Путь к звездам

Глава 3

Побег

Дорога от пещеры до дома в Гурзуфе стерлась в сплошной полосе асфальта и вибрации такси. Я сидел, сжав в кулаке кристаллические таблички – их слабое, чуть теплое пульсирование было единственным тактильным доказательством того, что прошедшая ночь не была бредом. Запах в машине – смесь освежителя «хвоя» и старой кожи – казался теперь приторным, искусственным, частью того бутафорского мира, из которого я решил выйти.

Кавасиджо я оставил в узком, сухом кармане пещеры, в двух километрах от точки падения. Перед уходом я проверил его жизненные показания через интерфейс одного из кристаллов: биоэлектрическая активность стабильно низкая, метаболизм замедлен до режима анабиоза. Он напоминал не раненое существо, а сложный прибор, переведённый в спящий режим. «Неделю продержусь на минимальном цикле», – прошипел его голос в моей голове, больше похожий на помехи в радиоэфире, чем на речь. Я принёс воду, но он отказался. «Гидролиз из атмосферной влаги. Эффективнее».

Лена ждала меня не в номере, а на балконе, опёршись на перила и глядя в сторону моря, уже тронутого предрассветной сизостью. Она не обернулась на звук ключа.

– Я не поняла, где ты был всё это время? – её голос был тихим, ровным, без обычной интонации. – Физически отсутствовал тридцать семь часов. Завёл себе подружку? Решил оторваться напоследок?

Я подошёл, попытался обнять её сзади. Она не отстранилась, но её спина осталась напряжённой, как струна.

– Да какие подружки, ты о чем? – голос мой звучал хрипло от усталости. – Ты же знаешь, у меня на это ни энергии, ни желания.

– Знаю, – она наконец обернулась. Её глаза, обычно тёплые, зеленоватые, сейчас казались почти чёрными, аналитическими. – Поэтому и спрашиваю. Что-то не так. Ты выглядишь… непропорционально. Движения резкие, но координированные. Взгляд не рассеянный, а гиперфокусированный, как у оператора за пультом. Но на что ты сфокусирован здесь, в этой комнате?

Я вздохнул. Она всегда замечала больше, чем хотелось. Не психолог, а системный аналитик по HR. Человек-детектор лжи поневоле.

– Всё в порядке. Просто вымотался. Съездил… на мыс Айя, ночевал в палатке.

– В палатке. Без палатки, – она указала взглядом на мои чистые, лишь слегка пыльные кроссовки и сухие штаны. Ни росы, ни следов травы. – Антон. Я не дура. И не истеричка. Я тебя слишком хорошо знаю. Говори. Что произошло на набережной? И что вообще происходит сейчас?

Мой контроль дал трещину. Усталость, колоссальное нервное напряжение последних суток и её прямой, лишённый истерики тон сломили последний барьер.

– Ладно, – я отшлёпал босыми ногами в комнату, плюхнулся на диван. – Только не думай, что я тронулся умом. Хотя, учитывая предмет разговора, это будет твоим законным правом.

Я начал рассказывать. Не как исповедь, а как технический отчёт. Пещера. Стражи. Оператор. Задание. Второй гуманоид. Кавасиджо. Его история о паразитах, пожирающих цивилизации. Порталы. Чистая планета. Моя новая роль – не героя, а «подходящего проводника», семени для посева.

Лена слушала.

Не перебивала.

Её лицо было подобно чистому экрану, на который проецировались сменяющие друг друга модели: скепсис, холодный ужас, аналитический интерес, снова ужас. Она не кричала, не хваталась за голову. Она анализировала.

– И ты принял решение. На основании… чего? – её голос был тихим.

– На основании истории, рассказанной тебе раненым существом с неизвестной мотивацией? Ты проверил хоть один факт? У тебя есть независимые данные?

– У меня есть это, – я положил на стеклянный столик два кристалла. Они лежали, источая тусклое перламутровое сияние. – И это, – я достал из кармана деактивированный детектор. – И есть изменение в моём собственном восприятии, Лен. Я вижу мир иначе. Ты сама это заметила. Это не убеждение. Это – модификация.

– Которая могла быть внедрена для манипуляции, – парировала она, но её взгляд прилип к кристаллам. – Психо-технологическое воздействие. Стандартный метод вербовки в любой разведке. Создаётся стресс, затем предлагается выход и новая, грандиозная цель.

– Возможно, – согласился я. – Но, если это правда? Если эта… инфекция, эти паразиты – реальны? Если Земля действительно следующая в очереди? Кавасиджо называл её «фермой». Системой, отгороженной решёткой. Что тогда твоя карьера, моя кандидатская, квартира от предприятия? Что тогда наша жизнь здесь, в этой… симуляции безопасности?

В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь далёким гулом мусоровоза на улице – абсурдным звуком повседневности.

– Ты предлагаешь мне бросить всё и лететь в чёрную дыру неизвестности, – констатировала она. – На основании гипотезы. Риск – стопроцентный. Вероятность успеха – неизвестна, но стремится к нулю.

Вероятность гибели или худшего – почти абсолютна.

– Да.

– А если я откажусь?

– Тогда я полечу один. Или попытаюсь. Это не ультиматум. Это… информирование о маршруте.

Она встала, подошла к окну, её стройный силуэт чётко вырисовывался на фоне светлеющего неба.

– Помнишь, ты говорил мне, когда мы только познакомились, зачем инженеру-приборостроителю философия? Ты сказал: «Чтобы понимать, в какой точке вселенной находится твой прибор и для чего он». Так вот. Ты сейчас пытаешься определить точку вселенной для нас двоих.

Она обернулась. В её глазах уже не было ужаса. Было решение. Тяжёлое, как свинец.

– Я полечу с тобой. Не из романтики. Из логики.

– А…

– Во-первых, вероятность того, что ты один справишься с семью неизвестными технологическими артефактами (порталами), ещё ниже. Мне как системщику это режет глаз. Во-вторых, если это правда… то сдаться без попытки что-то сделать – это и есть окончательное поражение. Мы станем частью фермы. Я не могу на это согласиться. В-третьих… – она сделала паузу.

– Я тебе не верю, что справишься один. И оставлять тебя одного в этой авантюре – себе дороже.

Это была не любовная исповедь. Это был расчёт. Сухой, жёсткий, безошибочный. И от этого он звучал в тысячу раз убедительнее.

Глава 4

Разрыв шаблона

В кабинете директора НПО «Космическое приборостроение» пахло деревянной полировкой, старым бумажным архивом и властью. Портреты предыдущих руководителей, модели спутников в стеклянных шкафах – всё это вдруг предстало не символами достижений, а музейными экспонатами умирающей цивилизации, которая с упоением копается в своём прошлом, не видя стен своей клетки.

– Это слишком, Антон Игоревич, – лицо шефа, обычно румяное и добродушное, исказилось гримасой искреннего недоумения. – В разгар проекта «Азимут»? Ты же ведёшь ключевой блок!

– Обстоятельства семейные, – придумал я, глядя ему прямо в глаза. Мои новые нейронные связи, видимо, включали и навык спокойной лжи.

– Семейные… – он откинулся в кресле, скрипнув кожей. – Надеюсь, ты не забыл наш разговор? О твоём будущем. Заместитель генерального. Ты в шаге от реальной власти, от воплощения твоих же идей в металле и кремнии. Защита кандидатской – формальность. Мы тебя протолкнём. А ты… «отпуск за свой счёт».

Его слова, которые ещё месяц назад заставили бы моё сердце биться чаще, теперь отскакивали, как горох от брони. Я видел за ними суету: борьбу за финансирование, интриги, пустые совещания, создание приборов для изучения космоса, который для нас уже давно закрыт решёткой. Мы строили телескопы, глядя в зарешеченное окно.

– Какая работа, Сергей Петрович, – я позволил себе усмехнуться. – В контексте Вселенной.

Он замер, не поняв.

– Ты что, отказываешься? От должности? От будущего? – в его голосе прозвучала не злость, а паника человека, чья идеально выстроенная реальность дала трещину.

– Лучше ищите кого-то другого. Я, пожалуй, ухожу.

– Постой! Это же… это же измена! – он выдохнул, подбирая слово. —

Мы в тебя вкладывались! Ты часть системы!

«Вот именно. Часть системы. И я вышел из неё», – подумал я, но вслух сказал:

– Решайте свои задачи. Меня ждут другие. Более важные.

– Другие? Какие? Ты что, в коммерцию подался? Конкуренты переманили? Назови сумму, мы все спокойно обсудим! – его лицо стало пунцовым, вены на лбу набухли. Он не мог обработать данные: ценнейший сотрудник добровольно отказывается от всего. Это нарушало все законы его управленческой вселенной.

– Не в коммерцию, Сергей Петрович. В космос. Буквально.

Я улыбнулся его ошеломлённому лицу, развернулся и вышел, оставив за спиной гулкое молчание, пахнущее страхом перед безумием, которое нельзя контролировать. Звонко хлопнувшая дверь отсекла меня от прошлой жизни чище, чем любой скальпель.

Машина – моя старая, видавшая виды иномарка – пахла пылью, пластиком и теперь ещё – слабым, едким запахом озона и чего-то органически-чужого, что исходило от Кавасиджо, завёрнутого в спальник на заднем сиденье. Лена вела, её пальцы уверенно лежали на руле. Она уже составила план: маршрут, пункты остановок, контакты брата-майора, который, по её мнению, обладал «необходимым уровнем дисциплины и недостатком любопытства» для ухода за инопланетным существом.

– Слушай, а брат твой… он вообще в курсе, что будет ухаживать не за экзотическим животным? – спросила Лена, не отрывая глаз от дороги.

– В курсе, что это вопрос государственной важности и полной секретности. Ему этого достаточно. Он не задаёт лишних вопросов. Это часть его профессиональной деформации. Идеально.

Не успели мы миновать развязку под Симферополем, как в зеркале заднего вида вспыхнули синие «мигалки». Острая, холодная игла страха вонзилась мне под ложечку. Лена не дрогнула, плавно притормозила и остановилась на обочине.

Старший лейтенант, молодой, с натруженным лицом, подошёл, отдал честь. Процедура была отработанной: права, страховка, техосмотр. Его глаза, бегло скользнувшие по салону, задержались на свёртке на заднем сиденье.

Свёрток пошевелился.

– Что это у вас? Груз? – голос был нейтральным, но взгляд стал пристальным, сканирующим.

– Пассажир, – сказал я, улыбаясь. – Актёр. Везем на съёмки. Устал, спит.

– Актёр, – лейтенант медленно обошёл машину, заглянул в окно с другой стороны. Из спальника торчала тонкая, трёхпалая кисть нечеловеческого серо-жемчужного цвета.

– А почему в таком… виде? И почему такой цвет? Не похож на грим.

Мозг заработал на пределе. «Высокое содержание каротиноидов в искусственной дерме для съёмок в УФ-свете, – вдруг выдала мне память обрывок из какой-то статьи. – Придаёт эффект инопланетного свечения».

– Съёмки в специфичном свете, – парировал я, стараясь, чтобы голос звучал устало-профессионально. – Это не конечный грим, это база. Вы же понимаете, искусство требует жертв. Опаздываем сильно, режиссёр убьёт.

Лейтенант посмотрел на моё лицо, на спокойное, сосредоточенное лицо Лены за рулём, ещё раз на странную руку. В его глазах шла борьба: служебный долг против нежелания влезать в какую-то непонятную, пахнущую «особой культурой» историю. Он вздохнул.

– Документы в порядке. Счастливого пути. И… удачных съёмок.

Он вернул права и отошёл. Лена плавно тронулась. Только когда «мигалки» скрылись из виду, я ощутил, как дрожь, которую я сдерживал всем телом, вырвалась наружу мелкой, неконтролируемой вибрацией в коленях.

– Проехали, – тихо сказала Лена, и её голос прозвучал хрипло. Она одной рукой взяла мою, лежавшую на рычаге КПП. Её ладонь была ледяной и влажной.

Мы ехали молча. Солнце, поднимаясь выше, заливало салон жёлтым, обманчиво обыденным светом. Впереди был Керченский мост, а за ним – не просто другая территория. Первый шаг по пути к разлому реальности. Первый шаг к порталу.

И у нас не было пути назад.

Глава 5

Колодец

Спустя сутки, на рассвете, когда серое, лишенное цвета небо Подмосковья только начинало теплеть от первых солнечных лучей, я привёз командира инопланетного корабля на старую дачу.

Участок был моим фамильным наследством – заброшенным, но идеально подходящим для конспирации. Небольшой, почерневший от времени дом тонул в буйных, никем не стриженных зарослях сирени, бурьяна и молодой поросли клёнов. Он был отгорожен от мира глухим двухметровым забором из профнастила, ржавеющего по швам. Соседи слева, горожане, появлялись раз в сезон на шашлык. Справа – тихие пенсионеры, поглощённые своими грядками. Напротив, за пыльной просёлочной дорогой, влачили существование два дома: в одном доживали век старики, в другом – своё незавидное существование алкоголики. Здесь царила глухая, забытая богом и риелторами провинция.

Я загнал машину в покосившиеся, скрипящие на ржавых петлях ворота и закрыл их на щеколду.

Помог Кавасиджо выбраться. Он стоял, неустойчиво опираясь на косяк, и медленно поводил головой, словно не глазами, а иным органом чувств сканируя пространство. Воздух здесь пах сырой землёй, прелыми листьями и затхлой водой из старого колодца.

– Место подходит, – наконец прозвучал в моей голове его голос, слабый, с помехами, как плохая радиосвязь. – Геомагнитный фон стабилен, техногенные помехи минимальны. Но требуются модификации.

– Какие? – Я уже внутренне вздрогнул, предчувствуя список и смету.

– Первое: энергоснабжение. Существующая линия – это ничто. Нужна отдельная, усиленная подводка, способная выдержать пиковую нагрузку в десятки киловатт.

– Электрики есть в посёлке. Скажу, что ставлю мастерскую, – пожал я плечами. – За деньги сделают.

– Вызовет вопросы?

– Только финансовые. Чем толще пачка, тем меньше вопросов.

– Примитивная, но эффективная система регуляции, – констатировал Кавасиджо. – Второе: логистика. Подъездной путь ненадёжен. Грунт просадочный. Для доставки оборудования потребуется усиление.

– Щебень, арматура, бетон. Решаемо за неделю.

– Третье и критически важное: связь. Мне необходим канал с пропускной способностью, которую ваша оптоволоконная сеть может предоставить лишь на магистральных линиях. «Диалап», как вы называете эту архаику, – неприемлем. Нужен прямой, высокоскоростной доступ.

– Заявку подам сегодня. За «ускорение» доплачу. Завтра будут монтировать, – легко согласился я.

В его мысленном поле промелькнула вспышка чего-то вроде холодного изумления.

– Доплата. Снова иррациональный стимул. Понимаю. Эффект печатного станка, – резюмировал он.

– С чувством юмора у тебя всё в порядке, Кавасиджо, – хмыкнул я. – Наш человек.

Инопланетянин не ответил на шутку. Его «взгляд» упёрся в хаотичные завалы участка: горы старого кирпича, прогнившие доски, скелет разобранной теплицы, два ржавых газовых котла, похожих на доисторических жуков.

– Это – помеха. Всё необходимо утилизировать. Расчистить площадь минимум десять на десять метров.

– Знакомый с КАМАЗом вывезет. За «десятку», – автоматически прикинул я.

– И растительность. Эти деревья, – он мысленно обозначил несколько старых яблонь и дикую грушу, – их корневые системы создают нежелательные аномалии в геопатогенной сетке. Спилить. Пни – удалить.

Мне стало искренне жаль старый сад, пахнувший в детстве антоновкой и осенним дымком. Но я кивнул.

– Последнее: вода. Давление в системе недостаточное для охлаждающего контура.

– Насос повысительный поставлю. За…

– …доплату, – закончил за меня Кавасиджо. – Удивительная планета. Логистика и физика, опосредованные универсальным растворителем – вашими денежными знаками. Приступаем. Времени у нас критически мало.

Мы начали работать работали как проклятые. На сон оставалось по четыре часа. Я стал руками и ногами Кавасиджо, Лена – нашим логистом и бухгалтером, а когда подоспел мой брат-майор в гражданском, у нас появилась ещё и жёсткая, армейская дисциплина. Он задавал минимум вопросов, а его взгляд, выполненный из стали и льда, заставлял даже самых болтливых электриков работать молча и быстро.

Цель была безумной: соорудить в глубине этого заброшенного подмосковного участка стабильный пространственно-временной портал. Не магический, а продуманное инженерное сооружение, принцип действия которого Кавасиджо объяснял на пальцах, используя аналогии с квантовой телепортацией и управляемыми червоточинами.

– Почему именно здесь? – вопросительно подняла бровь Лена, изучая чертежи, которые Кавасиджо проецировал прямо на стену сарая. – Для такой технологии нужны особые условия. Геологический разлом, аномалия гравитационного поля…

– Они здесь есть, – мысль Кавасиджо была твёрдой. – Место отмечено. Сильный узел в энергетической решётке планеты. Я чувствовал его с орбиты. Именно поэтому ваш дом так долго не продавался. Люди, лишённые сознательного восприятия, подсознательно избегают таких зон. Их организм реагирует на повышенный фон тревогой, дискомфортом.

Я вспомнил, как потенциальные покупатели, походив по участку минут пять, внезапно бледнели, торопливо прощались и больше не перезванивали. Лена потратила кучу сил на рекламу, заклеивая город жёлтыми листовками, которые кто-то тут же заклеивал своими.

– Здесь что-то было раньше, – уверенно сказал Кавасиджо. – Очень давно. Капище, менгир, точка силы – назовите, как хотите. Почва помнит.

Для черновых работ – рытья котлована на месте старого, заваленного хламом колодца и заливки фундамента особой сложной формы – мы наняли бригаду молчаливых, угрюмых азиатов. Они не задавали вопросов, работали быстро, с невероятной, отчаянной энергией, и смотрели на наши странные указания (разметка не по уровню, а по приборам Кавасиджо) с пугающей покорностью. Все наши сбережения, включая отложенные на ипотеку, превратились в бетон, арматуру, редкоземельные элементы для «фокусирующих линз» и пачки хрустящих купюр в заскорузлые руки прорабов.

И вот, спустя три недели адского труда, в центре участка стояло нечто, напоминавшее то ли бункер, то ли маленькую обсерваторию. Внутри, в бетонной чаше, мерцала сложная композиция из металлических спиралей и кристаллов, добытых Кавасиджо Бог знает откуда. Я из последних сил верил в успех, но внутри скреблись ледяные кроты сомнения: а что, если всё это – бред, а мы просто похоронили здесь кучу денег и времени?

Кавасиджо, истощённый до предела, почти прозрачный, отдал последние команды. Брат подал напряжение. Воздух над конструкцией замер, потом дрогнул. Раздался низкий, на грани инфразвука, гул, от которого задребезжали стёкла в доме. А потом в центре чаши вспыхнула не точка, а вертикальная линия света. Она была не ослепительной, а глубокой, словно щель в самой ткани реальности, и от неё потянуло ветром из ниоткуда – сухим, стерильным, пахнущим озоном и холодным металлом. Мерцающие радужные переливы бежали по её краям.

Лена и брат непроизвольно отшатнулись. У Лены вытянулось лицо.

– Ощущение, будто сейчас засосёт, как в воронку, – прошептала она.

– Кавасиджо, – я обернулся к нему, и голос мой сорвался. – Лететь без тебя… Это безрассудство. Ты нужен там, как проводник.

– Невозможно, – его мысленный голос звучал тихо, но окончательно. – Физическое состояние нестабильно. Криогенная капсула, которую ваш брат поможет мне построить, – мой единственный шанс. Рисковать нельзя. Я – носитель второй части плана. И… резервный канал связи.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.