Тень Страха

Глава 20

Я с самого детства с трудом выносила чужие приказы. В основном потому, что их было чересчур много, и они ограничивали буквально во всем, от поведения до внешности. Пока была ребенком, обижалась, но терпела. Когда начала осваивать ведьминский дар – охотно давала отпор. Даже бабуля Лиз быстро поняла: мелкую ведьму лучше не выводить из себя лишний раз. Поэтому приказной тон, которого опасался даже ее собственный сын, со мной использовала в исключительных случаях.

К сожалению, одному Гончему все это было совершенно неведомо.

Я бы, пожалуй, послала его куда подальше, услышав за завтраком непреклонное «доедай – и в библиотеку, жду там». Но… Какой смысл в том, чтобы отвести душу всего на секунду? Насколько я понимала, так или иначе предстоит поведать этому типу о темных делах бывшего покровителя, сама же обещала. Приятного в этом разговоре будет немного, зато пользы, надеюсь, существенно больше.

И все же кофе пила до тех пор, пока он не превратился в ледяную мерзкую жижу.

Стоило мне пройти в библиотеку, сделав вид, будто просто почитать зашла, но ни в коем случае не по приказу явилась, как Гончий оскалился в странной ухмылке. Он развалился все в том же кресле, лениво постукивая пальцами по подлокотнику. На другом, перевернутая вверх корешком, лежала раскрытая книга. Похоже, он все это время не бесился от вынужденного ожидания, а нашел себе занятие. Даже не знаю, нравится ли мне это. Рассматривая его жизнерадостный и неуместный оскал, сперва я непонимающе нахмурилась, а потом вдруг осознала: этот гад меня провоцирует. В памяти мгновенно вспыхнула вчерашняя угроза про «утреннюю улыбку». Вслед за ней вспыхнула и я.

– Черта с два, – прошипела вполголоса, но достаточно громко, чтобы при желании он мог услышать.

У меня до сих пор в ушах звенел ржач Асмодея. Я ведь и правда еще до завтрака рванула к нему со своей просьбой. Друг, чтоб его последняя суккуба отшила в момент острой нужды, полюбопытствовал, откуда у меня столь странные мысли, что кто-то из демонов решит позаимствовать мой облик. Врать было бесполезно, пришлось признаться. И еще какое-то время наблюдать безумное веселье демона, одинаково впечатленного как моей шуткой, так и реакцией Гончего. Впрочем, это была малая плата за обещание установить нужный запрет.

Гнусный тип продолжал широко улыбаться, чуть склонив голову набок, словно смакуя произведенный эффект.

– Зубы на засохнут? – я остановилась напротив него, сохранив как можно большую дистанцию, скрестила руки на груди. Садиться на хотелось – так невозможно было смотреть на него сверху вниз, а сейчас это было принципиально.

– Ты сегодня не весела, – покачал головой мужчина. По дрогнувшим уголкам губ было нетрудно догадаться, что его происходящее весьма забавляло. Ей-богу, будь проклят тот момент, когда я решила над ним подшутить. Кто же знал, что придется так отчаянно пожалеть?! – Зато я…

– Черта с два, – повторила резко, на этот раз специально для него. – Я не куплюсь на дешевую уловку. Будем препираться или перейдем к делу?

– Что делает Вильгельм? – Гончий, за что ему все же маленькое, но спасибо, быстро переключился. Улыбка исчезла, лицо снова стало спокойным, сосредоточенным. Как будто он щелкнул внутренним тумблером. Я тоже так умела, на наблюдать подобный эффект со стороны было не особо приятно. Даже немного жутковато.

Мужчина подался вперед, оперся локтями на бедра и свесил сцепленные в замок руки между коленей. Пристальный взгляд грозил просверлить во мне дыру.

– Ты сильно всполошилась, когда поняла, что происходит, – продолжил он. – Вокруг мальчишки стало просто не продохнуть от демонов и охранных чар.

Наблюдательный гад. Зачем только расспрашивает? Смотрел бы себе дальше, глядишь и сам бы во всем разобрался. А мне бы не пришлось ничего рассказывать, рискуя коснуться чересчур личной темы.

Я задумчиво прикусила губу, изучая глазами узор ковра перед собой. К дьяволу, чем дольше молчу, тем дольше эта пытка продлится.

– Если я правильно понимаю, а это так, старый козел снова взялся за свои эксперименты по созданию идеального стража своей власти, – тяжело говорить о том, где у самой куча вопросов, но хотя бы начало положено. – Для этого ему нужна основа – ребенок алата, и дополнительные составляющие – жизненные нити других существ. В данном случае он, судя по всему, решил использовать других алатов с разным даром. Наверное, все же решил взяться за воскрешение легенды, как всегда хотел.

– Перевертыши тут при чем? – деловой тон Гончего слышался более угрожающим, чем хотелось бы.

– Расходный материал, – пожала плечами, пройдясь из стороны в сторону. Пальцы непроизвольно сжались в кулак, но я быстро разжала их, чтобы не показывать ничего лишнего. – В теории, их способность к метаморфозам должна помочь алату пережить трансформацию, оборотни и метаморфы самые гибкие.

– Давай-ка по порядку, – мужчина нахмурился. Его сосредоточенность казалась почти физическим давлением. Я вроде рассказывала о том, что делает бывший покровитель, но ощущала, будто каюсь в собственных грехах. Интересно, это особенность Гончих или проблема во мне? – О какой легенде речь?

– Есть одна сказка для алатов, – я начала ходить из стороны в сторону, потому что стоять неподвижно было некомфортно. Да и скрывать напряжение, сковавшее плечи, так было проще. – Мол, когда-то среди первых из нас были настолько сильные, что имели не один дар, а легко переключались между самыми разными чувствами. Как по мне – чушь, так же и спятить недолго. Кроме того, почему-то не осталось никаких тому свидетельств. Вильгельм же верил, что раз обретая статус Мастера, алат получает в сущности дополнительный дар, значит, возможен и дальнейший рост в этом направлении. Главное, чуть подтолкнуть.

– Подтолкнуть – то есть создать искусственно? – сообразил мужчина. – Как он это хотел провернуть?

– Детали мне неизвестны, – я продолжила вышагивать из стороны в сторону. Говорить, не глядя на лицо Гончего, было как-то проще: можно было представить на его месте Аса или вообще сделать вид, что это диалог с самой собой. – Записи по поводу экспериментов Вильгельм держал в тайне. Даже от меня. Я не знала, где они хранятся, что в них. Собственно, всем, что связано с этими экспериментами занимались другие члены свиты. Фактически тот, кого назначали на это место даже мне не подчинялся, исключительно напрямую Вильгельму. Насколько я смогла понять общий принцип, он использовал анимистическую магию. Отбираешь чью-то жизненную нить, «пришиваешь» подопытному. Затем так же с другой нитью, так что процесс выходит долгий. Финальный этап, это отобрать у одного алата его дар и передать другому. Повезет – приживется.

– А не повезет? – холодно уточнил Гончий.

– Вообще-то ни разу и не повезло. Иначе откуда вокруг тюрьмы столько холмиков? Побольше от расходников, парочка поменьше – от невезучих подопытных.

– Но ты ведь жива.

Я споткнулась на ровном месте. Неверяще покосилась на мужчину, но тот и не подумал как-то смягчить сногсшибательный эффект своих слов.

– Да брось, – он поднялся на ноги и медленно подошел ближе. Теперь мне снова пришлось смотреть снизу вверх. Я даже невольно вздернула подбородок выше, чем нужно. – Я родился ночью, но не вчера, а несколько веков назад.

– Слабое объяснение, – с трудом проглотила комок в горле.

– Милая, я Гончий, практически всю жизнь положил на работу в Гильдии, – мужчина вроде бы не пытался бравировать этим, просто пояснял. – Если не могу сопоставить твой рассказ и Пандорру – грош мне цена. Собственно, теперь кое-что встает на свои места, а где-то напротив. Насколько я понимаю, физические изменения при проявлении Пандрорры – это от перевертышей?

Можно было понять его вопросы. Можно было признать его догадливость. Но я в этот момент ощутила себя практически голой. И мне совершенно не нравилось, куда сворачивает наш разговор.

– Кажется, мы обсуждали моего бывшего покровителя, – попыталась уйти от ответа. – Тебе интереснее пресечь дальнейшие его преступления? Или копаться в прошлом?

Повисло гнетущее молчание. Гончий сделал шаг ближе – ровно настолько, чтобы я ощутила горьковато-сладкий аромат мыла, смешанный с запахом куртки. Спасибо, что не цветочный.

– Копаться в твоем прошлом, – невозмутимо произнес он.

Я отступила на полшага назад, удивленная признанием. Мужчина двинулся вперед, не приближаясь еще больше, но удерживая расстояние между нами ровно таким, что я не чувствовала себя свободно.

Проклятье, этому типу вообще неведомо понятие личных границ.

– Ты сказала, что не знаешь деталей о том, что делал Вильгельм, не заведовала этими экспериментами, выживших нет. Но при этом все же умудрилась сделать какие-то выводы. Можешь отрицать, но я уверен, что на личном опыте.

Дура. Как есть – дура. Надо было продумать каждое слово.

– Поклянись, что никто не узнает о твоих догадках, – сорвалось прежде, чем я успела прикусить язык.

– Почему? – вопрос был простым, тихим, но нервировал до дрожи.

– Не хочу, чтобы кто-то знал о моих… особенностях.

– Удовлетвори мое любопытство – тогда решим, – Гончий снова склонил голову набок, изучая меня внимательным взглядом.

Пауза повисшая в воздухе, была словно туго натянутая струна – тронь, и завибрирует.

Он снова оказался слишком близко. Вел себя слишком уверенно. Самое дерьмо – он понимал, что мыслит в верном направлении. Каковы у меня были шансы на ходу убедительно солгать?

– Спрашиваю не из праздного любопытства, – мужчина попытался убедить, но как по мне, это больше походило на стремление выдавить ответ любой ценой. – Без обид, это профессиональный интерес, не личный.

– Твой интерес касается моего личного дела, – я помотала головой. – То, что ты спрашиваешь, не имеет отношения к заданию от Гильдии.

– Я сам решу, что к чему имеет отношение, – хмыкнул Гончий. – И все равно буду копать в этом направлении, чтобы все выяснить. Но сейчас даю тебе шанс выбрать, что мне позволено знать.

– Ладно, – я выдохнула, словно собиралась нырять, и отошла от мужчины. На этот раз, к счастью, он остался на месте, просто развернулся всем корпусом вслед за мной. – Да, ты прав, Пандорра – дело рук Вильгельма. Первый раз это была жизненная нить другого алата с таким же даром, просто чтобы проверить, изменится ли во мне хоть что-то. Во второй раз Вильгельм попытался передать мне силу сразу нескольких перевертышей. Фактически я уснула, а когда пришла в себя, услышала, что в процессе что-то пошло не так, больше моей жизнью рисковать не будут, потому что свите я нужнее живой. Какое-то время Вильгельм вообще считал, что ничего не вышло. Но случился первый раз, когда я вышла из себя, стало понятно, что ритуалы сработали. Просто не так, как предполагалось.

– Как давно? – по сухому голосу Гончего мне показалось, что он действительно спрашивает чисто ради информации.

– Спросил бы что полегче, – поморщилась я, но задумалась. – Больше трех веков назад.

– Три сотни лет?!

– Чуть больше, говорю же, – не поняла я его изумления. – А что?

– В Гильдии от силы хранится упоминаний пять о Пандорре, – мужчина посмотрел на меня так многозначительно, будто из его слов что-то должно было проясниться. – Я за время нашего знакомства видел ее дважды. Как такое возможно?

– Я не особенно-то давала ей волю, – пожала плечами и снова отвернулась. Интереса ради бросила взгляд на корешок книги, что читал Гончий до моего появления. К своему ужасу поняла, что это та самая, что я читала в тот вечер, когда он застал мой кошмар. «Любовные чары: лекарство или яд». Ну твою же мать. Прочистив горло, постаралась сделать вид, что все в порядке. – После первого срыва как-то не было желания. Со временем научилась затыкать ее куда подальше, Дора вырывалась только в крайних случаях.

– Почему ты хочешь скрыть ее происхождение? – либо он был не столь наблюдателен, как я подумала, либо контролировал себя куда лучше.

– Потому что если кто-то узнает о том, что мы – единое целое, на меня повесят еще и все то, что приписывается ей, – я обернулась к Гончему. То есть он весь из себя такой догадливый, но очевидных вещей не понимает?

– То, что творила Пандорра – не твоя ответственность, – покачал головой мужчина. – Суд Вечности не требует наказывать тех, кто не ведал, что делает.

Что я там думала? Что мне не нравится его пристальный взгляд пытливого следователя? Стоит внести поправки: нынешний сочувствующий оказался еще хуже.

Запечатлев в памяти этот дивный образ сопереживающего шантажиста, я невольно рассмеялась.

– Для справки, во избежание недоразумений, – легонько постучала себе по солнечному сплетению, где все еще клокотал смех. – Я не бедная-несчастная жертва злодейского плана. Мое участие в экспериментах было исключительно добровольным, я сама просила Вильгельма сделать это.

– Зачем? – поморщился Гончий, будто услышал или увидел что-то гадкое.

– Сила, – развела руками. – Мне нужно было больше сил, чтобы забраться на вершину пищевой цепочки. Да, способ оказался так себе, но действенный: сперва я научила свиту Вильгельма гадить в штанцы, не успевая снять, а в итоге возглавила ее.

– Я видел проявление Пандорры, – кажется, мужчина мне не верил. – Ты не выглядела счастливой тем, что она творила.

– Чтобы ты понимал: мне нравится эта сила, – я криво усмехнулась. – Не нравится утрата контроля. Хотелось бы запускать когти во врагов осознанно, а не приходить в себя посреди побоища или после. Но не переживай, я над этим работаю.

– Просто интересно, ты сейчас честна или пытаешься играть на публику? – прищурился Гончий.

– Ты же не вчера ночью родился, – дернула я бровью. – Догадайся. Или грош тебе цена.

– Хорошо, вернемся к началу, – мужчина тяжело вздохнул, но проигнорировал поддевку. – Ты полагаешь, что Ричард нужен Вильгельму для нового эксперимента?

– Да. Он ребенок алата, Вильгельм считал, что они более устойчивы изначально.

– Почему ты так задергалась, когда узнала о похищениях?

– Последние метаморфы пропали меньше недели назад, – я с трудом подавила собственное желание вздохнуть с облегчением. Хвала богам, мы оставили в покое мои темные секреты. – Для анимистических ритуалов материал нужен свежий. Максимум двухнедельной давности.

– У Вильгельма ведь может быть и другой подопытный? – Гончий задумчиво нахмурился.

– Может, – не было смысла спорить с очевидным. – Но я предпочитаю перестраховаться, чем потом рвать на себе волосы от сожалений.

– Вот еще момент: откуда такая уверенность в использовании анимистики? – поток вопросов от мужчины начинал раздражать, хотя и был довольно обоснованным.

– Я в последние годы перелистала кучу книг, что касаются алатов и магии, передающей силу от одного к другому. Анимистика подходит больше всего. По крайней мере, из того, что я читала. Было бы неплохо найти больше информации о происхождении алатов, но с этим большие проблемы.

– Подытожим, – Гончий снова попытался сократить расстояние между нами, но вдруг остановился, едва сделав шаг. Правильно, иначе мы рисковали истоптать ковер до дыр. – У нас есть пропавшие метаморфы, твое предположение об экспериментах Вильгельма. Какова вероятность, что перевертыши еще живы?

– Теоретически – возможно, – я попыталась понять, к чему он клонит.

– Ты сможешь отыскать их на месте или хотя бы задать направление?

– Вряд ли, – понадобилось не меньше минуты, чтобы ответить. – Я могла бы попытаться выйти на след алатов, что причастны к похищению, но для этого надо знать, кто из свиты там был. Если повезет, и это кто-то из знакомых мне – смогу вычислить гада.

– Попробую узнать что-нибудь у своего товарища, – задумчиво кивнул Гончий.

Я только фыркнула.

– Ты говорил, что твой друг не из ближнего круга Вильгельма. Ему к таким данным путь закрыт.

– Есть другие предложения? – мне показалось, что мужчина чуть разозлился. – Или просто очередная критика?

– Дам тебе список алатов, пусть твой товарищ вычеркнет тех, кто уже не входит в свиту, а по оставшимся выяснит, где они чаще всего бывают, – я прошла к секретеру позади Гончего, отыскала ручку, лист бумаги и принялась записывать имена. – Возможно он сможет указать, кто сейчас является личным помощником Вильгельма, – я отдала листок мужчине.

– То есть все, что мы сейчас можем – закинуть список моему другу и ждать чуда? – он махнул бумагой в воздухе, потом свернул ее пополам и сунул в карман куртки. – Отлично. Очень действенно.

Прозвучало как-то чересчур саркастично. В чем-то я его понимала: нелегко сидеть ровно на заднице, ничего не делая, когда на кону стоит чья-то жизнь.

Проследив взглядом за Гончим, который дерганным движением руки убрал с лица длинные пряди, я нерешительно прикусила губу.

Молчи, Лина, просто молчи. Ты сказала даже больше, чем стоило.

– Можно еще попытаться поговорить кое с кем из алатов-отступников, – все же вырвалось у меня. И буквально услышала, как мой здравый смысл застонал от разочарования. – Я знаю одного алата, который наверняка в курсе дел свиты.

– Насколько это безопасно? – нахмурился мужчина, пропустив тут часть, где ему бы стоило сказать, что я и без того сильно помогла.

– Относительно.

– Спрошу иначе: насколько это безопасно для тебя? – недоверчиво выгнул бровь Гончий. – Или получится как с тюрьмой Вильгельма – все шишки тебе, а я – мудак?

– В принципе, я только за, если в этот раз шишки возьмешь себе, – легонько дернула плечом. Мог бы после первого вопроса помолчать чуть подольше, сошел бы за приятного мужчину. – Хотя ты все равно останешься муд…

– Стоило включить в сделку пункт об оскорблениях, – он ткнул в мою сторону пальцем, останавливая на полуслове.

– Определенно, – не стала отрицать. – Но включи ты даже десять таких пунктов, я бы не отказала себе в удовольствии.

Наконец-то можно было улыбнуться совершенно искренне, а не натянуто.

– Тебе нужно что-то сделать перед тем, как идти к отступникам? – не дал мне насладиться моментом гнусный тип.

– Кроме того, что подумать дважды, в себе ли я? Нет, только Ричарда проверить.

– Тогда я попытаюсь сегодня связаться со своим другом, а ты занимайся подопечным. Завтра утром прогуляемся, – решительности Гончему было не занимать.