девочку Герду и мальчика Кая, у которого было ледяное сердце и его забрала себе Снежная королева. А Герда потом искала его по всему свету и в конце концов нашла. И слезами растопила его ледяное сердце…
– Здорово! – восхитился Андерсен.
– А про голого короля? Про оловянного солдатика? Про диких лебедей?
Ханс Кристиан только всё шире открывал глаза, когда Ли пересказывала ему содержание.
– Эх, была бы у вас электронная почта, я б вам всё выслала, чтоб не мучились – это ведь столько писать вам придётся своим перышком! Рука ж отвалится.
– Я напишу, мне не трудно, спасибо тебе, добрая девочка, – смеялся как сумасшедший Андерсен. – Я и про тебя напишу сказку.
– Про меня? – обрадовалась Ли. – Здорово! Про меня я у вас не читала. Когда вернусь, если вернусь, сразу побегу в библиотеку. Как будет называться эта сказка?
– Девочка, которая рассказала мне мои сказки… – сказал Андерсен. – Или нет. Рассказчица… Нет! Подсказчица… Не знаю пока. Я иногда сочинял сказки, но я не подозревал, что сказка случится со мной.
***
Ли спрыгнула с книжной полки и приземлилась прямо у стола Ядвиги Кудерметовны.
– Не замерзла? – участливо спросила библиотекарша своим ангельским голоском.
– Есть немножко, – поежилась Ли.
– В следующий раз одевайся теплее! Курточку с собой бери, не каждый день лето, мало ли куда занесёт, – пробурчала Ядвига Кудерметовна, и уткнулась в свои антикварные бумаги.
– Главное, чтобы тараканы в сумку не залезли, – сказала Ли, вытряхивая на пол содержимое своего рюкзачка.
– Тараканы в нашем мире не приживутся, не беспокойся, – успокоила ее Ядвига Кудерметовна.
– Почему это? – удивилась Ли.
– Потому что они – натуры тонкие, сотовой связи не выносят, она их губит целыми поколениями, не успевают нарождаться, – пояснила библиотекарша.
Ли вспомнила большого андерсеновского таракана и ей стало грустно – он был очень даже умненьким и немножко симпатичным, если не думать, что он таракан.
– А можно мне книжку с собой взять, домой почитать? – спросила Ли несмело.
– Уже? – удивилась библиотекарша. – С первого раза? Это кто ж тебя так присушил?
– Андерсен, – улыбнулась Ли.
– Этот может, – кивнула Ядвига Кудерметовна. – Сказки евойные – вон на той полке.
– Мне надо новую сказку, – сказала Ли.
– Как это новую? – удивилась библиотекарша. – Ханс Кристиан у нас с 1875 года ничего не писал по причине перемещения в мир иной. Все изданное здесь, – она показала на нужную полку, переливающуюся корешками разноцветных книг.
– Мне нужна «Девочка, которая рассказала мне мои сказки», – сказала она.
Ядвига Кудерметовна покачала головой – нет, мол, такой.
– Тогда «Рассказчица»?
– Может «Подсказчица»? – догадалась библиотекарша.
– Точно! – Подтвердила Ли.
– Так это не новое. Это просто поздно изданное. Нашли, говорят, рукопись у его внучатых пра-пра-праплемянников буквально в прошлом году на чердаке, в Дании. А книжку привезли к нам, не поверишь, сегодня, с новым завозом. Неизвестная вещь. Фантастическая. Раньше-то он в фантастике замечен не был…
– Хотя, если подумать, сказки – они и есть самая настоящая фантастика, - продолжила Ядвига Кудерметовна каким-то особым мудрым голосом, подняв назидательно палец кверху. – Все эти Русалочки да Дюймовочки – чистой воды фантастика… Придуманные из какой-то нечистой силы. Все народы питают тайную симпатию к своей собственной нечистой силе.
Изрекая свою мудрость, Ядвига Кудерметовна, наконец, извлекла из упаковки нужную книжку.
– Только у нас условие! – подняла она опять перст к небу. – На прочтение книги – один день даётся. И ни на час больше!
– Иначе что? – хмыкнула Ли.
– Иначе она у тебя в руках взорвётся, – спокойно пообещала Ядвига Кудерметовна. – Раньше, в библиотеках средневековой Европы, книги вообще приковывались к полкам цепями. Такие цепи были достаточно длинны для того, чтобы снять книгу с полки и прочитать, но не давали вынести книгу за пределы библиотеки.
– Это ещё почему? – удивилась Ли.
– Потому что книги считались большой ценностью. Вручную тогда они переписывались, вот почему, – она протянула книжку девочке.
– Гусиным пером? – уточнила Ли.
– И гусиным тоже, – кивнула Ядвига Кудерметовна. – А на стене библиотеки монастыря Сап-Педро в Барселоне, так вообще висело ужаснейшее предупреждение – она выудила из кучи бумаг на столе ещё один древний листочек: «В руках того, кто вздумает украсть книгу или задержать её возвращение, превратится она в смертоносную змею. Самого его хватит удар и поразит все члены тела его. Громким голосом станет он молить о пощаде, но мучения прекратятся только вместе с жизнью его. Книжные черви будут глодать его останки, подобно никогда не умирающему червю тления. А когда он предстанет на суд истинный, поглотит его на веки вечные адский огонь» – протрубила басом, подстраиваясь непонятно под кого библиотекарша.
– Правда, что ли? – не поверила Ли.
– Чистая правда, – подтвердила Ядвига Кудерметовна. – Сермяжная правда. Держи! – вручила она, наконец, книгу девочке. – Надо написать такое же объявление крупными буквами и повесить его здесь. А то все норовят книгу задержать.
Ли жадно схватила книгу – с обложки смотрели на неё огромные нарисованные детские глаза, в которых плескались русалки, летали лебеди, ухмылялся чертик из табакерки – вся честная андерсеновская компания присутствовала в этих глазах… Засмотревшись, Ли врезалась в лбом в дверной косяк.
– Смотри – церковь не снеси, читательница, – напутствовала её Ядвига Кудерметовна. – Она и так еле дышит.
И Ли, потирая ушибленный лоб, обещала поберечь церковь.
_______________________
* Фру – обращение к девушке (перевод с датского)
ГЛАВА 3. УРСУЛА
Одного она узнала сразу – зеленый, огнедышащий, три головы, как в сказке. Второй был, похоже родственником, но с одной головой. Может, младший брат, у которого не все головы ещё выросли по причине юного возраста?
Этот второй мог съесть её сразу, прямо в сыром виде и в одежде, похрустывая косточками, или, не заморачиваясь, проглотить целиком. Первому вполне по силам было сначала зажарить Ли, а потом горяченькую съесть. Лично она бы выбрала второй вариант. Но её мнение никого сейчас не интересовало.
Оба чудища смотрели на неё во все глаза и облизывались. Видимо, она выглядела очень аппетитно и вызывала у этих товарищей обильное слюноотделение.
Когда Ли осознала, что выглядит для драконообразных родственников всего лишь обедом, ей стало страшно. А убежать не было никакой возможности. Все пути заблокированы: позади скалы и море, впереди эти монстры, преградившие своими гигантскими чешуйчатыми хвостами пути к отступлению.
Так они и смотрели друг на друга. Долго ли продержаться, не решаясь попробовать? Кто из них кинется первым на Ли? Родственники, похоже, тоже размышляли над этим вопросом. И Ли стало вдруг все равно – съедят-не съедят – это же не по-настоящему. Она ведь ещё не родилась даже. Она просто гостит в прошлом. Правда, драконы, вряд ли, об этом догадываются. Что ж, съедят так съедят, тем более так ужасно холодно на улице. Хоть в животе у них согреюсь, – смирилась Ли.
Она обречённо присела на камень и закрыла голову руками , чтобы не видеть процесс собственного съедения.
– Иди сюда, – зашипел кто-то за камнем, и вполне человеческая рука вцепилась в её рукав, утащила в щель между камнями. Страшилища было ринулись за ней, но протиснуться между валунами со своими габаритами не смогли. Они огорченно поревели вокруг пещеры, один даже пытался дунуть в щель огнем, но камни на обжигание реагировали равнодушно.
Когда глаза Ли немного привыкли к темноте она разглядела человеческий силуэт. То был Мирон.
– Ты откуда здесь? – спросила она.
– Оттуда откуда и ты. Из библиотеки, – ответил он. – Вот попали!
– Куда попали?
– А ты не видишь куда? – кивнул в сторону бесновавшихся вокруг валунов чудищ Мирон. – В доисторическую эру. Как отсюда выбираться и причём тут книжки – не знаю.
– Какие книжки? – спросила Ли, не понимая к чему он клонит.
– Ты ещё не вникла, что ли? – удивился Мирон. – А ну, ты же в первый раз…
– Во второй, – поправила его Ли. – Первый раз я была у Андерсена, в сырой тесной вонючей комнатенке с огромными тараканами, – рассказала Ли, разводя руки в стороны, чтобы показать размеры таракана.
– Понятно. Зато здесь не тесная и не вонючая комнатенка, а большая пятикомнатная пещера со всеми удобствами, – развёл руки в стороны Мирон, приглашая полюбоваться «апартаментами».
– И дальше? – прервала его Ли.
– Что дальше? – не понял Мирон.
– Дальше будешь объяснять? Или будем упражняться в остроумии?
– Короче, – смилостивился Мирон. – Нас периодически забрасывает в разное время, но всё это связано либо с сюжетом какой-нибудь книги, либо с писателем её написавшим. По крайней мере, у меня так было. До сегодняшнего дня. А сегодня вообще ничего не понятно. Я, конечно, мечтал попасть в динозавровое время, но думал в энциклопедию попаду или в какую-нибудь фантастику. А тут непонятно что. Два этих чудища загнали нас в пещеру и как отсюда выбраться? И вообще они из разных миров – видно же.
– Они не из разных миров, – сказала Ли. – Они из разных книжек.
Мирон посмотрел на неё с уважением:
– Соображаешь!
– Соображаю, – согласилась Ли. – Но что делать со всем этим не соображу никак.
– Надо определить для начала, кто из какой книжки, – предложил Мирон.
– Одноголовый точно из энциклопедии. Видно же, что настоящий динозавр.
– Ты энциклопедию-то видела? – усмехнулся Мирон. – Это типичный тиранозавр.
– Можно подумать ты видел энциклопедию. И даже, наверное, листал, – съязвила Ли.
– Не листал, но видел. В инете. Я вообще динозаврами увлекался в четвёртом классе. Все про них знаю. Такой тиранозавр обитал на территории Азии и Северной Америки в конце мелового периода. Его вес более 4 тонн, а высота 6 метров. А зубы его длиной 15 сантиметров! Вот.
– Ужас какой! – содрогнулась Ли. – Видела я эти зубы. Ничего хорошего ждать от них не приходится…
– Бывают и побольше раз в сто, – усмехнулся Мирон. – А вот второго я не знаю. Наросты на спине, как у стегозавра – но тот, относится к растительноядным динозаврам, а этот не похоже, чтобы… Крылья… Из летающих я знаю только рамфоринха и птерозавра, но у них крылья больше были, а эти уж совсем игрушечные по сравнению с телом. Зубы как у акулозубого ящера – кархародонтозавра. В общем, всё намешано во втором. Не знаю. Может, это гибрид или, как его там – метис. Мама у него – стегозавр, папа – птерозавр, дедушка вообще какой-нибудь трицератопс… Хотя рогов вроде у этого нет, а трицератопсы рогатые…
– Запутал ты меня своими заврами, ратопсами, – перебила Ли. – Сколько будешь перечислять?
– Их известно более 500 видов…
– Ага, до утра будешь рассказывать и про всех не расскажешь. – подвела итог Ли. – Разве не видно, что он не настоящий динозавр, а сказочный. Видишь какой зелененький, аккуратненький, закруглённенький весь. И три головы! И огнём пышет. Это же Змей Горыныч!
– Точно! – обрадовался Мирон. – Ну, ты голова! Теперь мы всё про них знаем!
– И чего нам с этими знаниями делать? – спросила Ли уныло.
– Ну, наверное, где-то должно быть написано, как с этими рептилиями найти контакт, – начал рассуждать Мирон.
– Где? Ты думаешь в конце мелового периода были книги. Кстати, а в каком году этот меловой период был?
– Ну, наверное, где-то 80 миллионов лет назад. Точно не скажу, но это палеозойская эра, – выдал Мирон.
– Ни фига себе! Это куда ж нас занесло? – Ли поднялась и, освещая себе дорогу айфоном, отправилась изучать пещеру. Мирон поплёлся за ней.
– А когда они вымрут? – с надеждой спросила Ли. – Они ж должны когда-то исчезнуть.
– Ну, примерно в конце этой эры и вымрут, – ответил Мирон.
– А когда будет конец эры? Ты можешь выдавать информацию сразу и до конца? – начала терять терпение Ли.
– Ну, ждать придется еще примерно 30-40 миллионов лет, – обрадовал Мирон.
– Классно! Будем ждать, чего нам еще остаётся? Смотри! – Ли посветила на стену, и они увидели, что стены пещеры изрисованы какими-то детскими рисунками. Были здесь человечки, какие-то козы с рогами и непонятные полосатые треугольники. Один человечек сидел верхом на большой птице.
– Я поняла, нам надо вылететь отсюда на птице, – догадалась Ли.
– Ага, – кивнул Мирон. – У меня только два вопроса: где взять птицу и куда лететь? – он показал пальцем на каменные своды, на небо совсем не похожие.
– Может, из этой пещеры есть другой выход и там этих птиц – просто завались, – сказала Ли и направилась дальше.
Они шли уже минут сорок, но выходом и не пахло. Зато запахло водой. Вернее, зажурчало.
Вскоре взору предстало огромное озеро, которое будто светилось изнутри голубоватым светом. При этом, дна у озера видно не было. Ли с Мироном присели на краешек водоёма отдохнуть.
– Интересно, можно пить эту воду? – спросила она.
– Думаю, можно, – ответил Мирон. – 80 миллионов лет назад вода ещё везде была экологически чистой. – Он склонился над озером и попил: – Нормальная вода.
Ли последовала его примеру. Глаза её оказались совсем близко к воде, и она увидела, как глубоко-глубоко, в недрах, что-то забурлило и начало подниматься вверх.
– Что это? – отпрянула она от поверхности.
– Где?
– Вон, смотри-смотри, поднимается…
Мирон не успел ответить – из озера, буквально как пробка из бутылки, выскочило что-то большое и мокрое. Дети с визгом спрятались за камень, а большое и мокрое отряхнулось, будто громадная собака, окатив всю пещеру водопадом брызг, и взору предстала громадная птица с выдающимся клювом и длинным гребешком на затылке.
– Птеранодон, – прошептал Мирон. – Из отряда птеродактилей.
– По-русски можно? – прошипела Ли, которую начали уже раздражать эти глубокие энциклопедические, но бесполезные познания.
– Летающий динозавр без зубов, – объяснил Мирон.
– Слава Богу, что без зубов, – обрадовалась Ли и бесстрашно выпрямилась во весь рост.
Птеранодон издал громкий, но совсем не страшный приветственный крик, похожий на крик чайки, гребешок его встал по стойке «Смирно!», как у попугая. Кажется, он не был настроен воинственно.
– Если у него нет зубов, это не значит, что он не сможет тебя проглотить, – обрадовал Ли Мирон, который всё ещё прятался за камнем.
– А чем он вообще питается? – спросила Ли, не размыкая губ, продолжая приближаться к летающему динозавру.
– Рыбой, в основном, – ответил Мирон.
– Надеюсь, от меня рыбой не пахнет, – сказала Ли и остановилась в двух шагах от птеранодона:
– Хорошая птичка, красивая птичка, – приговаривала она, протягивая руку к динозавру.
Птеранодон выдал что-то мурлыкающее, – он явно был доволен, что его так ласково называют. Вытянул шею, подставив голову для поглаживания. Гребешок его вытянулся вдоль затылка и мелко-мелко затрепетал. А уж когда Ли погладила его, птеранодон даже от удовольствия закрыл глаза и заурчал.
– Видишь, что ласка делает с человеком! – сказала Ли назидательно в сторону Мирона, продолжая поглаживать гигантскую птичку.
– С динозавром, а не с человеком, – поправил Мирон, вылезая из-за камня.
– Тем более. Потому эти монстры на улице и злые такие, что их никто никогда не гладил, да, Урсульчик?
– Какой он тебе Урсульчик? – ревниво спросил Мирон.
– Такой. Ему имя это подходит. Слышишь, как он чирикает-мурлыкает: уррррсуль-урррсуль…, – Ли чесала Урсулу шейку, как коту, а он, что называется, балдел и рокотал какими-то неведомыми механизмами внутри себя.
Мирон прислушался, звуки действительно были «урсулистыми», но вслух ничего не сказал. Ему было немного стыдно, что он сам, в отличие от этой бесстрашной девчонки, так долго боялся подойти к ящеру. Но Ли, казалось, на этот факт не обратила никакого внимания.
– Вот Урсул нас и вывезет отсюда, – сказала она. – Вывезешь, Урсул?
Урсул был на всё согласен, похоже он влюбился в эту Ли.
– Мы сядем тебе на шею, понял? – объясняла она динозавру, похлопывая его по шее. – А ты нас унесёшь куда-нибудь подальше, где нет твоих собратьев Змеев Горынычей и тиранозавров, ладно?
Не дожидаясь ответа, Ли стала карабкаться к птеродактилю на шею. Он терпеливо ждал и даже подставил крыло, чтобы ей поудобнее было залезть.
– А если он нас унесёт к своим детям в гнездо и скормит им на ужин? – спросил Мирон.
– Не скормит, мы ж не рыбы, – успокоила его Ли. – И вообще, по ходу действия решим, что делать. Не сидеть же здесь 30 миллионов лет, ожидая пока динозавры переумирают. Ты едешь или нет?
Урсул тоже чего-то подгоняюще квакнул. Похоже, он был с Ли заодно.
И Мирон покорно вскарабкался на спину ящера.
То, что случилось дальше, случилось очень быстро, если не сказать молниеносно. И обсудить это действие дети смогли лишь после того, как оно свершилось. Раньше они были просто не состоянии.
Урсул стремительно взмыл вверх, потом ещё более стремительно нырнул с не успевшими даже испугаться детьми в озеро, вынырнув из него через полсекунды уже с другого конца. Аккуратненько стряхнул судорожно вцепившихся в его перья всадников прямо на травку на берегу. И, сложив крылья, устроился рядом.
Всё путешествие заняло не более двух минут.
– Что это было? – спросила мокрая Ли, пытаясь разжать онемевшие пальцы, из которых торчали перья Урсула.
– Не знаю, – простонал Мирон. Его руки тоже были полны перьев.
Птеранодон же спокойно приглаживал клювом прореженное оперенье.
– Надо взять с собой эти перышки на память, – сказала Ли. – Смотри какие они красивые: сверху чёрные, снизу белые, похожие на перья гуся.
– Где ты видела такого гигантского гуся? – спросил Мирон. – Я случайно не поседел? – он поворошил свои волосы.
– Не поседел и не полысел, – успокоила его Ли. – Полёт прошёл нормально.
Урсул вдруг издал какой-то очередной подвид птичьего крика, и к нему со скалы спикировали два таких же летающих динозавра, только маленьких.
Динозаврики в клювах принесли по целой связке бананов. Всё это с утробным урлюлюканьем они сложили к ногам детей.
– Ничего себе, бананами угощают, – опешил Мирон.
– Спасибо, дорогой Урсул, – сказала Ли, отрывая один банан.
– Наверное, это не Урсул, а Урсула, – выдал Мирон, запихивая в рот банан. – Видишь, детки у неё – птенчики, – ухмыльнулся он.
Ли ничего не имела против Урсулы.
Они съели по пять бананов каждый, и их потянуло в сон. К тому же и солнце над долиной стало садиться. Ли положила голову на тёплый бок Урсулы. Рядом пристроились урсулята, потом, немного погодя подполз и Мирон. И компания сладко засопела на свежем палеозойском воздухе.
Проснулась Ли в библиотеке, на раскладушке, под пледом. На соседней – сопел Мирон. В двери залязгал, поворачиваясь ключ – Ядвига Кудерметовна пришла на работу.
– Проснулись? – спросила она с порога, выгребая из сумки на стол пирожки, яблоки, хлеб, варёные яйца и банку с компотом. – Ну, вы поспать, молодежь! Два дня спите. Я уж вас будить не стала, сказала Илье Николаевичу, который позавчера за тобой приходил, пусть, мол, отоспится дитя на раскладушке. Не иначе, как в мезозой вас засосало?
– В палеозой, – поправила её Ли.
– Ничего себе! – удивилась Ядвига Кудерметовна. – Ну, и как там, в палеозое-то, сегодня?
– Динозавры одни, – отмахнулась Ли.
– Динозавры… – мечтательно протянула Ядвига Кудерметовна. – Хоть бы одним глазком… Ну, садись завтракать, – пригласила она. – Расскажи, как они там поживают.
Ли принялась рассказывать про Урсулу и её детёнышей.
– Вот ведь, практически из любого рассказа может получиться сказка. Нужно только вовремя остановиться, - изрекла Ядвига Кудерметовна, и Ли посчитала, что эта мысль достойна её «Книги мудростей».
ГЛАВА 4. МЁРТВАЯ ПТИЦА
Про фламинго Ли знала только одно, что они бывают розовыми. Но сейчас перед ней был абсолютно красный фламинго. И абсолютно мёртвый. Кроме того, он был непонятным образом вертикально прикреплён на доску, типа огромного мольберта, причудливо изогнув шею вниз.
Напротив неподвижной птицы суетился художник с длинными тёмными волосами и накинутой на плечи шкурой леопарда. Он старательно перерисовывал мёртвого фламинго на другой мольберт.
Наверное, Ли издала какой-то шорох, потому что художник вдруг обернулся к ней и приветливо улыбнулся.
– Нравится? – спросил он, кивая на мёртвую птицу. Это солнечнорожденная птица – красный фламинго, очень редкий экземпляр.
– Нет, – Ли замотала головой и сморщила нос.
– Наверное, пахнет неприятно? – догадался художник. – Третий день висит…
– Почему он мёртвый? – перебила Ли.
– А как же прикажешь писать его портрет? – удивился художник. – Ведь он не будет, подобно человеку, сидеть по пять часов в день, позируя художнику.
– И для этого вы убили этот редкий экземпляр? – возмутилась Ли.
– Ну, да, – подтвердил художник, не находя ничего ужасного в своем поступке. – Меня зовут Джон Джеймс Одюбон. Орнитолог и художник. Я делаю книгу «Птицы Америки». А вас, мадмуазель, как величать?